Феникс

Мими возвращается лишь под утро. К этому времени мы с Глорией успеваем позавтракать и подняться в спальню за учебниками. — Судя по взъерошенному виду, осада была долгой? — усмехается Глория, складывая свитки с домашним заданием. — А если верить довольной улыбке — успешной, — добавляю я. Сонно потянувшись, Мими сбрасывает измятое платье и идет к шкафу переодеваться. Спрашивать, где она потеряла плащ, бессмысленно — на ней и белья-то нет. — И как? Горяч? — не унимается Глория, пока подруга с ленцой копается на полках. — Ненасытнее инкуба, — с притворной усталостью сообщает Мими. — Наконец, ты нашла себе ровню, — хохочу я и неожиданно замечаю узор, который Мими пытается спрятать под митенкой. — Это что… брачная печать? — Помолвочная, — морщится она и принимается оправдываться. — А что оставалось делать? Только так я могла заполучить его член в постоянное пользование. Помимо чернильного орнамента на ладони, на ее теле виднеются и другие следы — свежие синяки вокруг запястий и щиколоток. — Что за… ? — недоумеваю я. — Геральд тебя связывал! — первой догадывается Глория. В ее голосе смесь восторга и изумления. — Ремешками с шеи, — прикрыв глаза, мурлычет Мими. — Он был на мне и во мне так долго, что я не могу сидеть. — Что еще? Порка? Подвешивание? — Глории не впервой слушать пикантные рассказы, а я не знаю, куда деться от подробностей. — До этого мы пока не дошли, — плотоядно улыбается Мими. — Но видели бы вы его арсенал! С пылающими щеками я затыкаю уши и отворачиваюсь к окну: — Хватит! Не хочу слушать! Но воображение не усмирить. И как теперь ходить к Геральду на занятия? — Поверить не могу, что вы вступили в союз… — мечтательно бормочет Глория и неожиданно ахает: — Погоди, а твой отец знает? — Он сам поставил нам печати. Пока Мими в красках описывает благосклонную реакцию Мамона, я собираю книги, стараясь не задеть фолиант с трактатом о смутных временах. Вчера я едва не лишилась сознания в попытках выяснить больше, чем позволял морион. Лоб покрывается испариной, ладонь дрожит, но мне по-прежнему не разглядеть лица незнакомца в доспехах. Даже цвет крыльев не разобрать, зато на рукояти кинжала виден каждый скол, каждый завиток узора. В очередной раз коснувшись переплета, я понимаю, что орнамент похож на клинопись — ею изборождена и золотая отделка, и часть острого лезвия. — …я найду того, кто сделает. С резким взмахом кинжал вонзается в грудь старика. Я заставляю себя смотреть, но белесый туман снова заволакивает сознание и возвращает в спальню. Чертыхнувшись, я снова прикладываю ладонь к фолианту. — …я найду того, кто сделает. Стол орошают капли крови. Незнакомец забирает свиток и книгу и поворачивается к двери. Ну же! Я должна увидеть его крылья! Келья расплывается перед глазами. Откинувшись на подушку, я тяжело хватаю ртом воздух. Тело колотит мелкая дрожь. Накатившая дурнота не отступает и после глотка воды, до которой я еле дотягиваюсь, хоть стакан и стоит на тумбочке у кровати. Пора принять поражение — мне нужна помощь. Даже морион бессилен в схватке с энергией прошлого. Но кого попросить? К Геральду не обратишься. Не факт, что он вообще захочет со мной разговаривать, когда выяснит, что я украла амулет. Впечатлительная Мисселина и вовсе будет в ужасе и потащит меня в лазарет. Остается довериться Люциферу и все рассказать. Наверняка придется выслушать очередное нравоучение, сдобренное десятком острых шуточек, но я не могу требовать от него открытости, если что-то скрываю сама. От этой мысли напряжение в теле сменяется сонной усталостью. Я закрываю глаза и мысленно обещаю себе завтра же уговорить Ади написать липовое приглашение от лица Асмодея, чтобы у Геральда не возникло подозрений. Уже в полудреме в сознании мелькает силуэт незнакомца, и он впервые кажется мне подозрительно знакомым. — Я выясню, кто ты, — бормочу я, проваливаясь в сон. После занятия по новейшей истории небес, я догоняю Ади в коридоре и отвожу в сторонку: — Найдется пара минут? Он со смешком обнимает меня за талию: — Если решила уединиться, напоминаю, что я практически в брачном союзе. Но на секс втроем согласен, так и быть. — Вообще-то я хотела слетать в ад, что для непризнанных весьма проблематично без приглашения. Лицо Ади становится серьезным. — Устрою, без проблем. Скажу, что отец хотел с тобой встретиться, чтобы обсудить подробности визита в цитадель. — Спасибо, — я с благодарностью пожимаю его предплечье. — Сейчас принесу пергамент. — Не трать время, я передам Геральду на словах. Сегодня он такой довольный, что разрешит, не дослушав, — Ади подталкивает меня к лестнице, не забыв игриво шлепнуть ниже спины. Уже на краю обрыва, откуда разрешено спускаться ученикам, я еще раз проверяю, хорошо ли упакована сумка. Фолиант по-прежнему завернут в плотную ткань, записи Дино скрыты во внутреннем кармане, а амулет спрятан на дне между свитком с конспектами о Мальбонте и коробочкой с перьями. От предвкушения по спине пробегает холодок — мне не терпится получить ответы. Поправив капюшон плаща, я прыгаю вниз. В свободном падении сладко замирает сердце и едва не останавливается, пока знакомый рывок за спиной не замедляет полета в бездну. Распахнувшись, натренированные крылья позволяют бесстрашно парить вдоль огненных стен и уворачиваться от жарких всполохов. Вскоре полет сквозь пропасть начинает утомлять — тоннель, которым пользуется Люцифер, значительно сокращает путь, а к хорошему быстро привыкаешь — и когда мои ноги, наконец, касаются ссохшейся земли на холме за библиотекой, я готова нестись с него кубарем, лишь бы не терять времени. Суетливо нырнув под широкий навес, я огибаю пристройку и попадаю в галерею. Немногочисленные охранники провожают меня настороженными взглядами, но вопросов не задают — ученикам академии, в том числе и непризнанным, разрешено посещать библиотеку. К тому же она не является частью замка Сатаны, а значит, для входа не требуется особое приглашение. До читального зала остается с полсотни ярдов, и я не сдерживаю улыбки — получилось! Теперь можно воспользоваться печатью и позвать Люцифера, но едва я подхожу к двери, из бокового коридора бесшумно появляется знакомая фигура в темном мундире. — Виктория? — Винчесто удивленно изгибает бровь. — Осмелюсь спросить, где твой сопровождающий? — Адмирон, — мысленно чертыхнувшись, я приветствую его вежливым кивком. Придумывать несуществующий урок бесполезно — в отличие от охраны Винчесто осведомлен о моем статусе и знает, что даже на занятие в библиотеке меня вряд ли отпустят в одиночестве. — Я была уверена, что он идет следом… Наверное, отстал в начале галереи… — мнусь я, вымучивая оправдание. — Я сейчас же улажу это недоразумение, — грозно сверкнув глазами, Винчесто пытается меня обойти. — Не надо! — я испуганно тянусь к его предплечью. Не хватало еще, чтобы адмирон разыскивал несуществующего сопровождающего. — Буду признательна, если вы его замените. Если, конечно, это вас не затруднит. Ему хватает такта не уличать меня во лжи, хотя я понимаю, что он обо всем догадался. Винчесто даже не уточняет, куда я направлялась — для него ответ очевиден. — Люцифер в тренировочном зале, — словно невзначай бросает он, приоткрывая передо мной дверь. Миновав библиотечный холл, мы выходим во внутренний дворик замка и сворачиваем к крылу с оружейной. При виде адмирона, охранники вытягиваются в приветствии, напрягая и без того ровные спины. Их безучастные лица не выдают эмоций, но во взглядах читается недоумение. Мне неловко от этого пусть и скрытого внимания. Хочется обхватить себя ладонями за плечи и еще сильнее закутаться в плащ, но я упрямо изображаю невозмутимость. — Сообщи наследнику, — приказывает Винчесто идущему навстречу архидемону. Тот разворачивается, не задавая вопросов, и удаляется к нише, из-за которой доносятся звонкие удары меча. Спустя пару секунд они затихают, и в проеме появляется Люцифер. Почувствовав знакомую насыщенную энергию, я замираю, а сердце делает очередной кульбит. Кажется, я никогда не научусь реагировать спокойно на его близость. Поймав мой взгляд, Люцифер плотоядно улыбается и неспешно подходит ближе. Вместо привычной рубашки его грудь закрывает жилет — взмокший от пота и облепивший мускулы так сильно, что через ткань проступают узоры татуировок. Винчесто знаком велит охранникам удалиться и, не прощаясь, уходит сам. В опустевшем коридоре мое сбившееся дыхание звучит слишком громко, но я едва его слышу из-за оглушающих ударов сердца. — Извини… что не предупредила заранее. — Даже не знаю, что с тобой за это сделать, — Люцифер пристраивает ладони на моих ягодицах и с привычной ехидцей добавляет: — Отругать или хорошенько отыме… Зардевшись, я прикрываю его губы кончиками пальцев. Он тут же легонько кусает их, вызывая волну мурашек и заставляя отдернуть руку. — Мне нужен твой совет. — Тебе повезло, что отец на учениях в восьмом круге, — Люцифер целует меня в шею. — Поэтому мы можем советоваться весь сегодняшний день, — новое прикосновение губ обжигает ключицу. — И всю следующую ночь. От предвкушения меня кидает в жар. Желание забыть о вырванной странице и просто побыть вдвоем становится невыносимым. — Подожди, — я с трудом останавливаю Люцифера. — Это важно, правда. Мы можем поговорить там, где нас никто не услышит? — Именно туда я и планировал тебя отвести, — горячая рука перемещается с ягодиц на талию и настойчиво подталкивает вперед. Пройдя мимо входа в тренировочный зал, мы оказываемся у разветвления коридора. Слева начинается широкий холл, который ведет к балкону над Геенной, справа — крыло с мраморным садом. Люцифер уверенно тянет меня мимо каменных деревьев, затем через кабинет для аудиенций, и, наконец, распахивает дверь, за которой возвышается знакомый ступенчатый помост с троном и статуями фемид. — Собираешься меня судить? — усмехаюсь я, покосившись на широкие мечи в их руках — вблизи они кажутся огромными. Я была в зале заседаний лишь однажды, когда Геральд рассказывал об иерархии ада, но и этого хватило, чтобы прочувствовать атмосферу власти. — А ты хочешь покаяться? — улыбается Люцифер, поглаживая впадинку между моими крыльями. Помотав головой, я останавливаю взгляд на троне. Интересно, каково это — чувствовать себя хозяином людских душ? Карать за грехи, не ведая жалости. Знать об их грядущих страданиях. За тысячи лет Сатана наверняка привык выносить приговор и вряд ли слышит чужие мольбы, но ведь рано или поздно его место займет Люцифер. Станет ли он таким же беспощадным? — А ты когда-нибудь… — я сглатываю, не решаясь продолжить. — Сидел на нем? С хитрым прищуром Люцифер наклоняется ближе: — Хочешь попробовать? От искушающего шепота щеки заливаются краской. — Нет! — я испуганно передергиваю крыльями. — Лгунья, — в глубине алых глаз видны шаловливые огоньки. — Идем. Люцифер тянет меня за собой по ступеням, а я не могу сделать и шага на негнущихся ногах. — Еще и трусиха, — хмыкает он. — Не бойся, на тебе моя печать — проклятие крови не сработает. Господи, какое проклятие? Теперь я уж точно за милю обойду этот чертов трон! — Что? Распознав искреннее изумление, Люцифер качает головой: — Поверить не могу, что тебе еще никто не разболтал о проверке родственной связи. — У тебя есть все шансы исправить это упущение, — в тон ему отбиваю я. Люцифер тяжело вздыхает, изображая обреченность. — Ладно, — он указывает на перевернутую пентаграмму на красном бархате сиденья. — Печать отца нанесена его же кровью, которая одновременно является и защитой, и проклятием. Каждый, кто наследует трон, должен состоять в родстве с первым падшим, иначе сила проклятия его убьет. Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху, кровь к крови. — Хочешь сказать, что Сатана проверяет… — я замолкаю, не закончив фразы. — Всех младенцев, которых ему рожают жены, — подтверждает догадку Люцифер. — Поэтому Аграт и Эйшет казнены — их сыновья не выжили. Какая дикость! От ужаса и брезгливости к горлу подкатывает тошнота. Боже святый… Неужели и Люцифер будет проверять… наших детей? Я рефлекторно делаю шаг назад, но крепкая рука обвивается вокруг талии и не дает сбежать. — Это просто трон, Уокер. Решения принимает тот, кто на нем сидит. В два прыжка преодолев оставшиеся ступени, Люцифер опускается на мягкий бархат. Расслабленно и спокойно, словно делает это каждый день — крылья вытягиваются вдоль кованой спинки, ладони ложатся на отполированные черепа подлокотников. Его темная, пульсирующая энергия усиливается. Накрывает и обволакивает, словно сгустившийся туман, а во взгляде читается «я —наследник». Гордый, величественный и достойный. От него веет властью, силой, умением подчинять. Подскочивший адреналин подталкивает к необдуманным решениям. Не сдержавшись, я шагаю к Люциферу и медленно преклоняю колени: — Мне называть тебя Владыкой? — Сначала придется присягнуть, — темнеющие глаза прищуриваются. — Как прикажешь, — раззадорившись, я поглаживаю бедра и чувствую, как под ладонями напрягаются мышцы. Ухмылка становится шире, придавая его лицу победное выражение. Это подстегивает — я подбираюсь к молнии и тяну бегунок вниз. Люцифер не сводит с меня изучающего взгляда, пока я неторопливо приспускаю брюки и освобождаю возбужденный член. Все еще не верит, что я сделаю минет прямо в зале заседаний? Облизнувшись, я осторожно провожу языком по всей длине, от корня вверх и обратно. Люцифер даже не моргает. Серьезно? Думает, я не решусь? Придвинувшись ближе, я обхватываю головку губами и, наконец, слышу шумный выдох Люцифера. Я втягиваю член в рот, медленно, чтобы приноровиться к размерам. Скольжу вперед и назад, помогая руками, то ослабляя, то усиливая нажим. На кураже ускоряюсь, стараясь не задеть зубами, и продолжаю смотреть Люциферу в глаза. Ну же! Я должна знать, что тебе нравится! Он подается вперед и стискивает мои волосы в кулак. Его пальцы путаются в них, а с губ срывается хриплый шепот: — Вики. Один выдох. Два слога. И сердце попадает в воздушную яму — на миг замирает, чтобы в следующую секунду воспарить как на крыльях. — Вики, — тихо повторяет Люцифер, и меня пробивает дрожь — до самых маленьких перышек. Горячая ладонь сдавливает затылок. Член проталкивается глубже, так напористо, что выступают слезы. Но я втягиваю его до конца, до сжимающегося горла, чтобы снова услышать низкий стон Люцифера. Мой демон. Совершенный и ненасытный. Пусть он на троне, а я на коленях, сейчас я тоже чувствую власть. Не упиваюсь ей, но с бесконечным азартом слежу за реакцией — как Люцифер стискивает зубы, как запрокидывает голову, как тяжело дышит, когда я ускоряю ритм. Настойчивая рука направляет меня, притягивая ближе. Люцифер продолжает всаживаться, а я жадно ловлю ртом эти яростные движения — хочется довести его до пика. Так, чтобы он вспоминал этот момент каждый раз, когда будет смотреть на трон. Мой пьяный взгляд, мои распухшие губы, мой взбесившийся пульс. От возбуждения потряхивает плечи. Мороз и жар — я чувствую их одновременно, как и странный неконтролируемый спазм между лопаток, от которого крылья распахиваются сами. Кончая, Люцифер зеркалит этот размах. Я отвлекаюсь на движение, и когда рот заполняет вязкая жидкость, успеваю проглотить лишь часть. Остальное тонкой струйкой стекает по подбородку. Рефлекторно отпрянув, я пытаюсь подняться, но Люцифер удерживает меня. — Пожалуй, в этом есть особая прелесть, — он медленно обводит мои губы большим пальцем, стирая остатки спермы. — Снова и снова совращать ангела. Я не успеваю отбить остроту — Люцифер рывком усаживает меня к себе колени. Взвизгнув от неожиданности, я цепляюсь за его плечи. — Не бойся, Уокер, — насмешливо шепчет он, приподнимая мой задравшийся плащ вместе с юбкой. — Защитная печать сильнее проклятия трона. — «Вики», — я решительно останавливаю его руку. Пусть считает меня упрямой, я не сдамся легко. Хватит! Я не «непризнанная», не «Уокер», и даже не «Виктория». — Это требование? — хмыкает Люцифер, проводя ладонью между моих бедер. — Просьба, — шумно выдыхаю я, чувствуя, как он касается трусиков. — Мне приятно, когда ты называешь меня по имени и… Связную мысль обрывают его пальцы, проникшие под влажную ткань. — Я собирался сделать тебе приятно другим способом, Ви-ки, — дразня, Люцифер произносит по слогам и ускоряет ритмичные движения. — Еще, — выстанываю я, не знаю, что заводит сильнее — проскальзывающие в меня пальцы или легкость, с которой мое имя срывается с его губ. — Вот так, Ви-ки? — он надавливает на клитор. Всхлипнув, я откидываюсь назад и упираюсь затылком в подлокотник. Подмахивая бедрами, я развожу колени еще шире, ожидая нового темпа, но Люцифер останавливается. Несколько секунд мы неотрывно смотрим друг на друга, а потом он обхватывает меня за талию, разворачивается… и укладывает на трон. — Зачем ты… Договорить я не успеваю — Люцифер склоняется к моим ногам и оставляет дорожку поцелуев над коленями. Дыхание щекочет кожу, пальцы гладят внутреннюю поверхность бедра, поднимаясь все выше, а следом за ними скользит его язык. Охнув, я свожу колени, и это помогает Люциферу еще быстрее стянуть с меня трусики. Отбрасывает их, сжимает мои щиколотки и закидывает одну ногу себе на плечо, а другую — на кованую спинку. Я вздрагиваю, осознав, что он делает — шутка ли — непризнанная оскверняет символ власти над адом — но Люцифер лишь хмыкает: — Как я уже сказал, это просто трон. — Тебе легко говорить… Я снова осекаюсь, когда разгоряченный язык проводит по чувствительным складкам. Я едва могу сдержаться, чтобы не кончить от одних фантазий, как он проскальзывает туда, где еще недавно были настойчивые пальцы. — Мне все еще продолжать называть тебя по имени? — приподняв голову, с иронией интересуется Люцифер. — Или пока не отвлекаться? — Ты издеваешься? — рычу я, прекрасно зная ответ. — Неужели даже сейчас… Возмущение тонет в очередном хриплом вздохе — Люцифер, едва касаясь, задевает набухший клитор. Щекочет, легонько прикусывает, обводит языком. Задыхаясь от стонов, я приподнимаю ягодицы, чтобы прижаться еще ближе. — Хочу тебя… в себе… пожалуйста… Господи, теперь я знаю, почему меня не признают небеса. С такой концентрацией похоти в крови невозможно стать ангелом. Упругий язык ритмично проталкивается внутрь. Приподнявшись, я зарываюсь пальцами в волосы Люцифера. Он на мгновение напрягается, но темпа не сбавляет. Язык проникает в меня снова и снова, заставляя выгибаться дугой. В ушах гудит, перед глазами мерцают звездочки, а от пульсации внизу живота хочется кричать. Я бы и закричала, останься в моем пересохшем горле хоть какой-то намек на воздух. Откинувшись назад, я обессиленно свисаю с подлокотника, пока крылья все еще подрагивают от накатившего оргазма. Дав отдышаться, Люцифер подсовывает ладонь мне под поясницу и поднимает к себе. Вновь оказавшись у него на коленях, я утыкаюсь лбом во взмокшее от пота плечо. В приятной усталости не хочется ничего говорить. Люцифер тоже молчит, расслабленно поглаживая мою спину. Закрыв глаза, я замечаю, что с выравнивающимся сердцебиением приходит странное ощущение — смесь страха и неведомой ранее силы — словно трон подпитывает мою энергию, одновременно наполняя пугающим холодом. — Ты тоже это чувствуешь? — шепчу я, переводя озадаченный взгляд на Люцифера. — Это бремя власти, — он убирает с моего лба прилипшую прядь и философски добавляет: — Привыкай.