Diario de memoria

      У меня было счастливое детство. Счастливее, чем у многих моих сверстников. Я ни в чём никогда не нуждался, не стоял на паперти и даже считал, до определённого возраста, что сладкие булочки, которые готовила кухарка Корнелия, на самом деле растут где-то на дереве. Моя семья была обеспеченной. Более того, в военное время, мужчины семьи Де Салазар всегда были востребованы монаршими особами. За честь, отвагу и верность Родине. В тот период Испания не вылезала из стычек с англичанами, на суше и на море, а мой почтенный батюшка, благодаря этому, стремительно поднимался по карьерной лестнице. Именно он создал хитрый план, вошедший в историю, по захвату британского конвоя у мыса Санта-Мария близ побережья Португалии. В результате эскадра Кадиса материально пополнилась, получив пять Ост-индских судов и многочисленные трофеи золотом. В 1640 году отец возглавил штаб Армады и фактически стал вторым человеком в командовании. Спустя два года мы с матерью, покинули наш старый дом, перебравшись в Мадрид к батюшке. Поближе к высшему обществу и регалиям. К славе и морским достижениям. В новый красивый особняк, очень богато обставленный. Но в шесть лет я не сильно об этом задумывался. Мне не было дела, до роскоши и симпатии стареющего адмирала к моим родителям. Я рос послушным ребёнком в кругу нянюшек и многочисленных менторов, но мне не хватало дружеской компании. Отец и мать, которых я боготворил, постоянно были заняты. Поэтому время, между уроками верховой езды и математикой я проводил за чтением в саду, или же рассматривая через кованые прутья изгороди, мир по ту сторону. Оживлённую улицу, проезжающие мимо экипажи и нарядные парочки, рядом с которыми суетились оборванные беспризорники. Мне было интересно до безумия. И однажды в такой безоблачный денёк, я встретил в саду девочку. Незнакомка оказалась моей ровесницей. Скромно, но чисто одетая, она как мальчишка, залихватски восседала на ветке яблони, облюбованной мной для наблюдения. Девочка рвала недозревшие фрукты, жевала их и, болтая ногами в потрёпанных туфельках, пускала мыльные пузыри, через длинную соломинку. Её рыжеватые волосы были заплетены в два «крысиных хвостика», а в карих глазах плясали азартные чёртики: — Как тебя зовут? — спросил я, чувствуя нерешительность и смущение. — Кто ты и что ты тут делаешь? — Агнесса — коротко представилась девочка, выдув очередной мыльный шарик, который отнесло ветром вниз, и он лопнул прямо перед самым моим носом. — Я тебя раньше тут не видела. — Как и я тебя. — Я был готов на неё обидеться. — А ну слезай с моего места на дереве! — И не подумаю, — продолжила проказница. — На этой ветке твоё имя не написано. Кстати, каково оно, твоё имя? Даже не представился. Это не очень-то вежливо. — Написано! — Не возмутиться было сложно. Агнесса дразнила меня и испытывала. — Меня зовут Армандо. Это дом и сад моего отца. Так что выматывайся. Или я Марию позову. Она моя кормилица. И она стащит тебя за ноги. — Так, позови! — Захохотала девочка, для пущей убедительности показав мне язык. — Мария приходится мне родной матерью и ничего она мне не сделает. — Спрятав мыльные пузыри в карман передника, хулиганка переместилась выше, скрывшись в листьях и яблоках. — Ябеда! — Донеслось из густой кроны дерева. — Так и стану тебя называть! — Что ты сказала? — Задохнулся я от негодования. — Немедленно возьми свои слова обратно, вредина! Иначе я поколочу тебя! — Я же говорю – ябеда. И конечно, разозлившись, я полез за Агнессой на дерево. В надежде надавать тумаков обидчице самостоятельно, раз не вышло припугнуть взрослыми. Как мне тогда казалось, забрался я очень высоко. Впервые забыв про свой инстинкт самосохранения. Карабкаться вверх, рискуя свернуть шею, я никогда не имел особого желания. Посему, подъем вышел неуклюжим до безобразия. Хулиганка хихикала надо мной, звала деревенским увальнем и кидалась яблоками. В итоге я начал делать то же самое. Вышло нешуточное «сражение», которое закончилось сразу же, едва сухой сук надломился под нашими коленями. Мы дружно ухнули вниз, приземлившись в высокой траве, взъерошенные и лохматые. Зареветь хотелось непередаваемо. Гордость мне не позволила плакать на глазах у девочки, а Агнесса держалась чисто из принципа. Хлюпала носом, однако вскоре успокоилась, нащупав свои драгоценности: мыло в зеленой скляночке и сломанную пополам соломинку. Одну часть трубочки дочка кормилицы протянула мне. — Держи… Некоторое время мы просто сидели молча и выдували по очереди мыльные шарики, глядя как ветер уносит их прочь, через изгородь. — Полёт был стремительным. Наверное, всё это со стороны шикарно выглядело! — беззлобно развеселилась девочка, отвлекшись от нашего увлекательного занятия. — У тебя листья в волосах. Ты знаешь? Вот тут — она поморщилась, опираясь на ушибленную коленку, а после доверчиво потянулась ко мне, извлекая из коротких тёмных прядей сухой листик яблони. — Ну да, обхохочешься — я уже не злился на Агнессу. Обида и гнев улетучились при приземлении. Моя кривая усмешка послужила тому подтверждением. — Меня мама убьёт. Я рубашку порвал… — Расползшийся по шву рукав – штука неприятная. В воображении уже представлялись картины порицания и строгое лицо родительницы. — Давай я зашью? Матушка научила меня. У меня неплохо получается. — Предложила моя новая подруга. — Хорошо. — Я согласился, поднявшись на ноги. — Только тебе придётся её снять. Мама говорит, что на людях вещи не штопают. — Стушевавшись, продолжила девочка. — Я не буду подглядывать. Честно. — Снять? Это ещё зачем? — Можно болезнь пришить — развела руками Агнесс. — Наверное, так ведьмы делают, когда хотят порчу навести. Не хочу, чтобы ты заболел. Это не правильно. — Я не видел ведьм. Это всё сказочки. Мой учитель по географии не верит в их существование. — Я их тоже не видела, но слышала, как падре Мартинез у церкви говорил. Заколдует тебя ведьма и ты, Армандо, станешь еще большим увальнем! — Дочь Марии снова подшутила надо мной и, резво вскочив на ноги, припустила прочь в сторону флигеля для слуг. — Ах ты! — На этот раз я не раздосадовался, принимая правила игры юркой выскочки. — Ну, постой же! Я точно тебя догоню. Впоследствии мы не раз виделись. Сдружившись с Агнесс, как самые лучшие, самые верные товарищи. Мы выдумывали различные игры, мы вместе росли. Я рассказывал ей о персонажах из прочитанных книг – моя подруга не была обучена грамоте, а после мы представляли себя этими героями и устраивали целые приключения. Мы строили шалаш на старом апельсиновом дереве и логово дикарей в кустах цветущего шиповника. Мы ели немытые яблоки, сидя на толстой ветке, рядом с оградою. Даже кидали ими в прохожих, под настроение, потом, неизменно, получая выговор от кормилицы. То, наше первое лето знакомства – было особое. Небо было синее, а трава зеленее. Даже жаркое солнце Испании было снисходительней к нам. Полуденного зноя мы не чувствовали. Встретившись утром, мы могли пропасть допоздна за играми. Время, что до этого текло размеренно, ускоряло бег. Я бы отдал всё, чтобы вернуться в наш сад, когда никаких забот у нас с Агнессой не было.