Исключения, факторы и хреновые аргументы

Ее телефон не перестает звонить битый час. Всё начинается ещё в машине такси, продолжается по приезде в отель, пока она принимает душ, пока сушит волосы, пока говорит по видеосвязи с мамой. Телефон орать не перестает. У неё не возникает ни малейшей мысли его выключить или поставить на беззвучный. Пусть напоминает. Надрывается и напоминает ей о том, какая она дура. Просто идиотка набитая. Расплакалась из-за этой грёбаной блондинки! По мнению мамы девушки, Юля должна была ему в челюсть зарядить со всей силы, как когда-то папа учил. Желательно, со смещением, потерей сознания и больничной койкой. Темноволосая согласна на все сто. Потому что Хван прихуел знатно. Юля, кстати, родителям все рассказывает. Абсолютно. Сейчас правда отец при разговоре не присутствует. Уехал по работе. И хорошо. Потому что тот бы реагировал на рассказ дочери чересчур бурно и никаких конструктивных мыслей девушка бы из этого разговора не вынесла. А сейчас вот результат есть. Мама говорит правильные вещи, а еще с телефона надрывающегося бесится ужасно. Юля вообще за все это время до мобильного дотрагивается дважды: когда еще в такси пишет подругам, чтобы те пока не приезжали и не волновались за нее, мол «надо побыть наедине с собой, потом все расскажу», и второй раз, когда кладет этот адский механизм под подушку, чтобы звук маму не так сильно раздражал. А звонит много кто, в основном конечно Чан и Феликс. Мелкий тоже переживает сильно, но пишет лишь смс с текстом: Чонин: «Если тебе нужно поговорить - я всегда смогу тебя выслушать. Хёнджин, конечно, полный придурок, но он первый раз себя так ведет, я думаю, он так симпатию проявляет». Юля, когда это читает позже, немного из реальности выпадает. Ян Чонин уже не кажется таким умным и рассудительным. Потому что Хван - мудак. И девушку он сразу невзлюбил, тут ни о каких положительных эмоциях и речи идти не может. Однако за эти пару часов раздумий она постепенно успокаивается, особенно после разговора с родным человеком. Мама говорит очень дельную мысль: - Юль, ты же хочешь продолжить с этими парнями общаться? - спрашивает женщина и, увидев на лице дочери замешательство, продолжает. — Я же знаю, как ты к людям быстро привязываешься. - Да, я бы не хотела с некоторыми из них вот так расставаться, — немного подумав и прислушавшись к своим эмоциям, все же соглашается. - Ну тогда оставайся в Корее и общайся. Не нужно рубить с плеча из-за одного негативного фактора, когда есть столько позитивных. Ты пойми, этот твой… - Блондиночка, - Юля даже находит в себе силы усмехнуться, мама за сегодня как только Хёнджина не называла. Начиная с «Ивана» и заканчивая «хуйней какой-то». - Фу, дочь! Кто же так мальчиков называет? - Он называет меня фанаточкой... Это лишь месть. Продолжай. - Тогда могла бы и что-то поизощрённей придумать. Ну да ладно. Есть такие люди - энергетические вампиры. Выбрал себе жертву, и нужна ему подпитка твоими эмоциями, какими бы они не были. И решение тут простое - игнорируй его. Это кажется очень разумным. Ситуация в лифте была тому самым большим доказательством, ему просто хотелось, чтобы она плакала, ругалась, билась в истерике - да что угодно. Одна только эта дьявольская улыбка чего стоила. Возможно, ей и правда просто отгородиться от него? С другой стороны, если из-за неё будут ссориться мемберы, то продолжать все это будет самым ужасным решением. Конфликтов внутри коллектива допустить вообще никак нельзя. Юля наконец берет телефон в руки и, попрощавшись с мамой, в короткий промежуток между постоянными звонками парней сама набирает Насте. Та отвечает незамедлительно. - Слушаю, - говорит по русски. - Насть, они там не подрались? - сразу с места в карьер. - Выйди, пожалуйста, куда-нибудь и расскажи мне вкратце все. Со мной все хорошо, мне нужно было срочно поговорить с мамой и я, возможно, скоро приеду обратно к вам. Зависит от того, что ты мне сейчас расскажешь. - Так, они не дрались. Хёнджин вернулся самый первый, очень злой, нам даже слова не сказал, сразу к себе в комнату пошел, дверь с петель чуть не снес. Потом, когда ты написала, мы подумали, что вы поругались. Ты ,кстати, абсолютно… - делает акцент на последнем слове, - …абсолютно все нам расскажешь сегодня же, ясно тебе? Между вами явно что-то происходит. И если этот парень тебя обидел - я сама лично ему яйца с корнем вырву. Что и требовалось доказать. А Хван еще спрашивал, почему она девчонкам не открыла правду... - Расскажу, давай дальше, - поспешно соглашается подруга. - Потом пришли остальные. Чанбин был очень раздражен, хотел было Хвану по морде дать, но мальчишки их вовремя разняли. А потом я его в оборот взяла. По итогу лица у всех целые. Они долго там о чем-то разговаривали на своем, я ничего не поняла. Кто-то плакал, но я не знаю кто. Только всхлипы слышала. Сейчас вроде все тихо, Феликс и СынМин с Хёнджином в комнате, остальные с нами. Я в туалет сразу вышла, как только ты мне позвонила, не знаю, должны ли они знать, что ты звонишь, я видела, как парни то и дело тебе набирают. - Ну все не так плохо, как могло бы быть, - облегченно выдыхает. - Слава Богу. Я тогда приеду сейчас. Нужно всё-таки объясниться, как-то некрасиво с моей стороны вышло, - уже начав переодеваться, сообщает Юля. - Скажи ребятам, чтобы перестали мне звонить и что я в пути. - Ок, подруга. Заварили мы конечно тут кашу, ммм, - усмехается ободрительно в трубку и связь прерывает. Да уж... Теперь все это расхлебывать. Обратная поездка занимает как будто меньше времени. Юле немного неловко из-за своих психов. Вот так себя вести: убежать, на звонки не отвечать… Как ребенок маленький. Едет и отчитывает себя, как детсадовца. Но в тоже время она прекрасно понимает, что заявись она в таком виде, с двумя симметричными засосами от двух парней, то и себя шлюхой бы выставила (кем она абсолютно не является), и парня этого блондинистого подставила бы. Она уверена была, что узнай Чан о проделках Хвана посреди белого дня, то крови было бы не избежать. Поэтому в отеле переодевается в тонкую водолазку с горлом и шорты джинсовые. Уехала-то от парней вообще в Чановой одежде. По этому поводу она тоже переживала сильно. Не дай Бог ее в этом наряде сфотографировали, а Крис в ней где-то появлялся… Вот тогда действительно будет скандал. Это ходячее солнышко ни при каких обстоятельствах не должно под удар попасть. Юля просто не простит себе. На пороге её встречает Настя и предупреждает, что разговор будет не из легких. Парни в полном недоумении и достаточно сильно раздражены всей этой ситуацией. Юля, кивнув подруге, смело входит в гостиную. Кланяется парням низко, как в их культуре положено, извиняется и говорит, что всё им объяснит, как только поговорит с Хёнджином. Потому что он стал непосредственным свидетелем её истерики. О том, что причина её нестабильного эмоционального фона - та же самая блондинка, Юля тактично умалчивает. Врет и не краснеет. Парням приходится согласиться с этими условиями. Заходит в комнату, где парень сидит, оперевшись на спинку постели, голову к стене запрокинув; ноги в коленях согнуты, а на них руки лежат. Сидит в полном одиночестве. Можно было бы подумать, что он спит в такой неудобной позе, лицо только все выдает - брови слегка нахмурил и губы свои алые кусает. Так, что до крови. Он даже глаз не открывает, но уже знает, кто в его комнату пожаловал. Её цветочный запах, хоть и еле уловимый, сразу внутрь проникает. Сразу в легкие. Да, удивительная девушка. Пару часов назад в истерике билась, убить его была готова, а сейчас сама же в логово к зверю идет. - Хёнджин, что ты им рассказал? - уверенным тоном начинает говорить, подходя ближе к его постели. Замечает свой скетчбук у него на груди. Всё тот же. - Зачем пришла? — абсолютно безэмоционально, но с теми же нотками ледовитого океана. - Поговорить, — вторит ему своим спокойствием. - Боже. Когда ты уже свалишь из моей жизни?! — шипит раздраженно, своим ледяным взглядом с головы до ног ее окатывая. Ну не получается у него рядом с ней долго спокойным оставаться. Внутри все бурлить начинает, демоны наружу просятся. —Уходи отсюда. Извиняться я перед тобой не собираюсь. - Я и не просила извиняться. А когда свалю — не знаю, наверное, в конце лета, может чуть раньше, - и смотрит на него абсолютно расслабленно. - Я когда убежала сегодня, ехала в отель с четкой целью купить билеты на завтра же и улететь отсюда. Но потом поняла, что не хочу. Потому что мне эти люди, за стеной сидящие, очень дороги. В том числе дорог ты. Я безумно тебе за поддержку благодарна, там на крыше, - абсолютно искренне говорит, на секунду прерываясь. - Только понимаешь в чем наша проблема? Он слушает её задумчиво, не перебивая, взгляд от ее не отводя. - Я верю тебе каждый раз, каждому твоему слову - по итогу мне больно. А ты мне не веришь никогда, сам все додумываешь - по итогу тоже делаешь себе больно. Глупо как-то, не находишь? Он смотрел на неё взглядом нечитаемым. Кажется, обратная реакция запущена, теперь её эмоции по его венам струиться начали, успокаивая. Неизвестно , почему. Он минуту назад еле сдержал себя, чтобы не придушить её или не трахнуть прямо тут, потому что бесит. Как же нереально бесит! Он столько дерьма ей сделал, столько боли причинил, а она стоит и вот так просто с ним разговаривает. Он бы так не смог. Хёнджин думает, что Юля, как бумеранг. Сколько бы он её от себя не отбрасывал, сколько бы не пытался изнутри её разрушить, с какой бы плохой стороны свой поганый характер не показывал - она всё равно возвращается. Став еще сильнее. И снова находит в нем что-то хорошее. Удивительная черта. Но надолго ли её хватит? - Нарисуй меня, - почти неслышным шепотом просит ее. А она улыбается этому, как предложению перемирия. Хотя понимает, что это не так. Просто он её наконец услышал. И не стал ничего додумывать. Юля себя ловит на мысли, что её убеждение «не бывает плохих людей» (не берем в расчет психически нездоровых людей, маньяков, педофилов и бла бла бла) полностью находит тут свой отклик. Хёнджин не плохой. Он просто очень ранимый, пытается выстроить вокруг себя стену, чтобы никто внутрь него не залез и не увидел то, что видеть не позволено. Хёнджин не плохой. Он просто показывает всё самое ужасное, что в нем есть, весь негатив. Не пытается понравится всем подряд, напротив, - оттолкнуть от себя желает. Хёнджин не плохой. Люди могут просто не сходиться. Мы же все состоим из множества плюсов и минусов. Только это все оценочные суждения. Которые по сути не имеют ни малейшего смысла. Любую человеческую грань можно рассмотреть с разных точек зрения. Эмоциональный окрас зависит от ситуации. Это все субъективно. Одна и та же черта может быть положительной для одного и отрицательной для другого. И всё это абсолютно не значит, что Хёнджин плохой. Юля думает, что Хван как кактус. С шипами и иголками. Причиняет окружающим много боли. Но внутри все равно мягкий. И влаги там невыплаканной целое море. Нет. Океан. Ледовитый. Она с улыбкой на губах ему в ответ кивает, берет из его рук свой альбом, открывает пустую страницу и, когда он из своего кармана её карандаши достает, выпадает из реальности на секунду. Вроде такая мелочь. Но не для неё. Хёнджин эти карандаши ещё прошлой ночью подобрал, вытащил откуда-то из под стола или кухонного гарнитура и носил все это время с собой. Они же закатились куда-то далеко. Мог бы их там оставить. Но он нашел и сберег. И для нее - это поднятый белый флаг. Садится рядом с ним на постель и принимается за работу а он начинает говорить: - Я сказал им, что все это из-за страха высоты. Юля коротко смотрит на него и кивает. - Получил от Чана за то, что тебе не помог с этим справиться. Она усмехается. - Хорошо, что не сказал правду, - продолжая увлеченно водить карандашом по бумаге. - Почему, Юль? Почему ты не хочешь, чтобы Чан или кто-то другой из парней выбил из меня всю дурь? Я тебя не понимаю, - наконец задает вопросы, что его терзали все время. - Потому что я не хочу рушить вашу дружбу. Не хочу , чтобы вы ссорились, - поднимает на него свои зеленые серьезные глаза, замолкает на мгновение. - И еще, потому что от этой правды будет больно не только нам двоим. Не нужно больше никого в это вмешивать. Не дети малые. Сами повоюем, Хёнджинка, - и улыбается ему так тепло и ярко, как будто на свидание его зовет, а не на «военные действия». И он не может не улыбнуться в ответ. Она это микроскопическое изменение его лица в своей памяти отпечатывает. Чтобы навсегда запомнить. И рисует его именно таким - искренне улыбающимся. Юля, конечно, и раньше его улыбку видела, на разных шоу и в другие моменты. Но. Эта улыбка лишь для нее, в тот момент, когда они друг друга поняли, - и поэтому она особенная. Они сидят еще какое-то время в тишине, пока она работу свою доделывает. Им даже почти комфортно. Он смотрит на нее пристально, каждый миллиметр ее изучая. А её это не смущает совершенно. Это странно немного. Но у них вообще отношения не особо нормальные. Когда Юля финальные штрихи наносит и с довольным кивком отдает Хёнджину, он рисунок берёт отчего-то руками трясущимися. Смотрит долго, сначала на ее работу, потом на нее саму. И от взгляда его уже не веет холодом, лишь космосом. Там сейчас лишь звезды. - Я тебя сейчас поцелую. - Я постараюсь тебе помешать. - У тебя не получится. - Я знаю. Он к себе её притягивает резко, на постель опрокидывает и телом своим прижимает. Руки над головой одной своей кистью держит и смотрит. Смотрит с какой-то долей нежности. Губы свои облизывает и приближается медленно-медленно. Она свой взгляд от его глаз не отводит и даже не вырывается. Не сопротивляется. Потому что знает - бесполезно. Хван по щеке ее рукой ведет невесомо. И целует её медленно, со всей лаской, на которую только способен. Не грызется, не кусает. Такой нежный. Это первый раз, когда она ему прощает подобное. И отвечает несмело. А у него от этого голову срывает, он выдыхает горячо ей в губы и на секунду отрывается. Но лишь для того, чтобы припасть к ней с большей страстью, углубить, стать чуть ближе, полностью ее вкусом насытиться. Ладонью от лица её перемещается чуть ниже, ведет по шее, ровно по тому месту, где не так давно оставил свой след, еще ниже скользит кончиками тонких пальцев до талии. Чтобы сжать несильно и продолжить свое увлекательное невесомое путешествие по её телу. А она чувствительная до неприличия. Выгибается от его касаний. Ох, лучше бы ты этого не делала, крошка… Он остатками своего сознания понимает, что если сейчас не остановится, то всё. Конец. Но пальцами продолжает на ней узоры выводить, а она так неожиданно начинает в поцелуй смеяться, что он даже не сразу понимает, где он и что происходит. Когда он очередной уязвимый участок её тела задевает - всё встает на свои места. Наваждение немного спадает и он, наконец от её губ оторвавшись, сладко усмехается. Смогла-таки его остановить. - Боишься щекотки, значит? - спрашивает своим хриплым бархатным голосом с ещё ощутимыми отголосками возбуждения, но с ухмылкой на алых губах. - Даже не представляешь, насколько! - смотрит на него с мольбой. А у него уже чертята в глазах огонь разводят, и губу он закусывает по демонически улыбаясь. - Нет, нет, нет! Хёнджин, не надо! Мне хватает одного Феликса! Он смеётся от её реакции так заливисто, и не удержавшись, всё же щекочет её несильно. Она барахтается в его руках, как рыба на суше, визжит что-то, то ли на русском, то ли просто слова не выговаривая. Его окончательно ведёт. И поцеловать хочется снова до безумия. Вот только: - А ну слез с нее быстро! Слышится раздраженный голос из другой части комнаты. Эти двое замирают резко. Обе головы медленно поворачивают к источнику звука с опаской. И оба выдыхают синхронно, замечая в дверях Ликса. - Только я могу ее щекотать! Слезай! - нахмурив брови, со всей серьезностью проговаривает парень своим низким голосом. Ох, Феликс, как же хорошо, что ты не зашел минутой ранее… - И ты совсем что ли ахренел на ней так лежать, Хёнджин? А если бы Чан вас увидел? Да он тебя заживо похоронил бы! - Не преувеличивай, - поднимаясь из такой приятной позиции, отвечает Хван. - Да я преуменьшил! - размахивая руками в стороны, верещит хлебобулочное. - Ты просто сказочный долбоеб! - выдает заключение специалиста с самым серьезным выражением лица. - Это, булка, у него такой изощренный способ сказать спасибо, - так же поднимаясь на ноги, замечает девушка. Парни смотрят на нее непонимающими глазами. А она лишь кивает на альбомный лист с изображением Хвана. - Вааау! Как круто! Это ты нарисовала? - Юля кивает. - А меня так нарисуешь? -Феликс строит умоляющие глазки и начинает милашничать. Даже обещает её не щекотать несколько дней. Подвиг, ничего не скажешь. - Нет, - резко отвечает Хёнджин, возвращая свой привычный ледовитый взгляд. - Она устала. И ты сюда чего пришел? Чтобы её забрать? Вот забирай и валите. - Блондиночка прав. Пошли, булка, - у Ёнбока аж слезы из глаз от смеха посыпались, а у Хвана лицо вытянулось от того, что она его этим прозвищем при Феликсе назвала. Юля же к Хёнджину незаметно обернулась и одними губами прошептала «Один - один, сладкий» и улыбнулась гаденько. Она, вообще-то, тоже пакостить умеет изощрённо. Пусть знает, с кем связался. Разговор с парнями действительно выдался не из легких. Весь этот балаган можно описать пятью словами: «Мы все понимаем, но какого хуя?». Юля лишь подтвердила слова Хвана о том, что все это из-за ее фобии, ведь «страх бесследно не проходит, а тут еще и лифт этот чертов - остановился резко, Хёнджину плохо стало - еще сильнее в панику впала». Не только же ему всё на девушку скидывать, можно и в его огород тапком запустить. Правда же? Но, нужно отметить, что Хвана она защищала, как могла. Всё же, если неподготовленный человек в первый раз встречается с панической атакой, то шансы помочь нулевые. Ты просто не будешь знать, что делать. И это абсолютно нормально. Она старательно пыталась это разъяснить, еще раз извинилась за все, и вроде бы напряжение в компании поубавилось. Девчонки в этот разговор не лезли, им свой по приезде в отель предстоит. Феликс с Чонином с самого начала девушку поддержать пытались. Что не сказать о Чане. Он вообще за все это время даже не посмотрел на нее ни разу. И ни одним словом не обмолвился. - Чани… - обратилась мягко к нему напрямую, когда уже все вопросы были выяснены. - Можно тебя на пару слов? Пожалуйста… Он встал так же молча и вышел на кухню. Ох, не нравилась ей вся эта реакция парня. Сердце сжималось от одного его вида разозлённого. Последовала за ним, села от него сбоку и только рот открыла, как он сам заговорил: - Юль, я безумно на тебя зол сейчас. И могу наговорить много лишнего, - но глаз своих так и не поднимал на нее. Смотрел ровно на свои руки, что на столе лежали. - Я понимаю, но лучше будет, если мы сразу все выясним. Я не хочу недомолвок. Я действительно виновата перед всеми вами, но твою реакцию всё равно до конца не понимаю, - стараясь говорить как можно более спокойно, нежно руку кладет на его пальцы, сплетённые в замок. Он выдыхает медленно, челюсти сжимает, поднимает на нее взгляд своих черных глаз наконец: - Все прекрасно знают про твой страх. Какого черта ты одна туда пошла? Почему мне не позвонила? Почему убежала? Почему не дождалась тут? Скаждым вопросом злость в парне все больше и сильнее разрасталась. Немного страшно было видеть его таким. - Почему на звонки не отвечала?! - практически на крик срываясь. И , чуть помедлив , продолжает. - Да еще и Хёнджина защищаешь… Он обязан был за тобой бежать и из рук не выпускать, пока я не приеду! Ты представляешь вообще, как я волновался? Ей каждую секунду его монолога казалось, что Крис вот-вот слезами разразится. Или это были только её слезы не выплаканные? Юля присаживается перед ним на корточки, чтобы он смотрел на неё сверху вниз, и руки его своими ладонями обхватывает, меняя его позу на менее напряжённую. Сдержать себя не может и его пальцы тонкие целует, совсем невесомо губами касаясь. Так сильно волновался её маленький мальчик, что так сильно злится сейчас. Злится в первую очередь на самого себя. Что рядом не оказался. Дурак. - Чани, я не думала, что у меня будет такая сильная реакция, мы же вчера всю ночь на крыше провели, - как же ей погано врать… просто отвратительное чувство. Но лучше она себе сделает в десять раз хуже, чем ему причинит боль этой правдой. Только не Чану. - Тем более вы все были далеко, а я так испугалась, что с этой блондинкой могло что-то случиться, что даже не подумала девчонок с собой взять. Просто вылетела пулей из квартиры. Вот такая я дура, могу под поезд запросто броситься, спасая кого-то. Я такая, Чан. Не могу с собой ничего поделать. Не злись пожалуйста. А убежала… Я не могу это контролировать, в таком состоянии вообще сложно адекватно мыслить, знаешь ли. Я чувствовала, что мне необходимо поговорить с родителями, поехала, поговорила с мамой. Мне стало лучше, и я сразу же вернулась назад, как только в себя пришла, - она в глаза его заглядывает, как побитый котенок, что просит приюта и ласки. Лишь бы не прогнали. - Чани… Прости меня, пожалуйста… Нос краснеет стремительно, влага в уголках глаз уже рвется наружу вырваться. И прощения просит больше за всё это вранье, чем за всю ситуацию. Он её ее поднимает и на колени к себе усаживает, обнимает крепко, как будто от всего мира защитить пытается. Вот он - её солнце. Снова светит. Она за плечи его хватается, как за спасательный круг, и носом своим куда-то в его шею, щеку утыкается. Всхлипывает коротко. Он,наверное, никогда не научится её слезы выносить стойко. Эти прозрачные капельки хуже любого оружия ранят. Чан девушку по волосам, по спине гладит, словно маленького ребенка укачивает. Губами своими мокрые дорожки сцеловывает. Как он вообще мог на нее злиться? О ней нужно заботиться, всеми силами это сокровище оберегать. Он пальцами по щекам проводит, поглаживает успокаивающе и шепчет глупости какие-то на ушко. Он такой теплый и ласковый, что хочется сидеть так в его руках вечность и еще чуть дольше. Но вечности в запасе у них нет. - Ну и что мне делать с тобой? - с мягкой улыбкой на губах своим самым красивым в мире ласковым шепотом спрашивает Чан. - Что, что… На свидание вести, - сквозь все еще моросящие слезы отвечает на его улыбку своей. Усмехается тихо, на него зеленые огоньки поднимая. - Если ты еще не передумал, конечно… - Конечно нет, глупенькая! Как я мог передумать? Отказаться от самой прекрасной девушки во всем мире? Да ни за что! - и кусает ее легонько за нос. Игривое солнышко. - Дурак, скажешь тоже! - у Юли смущение ярким румянцем на щеках расцветает, и она его в плечо своим кулачком бьет несильно. - Скажу, еще как… - взгляд более серьезным становится и медленно от глаз до губ её скользит. Уже нагибается за поцелуем нежным, но их прерывает стук. Света сообщает, что уже довольно поздно и им пора бы уезжать. Парням уже через несколько часов вставать, нужно дать им отдохнуть. На пороге их провожают полным составом, даже Хёнджин вышел. Правда, по делу. Он Юле скетчбук многострадальный протягивает вместе с парой карандашей. Она благодарит его и улыбается мягко, на что парень зеркалит ее улыбку в ответ. Казалось бы, все хорошо. Вот только никто не знал, что это лишь затишье перед бурей…