Феникс

Коридор с потемневшими стенами заканчивается возле массивной двери. Ее вычурная отделка напоминает позолоту на воротах академии, но обилие мрачных фресок и изречений о вечных муках не дает забыть, что мы в преисподней. Новое занятие в аду оказывается увлекательнее прежних. Перед лекцией Геральд проводит нас через помпезный бальный зал, где Сатана устраивает приемы. Увидев каменный трон в россыпи черных алмазов, Лора и Мими впадают в эйфорию и принимаются обсуждать, какой наряд стоит выбрать для церемонии Признания. Осаживать их тем, что сначала надо пройти испытания, бесполезно — они уже мысленно обвешались украшениями и преклоняют колени перед Сатаной. Наблюдая, как Лора репетирует реверанс, а Мими ее исправляет, я понимаю, почему сегодня с нами нет Люцифера. Тяжело слушать нескончаемые похвалы в адрес отца, зная, какая немыслимая жестокость стоит за его властью. Из бального крыла мы попадаем на балкон над огромной огненной пропастью. Впечатлившись ее размерами, Моника выпытывает у Ади, пробовал ли кто-нибудь пролететь сквозь пламя на одном взмахе крыльев. Типичное поведение демона — бросать вызов самому себе и стихии. Я не такая и не хочу испытывать судьбу на прочность. Неужели для меня не найдется места во всей этой адской машине? Вышагивая вдоль скамей для ожидания аудиенций, я размышляю о будущем и осознаю, что впервые не думаю о небесах. Светлое начало оказалось не таким сильным? Или общение с Люцифером возымело действие и побуждает поменять сторону? Наконец, идущий впереди Геральд останавливается у зала заседаний: — После небесного суда души грешников спускаются сюда для вынесения приговора и определения наказания. Он распахивает дверь, и по глазам бьет яркий свет — стены мерцают как разгоревшиеся угли, не хватает лишь жара и всполохов пламени. — Невероятно, — с восхищением шепчет Лора. Щурясь, мы заходим внутрь. В конце зала возведен ступенчатый помост, на котором установлен очередной трон с подлокотниками в виде черепов, обтянутый кроваво-красным бархатом. По бокам от него возвышаются крылатые статуи; их мускулистые руки сжимают острые мечи, а глаза завязаны плотной тканью. — И здесь правосудие слепо, — усмехаюсь я себе под нос. Но Геральд меня слышит: — Верно, фемиды* не знают снисхождения. Никто не избежит приговора. Ни богатый, ни влиятельный, ни знатный. Ни дочь Сатаны. После откровения Люцифера я искала, за что ее осудили, но в адских энциклопедиях не нашлось записей ни о процессе, ни о самой Луциане. Ни намека! Словно ее никогда не существовало. Что же это был за грех, если даже сведения о той, кто его совершил, держали в тайне? Терзаясь сомнениями, я не решилась посоветоваться с Дино, а Мисселина после неоднозначной реакции на вопрос о детях Сатаны доверия не вызывала. — Каждый приговор приводится в исполнение только после согласования с небесами, и лишь падших Сатана может карать без дозволения Создателя. — Но ведь он и сам… — я осекаюсь. Демоны смотрят на меня с упреком, а некоторые ругаются сквозь зубы. С чего бы такое недовольство? Можно подумать, эту часть биографии Сатаны никто не знает. — Падший ангел**, — кивает Геральд. — Ставший по воле Творца властелином ада. Он может оспаривать приговоры смертных, но верховное решение принимают небеса. Однако, в отношении себе подобных у него больше свободы действий. Удачный компромисс. Рассказывая о правилах и иерархии, Геральд прохаживается вдоль фресок над троном, а я пристально вглядываюсь в каждую в надежде отыскать Луциану. Судный день, коронация Сатаны, присягающие всадники Апокалипсиса — здесь есть все значимые события из истории ада. Все, кроме одного. От Луцианы отказался даже собственный отец. Сцена рождения Люцифера вызывает бурные восторги среди демонесс — Ости с улыбкой собственницы задирает нос, Мими со стоном закусывает губу, а Лора умиляется, не таясь: — Какой хорошенький! Пока они с Мими глупо хихикают, Геральд поучает суровым тоном: — Не позорьте ад своим пустозвонством! Лишь сознательных ждет достойное будущее. — Вы корите нас за греховные мысли? — в притворном ужасе Мими прикладывает руку к груди. — Но ведь это в природе демонов — думать о блуде. Он вдохновляет нас. Спрятав ухмылку, Геральд закатывает глаза. С Мими невозможно спорить. — Раз так, тебе не составит труда написать сочинение о похоти. Он осаживает беззлобно, но Мими обижается и теряет кураж. — Пока же вернемся к изучению низших и Начал, — Геральд ведет нас к новым фрескам. Мы бесконечно долго кружим по коридорам, теряясь среди многочисленных ликов. Фурии, гарпии, гончие псы, каратели, Начала, духи лжи — к концу лекции истории о сущности каждого круга смешиваются в голове. Я не в состоянии упорядочить нескончаемый поток слов, да и остальные не усердствуют. Моника то и дело отворачивается, чтобы спрятать зевок, Лора все чаще моргает, силясь не уснуть, и только Мими с гордо поднятой головой бросает на Геральда возмущенные взгляды. В алькове за одним из поворотов я замечаю читающего Люцифера. Вальяжно закинув ногу на ногу, он перелистывает страницу и не поднимает головы, словно не видит нас. Ости окликает его и машет рукой, но приветствие остается проигнорированным. — Разлад в «святом» семействе, — фыркает Лора, ткнув меня в бок. — Твоих рук дело? — Не понимаю, о чем ты, — покраснев, бормочу я. И немного отстаю, чтобы не пришлось придумывать новые отговорки. Дождавшись, когда все пройдут мимо, Люцифер откладывает книгу. — Задержись, когда Геральд закончит нудить с экскурсией, — едва слышно бросает он и скрывается в глубине коридора. Глядя ему вслед, я чувствую, как меня наполняет злость. Опять! Люцифер опять ничего не объяснил. Ведь приказы не обсуждаются. — Держи блок, — голос Люцифера проникает в сознание, где словно в дымке вырисовываются очертания бара. — Стойка, горящий шот и твое отражение в зеркале. Можешь не пыжиться, я все равно это вижу. Уже третий раз он с легкостью ломает преграду в моем воспоминании. — Ты не стараешься, — между бровей залегает недовольная морщинка. Хочется огрызнуться в ответ, но я признаю ошибку: — Я не могу сосредоточиться, извини. То, о чем ты рассказал… — Нет! — Люцифер раздраженно хлопает по скамье. Так сильно, что на соседнем стеллаже покачиваются книги. — Мы не будем это обсуждать. Тем более под носом у Фенцио. В огромном зале библиотеки не наберется и десяти непризнанных, но даже при отсутствии свидетелей Люцифер не станет откровенничать. — Сосредоточься. И повторим еще раз. Я делаю глубокий вдох, но вместо того, чтобы снова представить бар, предлагаю: — Поменяемся? Импульсивным порывом я даю повод осыпать себя насмешками, но удивленное выражение лица Люцифера того стоит. И пусть мне не пробиться к его сознанию, я все равно хочу попробовать. — Не терпится опозориться? — он опирается локтем на заваленный свитками стол. — Что ж, приступай. Тринадцать раз я натыкаюсь на стену. В ней нет ни малой бреши, за которую можно зацепиться, но я упрямо ищу лазейки. Мысленно ударяю в прочную кладку, бью изо всех сил, но тщетно — воспоминания Люцифера охраняются сильнее, чем Форт Нокс***. Ну же! Я должна! Ерзая по скамье, я неосознанно подаюсь вперед и задеваю коленом ногу Люцифера. Он и бровью не ведет, но впервые в темном монолите появляется просвет. Не задумываясь, я ныряю в него, и вижу расстроенное лицо Мими. — Я старалась! — она жалобно смотрит на Люцифера, но его голос суров. — Девчонка должна была сразу сесть за ваш столик. — Не забывай о сопутствующей помехе! — продолжает оправдываться Мими. — Смертная пришла не одна. Даже ты отвлекся. — Это не повод для сомнений. А ты медлила. — Но она же все равно уехала с байкером! Какая разница, как быстро я смогла… Обрушившаяся стена хоронит под собой остаток воспоминания. До сегодняшнего дня я пребывала в уверенности, что задание относилось к нам двоим. — Если целью выбрали только Глорию, почему ты обольщал и меня? Люцифер отвечает нехотя, и скупая отговорка ясности не вносит: — В баре я не фокусировался на тебе, а всего лишь проверял Мими. Она должна была подтолкнуть Глорию к интрижке. — Так цель — интрижка? — ахаю я. — А как же расписка? — На душу был отдельный приказ. Мими о нем не знала. — Чей? Сатаны? — недоумеваю я. — Но для чего? Нелепое распоряжение. Глория ведь стала непризнанной, а, значит, не попала бы в ад, как обычные смертные. — Приказы высших не обсуждают. Их выполняют без лишних вопросов, — не дожидаясь от меня очередного предположения, Люцифер поднимается со скамьи. — На сегодня все. Вернувшись к библиотеке, Геральд ко всеобщему облегчению заканчивает лекцию. Придумав отговорку, что мне надо взять несколько книг, я остаюсь в зале для чтений. — Вне школы нельзя перемещаться в одиночестве, — занудствует Лора. Проклиная свою забывчивость и Кроули с его запретами, я машинально отмахиваюсь: — Я буду не одна. И тут же жалею об этом. — Решила удлинить Ости рога? — прищуривается Мими. — Тогда ты напрасно выбрала скромную юбку, — включается в игру Лора. — Еще и без разреза. — И блузка слишком закрытая. Подтрунивая, они расстегивают мне пуговицы на воротнике и выдергивают шпильки из пучка, чтобы взбить волосы. — Так гораздо лучше. — Я собираюсь заниматься конспектом! — шикаю я и в подтверждении слов раскладываю перед собой увесистые фолианты. — Теперь отстанете? Избавиться от новоявленных стилистов удается только после того, как я соглашаюсь накрасить губы. Продолжая изображать занятость, я переписываю в пергамент классификацию низших демонов и краем глаза слежу за входом. — Не устали разглядывать мою голую задницу на фреске? — Люцифер появляется бесшумно, таинственным образом миновав дверь. Вздрогнув от неожиданности, я сажаю кляксу прямо в середине листа. — Не припоминаю такого, — с невозмутимым лицом я сворачиваю испорченный свиток. — Не заметила, наверное. — Лжешь ты еще хуже, чем дерешься, — подхватив пергамент, Люцифер сжигает его в ладони. — Ладно, идем. Пора проверить, как быстро ты сдашься, вызывая пламя. Преодолев череду коридоров и узких лестниц, мы спускаемся к едва заметному проходу между гобеленами. Откинув один из них, с оскалившимся Цербером, Люцифер распахивает дверь и жестом приглашает меня войти. — Что там? — вглядываясь в темноту, я замираю на пороге. Алые глаза прищуриваются. — Рабочий кабинет. А ты хотела в мою спальню? — Нет! — с излишней горячностью возражаю я. И под ехидный смешок Люцифера шагаю вперед. Словно по щелчку пальцев вспыхивает свет — загораются свечи в канделябрах у стены и в люстре под потолком. После помпезной обстановки бального зала кабинет кажется простым, хотя ни письменный стол с резными ящиками из красного дерева, ни обтянутый кожей диван язык не поворачивается назвать дешевыми. Стену напротив двери занимает триптих**** с падением Сатаны. Слева он с ангельским ликом и белыми крыльями, красивый и величественный, подобно серафимам. По центру изображение темнее, и нимба уже нет, вокруг краснеют всполохи пламени — небеса сменила преисподняя. В правой части, самой мрачной, его голову венчают рога, оперение почернело, а улыбка напоминает оскал хищника. Под потолком золотой мозаикой поблескивают два слова: «Absolvo te»*****. Непривычная надпись для ада. Странно, что ее вообще сохранили. А снизу, вдоль пола тянется черной вязью: «Imperare sibi maximum imperium est»*****. Вот это уже в духе Сатаны. Еще раз взглянув на обезображенное гневом лицо, я не могу сдержать любопытства и оборачиваюсь к Люциферу: — У тебя тоже есть второй облик? И запоздало осознаю, что вопрос может его задеть, но он лишь ухмыляется: — Показать? Не уверена, что готова это увидеть. — Н-нет… И снова моя реакция его забавляет. С самодовольной улыбкой Люцифер потирает ладони: — Тогда займемся делом. Я не скрываю восторга, когда в его руке появляется пламя и легко исчезает, стоит Люциферу сжать кулак. Мне не терпится повторить, но, как и в случае самостоятельной тренировки, ничего не выходит. — Еще раз, — мой нетерпеливый наставник на удивление спокойно повторяет «трюк». — Представляешь, направляешь и фиксируешь. Вспыхнув, маленький огонек внезапно разрастается на ширину ладони, и я вздрагиваю. — Боишься? — Люцифер удивленно приподнимает бровь. — Тогда понятно, в чем проблема. Подойдя почти вплотную, он протягивает искрящийся шар, и через секунду тот оказывается в моих ладонях. Как загипнотизированная я слежу за всполохами пламени. Кожа нагревается до предела — я еле могу терпеть — но огонь не ранит. Это похоже на магию! — Сначала научись его держать, — отстранившись, Люцифер медленно обходит меня и останавливается позади. — И что бы ни случилось — не выпускай. Я слышу лукавые нотки в его голосе, и только тогда понимаю, в чем подвох. Внизу живота холодеет от предчувствия. — Ты же… не… — Приказы не обсуждаются, — дыхание щекочет ключицу. Он слишком близко! А руки заняты огнем — ни оттолкнуть, ни отстраниться. Я даже повернуться боюсь. Вдруг уроню и к дьяволу спалю все вокруг? В панике я распахиваю крылья, но они — не преграда для Люцифера. — Не отвлекайся. Настойчивая рука, скользнув в ворот блузки, накрывает грудь. От дразнящего прикосновения сосок сжимается, а с губ срывается стон: — Я… не смогу… От напряжения сводит плечи, сердце колотится как бешеное. Не знаю, чему сейчас жарче — ладоням или пылающим щекам. Куснув за ухо, Люцифер прижимается пахом к ягодицам: — А ты сосредоточься. Второй рукой он задирает юбку. Я судорожно стискиваю бедра. Нет! Только не сейчас, когда я не могу сопротивляться. Я должна удержать огонь! Сознательная часть меня умоляет сконцентрировать мысли на пламени, а вторая, порочная, представляет горячие пальцы, пробирающиеся под ткань трусиков. — Закрой глаза, — он отодвигает кружево в сторону. — И думай об огне. В котором догорают остатки моего самоконтроля. И вот-вот сгорю я. — Черт, — рвано выдыхаю я, когда Люцифер задевает клитор. И словно играясь, поглаживает его круговыми движениями. Сначала легко и медленно, распаляя, а потом почти болезненно. А я… не знаю, что заводит сильнее. Люцифер снова пробуждает во мне низменные страсти; на тренировке с копьем был гнев, а теперь вот — похоть. В горле пересыхает, взгляд перестает фокусироваться на пламени, колени предательски дрожат. Если бы я не опиралась спиной на грудь Люцифера, то, наверное, рухнула бы на пол. — Ты меня… убиваешь… — сбивчиво шепчу я. Шею обжигает насмешливый выдох. — И как ты хочешь умереть сегодня? — Люцифер тянет воротник блузки вниз и целует обнажившееся плечо. — Быстро или медленно? Съязвить в ответ я не успеваю — он входит в меня двумя пальцами. Стиснув зубы, я откидываю голову назад и ловлю его самодовольный взгляд. Люцифер скалится, не таясь. И добавляет темп, погружаясь в меня все резче. Беззвучно хватая ртом воздух, я пытаюсь перекинуть пламя в одну руку. Наконец, мне это удается. — Перестань, — освободившейся ладонью я стискиваю его запястье. Люцифер замирает и в отместку легонько кусает за шею. — То есть выбираешь «медленно»? Не имея возможность развернуться, я отталкиваю нахальную ладонь от своей груди и выставляю перед собой пылающий шар, прикрываясь им словно щитом. Сверкнув глазами, Люцифер создает еще один: — Тогда держи два, раз ты такая способная. Я не успеваю и охнуть, как обе руки снова оказываются заняты. — Да как ты… ты… — от возмущения я не нахожу слов. Я брыкаюсь, едва не уронив пламя, силясь если не вырваться, то хотя бы поправить задранную юбку. Или блузку запахнуть — что угодно, лишь бы прикрыться. — На чем мы остановились? — Люцифер вводит в меня еще один палец. — Ах да, «медленно». — Хватит, — всхлипываю я. Ненавижу чувствовать себя беспомощной, но способа освободиться нет. А самое постыдное в том, что я отбиваюсь и протестую из принципа. Ласки Люцифера доводят меня до исступления, но я не хочу, чтобы для него это было всего лишь игрой. Он забавляется. Я же… увязла глубже, чем можно позволить. Слишком глубоко. Настойчивые пальцы проскальзывают в меня снова и снова, и с каждым разом мое сопротивление слабеет. Сдалась! Опять сдалась. Обстановка кабинета расплывается словно в тумане. Звуки затихают, и сознание улавливает лишь мои сдавленные стоны и отчетливое звяканье металла — Люцифер расстегивает ремень. — Или все-таки «быстро»? — он снова прижимается, и я ощущаю напрягшийся член. Убрав пальцы, Люцифер рывком приспускает мои влажные трусики и входит так мощно, что я вскрикиваю. Толчок, еще один. Сильнее. Яростнее. Жестче. Он вонзается так, словно пытается что-то доказать. Крепко сжимает ягодицы, с напором насаживает на себя. Не дает отстраниться ни на дюйм, и ускоряется с каждым ритмичным выпадом. Я давно не сопротивляюсь, и, задыхаясь, чувствую, как тугая наполненность внизу живота сменяется знакомым теплом. Тело дрожит. — Люцифер… — я со стоном откидываюсь назад. От нарастающего темпа между ног становится невыносимо жарко. Кажется, я сгораю целиком. Только бы не уронить чертово пламя. Я все еще держу его, когда подгибаются колени. Рука Люцифера обхватывает за талию и прижимает к себе, не давая обмякнуть. — Почти справилась, — шепчет он, и, толкнувшись в меня еще дважды, тоже кончает. Все слишком поспешно. Слишком грязно. Он воспользовался мной как шлюхой — их можно нагнуть, где вздумается, и ни разу не поцеловать. Я еле сдерживаю слезы досады, когда Люцифер скручивает мои волосы в кулак и тянет назад, заставляя запрокинуть голову. — Пожалуй, в тебе есть потенциал, — усмехается он, прежде чем накрыть мои губы своими. * Название позаимствовала у богини правосудия. По аналогии с Фемидой сделала демонов слепыми. ** Согласно многочисленным версиям (с вашего позволения не буду указывать источники кроме Гугла), Люцифер (он же Денница) — ангел, ставший после падения Сатаной. Поскольку в игре он разведен на два разных персонажа, то и в фанфике историю с падением перекинула на отца, оставив сына просто сыном. *** По версиям одних СМИ на военной базе Форте Нокс хранится золотой запас США. По версиям других, золота там давно уже нет. Однако здание по-прежнему надежно охраняется военными. **** Икона (как вариант — картина или барельеф), состоящая из трех частей. ***** Absolvo te (лат). — Отпускаю грехи твои. ***** Imperare sibi maximum imperium est (лат). — Повелевать собою — величайшая власть.