Diario de memoria

Прошло несколько лет. Из младших офицеров, благодаря упрямству и везению, мне удалось пробиться в командный состав штурманом на сторожевое судно «Принцесса Элеонора», охранявшее морские пути в Вест-Индии от английских пиратов и каперов, коих в Карибских водах развелось немерено с подачи Оливера Кромвеля. 1660 год ознаменовался чумой и окончанием кровопролитной Англо-Испанской войны. Ямайка и Эспаньола всё ещё были спорными территориями. Посему, я достаточно здесь понюхал пороху, чтобы у меня развеялись последние иллюзии, касаемо политиков. Многие из них, к слову сказать, бежали из Европы в страхе. Болезнь пугала их больше, чем орудийные выстрелы. В числе оных был мой достопочтенный дядюшка, вместе с женой и своими капиталами. Новая Испания казалась «старому ворону» отличным поприщем для денежного вложения, интриг и обогащения. Нужно сказать, дон Фернандо оказался прав. Очень быстро заняв место среди знати, он словно спрут, запустил щупальца во все аспекты деятельности на Кубе. Сосредоточив в своих руках, если не абсолютную монополию, то, по крайней мере, беспрецедентную. Под него прогнулись купцы, землевладельцы и местная аристократия. Даже форт Ла-Гавана со всеми командирами, зависел от его мнения. Дон Фернандо, как опытный кукловод, манипулировал простыми смертными и солдатами Испании. Во имя Бога и ради Короля, естественно. Не забывал он и про меня, корысти ради, а не из милосердия. Мне же, было удобно иметь за спиной такого могущественного покровителя, для осуществления собственной честолюбивой стратегии. Уничтожения флибустьеров как таковых. То, в чём я поклялся и то, чему я свято следовал. Ради мести, что день ото дня ширилась в моей груди, когда я видел бесчинства и грабежи каперов, я бы пошёл на какую угодно сделку. Даже с дьяволом. Не беда, что им оказался мой родственник. «Принцесса Элеонора» тому значительно способствовала. Она была хороша, своим оснащением и маневренностью. Своей скоростью. Легко догоняя корабли противника. Разнося в щепки разбойничьи стоянки, своими сорока шестью пушками. Но капитан Франсиско Де Орельяна не приветствовал моей безжалостности, когда планировались вылазки. Тонкие интриги и козни клубка змей – дворян, он тоже придавал строгому порицанию. Де Орельяна рассуждал о чести, достоинстве офицера и верном служении Отечеству. Вызвавшись, стать мне учителем. Видя во мне если не сына, то приемника и потенциал. А я… А, что я? Я его поддерживал. Соглашался, но делал эффективно – по-своему. Франсиско отчитывал меня, взывал к моей совести. Зная, что в «охотничьем азарте» я убиваю быстро и без промедления. — Жестокость на поле боя – одно, — говорил он. — А жестокость к поверженному противнику – отдельная история. В этом нет благородства. Армандо, не бери грех на душу. — Грех? — Я вскинул брови, морща лоб. — Разве не для этого, после каждого похода, падре Сантана даёт всем в церкви отпущение? Не мне вам объяснять, насколько могут быть ужасны действия преступников, по отношению к мирному населению. Моя ненависть к этим чумным крысам вполне праведна. На войне, как на войне, сеньор. Капитан писал рапорты и прошения даже в Мадрид. Просил моего перевода или отстранения. Что угодно… Пытался уберечь от тьмы, заполнявшей моё сердце, как он рассуждал. Само собой, ни одно письмо не дошло до венценосного адресата Фелиппе IV, благодаря «старому ворону». Дон Фернандо считал, что я как раз тот человек, который нужен в данный период на Карибском регионе. Теша моё тщеславие. И при должной изворотливости, я смогу упрочить свои позиции. Из Гаваны уходили только хвалебные оды о том, как в гарнизоне всё замечательно. И было бы лучше во сто крат, если бы Армандо Салазару дали повышение. До старшего лейтенанта или командира гвардии. — Карьера делается на балах, а не только на поле брани, мой дорогой племянничек. Нужно тебя представить в приличном обществе, как следует. Ты хорош собой, молод, амбициозен. — Скрипучий голос благодетеля, отдавался резкостью в полумраке кареты, в которой мы ехали по мощеной улочке, на приём, к дому губернатора. Облачённый в шёлк и чёрный бархат, мой дядя был лаконичен, как любой щёголь Аламеды. Его роскошная шляпа с пером, покоилась рядом, на атласном сидении. — Жёнам и дочерям дельцов ты понравишься. Даже в этом грубом военном обмундировании. У тебя есть особый шарм. Этого не отнять. Только не спеши предаваться похоти. Многие мужчины, сильно недооценивают влияние знатных матрон, на своих мужей. Будь любезен, подружись с ними, как следует. Но только так, чтобы они поверили, что ты один из них, а не кадисский босяк с нищенским жалованьем, обретающийся в казармах, вместе с рядовыми солдатами. — Какие сети вы расставляете, дядюшка? — я иронично осклабился, наблюдая, как тёмный взор родственника делается крайне насмешливым. Принадлежность к Армаде, действительно, равным никого не делала. Но показывала, у кого хватило смелости сдохнуть быстрее, чем ему положено, под вражескими пулями. — Твой командир снова порывается заниматься благотворительностью. Ему пора покинуть Гавану. Пусть возвращается в Мадрид, пока цел.— Фыркнул дон Фернандо снисходительно. Полутон, от угрозы, до шутливости. — Англичане, ведут сюда свой флот. Едва ли наш форт выдержит, если не подготовить почву заранее. Слышал, про их новый флагман «Роттердам»? Это нечто зверское. Шпионы короля, видели галеон в Лондоне на стапеле. Он уже внушает уважение. Отличное, просто потрясающее дерево. В некоторых местах обшивка по три-четыре фута толщиной. — Солидная конструкция — я оценил размах строительства, но тревожные мысли по поводу капитана Де Орельяна оставил при себе. Дядя убьёт его. Как только представится удобный момент для этого. — Я не знаю, смогу ли командовать. — Это у тебя в крови. Каким бы негодяем не был твой батюшка, вначале он был, как и ты – талантливым. Просто у него не хватило ума, не спорить с монархами. — Какой неожиданный комплимент — похвала от сидящего напротив человека, не была чем-то обыденным. Я удивился, но после успокоился. Всё идёт, как задумано. — Мы почти приехали. Если хочешь получить протекцию и финансирование, для своей миссии, придётся стать очень внимательным. Знойный вечер, свечи и ненавязчивая музыка. Звон бокалов, танцы, пьяные мужчины и женщины, жеманно обмахивающиеся веерами, расписанными так поразительно, что это ставило их на один уровень с картинами. Не та атмосфера, которая способствует благочестию. Азартные игры, где можно проиграть состояние… Сумерки, пахнущие духами благородных дам и их тайными помыслами. Сладкие от вина губы, шепчущие с придыханием, на ухо, в отдалении: — Я верю, что однажды вы станете, капитаном, сеньор. Я была бы не прочь, чтобы вы и мной командовали… Всё это теперь кружилось вокруг меня. И если бы дон Фернандо не запретил мне пить, я бы легко потерял голову. Будто демон, «старый ворон», легко питался душами собравшихся, выведывал секреты и сокровенные таинства. Улыбался почтительно и беседовал. Я делал то же самое, завладев всеобщим вниманием. Это тешило мою гордость. Моё самомнение. В конце концов, нравилось. Всегда хорошо быть хозяином положения. Удача – быть душой компании для друзей, а для врагов – устрашением. — А ты хорошо справился — сказал мне потом родственник. Мы шли вдоль небольшой заводи, затенённой пальмами. Мокрый песок прилипал к моим сапогам, ветер трепал перехваченные чёрной лентой волосы. — Пусть этот образ не сотрётся из их памяти. Его и придерживайся. — Едва ли у меня есть актёрские способности. — Тем лучше. Сочетание силы и сообразительности, сделает тебя опасным соперником. Они это поняли. Как и недосказанность, после того как мы отбыли. Бьюсь об заклад, им будет хотеться узнать о тебе продолжение. Любопытство – страшное оружие.