***
— Так кто же из нас? — Хёнджин приближается недопустимо близко, почти сталкиваясь с ней носами. Желание поцеловать эти сладкие губы с каждой секундой становится все невыносимее. Если маньяк перед убийством чувствует себя так же, то Хёнджину пора звонить в полицию. Сдаться с поличным. Признаться в покушении на жизнь её нервной системы. И своей тоже. Зараза. У Юли память услужливо подкидывает картинки прошедшего вечера; обжигая кожаной плетью раскалённое сознание, тело предательски реагирует на близость Хвана. Она пытается в мыслях воспроизвести образ Чана и, как ни странно, это немного помогает. Телефон в руке продолжает трезвонить, раздражая ещё больше воспалённую до предела психику. Она резко просовывает ладонь меж их лицами, буквально в паре секунд до соприкосновения ртами, и чуть отодвигает его, чтобы взглянуть на экран мобильного. Хван её руку поудобнее перехватывает. Раз дали конфетку вместо тортика, то почему бы и не насладиться ей сполна? Юля чувствует трепетное прикосновение пухлых губ к своей ладони, и сердце девушки сбегает куда-то в пятки. Прочь с глаз своей хозяйки, потому что не может объяснить свою же бешеную реакцию, когда Хёнджин, прикрывая глаза, проходится жарким дыханием по каждому пальчику, нежно целуя. Когда он своими белыми зубками обхватывает большой, несильно прикусывая, и тут же обжигает горячим языком. Когда он прикасается чувственным ртом к ее тонкому запястью, прямо там, где пульс отбивает сумасшедшее сердце. На его губах расцветает улыбка нежными бутонами цветов. Блондин смакует сладость, в его руки попавшую, с огромным удовольствием. Юля, кажется, и вовсе не дышит. Оторвать взгляд от парня становится поистине великим испытанием. Но как только девушка видит номер — сексуальное наваждение пропадает окончательно. — Хёнджин, выключи музыку, — она свою руку из его цепких лапок вырывает и пихает в сторону проигрывателя. — Быстрее! Суёт ему в лицо свой телефон, Хван тут же подрывается с места, а девушка поднимает трубку.***
Девушка отвечает через множество долгих и мучительных гудков. — Да, Чани! — голос у Юли запыхавшийся, дышит тяжело, как будто после бег. Крис напрягается. — Юль… что ты… — он слов не может подобрать, в мыслях сразу самые плохие образы возникают, брюнет плюет на всё и переключает звонок на видео, но, вопреки ожиданиям парня, девушка тут же принимает. Юля устанавливает смартфон на одной из полок в ванной комнате и начинает раздеваться, снимает с себя спортивные штаны, большую футболку, явно принадлежащую Хёнджину и остается в одном белье. У Чана краснеют уши, рядом сидящий Чонин краснеет полностью. Лидер мелкому закрывает глаза и, наконец, показывает девушке, что он не один. Юл на себя одежду натягивает с максимальной скоростью, заливаясь краской и шипя что-то нечленораздельное. — Чани, вы почему не спите? И почему у тебя такой вид? — у темноволосой взгляд обеспокоенный, осечку с мелким все решают опустить, дабы не усугублять всеобщее смущение. — Малыш, к тебе тот же вопрос, — лидер еле слова из себя выдавливает, глаза испытывают болезненное наслаждение. Наблюдать за любимой девушкой в этот момент, как огромная пытка, соль на рану, но с привкусом бабочек в животе. — Мне пару минут назад позвонили из больницы, мы с Хёнджином сейчас же туда поедем. А у вас какое оправдание? — девушка пару раз выходит из кадра, по-видимому, чтобы сменить нижнее белье. — Нуна, хён плохо себя ведет! — Чан на мелкого смотрит, как на предателя, но с капелькой недоумения. Реально вот так вот просто сдаст друга? — Давай, Чонинни, рассказывай! — у Юли тут же глаза огоньками загораются, ее вид можно описать несколькими словами: «Дай мне повод тебя отшлепать». — Так, мелочь, свалил быстро! Жаловаться он еще на хёна своего собрался. Совсем совесть потерял. Ян после такого восклицания опешил всего на пару секунд, а потом с довольной миной и правда вышел с балкона, тихонько прикрыв за собой дверь. Он и так сделал все, что от него зависело, дальше уже Юля сама лидера в чувство приведет. — Ты чего на ребенка кричишь? — Юл застывает, уперев руки в бока, и щурит свои потрясающие глазки недовольно. — Да он прифигел немного, — вот так коротко и ясно сваливает лидер вину на ни в чем не повинного мелкого. — Он просто волнуется за тебя, Чан. Как и я. Выглядишь ужасно, что с тобой? — Все нормально, я просто… — Крис замолкает на несколько мгновений, — …сильно скучаю по тебе. — Милый мой, я тоже очень сильно скучаю. Но нельзя же так себя изводить. Береги себя, пожалуйста… — А ты возвращайся скорее. — Ты же знаешь, что это не от меня зависит, — их разговор прерывает стук в дверь и глухой голос Хвана, который спрашивает, готова ли девушка. — Чани, нам нужно ехать, в состоянии папы Хёнджина есть изменения. Но пока неясно — хорошо это или плохо… — Надеюсь, все будет в порядке. Позвони потом, хорошо? — у лидера в который раз за день мир перед глазами переворачивается, не о тех вещах он волнуется, есть и поважнее проблемы, Чонин прав. — Конечно, позвоню. А ты обещай мне, что сейчас же ляжешь спать. — Обещаю.***
Больничные коридоры, холодные и неприветливые, окрашиваются запахом надежды, нежного трепета вперемешку с жутким волнением. Хёнджин практически летит вперед, ловко лавируя в многочисленных окольных переходах клиники. Юля представления не имеет, как парень тут ориентируется, их доктор Ан вел лишь однажды этим путем. — Нам сюда, — Хван вновь сворачивает за угол и, хватая девушку за руку, утягивает ее за собой. — Хёнджин, ты в порядке? — у парня ладошка влажная и мелко дрожащая. — Да, все хорошо. Папа сильный. Он…он точно выкарабкается, — бросая лишь короткий взгляд на девушку, Хван только сильнее сжимает маленькую кисть и ускоряет шаг. Доктор Ан ошарашен быстрым появлением ребят. Говорит о усилении мер предосторожности, о том, что якобы расставили охрану на каждом углу, о том, что об изменении состояния пациента не распространялись. Инцидент с избитым репортером с прошлой встречи в речи доктора не проскальзывает: нет смысла вновь напоминать Хёнджину о его косяках. Парень и сам все знает. — Я же сказал вам: пока не приезжать. Мы наблюдаем за состоянием пациента, у него повысилось артериальное давление и пульс, пока что мы выясняем причину. Не стоит волноваться. Хёнджин ему не верит, парень убежден, что доктор не стал бы звонить по пустякам, да и Юля выглядит очень взволнованно. — Доктор Ан, это мой отец. Я должен знать, что с ним происходит. Не нужно меня успокаивать, этим есть кому заняться, — на последней фразе блондин переплетает пальцы с тонкими девичьими и Юля крепче сжимает его ладонь в знак поддержки. — Я должен находиться рядом и знать всё, так что говорите, как есть. Доктор был крайне удивлен. Хёнджин выглядел весьма серьезным и решительным. От плачущего несколько дней подряд мальчика осталась лишь приятная внешность. Юлю обмануть было сложнее. Она прекрасно чувствовала состояние блондина на ментальном уровне. Все его эмоции передавались и ей, скользили прямиком из его души в её сердце через трясущуюся точно в припадке ладонь. — Я понял тебя, Хёнджин. Мы выясняем… — договорить доктору не даёт вылетевшая на всех парах медсестра. — Доктор Ан! Поспешите! — молодая девушка даже не замечает никого вокруг. — Пациент пришел в себя! В то же мгновение Хёнджин оседает на пол, из его глаз вырываются хрустальные слезы. — Слава богу… — шепчет неразборчиво себе под нос, пока девушка драгоценные капельки в его щек собирает свободной кистью. — Ждите в палате миссис Хван, если все будет хорошо, то уже совсем скоро семья воссоединится, — уже с порога реанимации велит доктор сидящим прямо на полу ребятам. Юля кивает. В светлой комнате тихо и приятно пахнет цветами, что стоят на прикроватной тумбе рядом с увлажнителем воздуха. Мама Хёнджина спокойно спит. Блондин Юлю не отпускает, просит посидеть вместе с ним. Сопротивляться бесполезно, да и не особо хочется. Единственный смущающий фактор — это их до сих пор сплетённые пальцы. В таком виде знакомиться с родителями парня как-то волнительно и неправильно. А вот самого парня это ни разу не смущает. Двери палаты распахиваются через долгие двадцать минут. Все происходит, как в замедленной съемке, Хёнджин только сильнее к девушке льнет. И когда весь переполох заканчивается, доктор Ан разрешает недолго побыть Хёнджину с родителями, миссис Хван просыпается и со слезами на глазах смотрит на сына и мужа. Последний выглядит не очень хорошо, но улыбается родным и говорит, что с ним все в порядке. Доктор хлопает пару раз блондина по плечу и тихо выходит из палаты, оставляя семью наедине. Ну практически… — Сынок, это твоя девушка? — у Юли глаза размером с блюдца становятся от вопроса отца Хёнджина, только она и рот открыть не успевает. — Да, пап, это моя любимая! — девушка просто воздухом давится, она смотрит на парня, как на умалишенного. — Вот только она пока не отвечает мне взаимностью. — Ты чего родителей вводишь в заблуждение? — она еле из себя слова какие-то связные выдавливает тихо-тихо хриплым голосом, чтобы только один блондин услышал. — Джинни, она такая красивая! Почему ты не знакомил нас раньше? — Да, мам, она, и правда, чудесная. Ее зовут Юля, она из России, — а сама Юля краснеет безбожно и пихает парня в бок, чтобы перестал нести всякую чушь. — Она работает сейчас помощником менеджера у нас. Она даже нашу Кками очаровала, представляете! На родителей последнее произвело неизгладимое впечатление, все же их маленький комок шерсти весьма настороженно относился к незнакомым людям, а тут сразу — любовь-морковь и алые помидоры. — Ладно, Хёнджин, не смущай свою любимую, мы очень рады познакомиться с тобой, Юля! Заходи к нам почаще. И спасибо, что заботилась о нашем оболтусе всё это время. — Я тоже рада знакомству и тому, что с вами все в порядке! Поправляйтесь скорее, — Юл низко кланяется в знак приветствия. Дальнейшее общение проходит более спокойно, Юля даже немного расслабляется, её спрашивают о родине, о работе, об увлечениях, чем занимаются родители и прочие несмущающие банальности. Хёнджин вслушивается в каждое слово, ловит каждую новую подробность её жизни и впитывает в себя информацию как губка. Когда все на пару мгновений замолкают, блондин решается перевести разговор в другое русло. — Пап, я понимаю, что это больная тема, но я обязан спросить, — продолжает, как только замечает утвердительный кивок отца. — Расскажи про аварию. Что произошло? Несколькими днями ранее… День у семейной пары Хван выдался весьма насыщенным, они были заняты с самого раннего утра, постоянно в разъездах, нужно было сделать огромное количество дел, поэтому освободились родители Хёнджина лишь к позднему вечеру. Кками весь день была дома одна, их любимый питомец обладал весьма своенравным характером, поэтому пара спешила как можно скорее вернуться домой, дабы не расстраивать любимца. Мистер Хван был замечательным водителем, предельно аккуратным и бдительным, никогда не нарушал скоростной режим, поэтому, когда он даже пребывал в максимально усталом состоянии, никто волнения не испытывал. Сидящая рядом жена, не умолкая ни на секунду, обсуждала с мужем предстоящие дела на завтра, рассуждала, когда их дорогому сыну наконец дадут выходные, чтобы он смог посетить родителей, и восхищалась проделанной работой их ребенка. Все было чудесно, настроение у парочки было на высоте, когда мужчина свернул на трассу, ведущую прямо к поселку, где располагался их дом. В какой момент на дороге появился молодой парень. Никто понять не успел из-за ослепляющего дальнего света фар встречной машины. Женщина закричала. Мистер Хван резко дернул руль вправо, пытаясь увести машину на обочину, однако было уже поздно — парень ударился о лобовое стекло. Серый хендай увело в неконтролируемый занос, и машина слетела с обочины, перевернувшись несколько раз. Все проиозошло буквально за пару секунд. А дальше - сплошная темнота. — Я не помню абсолютно ничего после того, как мы подлетели. Доктор сказал, что проезжающие мимо вызвали скорую, нас чудом вытащили из машины, благо сработали подушки безопасности. Что с тем парнем? — Я не знал, что кто-то еще пострадал… — у Хёнджина вновь трясутся руки и дрожит голос, теперь все начинает вставать на свои места. — Ему около тридцати лет, он лежит в этой же больнице… в коме, с черепно-мозговой травмой. При себе документов не было, родственники не объявлялись, — Юля берет парня за руку двумя своими ладошками, поглаживает успокаивающе. — Пока что он в пограничном состоянии, ему крепко досталось, но он все ещё не может прийти в себя. Давайте верить в наилучший исход. — Почему ты мне не рассказала? — блондин смотрит на сидящую рядом девушку с неверием в карих глазах. — Так вот почему тот журналист назвал меня… — Тот журналист — отвратительная козлина! Даже не вспоминай про тот инцидент. Мы только что выяснили, что твой папа в аварии не виноват. А не говорила, потому что тебе было о ком переживать, — говорит тихо, ласковым голосом, лишь для его ушей. — Мистер Хван, вам нужно будет рассказать всё сотрудникам полиции, если им будет недостаточно - просмотреть запись с видеорегистратора. Дальше ребят выгоняет доктор Ан. Юля обещает родителем Хвана продолжать заботиться об их любимом сыне, а Хёнджину дают наставление почаще приводить такую чудесную девушку в гости и ни за что от себя не отпускать.***
Минсок звонит через пару дней: ситуация с фотографиями и слухами понемногу рассасывается, а это означает только одно — пора возвращаться к привычному укладу жизни. Менеджер чем-то обеспокоен, это слышно по голосу, однако парень причин не раскрывает, говорит лишь, что ребятам пора возвращаться обратно. Кками приходится оставить на соседку родителей Хёнджина — чудеснейшую женщину, которая немного обиделась на Хвана за то, что тот не заходил к ней в гости ни разу за всё то время, что ребята жили в доме парня. Через день, по словам доктора Ана, семейную пару Хван уже должны выписать из больницы домой. А всё из-за просьбы самих родителей, которые убедили врача в том, что к ним приедет дальняя родственница на период восстановления. У той есть медицинское образование, так что волноваться за них не стоило. Поэтому Юля с Хёнджином в последний раз заехали в больницу, побыли немного с родителями, поблагодарили доктора Ана за всю помощь и отправились в общежитие парней на другой конец Сеула. По приезду Хёнджин поспешил домой к парням, а Юля - в главный офис на встречу с директором, после которой девушка чувствовала себя раздавленной и опустошённой. Слова Пак Джин Ёна для Юли стали крайней неожиданностью. Мысли совершенно не могли распутаться, она ощущала внутри себя клубок нервов вместо головы. Чувство весьма противное, стоит отметить. Поэтому неспешно и бесцельно передвигаясь по множеству коридоров компании, девушка как-то совершенно случайно наткнулась на знакомую дверь. Студия Чана. Изнутри не доносилось абсолютно никаких звуков, но что-то девушку тянуло зайти внутрь. Она сначала пару раз постучала, но никто не открыл. Однако перебороть желание зайти было просто нереально. Она нажимает на ручку двери, и та оказывается не заперта. Юля тихонько проникает внутрь. В комнате выключен свет, и лишь горящий экран компьютера освещает небольшое помещение вместе с силуэтом хозяина. Чан тут, Юл не ошиблась в своих ощущениях. Парень сидит в больших наушниках, что-то щелкает на клавиатуре и стоящем на столе мини-синтезаторе. Руки так и тянуться размять сутулую спину и явно затекшую шею. Крис опять работает допоздна, хотя все уже давно дома отдыхают. Неисправимый трудоголик. У Юли покалывают подушечки пальцев и учащается сердцебиение. Безумно хочется касаться парня, прижаться к нему тесно-тесно, заблудиться в его запахе. Она тихонько прикрывает за собой дверь, медленно подходит к нему со спины и только сейчас понимает, что очевидно испугает брюнета своим неожиданным появлением. Но сил терпеть больше не было. Юля не находит ничего лучше, чем достать из кармана телефон и позвонить парню. Чан берет трубку через несколько долгих гудков, стягивая один наушник. — Да? — Обернись, — Крис тут же поворачивается, полностью снимая с головы гарнитуру и кидая телефон на стол. Юля уже было тянется к нему за объятиями, однако Чан как будто и вовсе не рад ее видеть. — Что ты тут делаешь? — спрашивает с абсолютно не меняющимся лицом и прохладным тоном. — Как это что? Пришла к тебе, я вроде как соскучилась. А ты, я смотрю, ни капельки не удивлен, и не рад моему визиту, — у неё как-то слишком болезненно подпрыгивает сердце и холодеют руки. — Минсок-хён сказал, что вы приехали часа четыре назад. Со всеми успела повидаться? — Так вот в чём дело. Ревнивец. Увиделась я только с директором. Минсок, наверное, забыл упомянуть, что я даже домой не поднималась, а сразу поехала сюда,— у неё внутри понемногу закипало раздражение вперемешку с нереальным желанием обнять брюнета настолько сильно, чтобы каждая косточка в его теле пищала. Последнее она решила в долгий ящик не откладывать, поэтому тут же залезла на колени к парню, не встретив никакого сопротивления. Руки тут же обвили его шею. Чан же с действиями не спешил, ладони так и оставались лежать на подлокотниках, что девушку категорически не устраивало. — Я оставлю на тебе сотню засосов, если ты сейчас же меня не обнимешь, — смотрит неотывно в его глаза, что начинают медленно чернеть от ее слов. — Хреновые у тебя угрозы. Откуда начнем? Отсюда? — Чан поднимает подбородок выше, указывая тонким пальцем в изгиб шеи. — Или отсюда? Тычет с противоположной стороны, и все эти действия производит с такой убийственной долей сарказма, с такой грубой усмешкой, что становится не по себе. Её невинный флирт вытекал сейчас в натуральный срыв эмоций, что копились в ней все эти долгие дни. За что он так? Она же объяснила, почему не пришла раньше. Даже заходить в квартиру не стала, когда узнала от Чонина, что Чана дома нет. Ей богу, она даже свое любимое хлебобулочное не так сильно хотела увидеть, как этого… — Засранец. Если ты хотел меня обидеть, то знай, у тебя получилось, — вскакивает на ноги, собираясь выйти вон, она не собирается перед ним плакать, только не сейчас. Убежать не дают сильные руки, что перехватывают её поперек талии. — Малыш, прости. Я слишком долго сидел и злился, чтобы быстро остыть. Вот и творю всякие глупости… — он её теснее к себе прижимает, что не вырваться ни при каких обстоятельствах. — Ты же знаешь, что я скучал не меньше тебя, — коротко целует её в темноволосую макушку. — Знаю. Но теперь я хочу поплакать, так что отпусти, — она вправду горькую влагу еле-еле внутри себя сдерживает. — Никогда не скрывай от меня свои слезы, дурочка. Я хочу всегда быть рядом. Тем более, если ты плачешь по моей вине. — Это не так, Чани, ты просто стал последней каплей. Я за эти несколько дней словно на пару лет постарела,— она к брюнету лицом разворачивается и соленые потоки из глаз уже не сдерживает, прижимается к его груди и дамбу прорывает. Слова больше не нужны, только его крепкие объятия и нежные пальцы скользящие по её волосам. Стоят так несколько минут, пока девушка окончательно не приходит в себя. Он с щек последние капельки стирает и улыбается мягко. Вообще-то Чану не нравятся заплаканные лица, но Юля - исключение. Она выглядит такой трогательной с этим красным кончиком аккуратного носика, блестящими от влаги глазками, что хочется прижать её к себе и никогда больше не отпускать. — Прости, Чани, запачкала тебе тушью футболку… — он лишь отмахивается от этого. Дурочка, переживает о таких мелочах. — Вот такая поломанная я тебе досталась, — произносит это с такой грустью, что у парня натурально спирает дыхание. — Мы тут все поломанные в той или иной степени. А мне самая лучшая досталась. Другой никакой не надо, — шепчет так пронзительно, вырывая из ее глаз драгоценные капельки и тут же их собирая своими губами. — Хочешь послушать, над чем я работал? — Спрашиваешь ещё, конечно, хочу! — он в то же мгновение располагается за своим рабочим местом, усаживая девушку к себе на колени и надевая наушники. Включает музыку и ловит голодным взглядом каждую эмоцию на её чувственном лице и глазах. — Вау, Чани, это потрясающе! Это же тот самый трек, что мы начинали вместе с тобой, да? — Да, он самый. Последнюю часть только надо немного переписать. — парень смущенно почесывает носик, а девушка тихонько посмеивается. — Да, теперь я поняла, как сильно ты на меня злился, — она улыбается ему ласково. — Мне, правда, безумно нравится этот трек, думаю, директор тоже оценит его по достоинству. — Без тебя работалось туго, — признается брюнет. — К хорошему быстро привыкаешь. — Ну сейчас я в твоем распоряжении. — Чани радостно сжимает её в объятиях, улыбается по-детски и льнёт, как котенок, даже отталкивается ногами от пола и кружит их на компьютерном стуле. Визжат, как два ребенка, и смеются до упаду. Несмотря на творческий настрой и плодотворную работу, в студии ребята задерживаются недолго, примерно до двух ночи. После идут домой пешком, расслабляясь и дыша свежим воздухом. Юля спрашивает парня о предстоящем камбеке, о котором узнала сегодня от директора. Чан говорит, что такое решение было принято компанией, поэтому в срочном порядке необходимо закончить новые песни и в скором времени им предстоят снимать проморолики и фотографии. До дома доходят быстро за приятными разговорами, однако девушка расставаться с парнем не хочет, от слова совсем. Поэтому, когда он тянется к панели нажать на номер своего этажа, она перехватывает его руку. — Не хочу тебя отпускать, пошли ко мне? — брови Чана летят наверх и взгляд удивленно-недоверчивый. — Ничего такого, просто побудем вместе, ну пожалуйста. Парень тихо посмеивается. — Я бы согласился и на «что-нибудь такое». Но меня, наверное, парни потеряли, я обещал вернуться ещё час назад. — Мой Чани, никому не отдам, — она обхватывает его шею и раскачивается в разные стороны. — Все, это не обсуждается, я хочу принять горячую ванную с моим почти парнем. Крис на самом деле и не хотел отпираться, предложение было весьма заманчивым. У девушки в квартире была такая же огромная ванная-джакузи, как и в общежитии парней, поэтому, зайдя внутрь, ребята тут же включили воду набираться, сами же расположились на кухне в ожидании. Юля с горем пополам нашла в холодильнике что-то съедобное, по-быстрому сообразив ужин на двоих. Все же долгое отсутствие сказалось, поэтому девушка пообещала себе завтра обязательно забить холодильник продуктами. Когда еда была съедена, а горячая водичка с расслабляющими маслами набрана, перед парочкой встал другой вопрос. — Ты же понимаешь, что залезь мы туда нагими — беды не избежать? — Прекрасно понимаю, поэтому мы купаемся в белье, — она на него короткий взгляд бросает и, замечая в его глазах чертенят, добавляет: — И футболку, пожалуй, надену. Залезай, я сейчас приду. И выходит прочь из комнаты. У Чана улыбка до ушей расцветает. Ему так безумно нравится всё происходящее, что в голове вновь рождаются замысловатые мелодии самого прекрасного в мире звучания, потому что всё о ней. Юля возвращается обратно через пару минут, волосы забраны в высокий пучок, на девушке большая темная футболка и трусики. В её руках несколько свечек и зажигалка, она грациозно коленкой гасит свет в ванной комнате, погружая помещение в полумрак, единственным источником освещения служат огни ночного города, что пробиваются в их маленький уединённый мир через панорамное окно. Юля забирается в противоположный угол ванны, расставляет по широкому бортику несколько свечек в хаотичном порядке и зажигает их, только после погружаясь в горячую воду. У Чана бешено стучит сердце, слишком романтичная атмосфера, слишком долго они не виделись, слишком сильно скучали друг по другу — все слишком. Её расслабленный вид напротив, блестящие огоньками свеч глаза, липнущая к телу мокрая футболка, плавные движения, чувственные поглаживания обнаженных ног — все это невыносимо вытекает мурашками по телу и тяжестью внизу живота. Вода приятно пахнет яблоками — один из его любимых запахов, как оказалось - это у них взаимное. — Иди ко мне, — его хриплый шепот вызывает приступ фриссона, она содрогается от приятного волнения. — Если обещаешь не переступать черту, — отвечает тем же тоном. — Просишь невозможного, малышка,— он сладко посмеивается, раскрывая для нее свои объятия, и она не в силах сопротивляться своим желаниям. Подползает к нему ближе, устраивается меж его ног, упирается спиной в его грудь, откидывая голову к нему на плечо. И теряется в невероятном ласковом наслаждении от его мягких прикосновений в своей коже, ощущению его горячего дыхания на своем виске. Он кладет свои руки поперек ее талии и вжимает ее тело в себя без остатка. Но и этого оказывается недостаточно, ему хочется больше. Всегда будет хотеться. Сейчас футболка выглядит как самое поганое препятствие, тупик посреди лабиринта, поэтому он темную ткань задирает выше, проникая под нее, касаясь наконец серебристой кожи. Щекочет ее своими чувственными пальчиками, что Юл выгибается в его руках от нереально приятных ощущений. Дьявол. Крис может соблазнить одним касанием, Юля в очередной раз убеждается в этом, ему все труднее сопротивляться. Хотя казалось бы, зачем? Она порой сама себе не может это объяснить. Сейчас же, когда Чани скользит по ее ребрам, вызывая приятные мурашки и сладкую дрожь, когда еле касается губами уха и щёк, вырывая из неё еле слышные вздохи-стоны, она уже сомневается в целомудренном исходе сегодняшнего вечера. Невинностью рядом с этим парнем и не пахнет. С каждой секундой его пальцы скользят всё ниже и ниже, её самообладание летит куда-то далеко и надолго. Когда слышится хлопок входной двери, вздрагивают оба. — Ты кого-то ждешь? — Нет. Код знают только девчонки, но они сейчас в России, — парочка со скоростью света выпрыгивают из воды, вытираются поспешно, укутываются в пушистые белые тонкие халаты. Немного посмеиваются над своим действиями — умирать, так красиво. Выглядывают из ванной комнаты с опаской, в квартире абсолютно тихо. Юля заглядывает в гостиную и срывается на бег. Чан в полном недоумении следует за девушкой. От разыгравшейся перед ним картины сердце падает куда-то в пятки и разбивается о темный пол вдребезги. Хёнджин сидит прямо на полу, оперевшись спиной о диван, из его глаз сыпятся прозрачные соленые капли, руки мелко подрагивают. Девушка сидит перед ним на коленях и вытирает влагу с его бледных щек. — Хёнджин, что случилось? Что ты тут делаешь? — лидер делает нереальное усилие, чтобы сдвинуться вперед и выдавить из себя хоть что-то связанное. — И откуда ты знаешь код-ключ? — Чан, ты видишь, в каком он состоянии? — она кидает на брюнета недовольный взгляд. — Можно я останусь с тобой? Не могу там находиться… не могу уснуть один… — блондин еле слышно шепчет, с немалой надеждой заглядывая в её обеспокоенные глаза. — Джинни, конечно. Расскажи, что произошло? — она сгребает его в охапку, пересаживая с холодного пола на мягкий диван и укутывая в теплый пушистый плед, что лежал неподалеку. У Хёнджина руки ледяные и губы синие. — Он слил запись, Юль… — блондина с каждым словом трясет всё сильнее, он словно маленький воробушек на ледяном ветру. — Я не знал… не знал, что был второй диктофон… Прости меня, Юль, я виноват… После затишья всегда сгущаются тучи. После затишья всегда следует буря.