И этого и состоит наша жизнь. Мы делаем один шаг, затем другой. Поднимаем глаза навстречу улыбке или оскалу окружающего мира. Думаем. Действуем. Чувствуем. Добавляем свои скромные усилия к приливам и отливам добра и зла, затопляющим планету и вновь отступающим. Несём сквозь мрак свой крест в надежду следующей ночи. Бросаем наши храбрые сердца в обещание нового дня. — Грегори Дэвид Робертс. «Шантарам». Если я съем большой кусок мяса и затем девушка погладит мой живот, то для меня нет ничего романтичней. — Райан Гослинг.
Я проснулась в плохом расположении духа. Сложилось такое впечатление, что вместе с собой Гарри забрал солнце из этого дома. Было тихо и немного тоскливо оттого, что еще вчера я бегала по дому с этим парнем, а сегодня сижу здесь, в компании себя одной. Квартира пропахла его запахом. Нет, не ароматом парфюма или геля для душа, а именно им. Каким-то природным, чем-то напоминающим мне запах яблок и свежескошенной травы. Если это не так, я параноик. Подойдя к окну, я раскрыла его нараспашку, и мощный поток холодного ветра, пробирающего до костей, ударил мне в лицо. Только через десять-пятнадцать секунд до меня дошло, что этот самый прекрасный запах Гарри, стоящий в комнате, может просто выветриться. Я мигом захлопнула окно, и мое внимание привлек какой-то странный клочок бумаги, лежавший на стеклянном журнальном столике. «Дорогая Амелия! Ты извини, что я вот так ухожу, даже не попрощавшись. Мне нужно было уходить, а ты так сладко спала. Но… мы ведь встретимся еще, да? Я оставлю тебе свой номер ниже, если хочешь, звони в любое время. Я обязательно приеду. Буду ждать твоего звонка. Гарри». Я улыбалась, снова и снова перечитывая это послание. Ко мне подбежал Роб, но он не был таким же веселым, как вчера. Наоборот, грустным и понурым. Я присела на корточки и погладила его по спине, приговаривая что-то вроде «все будет хорошо, малыш». На душе стало спокойнее, когда на обратной стороне листочка я обнаружила сотовый номер Гарри. Дрожащими пальцами, забив его телефон в контакты, я все-таки решилась позвонить. Долгие и нудные гудки сменило потрясающее бархатистое, с нотками хрипотцы «Алло?». Я улыбнулась и не могла выдавить из себя и слова, не знаю почему. — Алло? Я вас не слышу! — кричал Гарри, а я наслаждалась этим тембром, этим наиприятнейшим баритоном. Уголки губ сами поползли вверх, сами того не подозревая. — Э… Привет, — неуверенно пробурчала я, надеясь, что он узнает. — Это ты, Анна? — серьезно спросил он. По моему телу прошла неприятная дрожь, и коленки задрожали. Укол ревности последовал дальше, но я постаралась засунуть все это куда подальше и, собравшись с мыслями, выдохнула: — Нет, это не Анна. — Ах, да я просто пошутил, Мел, — рассмеялся парень. Я почувствовала, как мурашки пробежались по позвоночнику, ведь так мое имя сокращала только мама. Потом я представила, как он улыбается, и просто не могла собраться с мыслями и сказать что-либо. Перед глазами стояли пухлые розовые губы, обнажающие тридцать два белоснежных зуба. И ямочки, о которых я узнала из сопливых мелодрам и романов. Никогда не думала, что обращу на них снимание. — Эм… ну… ты просил перезвонить, вот я и… — мямлила я, мысленно просто убивая себя за это. Амелия Дьюитт Адамсон, живо соберись! — Ты хочешь, чтобы я приехал? — послышался робкий голос в трубке, отчего я чуть не рассмеялась, вновь представляя его сейчас. — Да! — вот! Когда этой чертовой уверенности не надо, ее хоть отбавляй. И что теперь мне прикажете делать? — Отлично, я приеду в шесть. Я… — тяжелая пауза, — буду ждать… Немного помешкав, я начала собираться в академию. Приняв душ и почистив зубы, я уложила волосы, которые волнами струились по плечам и спине. Надела бежевый свитер, темные узкие джинсы и ботинки «Timberland». Накинув пальто-парку черного цвета и кое-как напялив шерстяную вязаную шапку, которая наверняка испортила мою прическу, я закинула в джинсовый рюкзак с заклепками учебники, пару ручек и блокнот. Вышла из квартиры, заперла ее на ключ и направилась к ближайшему автовокзалу. Я всегда на поезде езжу в академию, потому что далековато мне. Дождавшись своего рейса, я зашла в вагон. Народу в такую рань, конечно, было мало, и я достала наушники, чтобы послушать музыку. Играла Sum 41 — Pieces, и на моем лице появилась улыбка. Я сидела на том же месте, что и тогда, когда мы с Гарри познакомились. Я восстанавливала в памяти отрывки наших диалогов, его выражения лица, пока не пришла очередь выходить. Впопыхах, я поправила шапку и вылетела из поезда. Дорога до университета была под Green Day, так что скучать не пришлось.* * *
Итак, сегодня мы изучили Неоэкспрессионизм 1980-х годов в Германии, США, Италии, Франции и Советском Союзе (Кифер, Базелиц, Шнабель, Баскиа, Херринг, группа «Новые художники»), следовательно, те, кто ничего не делал, экзамены не сдадут, ибо эта лекция очень важна. Все свободны! — тараторил преподаватель, а я сгребла все учебники в рюкзак и вылетела из аудитории. Мне было страшно, что я опоздаю, и Гарри уйдет. или же я не успею приготовить ужин. Добежав до вокзала, я сильно нервничала, но приехала домой вовремя.* * *
Раздался звонок в дверь, и я, в милом бежевом коротком сарафане, сидя за столом, уставленным едой и свечами, побежала открывать дверь. Меня словно током прожгло, когда я увидела эту очаровательную улыбку и эти нефритовые глаза. — Привет, Амелия! — приветливо улыбнулся он и слегка обнял меня. Я засмущалась и, по-моему, покраснела, но тоже прижалась к его теплому телу. Незаметно вздохнула этот аромат яблок и свежескошенной травы, и уголки губ сами поползли вверх. — Вау... — восхищенно воскликнул парень, входя в квартиру. Ах, да, здесь была довольно романтичная обстановка: немного еды, красное вино, свечи и приглушенные светильники, которой мягкой полутенью ложились на поверхности вещей. — Нравится? — Спрашиваешь! Это все мне? — Конечно, — улыбнулась я, приглашая парня за стол. Мы принялись есть мраморное мясо, которое получилось отменно. Гарри мило ел, слегка причмокивая губами, но меня насторожило то, что он ни слова не сказал. Неужели я ему совсем не нравлюсь?.. — Кстати, я говорил, что ты просто потрясающе выглядишь? — он как бы ответил на мой вопрос, и я жутко смутилась, смущенно закусив губу. Черт! Ну какая же я дура! Просто идиотка. Так, главное — сохранять спокойствие. — Спаси... — мой голос сорвался, — спасибо. — Может, потанцуем? — улыбнулся парень и подошел к небольшому магнитофону, подключая его к своему айподу. Заиграла Berlin Mitte – Nicht ohne dich. и я неуверенно подошла к нему. Лицо Гарри великолепно смотрелось в приглушенном свете, и мне казалось, что он просто идеальный. Шатен аккуратно и даже немного робко приобнял меня за талию и начал двигаться в медленном танце. Его прикосновения доводили меня до экстаза, и я просто наслаждалась этим мгновением. Не нужно было двигать бедрами, брать инициативу в свои руки — Гарри превосходно владел своим телом. У меня в голове всплыла фраза мамы. Она всегда говорила, что нельзя связываться с мужчинами, которые прекрасно танцуют...