Феникс

Дракон с посланием для Кроули давно улетел; солнце село, погрузив замок в сумрак и тишину. Мими и Лора крепко спят, я же не могу сомкнуть глаз, но в этот раз не из-за тоски. Еще вчера я давилась слезами, а сегодня в голове звучит мелодия, под которую хочется кружиться в танце. Петь. Кричать! Крылья подрагивают от возбуждения, а кончики пальцев настолько горячи, что можно подпалить фитиль светильника. Приложив ладонь к ключице, я с глупой улыбкой рассматриваю узор на балдахине. Мне все еще не верится. — Зачитай целиком, — скрестив руки, Люцифер наблюдает из окна, как Фенцио и Геральд встречают новых непризнанных. Во внутреннем дворике шумно — ангелы приветствуют прибывших аплодисментами и всячески подбадривают. — После смотра войск Сатана долго разговаривал с Мамоном и советником Рондентом, — вздохнув, начинаю я. После неловкого признания в «Чертоге» мне тяжело находиться рядом с Люцифером, но письма с фальшивыми сведениями в обмен на тренировки никто не отменял. — Он планирует сделать отборы регулярными, а также принимать в ряды демонов даже тех непризнанных, которые не пройдут испытания. Отложив пергамент, я бросаю на Люцифера умоляющий взгляд. Пусть Кроули стар, но явно не в маразме, чтобы принять без сомнений откровенный бред. — Он не поверит. И наверняка захочет проверить мои мысли, чтобы убедиться в правдивости посланий. Последние два касались несуществующей вербовки, которую главнокомандующие войсками ада якобы проводят среди урожденных демонов. А теперь вот я убеждала серафима в новом коварном плане Сатаны. — Твое дело — отправлять, а не разбрасываться советами, — Люцифер отворачивается от окна и опирается ладонями о стол, наклоняясь ко мне. — Поэтому запечатывай и неси хвостатому уродцу, пока он не вытоптал ров возле замка. — Опасно недооценивать противника, — обиженно бормочу я, расплавляя сургуч над свечой. — Вряд ли Кроули читает эти несусветные фантазии в одиночестве. Так что если он и купится, его быстро просветят. Кабинет Геральда забит защитными амулетами, и нас никто не подслушает, но Люцифер все равно понижает голос до шепота: — Считаешь себя умнее Сатаны? Может, тогда сама пойдешь к нему в советники? — Упаси Господь! — в сердцах бросаю я, вызвав в алых глазах очередную вспышку гнева. — Нет, я не считаю себя самой умной. И не лезла бы с вопросами, если бы понимала конечную цель. Но ты слишком горд и упрям, чтобы... — ... доверять? — кривится он. Вскочив, я смахиваю со стола пергамент. — А почему нет? Ведь я тебе доверяю! — во всем, что не касается физической близости. — Но ты лучше утопишься в собственной желчи, чем позволишь себе сделать ответный шаг! Кого я пытаюсь убедить? Давно же поняла, что демонам чужды высокие чувства. — А ты? — Люцифер ехидно прищуривается. — Позволишь мне сделать все, что я хочу, не задавая лишних вопросов, или снова прикроешься высокопарными словами? Клянусь, я его возненавижу, если он снова ударит по больному. Заденет. Унизит. Высмеет. Я обещала стать сильной, и не дам обратить слабость против себя. — Для этого позови Ости, — я брезгливо поджимаю губы. — Не знал, что в тебе столько похоти, — усмехается Люцифер и берет с полки один из ритуальных кинжалов. Что он задумал? Опешив, я округляю глаза: — Зачем ты... — Не. Задавая. Вопросов, — напоминает Люцифер, медленно приближаясь. Тонкое лезвие поблескивает в лучах заходящего солнца. — Ну так что, все еще доверяешь? Его лицо серьезно, зрачки пугающе увеличиваются. Он похож на хищника перед прыжком. — Доверяю, — упрямлюсь я, хотя бравады значительно поубавилось. Люцифер делает еще один шаг и поднимает кинжал. — И сейчас? — острие касается кожи под ключицей — там, где позволяет открытый ворот моей блузы. Легко и безболезненно, но я все равно вздрагиваю. — Д-да... Он же не вонзит его мне в сердце? — Licitum sit*, — шепчет Люцифер, надавив на рукоять. Почувствовав порез, я стискиваю зубы. Стекая по груди, алые капли впитываются в ткань. Не такая уж и страшная проверка. Что он стремился доказать? Что я не отвечаю за свои слова? Или что струшу, увидев кровь? Люцифер опускает руку с кинжалом. В растерянности я слежу, как он разворачивает ладонь с татуировкой всевидящего ока и подносит ее к ране. От прикосновения я едва сдерживаю крик — по телу прокатывается волна жара, словно по венам пустили кипяток! Не так обжигающе, как адское пламя, но тоже весьма ощутимо. Что это, черт возьми? Часто дыша, я смотрю в потемневшие глаза. Не задаю вопросов, но жду хоть каких-то объяснений. Меня трясет как в ознобе. Ну же! Почему он молчит? Не моргая, Люцифер выдерживает взгляд и, наконец, отнимает руку. Под ключицей отпечатывается зеркальная пирамида с оком и исходящими лучами. — Теперь расскажешь? — с надеждой шепчу я. Ухмыльнувшись, Люцифер обводит контур треугольника большим пальцем. Кожа все еще горит в месте узора, но постепенно боль отступает. — Расскажу. Когда получишь крылья демона. Опять. Он опять водит меня за нос. Спасибо, что хоть лоб не прижег в качестве проверки. Как же осточертели вечные отговорки! Разозлившись, я отбираю кинжал. — Может и мне тебя проткнуть? — я приставляю острие к его солнечному сплетению — туда, где заканчивается татуировка. Люцифер сглатывает. — Бей сразу в сердце, — в глубине зрачков разгораются знакомые искры. Ни за что! Я не нырну в этот проклятый омут снова! Эта тема — табу. Я сама так решила. — У тебя его нет. По черным розам на шее скатывается капелька пота. — Плохо искала, Виктория. От хрипотцы в его голосе моя рука вздрагивает, а по спине пробегает волна мурашек. Я не успеваю продумать пути к отступлению, когда горячая ладонь стискивает волосы на затылке. Забыв о лезвии, я царапаю им грудь Люцифера. Кажется, до крови, но я этого уже не замечаю — кинжал летит на пол ненужным куском металла, а губы Люцифера сталкиваются с моими. Я возмущенно вскрикиваю, и он пользуется протестом, чтобы скользнуть языком внутрь. Боже, прости мою безвольность. Я клялась, что не допущу, и снова позволила... Мысли путаются, воздуха не хватает; я бьюсь в его руках, а Люцифер продолжает целовать. Жадно. Грубо. Яростно. Так, что я не могу контролировать себя — отвечаю, кусаюсь в ответ, прижимаюсь всем телом. Мы целовались много раз, но никогда как сейчас. Меня словно вертит в урагане противоречий. Приятном, опьяняющем… и пробуждающем стыд. Я понимаю, что должна оттолкнуть, но не чувствую рук. Я и себя не чувствую — реальность плывет и теряет очертания. Разум еле слышно кричит «беги», но его глушат удары сердца, а тело предательски умоляет «еще». Ладонь Люцифера ложится на мои ягодицы, и я льну к нему, выпрашивая новую ласку. Не отрываясь от меня, он отпускает волосы и, дразня, скользит рукой по спине. Колени подгибаются, возбуждение скручивается тугим узлом внизу живота, и я сама впиваюсь в настойчивые губы. В ответ Люцифер углубляет поцелуй и подхватывает меня под бедра. Я рефлекторно обвиваю его торс ногами. Господи, молю, пусть я завтра об этом не пожалею. Я нетерпеливо ерзаю, ощутив напряженный член. С глухим стоном Люцифер вжимает меня в дверь. Я цепляюсь за пряжку его ремня… как вдруг из коридора слышится знакомый голос. — Да, у меня есть амулеты для снятия порчи, — сообщает кому-то Геральд. Замерев, мы с Люцифером встречаемся взглядами. В моем наверняка паника. В его алых безднах я вижу неугасающие всполохи желания... и что-то еще. Незнакомое и притягивающее. Он не отталкивает меня и не спешит отпускать. — Я передам на занятии, — тяжелые шаги все отчетливее. Чертыхнувшись, я сползаю по двери и кидаюсь к распахнутому окну. — Не истери, — Люцифер рывком усаживает меня на ближайший стул. — Чем больше суетиться, тем больше подозрений. Он достает из шкафа первую попавшуюся книгу и кивком указывает на чернильницу. Одернув юбку, я прячу в кармане послание для Кроули и хватаюсь за перо. Геральда не проведешь спектаклем, но он не выдал меня Фенцио, а при Люцифере тем более не станет строить из себя защитника морали. Когда проворачивается дверная ручка, я с невозмутимым выражением лица составляю под диктовку список печатей из «Лемегетона»**. Зажмурившись, я смакую каждый миг воспоминания. Разум предупреждает, что глупо жить надеждой, ведь Люцифер по-прежнему ничего не обещал, но сердце распирает от триумфа. То, что я увидела в его глазах, не было обычной похотью. Как и возвышенным чувством, пусть. Главное, я знаю — Люцифер хотел меня. Именно меня. — Ему не все равно, — шепчу я, обнимая подушку. Ворочаясь в мягком коконе одеяла, я никак не могу успокоиться. Томление то сменяется страхом, то его вытесняет эйфория. В очередной раз прикоснувшись к узору под ключицей, я устремляю взгляд в окно, и с ужасом осознаю, что радость растворяется в предрассветном сумраке. Вдруг мне показалось? И я все надумала? Люцифер просто поцеловал меня, как и раньше. С чего я взяла, что теперь все изменится? Понимая, что задремать не удастся, я откидываю полог. Девчонок не разбудить возней, и я, не таясь, хожу по комнате, словно это может утрясти сумбур в моей голове. Сделав несколько кругов, в задумчивости я задеваю тумбочку, где вперемешку с пергаментами валяется всякая всячина — помады, браслеты, и даже амулет, который Ади в спешке выкинул в бассейн, а Мими притащила в спальню как очередной трофей от Геральда. Я воспринимаю это как знак свыше. Если заснуть не судьба, то хоть с мороком попрактикуюсь. Отбор все ближе, нужно пользоваться моментом и чаще тренироваться. Представляя лицо Лоры, я тянусь за кристаллом, но едва ладонь касается полупрозрачных граней, перед глазами мелькает крохотная ручка младенца. Вцепившись в мои пальцы, он забавно их сжимает, прежде чем я успеваю закричать от неожиданности. Комнаты вокруг давно нет — только стены храма. Никогда прежде я так молниеносно не погружалась в видение! Очертания кажутся четче и ярче, а звуки и запахи насыщеннее. Я чувствую аромат ладана, тепло свечей и легкое дуновение ветерка, проникающего сквозь распахнутую дверь. Ребенок снова стискивает мою руку, требуя внимания, и я — в чужом теле — нежно убаюкиваю его, стараясь не помять взъерошенные пестрые крылышки. Амулет на моей груди служит игрушкой. Младенец радостно хватает кристалл и теребит маленькими пальчиками. — Все хорошо, Бонт, — я целую макушку с едва заметными рожками. — Мама заберет тебя домой. Он прикрывает веки и практически засыпает, когда в спину прилетает суровый возглас: — Твой сын проклят! — Не подходи, Израэль! — рычу я, выставив перед собой свободную руку. В ней тут же вспыхивает огненный шар. — Иначе поплатишься жизнью. Испугавшись шума, Бонт начинает плакать. Выхватив мечи, шестикрылые фигуры приближаются ко мне по проходу храма. — Ты не сможешь вырастить его с одним из начал, — Кроули осторожничает, не решаясь замахнуться. Теперь я узнаю его с легкостью. — Он не Мальбонте! — в истерике кричу я. — Прислушайся к голосу разума, — не унимается Кроули. — Молю тебя, отдай ребенка, Луциана. Услышав имя, я роняю амулет. — Так это был ее сын… — бормочу я, оседая на пол. Вот почему Люцифер скрывает произошедшее в храме. * Licitum sit (лат). — Да будет дозволено. ** Одна из наиболее известных средневековых книг о демонах.