Феникс

Обхватив колени, я сижу на кровати с наглухо задернутым пологом и бездумно таращусь на завиток на покрывале. Даже на слезы нет сил. Я раздавлена и опустошена. Ругая себя последними словами, я закрываюсь крыльями. Наивная идиотка. Как я могла поверить демону? Следует поблагодарить небеса за урок и хорошенько его усвоить, но я лишь корю себя. Господи, какой же я была жалкой, когда убегала из спальни Люцифера! Растрепанная, в измятой одежде и с взъерошенными крыльями. С потерянным взглядом я неслась по ночному коридору и, не переставая, молилась, чтобы ни на кого не натолкнуться. И теперь мне тошно от своего падения. Второй день я трясусь как в ознобе. Решив, что я еще сплю, Мими и Лора перешептываются вполголоса — до меня долетают обрывки фраз о нарядах, которые они собираются надеть на предстоящие небесные гонки. — Я возьму алое, с кружевной вставкой. — Ты уже была в этом платье в «Чертоге». — Тогда серебристое, на шнуровке. — Не вздумай, в нем ты кажешься беременной. Меня кидает в жар. А вдруг я… Нет! Невозможно так облажаться. Это станет последней каплей в чаше моего невезения. Надо принять меры. Если на земле давно придуманы таблетки, наверняка и на небесах есть специальные отвары или порошки. Я осторожно высовываюсь из-под полога и, дождавшись, когда Мими уйдет копаться в шкафу, подзываю Лору. Та подходит ближе: — Ну ты и соня. Чуть не пропустила все самое… — Непризнанные могут забеременеть? — Ничего себе «доброе утро», — восторженно присвистывает она. — Неужели Ади все-таки тебя совратил? Мими, иди сюда. Пора рассказать нашей повзрослевшей малышке о небесной контрацепции. Я шикаю на нее и кидаю подушкой: — Оставь свои шуточки! Все серьезно. — Праведница нарушила закон? — мурлычет Мими, бесцеремонно плюхаясь на мою кровать, и успокаивающе гладит по ноге. — Не дергайся так, все это делают. А если боишься, что Ади тебя сдаст, напрасно. — Так я могла забеременеть? — Как много беременных демонесс ты видела в академии? — ее смешит моя наивность. — А ведь мы практикуемся каждую ночь. — Ладно, — заметив, что меня колотит, Лора, наконец, поясняет: — Здесь все сложнее, чем на земле. Соития недостаточно, потому что ребенок высших — это не только союз тел, но и единство душ. И если хоть у одного из любовников есть сомнения, ничего не случится. — А я сомневаюсь, что Ади готов стать отцом, — многозначительно тянет Мими. — Поэтому умойся, причешись и надень, наконец, самую сексуальную тогу, которая у тебя есть. И он наверняка захочет повторить. — С чего вы взяли, что это Ади? — отмахиваюсь я и с облегчением перевожу дыхание. Отчисление мне не грозит. Я не мечтала о ребенке, а Люцифер и подавно о нем не думал. Его не волнует ничего кроме собственного удовольствия. — Не Ади? — Лора округляет глаза. — А кто? Неужели Сэми? — Нет, он не переметнется. Наверняка это парень из летной команды, который не пропускает ни одной непризнанной. Как там его, Лора? — Мими щелкает пальцами, пытаясь вспомнить. — Астр? Вряд ли, он давно с Моникой. — Тогда, может, Геральд? — Мими мечтательно прищуривается. — Он весьма недурен для своих лет. Я бы не отказалась размять его старые косточки. — Или Фенцио? — хихикает Лора. Последнее предположение вызывает у меня приступ кашля: — Издеваетесь? Еле остановив шквал вопросов, я собираюсь на занятия. Перемерив больше половины нарядов из шкафа, Мими и Лора уходят первыми. Я планирую их догнать, но обнаруживаю на пороге спальни небольшую шкатулку, обтянутую черной кожей. Узор на пряжках по бокам напоминает всполохи пламени. Приподняв крышку, я вижу кусок пергамента с тремя словами, от которых меня передергивает: «Ты кое-что забыла». А под запиской лежит несколько смятых перьев. — Вот мерзавец! — я в негодовании отшвыриваю шкатулку в угол. Люцифер снова глумится! Даже добившись, чего хотел, он продолжает унижать! — Чтоб у тебя крылья отвалились! Я перебираю все известные проклятия и к вечеру взвинчиваю себя до предела. И даже позволяю Лоре втиснуть меня в блестящий корсет и обтягивающую кожаную юбку, которая едва прикрывает ноги. Теперь мы втроем похожи на девиц из бэк-вокала второсортной рок-группы, которые толком не умеют петь и славятся развязным поведением. Мими довершает образ ярким макияжем и с гордостью резюмирует, глядя на мое отражение в зеркале: — Ади оценит! — Говорю же, у меня ничего с ним нет! — Будет, — обнадеживает она. — Не с ним, так с кем-нибудь еще. Такой наряд нельзя не заметить. Отчасти Мими оказывается права. Впервые за время обучения на меня, наконец, обращают внимание. Ангелы расступаются, пропуская на трибуну к демонам, те одобрительно кивают и здороваются, а сидящие на отшибе непризнанные смотрят с укоризной. К началу небесных гонок мне хочется забиться под скамью — я не готова к прицельным взглядам со всех сторон. Шум толпы и звуки горнов становятся громче. Зрители в предвкушении и не сдерживают эмоций. Перед трибунами медленно пролетают участники команд, делая почетный круг. — Не могу выбрать, кого тащить в постель сегодня вечером, — восхищенно стонет Мими, перегнувшись через перила. — И я, — вторит ей Лора, провожая Дино похотливым взглядом. — Кто же знал, что у святоши такое тело! У игроков действительно есть, на что посмотреть — короткие тоги едва прикрывают мускулистые фигуры. — Жаль, самый горячий занят, — Мими кокетливо улыбается Люциферу. Тот, словно услышав, подмигивает Ости. От восторга она разве что не стекает по скамье. Я не могу смотреть в его сторону. Лицо пылает, и если бы не слой тонального крема, мерзавец сразу бы догадался, что снова меня смутил. В отместку я машу Дино. Заметив разительные перемены в моем облике, ангел округляет глаза, но ему хватает такта, чтобы кивнуть в ответ. — Да, блондинчик хорош, — одобрительно вздыхает Лора. Мими тыкает ее локтем в бок: — Ты куда уставилась? — Я одним глазком! — оправдывается Лора. — Я же не собираюсь… с ним… А вот нашей тихоне он бы подошел. Я чувствую на себе пристальный взгляд Люцифера и изо всех сил изображаю веселость. А когда кто-то из демонов протягивает фляжку с глифтом, не раздумывая, опрокидываю в себя почти половину. Пусть проклятый лицемер видит, что мне не больно. В итоге к стартовым фанфарам я уже изрядно пьяна. Словно в тумане я наблюдаю за несущимися по кругу участниками. В полете они передают друг другу командные стяги. Полотнища развеваются на ветру, а крылатые фигуры мелькают подобно молниям. Эстафета длится несколько секунд, и затем из каждой команды выбывает самый медленный. От черно-белых всполохов мне дурно — к горлу подступает тошнота. Проклиная глифт и Люцифера, я свешиваю голову вниз, и вижу, как под трибунами что-то темнеет. В глазах двоится, и, кажется, что странная бесформенная фигура шевелится. — Последний круг! — громогласно сообщает судья, и зрители кричат в экстазе. — Состязаются лучшие! Остались Дино и Люцифер, кто бы сомневался. С сосредоточенными лицами они выходят на круг. Вцепившись в перила, я пытаюсь выпрямиться. И делаю глубокий вдох, чтобы не стошнило — и без того позора хватает. Туманный сгусток перемещается вдоль трибуны и, наконец, растворяется в дымке. В полете Люцифер замечает движение, удивленно поворачивает голову… и Дино хватает этой заминки, чтобы его опередить. — Золотой стяг в небе! — провозглашает судья под всеобщий рев. — Победа за ангелами! Под шквал аплодисментов и приветственных криков Дино проносится над зрителями. Ангелы и непризнанные ликуют, лишь среди демонов стоит недовольная тишина. — Поверить не могу, — возмущается Мими. — Люцифер никогда не проигрывает небесные гонки. — Ничего, Ости его утешит, — ядовито цежу сквозь зубы я, решаясь взглянуть в сторону Люцифера. Вопреки ожиданиям, тот кажется не удрученным, а настороженным. Ни ярости, ни сжатых кулаков — кивая судье, он снова косится под трибуну. Такое поведение подозрительно. Люцифер амбициозен, и вряд ли упустит возможность скабрезно высказаться о Дино. Но он молчит. Когда все начинают расходиться, я чуть отстаю. Пьяный дурман выветривается из головы, и мне больше не нужно опираться на перила. Скамьи быстро пустеют — ангелы, демоны и непризнанные спешат отметить победу или залить досаду от проигрыша. Оставшись в одиночестве, я резко поворачиваю и ныряю под деревянный настил. Глаза быстро привыкают к полумраку, и сначала я не вижу ничего странного, лишь толстые отполированные столбы, поддерживающие основание, на котором расставлены скамьи. Что же заинтересовало Люцифера настолько, что он потерял бдительность? Я обхожу одну из подпорок и натыкаюсь на кучу тряпья. Вблизи она оказывается чьей-то накидкой — местами прогнившей и вывалянной в грязи. Брезгливо отдернув руку, я распрямляюсь и больно ударяюсь затылком об один из столбов. — Черт! — я с досадой потираю место ушиба. Прямо над головой нависает массивная балка, на которой кто-то нацарапал в спешке: «Смерть — больше не спасение». Я окончательно трезвею и замираю, приложив руки к груди. Нет! Не бывает таких совпадений! За спиной слышится шорох. Испуганно обернувшись, я встречаюсь взглядом с разъяренными красными глазами. Днем в «Чертоге» тихо. Свечи в канделябрах не горят, диваны затянуты чехлами — до вечера здесь никого не бывает, поэтому я не скрываюсь и не боюсь случайных свидетелей. Статуя в углу не шелохнется. Я подхожу ближе и с опаской смотрю в белесые глаза. — Снова схватишь меня? Реакции нет. Осмелев, я касаюсь каменного локона и провожу по холодной щеке, но Немезида по-прежнему неподвижна. — Поговори со мной, — я достаю из кармана плат. И снова — лишь молчание вместо ответа. Быть может, ее стоить спрашивать на привычном языке? — О чем ты предупреждала? — бормочу я сквозь ткань. Голова статуи медленно поворачивается. Я накидываю плат ей на лицо, и вместо шипения с губ срывается глухой шепот: — Что случилось однажды, будет и дважды. Силы тьмы восстанут из небытия и поглотят все сущее. Реки крови затопят плодородные земли. Огонь иссушит источники. Голод и мор удушат смертных. Силы света призовут на помощь карающую длань, но священная смерть больше не будет спасением. — Не так быстро, непризнанная, — Люцифер упирается ладонью в подпорку, отрезая мне путь к отступлению. Я кидаюсь к противоположному просвету, а оттуда стрелой устремляюсь в небеса. Жаль, я так и не преуспела в полетах — уже над замком он догоняет меня. — Почему ты вечно шныряешь рядом? Уклониться от потока воздуха, поднятого его крыльями, не выходит, и я скатываюсь по крыше к водостоку. Черепица больно царапает колени, но я лучше разобьюсь, чем позволю себя поймать. — Очнись, — откатившись в сторону, я замираю на узком желобе, готовая увернуться снова. — Это ты понесся за мной. — Чего ты добиваешься? — шипит он, подлетая ближе. — Сначала подслушивала нас с Кроули, а теперь еще и под трибуну сунулась. Я удивленно приоткрываю рот. Как Люцифер догадался, что тогда в общем зале была я? — Не понимаю, о чем ты, — фыркаю я, но лгать демону бесполезно. — Ты играешь с огнем, — рычит он, рванувшись ко мне. Краем глаза я замечаю, как к золоченым воротам выходит Дино. И, оттолкнувшись от крыши, резко пикирую вниз. Я плохо тренировала крылья, но то ли от страха, то ли от нахлынувшего азарта, распахиваю их вовремя — и вместо того, чтобы кубарем покатиться по лужайке, умудряюсь грациозно опуститься на мыски. По инерции меня все же уносит вперед, и я впечатываюсь в грудь Дино. — Прости, — с виноватым лицом я пытаюсь стереть свежий след от помады на его белоснежной рубашке. — Хотела поздравить тебя с победой. — Это было эффектно, — смеется он. — Я впечатлен. Скрежет зубов Люцифера слышен даже отсюда. — Отпразднуешь с нами? — продолжает Дино, придержав меня за локоть. Предложение заманчиво, но я смутно представляю себя в обществе ангелов в своем полуголом наряде. — Только если дашь время переодеться. Мне явно не хватает ткани. И воды, чтобы смыть с себя два фунта косметики. — Есть идея получше, — Дино разворачивает ангельский стяг и набрасывает мне на плечи. Шелк приятно холодит кожу, и я с восторгом заворачиваюсь в расшитый золотом водопад. Импровизированный наряд похож на плащ Мисселины, что совершенно не сочетается с вызывающим макияжем, но это в разы лучше, чем латексное безумие от Мими. — Теперь мы можем лететь? — Да, — со смущенной улыбкой я вкладываю руку в теплую ладонь Дино.