✤ ✤ ✤
Лазурное Тирренское море сверкало в пурпурных лучах заката, когда авиалайнер снижался над западным побережьем вечереющей Италии. Ванесса без намека на усталость или тревогу испещряла блокнот записями, тщетно стараясь не обращать внимание на измученное выражение лица только отошедшей от липкой дремы Элизабет. Восемь часов на борту самолета, летящего над холодным безбрежным Атлантическим океаном, были её кошмаром наяву. Искусственный свет просторного аэропорта слепил уставшие глаза. На протяжении полета Лиззи терзали беспорядочный поток собственных мыслей и непрекращающаяся воздушная болтанка. Ванесса же была настроена крайне решительно, и на таможне сразу протянула молодому пограничнику два паспорта и идеально заполненную декларацию на крупную сумму наличных. Все пластиковые карты были предусмотрительно оставлены в номере Бостонского отеля. Девушки сошлись во мнении, что после такого утомительного путешествия им не помешает дополнительный день отдыха. По их скромным подсчетам, на семейные дебаты относительно дальнейших действий у Калленов и Денали должны были уйти как минимум сутки. В тщетной попытке отвлечься от мрачных перспектив Лиз и Несс не могли отказать себе в удовольствии сделать пару шутливых ставок на сей счет, и покинули зону таможенного контроля, отчаянно споря, наступит ли у Беллы Каллен острый психоз в ближайшую пару часов или же только назавтра. Терминал аэропорта изобиловал информационными стойками для нерадивых туристов, хотя последние довольно редко забывали забронировать отель перед прилетом, и скучавшая у стойки девушка была явно рада увидеть одну из редких клиенток. Ванесса взяла на себя выбор гостиницы, в то время как Лиззи брала в прокат шедевр итальянского автопрома — ярко-красный Феррари 812, гордость памфлета элитных авто. Вечерний Рим окутывал мягкий желтый свет тысяч светильников, спрятанных между монументальных стен вековых построек. Неторопливые воды Тибра драгоценно переливались в сумеречном мерцании города, за высокой каменной оградой которого виднелся величественный купол собора Святого Петра в Ватикане. Лиззи в молчаливом созидании прислушивалась к телефонному разговору Ванессы с редакторами издательств в Америке. Ее же собственные мысли витали среди высоких потолков Сикстинской капеллы, где их судьбу, возможно, предвосхищала одна из фресок Боттичелли. «Punizione dei ribelli». «Наказание восставших». Ванесса на мгновение отложила телефон, с благоговением созерцая замок Святого Ангела, к которому тянулся широкий пешеходный мост, украшенный изящными мраморными скульптурами. Их призрачные силуэты будто танцевали в янтарных сумерках, казалось, еще немного — и они отправятся веселиться на каменный парапет. Пленительная красота старого города то и дело ускользала от девушек в подземных тоннелях, но Лиззи нашла, что так даже лучше, иначе от переизбытка восхищения можно было бы просто скончаться на месте. Неброский пригородный отель располагался на широкой площади возле исполинской католической церкви, массивные своды которой больше напоминали фасад театра, чем место поклонения Богу. — Прежде чем мы с тобой отправимся в гости к дядюшке Аро, нам стоит заручиться поддержкой местного… сословия, — загадочно произнесла Ванесса, параллельно указывая на свободное парковочное место впереди. — О чем ты? — нервно поинтересовалась Лиззи, сжимая гладкий кожаный руль. — Просто верь мне. Идем, мне не терпится отведать местной пасты. Ванесса пускала смолистые клубы дыма на широком балконе, безуспешно гипнотизируя экран молчащего телефона. За все эти годы элегантная визитка на толстой состаренной бумаге даже не помялась, настолько бережно её хранили в глубине никем не признанной книги. Догорающий уголек уже третьей сигареты уткнулся в прозрачную пепельницу. Полукровка глубоко втянула свежий вечерний воздух, словно надеясь впитать в себя свободу и отвагу ветра, и наконец набрала номер. Взгляд ее уперся в фигуру священника, замершую у подножья тяжелых медных колоколов в церковной башне. Музыкальное сопровождение её разговору было подобрано шедеврально. — Дважды подумайте, прежде чем что-либо мне предлагать или проводить соцопросы… — Молочная кожа Ванессы покрылась невольными мурашками, когда из трубки раздался глубокий мужской голос, голос, который она слышала будто бы вчера. Ей было трудно поверить, что она действительно готовится произнести отрепетированные слова, что это не сон и не история, записанная от скуки во время урока. — Что, если я попрошу Вашей аудиенции?.. — Юная Фанес, — девушка буквально услышала, как собеседник на другом конце провода довольно усмехнулся. — К чему такие формальности? Я готов явиться на любой ваш каприз. Если, конечно, рядом нет мамочки и папочки. Ванессе очень хотелось ответить стражнику в той же затейливой и едкой манере, но все вычитанные в запрещенной литературе фразочки, как назло, вылетели у неё из головы. — Вам разрешается отлучаться из Вольтерры? Без ведома Аро? — Осторожно, девочка, — голос в трубке упал на полтона ниже. — Я охранник, а не слуга. Что бы не рассказывали тебе члены твоего клана. — Значит, можете? — Несс уставилась на выгорающий горизонт, будто собеседник мог неожиданно нарисоваться из-за Ватиканского шпиля. — Могу. Мне ведь надо что-то есть помимо остатков с господского стола. Ванесса уже собиралась было ляпнуть, что буквально пару мгновений назад собеседник утверждал, что он не слуга, но голос разума удержал ее. — Как насчёт наведаться в Рим? Здесь сейчас самый сезон. И туристов ещё не слишком много, и погода сказочная. Завтра обещают дожди, и пара-тройка красивых девушек точно будут вынуждены укрыться от непогоды где-то в тёмном переулке… — А как насчёт вас, Фанес? — Собеседник засмеялся, и Несс показалось, что звук его смеха скользит вдоль ее щеки, будто отрез бархата. — Вы захватили зонтик? Собираетесь ли гулять далеко от вашей гостиницы? Не хочется ли вам, чтобы таинственный незнакомец похитил вас, укрыв от дождя плащом? — Перестаньте! — У Несс закружилась голова. — Разве это плохая плата за то, что вы в своё время спасли мою трижды никому не нужную жизнь? Тогда, ввиду вашего нежного возраста, я не слишком-то честно расплатился с вами, а вот сейчас… — У меня другая просьба. Сложно объяснить, но, скажем так, если вы сможете явиться в Рим в ближайшие несколько часов, то мы будем квиты. — Несколько часов? Бог мой, Фанес, я только взялся за книгу… — Так договор в силе? — Ванесса сама изумилась, с какой железной решительностью внезапно прозвучал ее голос. Похоже, власть, которую она до сих пор только воображала, пустила в ней корни. На другом конце провода хмыкнули. — В силе. Я думаю, что смогу быть в Риме не позже одиннадцати. — Приходите в гостиницу «Авива». Рядом церковь из серого камня, она ещё сверху похожа на распятие, ещё бы я помнила, как она называется… — Сдалась мне ваша церковь, Фанес. У меня есть воспоминание о вас, этого вполне достаточно, чтобы отыскать вас даже в Вавилоне. Ждите. — Что читаете… — начала было Несс, но в ответ раздались только длинные гудки, вернувшие ее в реальность. За балконной оградой жизнь текла как обычно. Раздавалось последнее эхо церковных колоколов, переговаривались между собой прихожане, из магазина на углу доносился неповторимый голос Эми Уайнхаус. Глубоко в номере плескалась в душе Элизабет, не подозревая, какой лихой поворот готовится принять их общая история. На мгновение Ванессу обожгла совесть; надо было предупредить ее, надо было предупредить его. С другой стороны, какой был бы смысл в том, что Элизабет зальёт слезами все близлежащие районы и вознамерится выцарапать стражу Вольтури глаза чуть раньше, чем через пару часов? Только лишняя нервотрепка. Содеянного уже не исправить, так что лучше не тратить зря время на покаяние и как следует приготовиться к пугающей, но такой долгожданной встрече со стражем. Несс поймала себя на том, что она по-прежнему избегает мысленно произносить его имя, предпочитая безликое наименование «страж». Но теперь-то всезнающего отца рядом с ней нет, и она наконец-то может нарушить двойной обет молчания. — Деметрий, — прошептала Ванесса. Имя легко сорвалось с губ, и ей показалось, что оно скатилось по ее телу, словно лилейный шёлк платья, которое она украла из гардероба Розали ещё три года назад и берегла до этого самого момента. Самое время примерить его в первый раз.✤ ✤ ✤
— С кем ты говорила? — Лиззи только вышла из душа, все еще влажные волосы были закручены в неаккуратный пучок. Она с сомнением воззрилась на Ванессу; щеки у той горели, глаза были будто на мокром месте, и в целом она казалась неестественно возбужденной. — С давним знакомым. Не утруждая себя дальнейшими объяснениями, Несс вынула из чемодана терракотовое шелковое платье и принялась беззастенчиво переодеваться прямо посреди просторной комнаты. Выбор такого вычурного наряда для обычного ужина Лиззи нашла несколько странным, но была слишком уставшей, чтобы осадить кузину. Уютный ресторан на открытой веранде отеля порадовал девушек впечатляющей винной картой. По пути в Рим Лиззи совершенно растеряла аппетит и теперь пребывала в мрачной задумчивости, развлекая себя тем, что катала остатки вина по бокалу и выковыривала из чересчур пряного салата помидоры. Ванесса, напротив, выглядела едва ли не окрыленной, и своим радостным видом начинала понемногу раздражать Элизабет. Похоже, девушка и думать забыла, что совсем скоро их ждет приговор безжалостного судьи. Ужин скрашивали непринужденные инструментальные композиции живых музыкантов. Свежий ночной ветер играл с волосами и подолами платьев. Лиззи уже начала было расслабляться и по-настоящему наслаждаться редким мгновением настоящей свободы, как вдруг Ванесса переменилась буквально на глазах. Взгляд ее заискрился, на губах заиграла ликующая улыбка, которую она тщетно пыталась сдержать, щеки и кожа над выступающими ключицами вспыхнули румянцем. — Бесконечно рад видеть Вас снова, юная Фанес, — от звука этого голоса у Лиззи зашевелились волосы на затылке. Этот баритон, обволакивающий и мягкий, будто напитанный опиумом, нельзя было спутать ни с чьим. — А с Вами, дайте поглядеть… мисс Элизабет собственной персоной. Какая приятная неожиданность. Сердце изобразило подобие вступления к «Торжественной Увертюре 1812» Чайковского. Лиззи взвилась с табуретки, едва не опрокинув на пути стол и парочку соседей. Уже давно не испытываемое ей чувство первобытного страха и гонки разлилось в крови. ПТСР в долгосрочной ремиссии ничего не значит, когда в полуметре от тебя, учтиво улыбаясь, стоит главный герой твоего личного фильма ужасов. — Кажется, вы не слишком-то рады меня видеть, — усмехнулся Деметрий. — Неудивительно. Вам следовало быть более предусмотрительной, Фанес, и встретиться со мной наедине. Неужели вам не жаль нервов вашей подруги? На мягкий укор со стороны стража Ванесса отреагировала в не свойственной себе манере: не запротестовала, не отмахнулась, а напротив, воззрилась на него с обезоруживающей улыбкой, как бы говорящей, что ей очень жаль, так как исправлять что-либо уже поздно. — Какого дьявола, Ванесса?! — Лиззи прислонилась к ограде веранды, тяжело дыша и следя за каждым движением стража обезумевшими глазами. Тот, правда, казался более расположенным к беседе, чем к агрессии, и, отодвинув стул, присел напротив места, где еще пару минут назад находилась сама Лиз. Он совсем не изменился: все так же сутулился, краешки губ по-прежнему все время были приподняты в лисьей усмешке. Лишь лицо его было чуть бледнее обычного, вокруг выразительных скул залегла болезненная тень. С ужасом Элизабет наконец-то осознала, что глаза стража были черными, как омуты, что он голоден, и голоден давно. — Лиз, послушай… Деметрий нужен нам, чтобы выбраться отсюда живыми. Все это часть плана. — Ванессу как будто не волновало, что рядом с ней находится давно не кормившийся и непредсказуемый хищник. — Раз так, то вообще не стоило сюда приезжать! Он!.. — Лиззи беспомощно ухватилась за перила, лишь бы унять неконтролируемую дрожь в ладонях. Дыхание девушки то и дело сбивалось, все нутро переворачивалось от одного только взгляда на убийцу, на его черные глаза, бескровные губы, обманчиво худощавые руки. Эти самые руки свернули узкую шею её маленького братишки. Эти ладони бросили её погибать на снегу в самом сердце Аляски. Этот самый взгляд продолжал преследовать её в непрекращающихся кошмарах. — Лиззи, — полукровка с почти что умоляющим видом протянула к ней ладони. — Прошу, выслушай меня. Все продумано заранее. Элизабет схватила со столешницы неприкаянный бокал и одним махом осушила его, прежде чем обратить на Ванессу дикий взгляд покрасневших от напряжения глаз. — Что продумано? Эскорт на стол к старейшинам? — Нет. Наша единственная потенциальная защита от Аро на его территории. — Не стоит так волноваться, мисс Каллен. Вы так доведёте себя до истерики. — Деметрий вальяжно расположился на стуле и всем своим существом излучал возмутительное спокойствие. — Я не причиню вам никакого вреда, по крайней мере, пока связан контрактом. На мгновение Лиззи показалось, что она случайно шагнула в пространственную прореху и оказалась в каком-то дурацком бульварном романе о сделке с Дьяволом, настолько пафосно прозвучали слова ищейки. Она презрительно поджала губы. — Каким еще контрактом? — Думаешь, ей стоит рассказать?.. — тихо обратилась Ванесса к стражу, и это стало последней каплей. — Так у вас ещё и секреты на двоих! — Элизабет всплеснула руками. Чувство предательства захлестнуло ее сухим жаром. — Восхитительно! Ты договариваешься с тем, кто прикончил всю мою семью, чтобы он встретил нас в Риме и препроводил к тому, кто попытался вырезать твою! Жаль, что у него ничего не вышло, может, тогда бы ты научилась ценить безопасность. — Лиззи! — Я возвращаюсь в отель. Свои тайны можете держать при себе. — Лиззи перекинула ноги через ограду и, спотыкаясь, устремилась к спасительным дверям гостиницы. Что делать в номере, она понятия не имела — но все же сейчас одиночество казалось раем по сравнению с компанией полукровки и стража. — Стой, кому говорят! — Ванесса внезапно выросла перед ней, взъерошенная и разъяренная. — Выслушай до конца. Лиззи попыталась обойти ее, но пальцы Ванессы сомкнулись у неё на запястье железным кольцом. Девушка охнула; иногда она забывала, что полукровка, хотя и слабее других членов семьи, превосходила человеческие способности. — Прости меня за то, что я привела Деметрия сюда, не предупредив тебя. Но он сейчас единственный, кто может обеспечить нам шанс выдержать суд Аро. Ты можешь мне поверить? — Почему именно он? — спросила Лиз чуть спокойнее. Услышать слова извинения от Ванессы было редким праздником, и ради этого стоило повременить. — Несколько лет назад я оказала Деметрию одну услугу, — произнесла Несс и почему-то уставилась в землю, как будто стыдилась. — Таким образом, он мой должник, и, если сейчас он станет ходатайствовать за нас… — Мы с Фанес будем квиты, — закончил за неё стражник, вырисовываясь из полутьмы. Он смерил Лиз укоризненным взглядом и нежно прикоснулся к плечу Ванессы, подвигая ее обратно в сторону светящейся веранды. — Давайте вернёмся за стол, барышни. Не будем привлекать к себе лишнего внимания. Внутри у Лиззи все сжималось от отвращения каждый раз, когда Деметрий заговаривал с ней, но в данном случае его слова имели смысл. Ещё не хватало уличных разборок во всей этой истории… — Так каким образом ты планируешь заступиться за нас? — сдержанно поинтересовалась она, когда трое снова уселись за столик и официант, косясь на Деметрия, заново наполнил бокалы. — Не боишься, что твой господин попросту бросит нас всех гореть в один костёр? — Пока что это известно только нашей Фанес, — страж с насмешкой воззрился на полукровку. — Действительно, почему бы вам не посвятить меня в план, важной частью которого я определенно являюсь? — Сейчас я не могу сказать тебе все, — Ванесса нервно комкала в руках салфетку, чтобы не смотреть в смеющиеся глаза Деметрия. — Ведь Аро читает твои мысли каждый раз после того, как ты отлучаешься из Вольтерры, так? Елеазар рассказывал. — Далеко не всегда. Все зависит от моей удачи и его настроения. — Тогда лучше не рисковать. Я все объясню подробно, как только мы окажемся в черте города. Скажи только, твои слова имеют вес на суде? — Я никогда раньше не выступал на процессе. Но полагаю, что Аро хотя бы прислушается к моим словам, если учесть, какую активную роль я играю в свершении правосудия. — Тогда ты выскажешься в нашу защиту? — Выскажусь, Фанес. Нет ничего проще. Но вот только обещать насчет вердикта ничего не могу. — Это само собой разумеется. — Ванесса облокотилась о столешницу и потянулась к стражу, словно бутон к солнцу; ее явно захватила идея. — Но ты должен обещать, что будешь на нашей стороне во время процесса, что бы мы не творили. И, если мы попросим тебя о чем-то, ты будешь исполнять это беспрекословно, пока вердикт не будет объявлен. Договорились? — По рукам, Фанес. — Пальцы стража, казалось, поглотили узкую тёплую ладошку Несс и задержались в рукопожатии чуть дольше положенного. — Обязуюсь исполнять требуемое беспрекословно и верно, пока не истечет назначенный вами срок. — Вам не привыкать, да? — сардонически поинтересовалась Лиз, на мгновение отвлекшись от своего бокала. Страж улыбнулся, но в изгибе его рта промелькнула непривычная горечь. — Вы даже не представляете себе, насколько.✤ ✤ ✤
Ресторан постепенно пустел по мере того, как надвигалась теплая южная ночь. Персонал неосознанно обходил стороной дальний столик; девушек и вампира никто так и не потревожил. Музыканты продолжали наигрывать ненавязчивые итальянские мотивы, на небе одна за одной зажигались звезды. Плечи и спину Элизабет ломило от усталости, план Ванессы с переменным успехом казался девушке то полным безумием, то надеждой на спасение. В её голове роилось множество вопросов к кузине, но та все продолжала невозмутимо вести диалог с ищейкой. А тот, казалось, успел совершенно позабыть, что в метре от него сидит так желанная правителем Вольтури цель и лишь усмехался, вертя в длинных пальцах прикрепленный на цепочку амулет своего клана. — Несс, может, пойдем отдыхать? — Лиззи с трудом отыскала секундную паузу в непрекращающейся беседе двух бессмертных, и, поймав взгляд Деметрия, поспешно сосредоточилась на содержимом своего винного бокала. — Если ты устала, то можешь идти в отель, я не обижусь. Но без меня, я сейчас точно не усну. — Несс промокнула губы салфеткой, чтобы убрать смазавшуюся помаду, и уставилась куда-то за горизонт. Она действительно не выглядела утомленной, лишь до предела сосредоточенной. — Я давным-давно слышал, что крепче всего спится после приключений. — Деметрий поднял голову и взглянул на Ванессу с чем-то, необъяснимо похожим на смесь любопытства и нежности. — А ещё знаю, что с крыш Рима открывается потрясающий вид. Что вы скажете насчёт прогулки, милые барышни? — Я пас. — Лиз встала и, на ходу засовывая в сумку зеркальце и пачку сигарет, направилась к выходу. Ей уже было практически плевать и на предательство Несс, и на факт, что уничтоживший ее семью человек в данный момент безнаказанно рассиживает по ресторанам и развлекается с девушками. Все, что ее сейчас волновало — это таблетка анальгина и похрустывающие от чистоты белые простыни. — Как знаешь. Значит, мы будем гулять по крышам вдвоём и привлечём меньше внимания. — Несс капризно повела плечиком и направилась к выходу с веранды. На мгновение Лиз показалось, что если Несс сейчас исчезнет в зеве темной улицы, то не вернётся оттуда уже никогда, но она отмахнулась от наваждения. Ей слишком хотелось спать. — Ты обещаешь вернуться? — только и спросила она. — Да, мам! — Язвительность Ванессы неожиданно успокоила Лиз. По крайней мере, хотя бы это в ней не изменилось до неузнаваемости. — Ступайте, Фанес. Я догоню вас, — Деметрий благосклонно улыбнулся полукровке, и та снова беспрекословно подчинилась, растаяв в ближайшей подворотне. Ищейка повернулся к Лиз и приблизился. Та равнодушно наблюдала за тем, как он облокачивается рядом о перила, как лукавый ветерок треплет его смоляные кудри. Ненависть к нему за время разговора выдохлась, превратившись из ревущего пламени в тлеющие угли. Если полчаса назад она мечтала его разорвать, сжечь и развеять над Тибром, то сейчас ей не хотелось удостаивать его даже своим отвращением. Однако один вопрос все же требовал разъяснений. — Что происходит между тобой и Несс? — Ничего предосудительного, — спокойно отозвался ищейка. — Контракт. Холодные и практичные рабочие отношения. — Охотно верю. Решил небось полакомиться молоденькой девочкой, пока она не успела осознать, что ты такое? — Вы очень дурно думаете обо мне, Элизабет. — У меня есть для этого все основания. — Лиззи собрала волю в кулак и наконец-то посмотрела ищейке в лицо с неприкрытым вызовом. — Или ты уже забыл, что все произошедшее со мной и моей семьей — твоя вина? Дело твоих поганых рук? Она ожидала увидеть на его лице все, что угодно: злорадство, гнев, скуку. Но не ту необъяснимую скорбь, которая неожиданно проступила в его тонких чертах и сделала их невыносимо, неожиданно человеческими, несмотря на страшные голодные глаза. Он ссутулился ещё больше и склонился к ней, но не как хищник, а как готовый к покаянию прихожанин. — Что это дело моих рук — не отрицаю. Но не вините меня в том, что я делал не по своей воле. — Ты ещё смеешь оправдываться? — Не всякая работа приятна, Элизабет. Но я вынужден выполнять ее вне зависимости от того, по нраву она мне или нет, — Деметрий запнулся и встал к ней практически вплотную. Лиззи вжалась в ограду, от шедшего от старой одежды запаха бергамота голова проваливалась в туман. — Я был рад познакомиться с вами. Был рад увидеть Аляску в середине зимы. Но я не упивался кровью убиенного мной ребёнка, как бы вы не представляли себе обратное. Он резко отстранился и наваждение спало. Смягчивший каменные черты пыл растворился, и страж снова стал таким же холодным и безупречным, как и всегда. — Мне все равно, что ты говоришь, Деметрий. — Произнесенное обожгло ей язык; у кошмара не может быть человеческого имени. — Но в моей истории ты навсегда убийца. — Я и не отрицал, что я убийца, Элизабет. — Страж усмехнулся, выпрямился, и, заложив руки за спину, медленно направился прочь с веранды. — Этим меня не проймёшь. Лиззи провожала его поджарый силуэт стеклянным взглядом. Краткий разговор с ним измучил ее, словно был долгим ожесточенным спором о значении жизни и смерти. Деметрий, как она не билась, не поддавался определению, она не могла понять его сути. И ненависть, и прощение одинаково плохо подходили ему. — Вероятно, вы неправильно поняли цель моих слов. Я вовсе не хотел строить из себя святого. Да и прощение ваше мне ни к чему. — Вампир обернулся у самого края веранды. Янтарный свет фонаря запутался в его ресницах, преобразил глаза из чёрных в живые и карие. Лиззи уставилась в пол. Ей надоели эти иллюзии, нацеленные лишь на одно: понадежнее заманить добычу. — Единственное, что я хочу донести до вас — это то, что убийство ваших родителей и брата было по своей сути точно такой же работой, как та, которую я сейчас выполняю для Фанес. Холодной и практичной. И ничего более. Деметрий коротко поклонился и, ускорив шаг, растворился в сумраке засыпающей улицы. Элизабет осталась одна на играющей хмельными огнями веранде, и только дрожащая мелодия скрипки, доносящаяся откуда-то изнутри, была ответом на ее бесконечные вопросы.