Феникс

Крадучись, Вики отступает и скрывается за дверью, и Мими снова прячет лицо в ладонях. В воцарившейся тишине кабинета рваное, сдавленное дыхание звучит как хрип умирающего — так, словно кто-то разворотил ей грудную клетку. Только боль в тысячу раз сильнее, потому что раненое легкое может регенерировать, а отвергнутое сердце не спасут никакие перевязки и бальзамы. Уже в который раз она плачет, забившись на подоконник? Мими сбилась со счета. Всю последнюю неделю по вечерам она приходит сюда, где каждый фолиант, каждый свиток хранит незримый след Геральда. Чтобы надышаться, впитать в себя и навсегда запомнить его тягучую темную энергию. Не верится, что еще недавно стремление залезть под преподавательскую мантию казалось увлекательной и забавной игрой. Желанием самоутвердиться, флиртом на грани, очередным весельем, пока Мими не увидела, как Геральд тяжело оседает на землю после атаки бесов. Только тогда она осознала, что боится его потерять. Хотя как можно потерять того, кто тебе никогда не принадлежал? Рыдая в голос, Мими оплакивает несбывшиеся мечты и тщетные попытки пробиться сквозь броню недоверия — каждое ее пылкое признание сталкивалось с ледяной волной сарказма. — Господи, почему? — всхлипывает она, не веря, что поминает Создателя по доброй воле. Демоны не приучены молиться, но Мими готова встать на колени перед любым алтарем, если это приблизит возможность преклонить их и перед расстегнутой ширинкой Геральда. — Почему? — повторяет снова и снова, чувствуя, что близка к истерике. От бессилия хочется выть. Мими тихонько подвывает, уткнувшись в колени, и не слышит, как открывается дверь. — Какого дьявола, Мираса? Задернутая штора отлетает в сторону, а следом из темноты показывается бледное лицо Геральда. Его взгляд суров, между бровей залегает глубокая складка, губы сжаты в тонкую линию — он явно взбешен. — Не злись. Я сейчас уйду, — Мими торопливо вытирает слезы. — Я запретил тебе приходить, — в раздражении Геральд стискивает ее запястье, чтобы стащить с подоконника. От рывка Мими неуклюже утыкается в широкую грудь… и тонет в поглощающем мареве похоти. Она слишком хорошо знает этот жар, чтобы спутать с чем-то другим. Геральд пытается усмирить желание. Ей не показалось! Причина дистанции не в равнодушии, а в упрямстве. Поддавшись порыву, Мими проводит ладонью по гладко выбритой щеке и запоздало понимает, что Геральд ее оттолкнет, но тот не двигается с места. — Пожалуйста, — умоляет Мими. — Один раз. Он смотрит на ее губы и тяжело сглатывает. — Так будет больнее. Нам обоим. Дыхание учащается, но голос по-прежнему суров. Его Геральд еще в состоянии контролировать. — Не будет, — Мими не сдается и тянется к нему. Геральд отворачивается. Что это? Остатки предубеждений? Или малодушие? — Трус, — бросает она в запале и тут же жалеет об этом. Но горечь разочарования не остановить. Свободной рукой Мими ударяет в скрытое накидкой плечо, и громко шипит, оцарапавшись о щиток. — Не нарушай границ. Я пока еще директор, — в ясных глазах Геральда вспыхивает гнев. — Так отчисли меня! — от досады щемит в груди. — И продолжай страдать по той, кому ты никогда не был нужен! Жесткая ладонь сдавливает шею — лимит терпения Геральда исчерпан. Мими не сопротивляется, не моргает, не пытается коснуться в ответ, лишь неотрывно смотрит. Ей хочется запомнить эти холодные глаза так близко. Такие равнодушные… и такие манящие. Сколько раз она представляла, как тонет в них во время бурной ночи? Сколько раз мечтала поймать на себе ответный заинтересованный взгляд? — Остановись, — хрипло шепчет Геральд, не ослабляя хватки. Это уже не приказ, а мольба. — Не могу, — едва слышно отзывается Мими. Горячие пальцы сжимаются вокруг горла с такой силой, что воздуха не хватает даже на хрип. Мими беззвучно приоткрывает рот, по-прежнему не пытаясь отстраниться — она готова умереть от этой руки, лишь бы не отпускал. Почувствовав ее податливость, Геральд стискивает зубы. Хищно прищуривается, на мгновение замирает… и рывком наклоняется к ее губам, чтобы впиться в них своими. Целует так ненасытно, так горячо, что по крыльям пробегает дрожь — каждое перышко Мими трепещет. Каждый дюйм кожи обволакивает его скрытая ранее сила. Накрывает, поглощает, затягивает в неконтролируемую воронку, подобно смерчу. Кружит и кидает в вихре эмоций, обостряя каждую из них. Повинуясь инстинктам, Мими отвечает на поцелуй, чувствуя, как от дикого, животного напора припухают губы. От столкновения языков сердце гонит кровь по венам. В голове нет ни единой мысли, только шум от подскочившего адреналина. Энергия Геральда насыщает ее собственную эйфорией. В теле необычайная легкость, в груди холодок, кончики пальцев немеют от восторга. Кураж. Помешательство. Почти безумие, пугающее и одновременно сладостное. Не переставая целовать, Геральд усаживает ее на подоконник. Тянет за волосы, заставляя выгнуться дугой и запрокинуть голову. Кусает за шею, проводит по саднящей коже языком, и Мими кажется, что грудь сама выскочит из ослабевшего корсета. Ее руки обвивают массивные плечи, так сильно, что пульс чувствуется даже через плотную ткань. Проскальзывают дальше, царапают спину — мышцы, к которым прикасается Мими, разгорячены и напряжены, словно Геральд вот-вот распахнет крылья. — Ты как адское пламя, — шепчет она. На выдохе шнуровка расползается, и дразнящие губы слегка прихватывают обнажившийся сосок. — Да! — стонет Мими и тут же судорожно стискивает зубы, потому что Геральд пускает в ход язык. Проводит по съежившейся коже, щекочет, рисует неведомый узор, оставляя влажный след, вдоль которого выступают мурашки. Сил ждать не осталось. Мими скулит, извивается, трется, сгорая от нетерпения. Внизу живота тянет и сжимается, а что творится в трусиках, лучше не представлять; ей кажется, что промокла даже юбка. — Я не… пожалуйста… — бессвязно умоляет она. Спина вжимается в холодный витраж. Поерзав, Мими морщится, когда острый край рамы впивается в плечо. Заметив это, Геральд подхватывает ее под ягодицы и придвигает к себе. Стиснув коленями крепкие бедра, Мими безуспешно поддевает пряжку его ремня. Ломает ноготь, шипит от досады и снова тянется к застежке. — Ладони на подоконник, Мираса. Геральд рывком притягивает ее ближе. Мими вскидывает руки в попытке нащупать хоть какую-то опору, но пальцы лишь мажут по стыкам узоров на стекле. — Я сказал: ладони на подоконник, — в обманчиво спокойном тоне звучат непривычные жесткие нотки — это ультиматум, которому невозможно возразить. Мими подчиняется, припечатывая руки к деревянной поверхности. Смотрит, не отрываясь, в надежде увидеть во взгляде Геральда такую же бурю желания. И с каким-то болезненным удовлетворением замечает неутихающую похоть — она сгущается в голубых глазах, делая их почти черными. — Прикажешь что-нибудь еще? — ее голос хрипнет, а грудь над сползшим корсетом вздымается как от долгого, выматывающего полета. Вместо ответа Геральд скользит рукой под юбку. Мими рвано выдыхает, когда его пальцы касаются влажного кружева, и бесстыже подается им навстречу. Ей невыносимо хочется почувствовать их в себе — и не только их — и от этой мысли по крыльям пробегает дрожь. Мими не помнит, в какой момент лишается трусиков, не слышит щелчка пряжки, реальность заглушают ее собственные просящие стоны. — Геральд, — она жалобно округляет рот, ощутив внутренней поверхностью бедра возбужденный член. — Я больше… не могу… Ей кажется, что пытке ожиданием не будет конца. Мими приподнимает ягодицы, выгибается, сокращая расстояние. Разводит колени, насколько позволяет узкая юбка. И, наконец, всхлипывает от первого яростного толчка. По коже проносится легкий ветерок — как и тела, их энергии соединяются, обдавая теплом. Одна, темная и насыщенная, проникает в каждую пору, приподнимает каждое перышко. Другая, легкая и мерцающая, разгорается и пульсирует как никогда прежде. Геральд вонзается снова, резче и глубже, заставляя Мими вскрикивать от жестких выпадов. Свободной рукой он сдавливает ее горло. Придушивает, так что сознание плывет. Отпускает для нового вдоха и опять сжимает пальцы. Мими не противится и подстраивается под него, предугадывая желания. От ритмичных движений вспотевшие ладони ерзают по подоконнику. Если бы она только могла их оторвать, непременно бы вцепилась в плечи Геральда. Впилась бы ногтями, оставляя глубокий след. Ей важно, чтобы Геральд тоже почувствовал бурю, бушующую внутри. И он понимает это — всаживаясь в нее, погружаясь на всю длину, он чувствует, какая она распаленная и открытая. От накрывающего оргазма тело Мими сотрясается словно в конвульсиях. Крылья бьются по витражам, едва не высаживая их из рамы. Придержав за талию, Геральд позволяет ей восстановить дыхание, и только после этого кончает. Часть липкой влаги попадает на бедро, часть на задравшуюся юбку. Со счастливой улыбкой Мими обнимает его за шею: — Давай в следующий раз все-таки доберемся до постели. Зашкаливающий пульс, наконец, замедляется, а ответный шепот и вовсе останавливает сердце. — Следующего раза не будет. — Что? — отпрянув, Мими округляет глаза. Она все еще надеется, что ослышалась. — Близость с учениками запрещена, — Геральд мягко обводит ее губы большим пальцем. — Я нарушил правила академии. Больше этого не повторится. В его голосе звучит горечь. — Но тебе же понравилось, — хитро прищурившись, Мими проходится по огрубевшей подушечке кончиком языка и втягивает палец в рот, заставляя Геральда шумно выдохнуть. — Мираса, уймись, — он отдергивает руку. — Пренебрежение уставом чревато. — Мы никому не скажем, — с довольным смешком она льнет к нему, торопливо целует в шею, скулу, подбираясь к губам. — Я не собираюсь лгать в цитадели. Холодный отрезвляющий тон вызывает новую волну мурашек. — Станешь лгать мне? — Мими стискивает кулаки — и она готова ударить. — Скажешь, что для тебя это ничего не значило? — Я не отрицаю влечения, — Геральд отстраняется. — Но так нельзя. Впервые в жизни Мими чувствует себя использованной. — Случившееся — моя вина, — продолжает Геральд, застегивая брюки. — Я сам поставлю в известность цитадель. Ненависть вмиг сменяется страхом. После признания архангелы наверняка лишат Геральда должности и чина. — Зачем столько сложностей? — протестует Мими. — Мы ведь можем… — Нет! — резко обрывает Геральд. — У каждого поступка есть последствия. Я знал, на что шел. — Лучше отчисли меня, — одернув юбку, она спрыгивает с подоконника. — Я не шучу! — Я не позволю, чтобы ты чем-то жертвовала. Мими удерживает его лицо в ладонях. — Но я хочу быть с тобой. — Устав един для всех, и для учеников, и для преподавателей. И не распространяется лишь на тех, кто состоит в брачном союзе. Или ты готова представить меня Мамону как будущего супруга? — усмехается он. — Но ведь должен быть другой способ! — Мими в отчаянии всплескивает руками. Она не ожидала, что все окажется настолько серьезно. На мгновение их взгляды встречаются, и Геральд отворачивается первым: — Возвращайся к себе, Мираса. — Подожди! Он улетает, не дослушав доводов. Проклиная устав, Мими поднимается по лестнице. Почему ей так не везет? Ведь все же почти наладилось! И кто мешал утаивать связь от цитадели? А вдруг… Геральда не просто разжалуют, но и отправят на долгое земное задание, и они больше никогда не увидятся? От этой мысли Мими замирает. — Черта с два! Сорвавшись с места, Мими сворачивает в коридор со спальнями и дергает ручку двери. — Мими! — испуганная Вики подскакивает с кровати. — Я видела… — Прости, не сейчас. Один раз она чуть не потеряла Геральда и теперь не позволит ему исчезнуть. Сбросив грязную одежду и натянув первое, что попало под руку, Мими хватает из шкатулки счастливый браслет. — Пожелай мне удачи! Опешившая Вики остается в спальне, а Мими бежит к выходу из замка. Все получится. У нее все получится. Отчаянно взмахивая крыльями, она несется по ночному небу, надеясь успеть. Встречный ветер остервенело бьет в лицо и треплет волосы, но Мими не снижает скорости. — Ты спросил про отца, думая, что я отступлюсь? — кричит она, догнав Геральда в полете. — Так вот, я не сдамся. Тот удивленно оборачивается. — Что ты здесь… — Полетели. Я сама ему расскажу. — Мираса, вернись в замок, — Геральд выставляет перед собой ладонь, словно пытается остановить, но Мими полна решимости. Это сражение она не проиграет. — Или ты специально ухватился за удобную причину, чтобы избавиться от должности, которую никогда не просил? Он подлетает ближе и хватает ее за запястье: — Как же ты много говоришь. — Не затыкай мне рот! — распаляется Мими. — Потому что я все равно… В следующую секунду Геральд рывком притягивает ее к себе и целует. Вцепившись в полы плаща, она отвечает на поцелуй — яростно и жадно. От столкновения губ их энергии сливаются в одну, закручиваясь в хаотичном танце, и Мими чувствует, как в груди разливается жар. — Не дам тебе уйти, — бормочет она, на секунду отрываясь от Геральда. А тот с довольным смешком целует ее снова.