Феникс

После разговора с Мисселиной мысли о судьбе мамы не выходят из головы. Все свободное время я штудирую фолианты, но в них содержится лишь общая информация о серафимах. Ни имен, ни родовых древ, ни подробностей о земной жизни. Как она сумела подняться так высоко? Обязана ли я теперь выбрать сторону рая? И могу ли встретиться с ней, чтобы лично спросить об этом? Пропустив два тренировочных полета, я прохожу вдоль длинного ряда книжных полок, выбираю с них несколько новых книг и спешу к себе в комнату. Игнорируя занятия, я рискую надолго остаться со слабыми крыльями, но сейчас важнее найти ответы. Даже если понадобится не спать по ночам и изучить содержимое всей небесной библиотеки, я это сделаю. Галерея с фресками ожидаемо пустует. Я останавливаюсь возле изображения мамы. Возле нее меня переполняет необъяснимое спокойствие, а свечение вселяет надежду. Я с интересом всматриваюсь в детали, пока не замечаю витиеватую надпись, проступающую сквозь облака: «Сараф Ревекка*, карающий меч Господа нашего». — Меч, — бормочу я, перебирая справочники. Конечно же, я искала не там. Обычные энциклопедии не подойдут — надо взять те, которые связаны с правосудием. — До сих пор не выучила, что тщеславие — грех? — ироничный голос за спиной заставляет меня обернуться. Люцифер с ленцой прислоняется к резной раме и кивает в сторону фрески. — Думаешь, как выгоднее использовать ее лавры? — В отличие от тебя я горжусь своей матерью, — знаю, что нельзя его провоцировать, но не могу не съязвить: — Хотя, кому я это рассказываю? Тебе незнакомо подобное чувство — ты гордишься только собой, а отца просто боишься. Лицо Люцифера багровеет от гнева. Преодолев разделявшее нас расстояние, он впечатывает меня в стену с такой яростью, что я выворачиваю крыло. — Придержи язык, непризнанная. От боли сводит лопатки, но я слишком зла, чтобы смолчать. — А если не стану, что ты сделаешь? Снова поглумишься и сотрешь мне память? Он кривится, а я продолжаю с ненавистью смотреть в потемневшие глаза. — Только вот незадача — я больше не смертная, и не воспринимаю твои «трюки». Так что прибереги их для кого-нибудь еще. — Умерь свою гордыню, — Люцифер хищно прищуривается. — Сначала ты обуздай свой гнев. А если не прекратишь цепляться, я расскажу всем, что ты делал со мной на земле. — Ты мне угрожаешь? — Люцифер готов спалить меня взглядом. Рука, сжимавшая плечо, перемещается к горлу и сдавливает так, что перед глазами мельтешат звездочки. — Всего лишь предупреждаю, — хриплю я. Воздух в легких заканчивается, но я упрямо терплю — не стану умолять. Не дождется! Я больше не та наивная девчонка, которую он соблазнил. — Не начинай войну со мной, непризнанная, иначе пожалеешь, — в голосе Люцифера слышна неприкрытая злость. — Если я хотя бы намекну, что ты вступила в связь с демоном, ты вылетишь отсюда, не успев прочитать «Отче наш». — Без доказательств тебе никто не поверит. А я не собираюсь… сближаться! Я запинаюсь, не выдержав тяжелого взгляда. Становится невыносимо сложно спорить, но не из-за нехватки кислорода — жар ладони вызывает покалывание вдоль позвоночника, а сердце колотится сильнее, чем в ночном кошмаре. Почему я так нервничаю? Неужели я до сих пор восприимчива к его прикосновениям? Почувствовав реакцию моего тела, Люцифер самодовольно хмыкает и чуть ослабляет хватку, позволяя сделать вдох. А когда я с облегчением втягиваю в себя воздух, добавляет с ехидцей: — Если я захочу, ты раздвинешь ноги прямо здесь, перед ликом святой мамочки. Горячие губы касаются мочки уха, а свободная рука скользит по бедру, задирая тонкую ткань юбки — Люцифер готов выполнить угрозу. А я… снова цепенею, как уже было на земле. Как же остановить это безумие? Не придумав ничего лучше, чем уронить книги, я отправляю ему под ноги всю увесистую стопку. Люцифер на мгновение теряет концентрацию, и этого оказывается достаточно, чтобы его оттолкнуть. — Гори в аду! — кричу я на весь коридор. Убегая прочь, я жду проклятий в спину, но слышу лишь довольный смех. Он снова поиздевался всласть, а я в очередной раз продемонстрировала слабость. Из учебного крыла я выскакиваю никем не замеченной — после занятий внутренний двор и беседки пустуют, а гуляющие в саду парочки далеко и слишком увлечены друг другом, чтобы обращать внимание на взъерошенную непризнанную. У ближайшего зеркала в холле я приглаживаю волосы и расправляю перья. Получается более-менее сносно, и если ненароком встретится кто-то из преподавателей, мой вид не вызовет подозрений. Если бы еще и внутренний хаос можно было с такой же легкостью привести в порядок. Проклятый Люцифер! Из-за него моя выдержка трещит по швам. В коридор со спальнями я захожу с высоко поднятой головой — что бы ни творилось на душе, никто не должен об этом узнать. — Ну же, хватит! — за дверью раздается взрыв хохота — кажется, у нас гости. С наигранной улыбкой я захожу внутрь и обнаруживаю веселую троицу — Мими, Лора и один из их друзей демонов лежат на кровати в горке подушек, и пытаются читать мысли друг друга. — Поверить не могу, ты… подкатывал к Ости? — Мими отдергивает руку от его виска. — А почему бы и нет, если настойчиво предлагают? — демон небрежным жестом убирает со лба рыжую прядь. — Или ты завидуешь? — Помечтай, — огрызается за нее Лора. — Звучит как ревность, — он улыбается и по-хозяйски пристраивает ладони им на бедра. — Девочки, не ссорьтесь, меня хватит на всех. — Конечно, и не только на девочек, — язвит Мими, но руку отталкивать не спешит. Заметив меня, она кивает вместо приветствия и лениво интересуется: — Присоединишься? Никогда не привыкну к той легкости, с которой они переступают рамки приличий. — Сразу с тремя я еще не развлекался, — ухмыляется демон, приподнимаясь ко мне навстречу, и представляется: — Привет. Я Ади. — Просто Ади? — уточняю я — для урожденного имя кажется слишком земным. — Настоящее я говорю только после секса, — заговорщицки подмигивает он. — Так и скажи, что тебе стыдно произносить его целиком, Адимус, — фыркает Мими. — Поверить не могу, — смеется Лора и с интересом смотрит на подругу. — А как зовут тебя? Та молчит, недовольно скривившись. Неужели стесняется? Вот уж не думала, что Мими можно чем-то смутить. — Мираса, — выдает ее Ади. Глаза Лоры загораются от восторга: — А я смогу выбрать себе демоническое имя, когда меня примет ад? — И какое? Гадриэль? Или, может, Лилит? — Ади снова плюхается на кровать между ними и, сладко потянувшись, раскидывает руки. Расценив это как приглашение, Лора, не стесняясь, укладывает голову ему на плечо. — Звучит как кличка для питомца, — морщится Мими, пристраиваясь на соседнем. Я вовремя сдерживаюсь, чтобы не сострить на тему ее собственного прозвища. Уменьшительные — не редкость на земле, но здесь, во власти высших сил и материй, демонесса с кошачьим именем вызывает недоумение. — Что скажешь, Вики? — голос Лоры выводит меня из задумчивости. Если бы я еще знала, о чем она спрашивает — половина разговора прошла мимо ушей как ненужная трескотня. — Наверняка посоветует что-то светлое и божественное, — встревает Мими. — С такой матерью, как у нее, иное не вариант. — Светом своим серафимы озаряют путь к Господу нашему, — зачитывает Мисселина со старого пергамента. — Их главная цель — славить имя Его, наставлять праведников и очищать сердца. — А какая миссия у архидемонов? — поднимает руку Лора. — И правда ли, что на самом деле у них не семь чинов, а девять, как и в раю? ** Надо брать пример с ее упорства — она явно преуспела в своей цели досконально изучить адскую иерархию. — Об этом вам на следующем занятии расскажет Геральд. А значит, лекция пройдет на территории ада. Лора принимается ерзать от нетерпения — спокойные уроки ей порядком надоели. — Теперь запишите, кому покровительствуют архангелы, — продолжает Мисселина, откладывая свиток. С трудом сдерживая зевок, Лора придвигает к себе чистый лист. От монотонной диктовки становится невыносимо скучно, но я продолжаю выводить имена, размышляя. Мисселина досконально знает историю небес. Может быть, она поделится подробностями о выборе, который сделала мама? Вдруг именно это определит мой собственный? Дождавшись, когда все разойдутся, я подхожу к ней. — У тебя остались вопросы? — сцепив руки в замок, Мисселина смотрит на меня. Я слышала, что ангелы умеют читать мысли, но даже это не помогает упорядочить царящий в голове сумбур. — Я только… хотела узнать, как понять, где твое место? И как… — … твоя мама приняла сторону рая? Я киваю и, тяжело вздохнув, выдаю наболевшее: — Неужели она сразу выбрала путь ангела? Не раздумывая, не сомневаясь и… не пожалев? Ведь обратного пути не будет. А ошибка может стоить дальнейшей судьбы. Мисселина понимающе улыбается: — Ребекка была талантливой непризнанной. И могла выбрать и сторону ада, но ее светлое начало оказалось сильней. Я с досадой отвожу взгляд. А вдруг я не такая? Вдруг я всего лишь жалкая копия своей матери, и никаких начал у меня нет? — Придет время, и ты даже не задумаешься о выборе, — Мисселина гладит меня по плечу, успокаивая. — Как и твоя мама, которая оказалась настолько сильна, что разрушила стереотип о непризнанных. — Какой? — я удивленно вскидываю брови. — Раньше ни один из них не становился серафимом. Никто и никогда не поднимался так быстро, даже урожденные. — Но… как ей это удалось? — Говорят, она совершила великий подвиг, и Господь ниспослал ей новые крылья. Пересекая внутренний двор, я обдумываю слова Мисселины и едва смотрю по сторонам. Хочется верить, внутри меня действительно сокрыта сила, которая поможет принять правильное решение. — Передай своему отцу, что мне нет дела до его нравоучений. Судя по тону, Люцифер снова взбешен, и я прячусь за ближайшим деревом — хватит встреч на сегодня. — И пусть держится подальше. Не просто взбешен, но и нарывается на драку. Я не вижу лица его собеседника — мешают огромные белые крылья — но его поза кажется расслабленной, а голос невозмутимым:  — Если это так важно — скажи ему лично. — Не испытывай мое терпение, Дино! Ваше семейство давно этим славится. — Иначе ты пожалуешься Сатане? Он же… подначивает Люцифера! Нетипичное поведение для ангела. Я невольно замираю, с любопытством наблюдая за их перепалкой, но насладиться зрелищем мешает ангел Фенцио. — Уймитесь оба! — спустившись по ступеням, он направляется к спорящим. Люцифер демонстративно разворачивается и уходит, а Фенцио, вместо того, чтобы его отчитать, напускается на Дино: — Мы не раз обсуждали твое поведение, сын — оно должно быть безупречным. Но вместо терпимости ты открыто демонстрируешь неприязнь! Я еле сдерживаю возмущенный возглас. Вот же невыносимый характер! Фенцио даже к собственному сыну предвзят. Не дослушав их разговор, я огибаю учебное крыло и усаживаюсь на скамью в одной из беседок. Неужели и моя мама будет такой же требовательной? И что она сделает, если я не пойду по ее стопам? Пусть я не собираюсь на сторону ада, но и выбирать небеса от безысходности не хочу. — Ты ведь Вики Уокер? — унылые размышления прерывает появление Дино. Подойдя ближе, он опирается плечом о мраморную колонну и с интересом наблюдает за мной. — Я слышал о твоей матери. Воодушевление тут же тонет в досаде. — Да уж, как самостоятельная личность я никому не интересна, — раздраженно бросаю я. — Извини, я не хотел тебя обидеть. Он отстраняется, намереваясь уйти. Действительно сожалея, без тени позерства и не пытаясь изобразить оскорбленного — я чувствую искренность. — Подожди, — поддавшись порыву, я вскакиваю. Дино удивленно оборачивается, и я замечаю, какие ясные у него глаза. С ним не приходится набираться смелости, чтобы спросить открыто: — Тебя никогда не бесило отсутствие возможности выбирать? Ты ведь урожденный… — Я бы все равно встал на сторону рая — у меня светлое начало, — улыбается он и снова не лицемерит. — Как и у тебя. — Ну так что? — допытывается Лора. — Мне пойдет «Лораэль»? Интересно, она когда-нибудь наиграется? Сначала ее не устроила «Глория», а теперь вот и новое имя успело надоесть. — Господи, да зачем тебе это? — я всплескиваю руками. — Не поминай Творца всуе, — Мими шутливо грозит мне пальцем. — Или тебя постигнет великая кара. — О чем ты? Вместо ответа она закатывает глаза, а Ади терпеливо поясняет: — Все началось с тайного имени Бога. Его сила настолько велика, что одним звучанием может вызвать дрожь небес и ада***. Поэтому ни его, ни известные имена не стоит произносить без причины. — Ангелы и демоны созданы по образу и подобию Творца, — Мими, нехотя, поднимается с кровати и достает из шкафа новое платье. — Следуя его примеру, они стали выбирать тайные имена и себе, и тоже запрещали смертным произносить их целиком. Со временем молитвы изменились, а традиция пользоваться кратким именем осталась. Придирчиво изучив наряд, она кидает его Лоре: — Хватит прохлаждаться. Давайте погуляем. — Полетишь с нами в грот? — спрашивает меня Ади. Легким кивком я принимаю приглашение. Хоть он и демон, в отличие от остальных совершенно не раздражает. К тому же за пять минут в его компании я узнала больше, чем за неделю лекций у Мисселины. Почему бы не продолжить общение? Девчонки хитро переглядываются. — Это место — только для своих, — поясняет Лора, когда мы оказываемся в коридоре. — И если Ади тебя позвал, делай выводы. Ты ему интересна. — Скорее, ему нужно то, что она прячет под этой дешевой тряпкой, — Люцифер появляется из-за угла и, проходя мимо, небрежно задевает мою юбку — ту самую, под которую пытался залезть четверть часа назад. — Потянуло на свежую плоть, Адимус? Тогда вынужден огорчить, эта с душком. Мои щеки пылают от ярости, но я напрасно надеюсь на справедливую месть. Ади лишь отшучивается — даже демоны не смеют дерзить Люциферу. У выхода из крыла со спальнями собирается целая толпа. В ней я без труда замечаю светлую макушку Дино — как и все, он с озадаченным выражением лица рассматривает рисунок у окна. Подойдя ближе, я понимаю, что это надпись — размашистая и неаккуратная, словно сделанная наспех — она тянется через всю стену и заканчивается возле барельефа с херувимами. — Какого… — начинает Мими и осекается, прочитав послание. Я разбираю лишь одно слово и удивленно смотрю на застывшего рядом Ади: — Мальбонте? И что это означает? Составляя примечания, я чувствовала себя Мисселиной 😅 Сократила максимально возможно, но все равно получилось скучновато. При желании их можно спокойно пропустить. * «Сараф» на иврите — это единственное число, а «серафим» — множественное, «Ревекка» — вариация имени «Ребекка» на иврите. ** Иерархия ангелов пересматривалась церковью множество раз, и на данный момент принята в следующем порядке: серафимы, херувимы, престолы, господствия, силы, власти, начала, архангелы и ангелы — итого девять чинов. В демонической иерархии демонов изначально отождествляли с грехами, и считалось, что их семь: Люцифер (гордыня), Вельзевул — (обжорство), Левиафан — (зависть), Асмодей — (похоть), Маммон — (жадность), Бельфегор — (лень), Сатана — (гнев), однако, согласно классификации Роберта Бертона, иерархия демонов строится на основе числа девять — псевдобоги, духи лжи, сосуд беззаконий, каратели злодеяний, обманщики, воздушные власти, фурии, обвинители и соглядатаи, искусители и злопыхатели. Собственно, про эти семь и девять чинов и спрашивала Лора. *** О тайном имени Бога в иудаизме существует несколько версий, которые в основном строятся вокруг давней традиции не произносить его вслух во время молитвы (а корнями и вовсе уходят в язычество). Запрет появился не сразу и успел обрасти разными легендами. Для фанфика я решила использовать ту, у которой самая убойная сила.