Diario de memoria

Ночью мне снилась мать. Она выглядела во сне хорошо, не так, как мне представлялись покойники. Её щёки были розовыми, а губы алыми. Синее атласное платье на стройном стане, прекрасно гармонировало с кожей и завитыми локонами. Мама держала в руках долговое обязательство на 999 песо, а быть может на 666. Хрустящий лист бумаги был новым, а я взрослым мужчиной, как и сейчас. Она говорила мне, что-то расстроенно, но, увы, её слова не отпечатались в моём утомлённом сознании. Я просто знал, что она давно мёртвая и поутру, проснулся в липком поту, полный разочарования.       Я сел в постели, скривившись от острой боли в пронзённом боку и обшарил взглядом свою комнату. Словно надеясь, что донна Инес ещё здесь. Но матери не было. Никого не было. В доме царили тишина и покой. Утро было ещё слишком раннее. Слуги спали. Рассвет едва брезжил за открытым окном. Я встал и выровнял дыхание, ступая босыми ногами по персидскому ковру и горько усмехаясь тому, что даже кошмаром мне поделиться не с кем, в ту пору, когда другие это не утаивают. Я был одинок. Чертовски одинок в большом доме, пожалованным мне королём Испании. В своём детстве, когда вокруг кружили учителя и менторы, а родителям до меня не было дела – они были заняты, я испытывал схожее ощущение, всегда убегая в сад и прячась на яблоне у изгороди. Тогда юного Армандо спасла дочка кормилицы, Морского мясника спасать было некому. Да и вряд ли он того заслуживал. Зачем кому-то человек с такой репутацией? Смешно… Позже, я распорядился седлать гнедого андалузца с блестящими боками и как обещал Гильермо, проветриться, отказавшись от завтрака. До полуденного зноя, поездка была освежающей. Я ехал мимо смутно знакомой апельсиновой плантации, где трудились чернокожие работники, планируя спрятаться в тени от палящего солнца, как вдруг, моё внимание привлекла просящая о помощи женщина. Вероятно, она тоже прогуливалась верхом, пока её лошадь, не испугалась, Бог весть чего, и не понесла. Фигурку в светлой амазонке с лентами, всё дальше уносило строптивое животное, посему я решил, что нужно действовать. Иначе для дамы всё может печально закончится. Я пришпорил своего коня, подняв его с шага в галоп, и отправился следом за красавицей, довольно скоро нагнав её. Труды моего отца и мои собственные, чтобы стать хорошим всадником, не пропали зря. Но мне было страшно, без сомнения – я боялся сделать что-то неправильно, ощущая, как под лёгким камзолом, сквозь бинты и рубашку, по моим бриджам струится кровь. Но из-за прилива адреналина, боли я не чувствовал. Схватив выпавший из рук женщины повод, я блокировал её скакуна, притирая к каменному ограждению и заставляя притормаживать. — Стой! Стой! — Крикнул я серой в яблоко кобыле, выгибающей лоснящуюся шею и громко фыркающей. — Вот так… — животное остановилось, и я порадовался. — Молодец! — Спасибо! — Пытаясь отдышаться от скачки, вымолвила хозяйка лошади. Обмахивая ладонью раскрасневшееся лицо. — Вы спасли меня! Не знаю, чтобы я делала… — Пустое… — я вернул ей поводья и спешился, звякнув свисающим на перевязи оружием. Пыль, что мы подняли, всё ещё витала в воздухе, оседая на лица и руки. — Вы были в опасности. Я просто сделал то, что положено. — Наши глаза встретились. — Роза де Бенавенте — представилась юная красавица, улыбнувшись мне. — А вы? Должна же я как то отблагодарить своего спасителя. — Армандо Салазар. — Сеньор — Роза спустилась из седла не без моей помощи. Она была как колибри – практически невесомая. Яркая. Густые волосы, выбились из причёски и чёрным шёлком падали на покатые плечи наездницы. — Я искренне благодарна вам. Вы много для меня сегодня сделали. Не каждый бы решился на подобное. — Тогда не каждый может в наше время считаться мужчиной, сеньорита — улыбнулся я. Её признание меня тронуло. — Вы ранены? — Девушка отпрянула, увидев на моём бедре кровь. — Вам нужно к доктору. — Ерунда. Это не ваша вина. Я не так давно повстречался с корсарами. Оставьте. — Я настаиваю. Роза де Бенавенте оказалась дочерью хозяйки плантации. Прекрасной герцогини Леонор де Лара, которая овдовела, но не лишилась с годами своего очарования. Мать Розы узнала меня, когда мы добрались до их поместья. — Армандо Салазар — лучики морщинок залегли в уголках глаз герцогини. — Вы так изменились… Я помню вас юношей. А теперь ваша морская слава гремит по всей Испании. Это честь, принимать вас. — И я вас помню Леонор. Вы были невероятно милы и очаровательны. При вас ваша красота осталась и по сей день. Я сожалею о преждевременной кончине вашего избранника. — Врач семьи Де Бенавенте, осмотрел меня за ширмой и наложив новые бинты, строго запретил активно двигаться. — Швы разойдутся, и вы получите неприятности — заметил седобородый доктор, убирая инструменты в свою сумку. — Кто вас шил? Отличная работа. Имейте уважение к своему судовому врачу, хотя бы из-за этого. Он спас вас от сепсиса. — Учту — я сухо парировал. — Алехандро Ортега отличный хирург. — Дон Салазар — Леонор, присутствовавшая в комнате, снова меня окликнула. — Я приготовила вам чистую одежду. Думаю, что вам подойдёт. Как закончите с господином Пересом, то спускайтесь к обеду. Для меня и моей дочери будет большой радостью, если вы разделите его с нами. Розе было двадцать. Мне – сорок два. И она влюбилась в меня без памяти. Я тоже проникся к умной и прелестной девушке, так похожей на свою мать в молодости. Она была моей отдушиной. Спасением от жестокой горечи. Я проводил всё дозволенное время в доме графини с упоением, беседуя и гуляя с трепетной красавицей. Впервые в жизни я за кем-то ухаживал. Дарил подарки и выказывал знаки внимания... Розита отвечала мне, с пылом и страстью юности. Как она вообще могла кому-то не нравиться? Она жарко целовала меня в саду, набравшись смелости, когда нас покинули наблюдатели, присутствующие по приличиям того времени, обязательно. И с трудом оторвавшись от моих губ, прошептала: — Душа моя… Я так не хочу расставаться с тобой ни на секунду своей жизни. Это эгоистично, но сердце просит большего. — Мне тоже не хочется покидать тебя, но долг – это то, чего требует от меня Испания. — Мы сидели на скамье под цветущей акацией, обмениваясь ласками. Тёплый вечер, наполнял всё вокруг умиротворением. — Есть ли хоть один шанс, удержать тебя, от возвращения в Вест-Индию из родного Кадиса? — Спросила Роза, склонив на моё широкое плечо голову. Грудь её взволновано вздымалась. — У меня нехорошее предчувствие. Очень нехорошее. Внутри так и заходится. — Не верю в предчувствия — я переплёл наши пальцы вместе, вздохнув. — Я вернусь. А когда вернусь, то мы с тобой поженимся. Я уже говорил об этом с твоей матушкой. — И что она ответила? — Роза встрепенулась. Большие глаза девушки наполнились ликованием. — Сказала, что прежде, я должен спросить у тебя. — И ты, таким образом, спрашиваешь? — На румяных щеках появились две соблазнительные кокетливые ямочки. Сеньорита Де Бенавенте лукавила. — Само собой, амор — когда Розита была со мной, беспросветный мрак в моей душе отодвигался в сторону. — Ты весьма положительно на меня действуешь. Даже мой друг Гильермо, передавал тебе привет с благодарностью. Говорит, что за этот месяц я изменился в лучшую сторону. — Я польщена отношением твоего товарища — улыбнулась красавица. — Раз, само собой, то я отвечу: да. Я честна перед тобой и перед лицом Господа. Естественно, нашим грёзам не суждено было воплотиться в реальности. Я умер в Треугольнике Дьявола, обманутый пиратами. Обманутый Джеком Воробьём. Мальчишкой, что отнял у меня жизнь, все мечты и стремления. Из-за него я стал жертвой проклятия. Но это та история, которую вы уже знаете.