Феникс

С назначением на пост директора Геральд мог оставить академию и лишь изредка наведываться для проверок, но он даже кабинет не сменил на более просторный. Мими тешит себя иллюзией о жертве ради нее — хоть бастионы сердца архидемона и всего остального, что скрывается под мантией, по-прежнему остаются неприступными — я же подозреваю, что его тяготят новые обязанности. По той же причине Геральд не отказался от преподавательства и почти без уговоров согласился проводить дополнительные тренировки, на которых я с энтузиазмом засыпаю его вопросами. — Почему так сложно распознать сущность некоторых предметов? — я безрезультатно терзаю пергамент с чьим-то эссе. Провожу по чернильным строкам, загибаю хрустящий уголок, прикладываю всю ладонь, но так ничего и не вижу. — Ведь направленная на них сила всегда одинакова. — Верно, — с довольной улыбкой кивает Геральд — ему нравится делиться знаниями, когда интерес искренний. — Энергия воздействия не меняется, в отличие от силы самого предмета. — То есть, — ухватив мысль, я тянусь к фолианту с трактатом о смутных временах. — Чем старше и мощнее артефакт… — … тем легче его «прочитать», — подтверждает Геральд. Прижав подушечки пальцев к дубленой коже переплета, я проваливаюсь в темноту кельи, где при скудном свете факела морщинистая рука выводит витиеватые закорючки на одной из страниц. «Сия святая жертва не дала сущему кануть в небытие». — Не будь эта ответная сила разной, дар сводил бы с ума, — Геральд растворяет видение, отодвинув книгу, и поясняет: — Представь, как часто ты касаешься самых обычных предметов в повседневной жизни. И если бы ты чувствовала каждый… — Даже подумать боюсь, — я передергиваю плечами. Мысль о том, что мой детский рисунок в итоге может оказаться бесполезным, леденит позвоночник. — Но что же тогда делать при необходимости «прочитать» сущность предмета со слабой энергией? Недобрый огонек в глазах Геральда заставляет меня стушеваться. — Например… когда на небесном суде нет свидетелей, — я лихорадочно подбираю логичные аргументы, чтобы он не счел вопрос подозрительным. — И нужно восстановить ход событий? — Рад, что ты рассуждаешь масштабно, Виктория, — пристальный взгляд теплеет. — На этот случай есть специальные усиливающие амулеты. — Расскажите! — я едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить. Но Геральд заканчивает тренировку: — Вернемся к обсуждению позже. Я с сожалением поднимаюсь из-за стола: — Порекомендуете что-нибудь почитать на эту тему? — Лучше отдохни, — он качает головой. — Я слышал о твоем переутомлении. От бессилия мне хочется взвыть. В аду новости разносятся еще быстрее, чем на небесах. И как теперь получить ответы?  — К тому же, — Геральд иронично улыбается. — Ты всегда можешь спросить у Люцифера. А я вздыхаю, не таясь. Если бы с ним все было так просто. В малом обеденном зале нет окон, и стол тонет в полумраке. Слуги заполнили его блюдами до краев, так что для канделябров едва хватает места. Рагу, заливное, несколько видов гарниров, супы — всего не съесть и дюжине изголодавшихся демонов. Я не могу наслаждаться кулинарными изысками ада — мысли заняты судьбой матери Люцифера. Почему, родив сына, она так и не стала женой Сатаны? За какое предательство ее сослали в девятый круг? Как долго длилось изгнание? Люцифер сидит на соседнем стуле и с ехидцей наблюдает, как я гоняю по тарелке остатки жаркого. Поддев вилкой кусочек мяса, я умоляюще смотрю в алые глаза: — Я уже наелась, клянусь. — Значит, пора переходить к десерту, — не переставая ухмыляться, он подвигает ко мне вазочку со сливочным суфле. Я со стоном прячу лицо в ладонях. — Если ты собираешься сделать из меня жертвенного тельца, знай — легко я не дамся! — Вообще-то я планировал уложить тебя не на алтарь, — прищуривается Люцифер. — И не меч в тебя вонзить. Щеки вспыхивают мгновенно, едва я представляю «ритуал». Краснею, смущенно отвожу взгляд, и неожиданно решаю воспользоваться фривольным настроением. Пусть это не ангельская тактика, но если сработает, я прощу себе неуместное распутство. — Есть забава повеселее, — задорно сообщаю я, вскакивая и усаживаясь на стол перед Люцифером. — Quid pro quo*. Ты правдиво отвечаешь на мои вопросы, а я снимаю с себя по одной вещи за каждый из них. Томно прикусив губу, я неспешно приподнимаю юбку и обнажаю колени. Насмешливые огоньки в потемневших глазах сменяет яростное пламя. — Я видел всю тебя голой, — горячая ладонь ложится на мое бедро, сминая ткань. — Могу и сам раздеть. — Нет, — стиснув его запястье, я легонько отталкиваю руку. Он пытается ее вернуть, но я шутливо грожу пальцем: — Не нарушай правила. — Они слишком скучные, — Люцифер наигранно зевает. — Ты прав, — с притворной покорностью соглашаюсь я и, потянувшись за ближайшим кубком, выливаю воду себе на грудь. — Черт, как же здесь жарко. Едва контуры сосков проступают через промокшую ткань, Люцифер сглатывает и подается вперед. Сделав вид, что не замечаю его расширившихся зрачков, я провожу пальцами от ключицы к ложбинке. — Ладно, Уокер, — хрипло выдыхает он, медленно поднимаясь со стула. — Спрашивай и снимай эту уродливую тряпку. От хищной улыбки спина покрывается мурашками, а когда Люцифер вклинивается бедром между моих колен, я едва сдерживаю дрожь предвкушения. — Почему Сатана не поставил брачную печать твоей матери? — руки не слушаются и с трудом справляются с пуговицами. — Она же… родила наследника. Прилипшую блузку приходится стягивать рывком. — Я наследник от безысходности, — кривится Люцифер, не сводя взгляда с моей груди. — И если бы отец мог, он выбрал бы другого. Но я — единственный сын. Признание вызывает холодок в животе — разительный контраст с обжигающими пальцами, скользящими вдоль копчика. Охнув, я все еще пытаюсь осознать сказанное. Неужели Сатана не любил мать Люцифера? Как же тогда она смогла забеременеть? Ведь простого соития недостаточно. А если любил, почему без сожаления отправил в девятый круг? — Нравится такая правда? — в голосе Люцифера отчетливо слышится горечь. Ему больно вспоминать о прошлом, и своими расспросами я лишь раздираю старые раны. — Прости, — умирая от желания утешить, я обхватываю мрачное лицо ладонями. — Я снова полезла, куда не следует. Щетина приятно щекочет кожу, а когда он стискивает зубы, я чувствую, как на скулах ходят желваки. — Не надо меня жалеть, — Люцифер пытается отстраниться. — Это не жалость, — я с силой сжимаю его бедра своими ногами, чтобы удержать рядом. — Не жалость, — целую в щеку, бровь, уголок губ. Обнимаю, шепчу какие-то наивные глупости, и напрягшиеся плечи, наконец, расслабляются — он больше не злится. Мне тоже становится легче. — Что еще хочешь узнать, Уокер? — Ничего, — я хватаюсь за пряжку на его ремне. — Я вообще не хочу разговаривать. А просто быть рядом. И в горе, и в радости — как в банальной клятве — в минуты уныния и в минуты страсти. Всегда. Самодовольно хмыкнув, Люцифер укладывает меня на стол. Крылья со звоном сносят половину блюд, а под поясницу затекает что-то липкое. Я рефлекторно пытаюсь это стряхнуть, и пачкаю руки сладким джемом. — Я же говорил, что пришло время десерта, — перехватив запястья, Люцифер слизывает его с моих пальцев, пока я с хохотом пытаюсь подняться из горы посуды. — Ты будешь меня есть или… Закончить не дают губы с привкусом клубники, с жаром заткнувшие рот. Задыхаясь, я отвечаю на поцелуй и размазываю остатки джема по чернильным узорам на шее. Люцифер проскальзывает рукой между нашими телами, поддевая кружевную полоску ткани. — Пожалуйста, — шепчу я, когда он тянет ее в сторону, и я послушно развожу колени еще шире. От возбуждения я сама готова тереться о его пальцы. Умолять, чтобы Люцифер взял меня всеми возможными способами и на всех поверхностях — где только пожелает. Он так и не расстегнул брюки, и я в нетерпении накрываю ладонью его напрягшийся член. — Ты не ангел, — фыркает Люцифер, стоит мне чуть сжать руку. — Пора это признать. А когда я пытаюсь возразить, он наклоняется к моей груди и накрывает губами торчащий сосок. Со стоном я запрокидываю голову назад, сбрасывая со стола очередное блюдо. — Повторяй за мной, — подначивает Люцифер. — «Я не ангел». — Я… не… — всхлипываю я, чувствуя, как его палец медленно обводит клитор. — Ну же, Уокер. Ритмичные движения заставляют льнуть к умелой руке. Выгибаться. Вскрикивать. Стискивать крепкие бедра своими коленями. Перед глазами все плывет, и я жалобно скулю, когда Люцифер внезапно останавливается. — Скажи, — шепчет он, целуя меня в подбородок. Багровые колодцы глаз топят в затягивающей глубине. Я почти уступаю и размыкаю губы, чтобы выдавить три слова: — Я… не… Ложь во имя удовольствия прерывает бесцеремонный стук в дверь. — Мы не закончили! — рявкает Люцифер. Несмотря на гневное предупреждение, золоченая ручка проворачивается. Чертыхнувшись, Люцифер накрывает меня своими крыльями. — Винчесто, я не давал разрешения войти! Или адмиронам оно теперь не требуется? — Сожалею, что вынужден прервать… ужин, — с сарказмом отзывается тот. — Но Сатана собирает совет, и присутствие наследника обязательно. С тихим щелчком дверь снова захлопывается. Не переставая хмуриться, Люцифер складывает крылья и с досадой выдыхает мне в ключицу: — Нам все-таки придется прерваться. После тренировки хочется бежать в библиотеку, но я обещала помочь Глории, поэтому неохотно сворачиваю во внутренний дворик, где стало в разы чище и светлее. Пробоины и трещины в стенах заделаны мрамором, восстановленные беседки обвивают молодые побеги плюща, и даже часть изувеченных деревьев успели выкорчевать. Эта часть замка практически не пострадала от нападения, чего нельзя сказать об оранжерее. Изувеченная рухнувшей колонной дверь держится на одной петле, и я открываю ее как можно осторожнее, чтобы не отвалилась окончательно. — Мы здесь! — заметив меня, Глория машет с другой стороны пристройки. Я подхожу ближе, наблюдая, как подруга сортирует цветы. Стебель солодки в глиняном горшке давно завял, бутоны ссохлись, но Глория не сдается. Ощупав одной рукой потрескавшуюся землю, второй она бегло листает справочник по лекарственным снадобьям: — Корень наверняка цел, а значит, еще можно использовать для настойки. Кэсси хлопочет рядом, изучая уцелевшие травы и кустарники: — Бесы вытоптали весь шалфей, бузину выжгло адским пламенем, а вот полынь, кажется, можно спасти. Вики, ты не подашь воду? Я подношу ей наполненное ведро. — Спасибо, что помогаете, — белокрылый лекарь из лазарета суетится у папоротника, пытаясь окучить поникшие побеги. — Это наш долг, — Астр с перевязанной рукой усиленно изображает участие, хотя не поднял ничего тяжелее тяпки, да и ту лишь для того, чтобы передать Лилу. Я еле успеваю спрятать циничную усмешку. Не хочется огорчать Кэсси, которая смотрит на него влюбленными глазами, но при первом же удобном случае я обязательно расскажу о неангельских наклонностях ее «идеала». Солнце продолжает припекать сквозь дыры от выбитых стекол. Вытерев пот, я склоняюсь за маленькой мотыгой для рассады, когда грядку с мелиссой накрывает рогатая тень. — Так и знала, что найду тебя копающейся в грязи, — кривится Ости, брезгливо перешагивая через комья земли. — И не побоялась запачкаться? — с сарказмом отбиваю я. — Польщена. — Нам есть, о чем поговорить, — она кивком подзывает меня к выходу. Хочется съязвить в ответ, но самоуверенное выражение ее лица настораживает. — Хорошо, — с показным равнодушием я иду следом. После моего опрометчивого признания Ости не проявляет враждебности и не навязывается Люциферу, но все же я не удивлюсь удару в спину. Возможно, сейчас последует один из них. — Недавно у меня появилась удивительная способность находиться в двух местах одновременно, — без обиняков начинает она, когда мы оказываемся вне оранжереи. — И пока одна я бывает на земле, вторая наведывается к Люциферу. Я еле сдерживаюсь, чтобы не чертыхнуться. Ей все-таки донесли. — Ну и при чем тут… — Я не закончила, — морщится Ости. — Пока эти визиты не сказываются на моем статусе, я не возражаю. Но и молчать без выгоды для себя не стану. — Чего ты хочешь? — отзеркалив ее жест, я скрещиваю руки на груди. — Ты слышала о грядущем приеме у Мамона? Изображать неведение бесполезно — Мими рассказывает о нем каждый день, не забывая упомянуть, что там будут самые могущественные высшие демоны. — Достань мне приглашение, и я не расскажу, кто ходит в спальню к Люциферу на самом деле, — непринужденно откинув прядь волос за спину, Ости разворачивается и удаляется к замку. * Quid pro quo (лат). — Одно вместо другого. Фразеологизм, обычно используемый в значении «услуга за услугу».