Неуместные чувства

JIB 2012 Дженсену начинало казаться, что Миша его избегает. На съемках он, отыграв свой дубль, незаметно исчезал с площадки, не принимал участие в совместных мероприятиях, отказывался от вечеринок и все больше времени проводил в своем трейлере или в гостиничных номерах. Эклза невыносимо мучил один вопрос, но он никак не решался задать его. Он подозревал, что сам явился причиной такого поведения Миши и Коллинз начал избегать его компании, потому что догадывается о том, что Дженсен так тщательно пытается скрывать... Даже от себя… Снова Рим. Снова Джибкон. Запланирована совместная панель, и им никак от нее не отвертеться. Дженсен это понимает, как понимает и то, что если он не исправит ситуацию, вся его жизнь пойдет под откос – под вопросом окажутся будущие сезоны сериала, но не это главное. Больше всего он боялся, что Миша от него отвернется. Уж лучше так – притворяться и быть рядом, иметь возможность смотреть в эти пронзительно-синие глаза, видеть эту открытую улыбку, слышать этот голос… Блядь, что он несет! Панель проходила вяленько, настроение было отвратное, шутить Дженсу абсолютно не хотелось. Их с Мишей стулья стояли слишком далеко друг от друга и Дженсен просто физически ощущал это расстояние. Невыносимо было находиться в нескольких метрах от того, кто занимал все его мысли, и не иметь возможности прикоснуться, даже по-дружески положить руку на плечо, из страха быть неправильно понятым. Это мучило его, вытягивало все силы, он чувствовал себя чертовски уставшим, но ничего не мог поделать. Раньше такой проблемы не возникало – они всегда при встрече обнимались, касались друг друга, но теперь… Теперь Дженсен думал, что для них с Мишей это непозволительная роскошь, потому что любой физический контакт вызывал в нем бурю эмоций, его начинало буквально трясти, он волновался, как школьница на экзамене и боялся, что никаких его актерских навыков не хватит, чтобы скрыть это от окружающих, а, самое главное, от Миши. Вопросы задавали не слишком интересные, примерно на середине отведенного времени немного оживила обстановку девушка, попросившая записать ей на телефон сообщение, которое она хотела поставить как сигнал будильника. Вместо ожидаемого, сказанного приятным голосом, пожелания доброго утра, они с Мишей дружно проорали в микрофон какую-то ерунду, изрядно повеселив собравшихся в зале. Стоя практически вплотную с Коллинзом, Дженс для себя отметил, что тот не шарахнулся от него, когда они коснулись друг друга плечами, и подумал, что может зря он себя накручивает, и вовсе не Миша ведет себя с ним странно, а он сам изводит себя. Пружина внутри немного расслабилась – они снова смеялись, почти как раньше, и Эклз впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. Следующий вопрос задала девушка, у которой оказалось Мишино резюме 15-и летней давности. Дженсен обрадовался, как ребенок. - Мы с удовольствием послушаем про главу с твоими «специальными навыками»! - А, ну хорошо… - Миша начал читать и тут же прыснул со смеху, - Я не… Я не могу…, - он, смеясь, уже намеревался вернуть документ, когда его перехватил Дженсен, чуть ли не бегом сорвавшийся со своего места. Он забрал у Миши листок, и Коллинзу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним обратно на сцену. Эклз начал читать про себя, не давая Мише возможности забрать резюме и, буквально с первых строк, просто согнулся пополам от хохота. Миша, положив руку ему на плечо, пытался прочитать, что же так развеселило друга. - Там действительно значится «умение играть на камеру»! – теперь уже оба хохотали, пытаясь между приступами смеха зачитывать выдержки из документа. - Акценты. Подтверждаю, - Дженсен поднял глаза в зал. - У него хорошо получается изображать некоторые акценты. - Тибетское горловое пение? Что… - Почему… - Дженсен перебил его, не дав договорить фразу. - Что это такое, скажи мне? Миша, сдавшись, издал какой-то нечеловеческий то ли рев, то ли вой, чем вызвал новый приступ хохота у друга и у всей аудитории. Когда Эклз смог разогнуться, он продолжил читать. - Сертификат санитара скорой помощи? – он театрально схватился за сердце и под смех толпы рухнул на сцену. Миша подошел, оглядел «бездыханное тело» и легонько попинал его в бок. - О, мне полегчало! – Дженс подскочил на ноги, продолжая зачитывать содержимое бумаги. - Народный танец аппалачей? - Это ложь! - Плавание на каяках? – не унимался Дженсен. - Это правда. - Езда верхом на лошади, - он выжидающе смотрел на Мишу. - К сожалению, не могу продемонстрировать это в данный момент. - Также у него в специальных навыках значатся права на вождение мотоцикла, - Эклз многозначительно вскинул брови, - и велосипедные туры. - Он повернулся к Мише. - Вполне достаточно было написать: «умею ездить на велосипеде»… - Ну не мог же я, в самом деле, написать: «умею кататься на велике»? – Миша смеялся и уже не мог остановиться. - Нет-нет, что вы! Он не просто ездит на велосипеде, он отправляется в велосипедные туры, - Дженсена было не остановить. - Катаюсь на коньках - уверен, что ты это можешь - и мастерю мебель своими руками, - Дженс чуть отвлекся, и Миша тут же выхватил резюме у него из рук, решив вернуть его девушке, задавшей вопрос. - Итак, если вы ищите кого-то, умеющего играть на камеру, это значится в моей графе «особые навыки», - Дженсена все никак не отпускал это листок бумаги. - Итак, вы умеете ездить на велосипеде? – он уже по второму кругу пошел по всем пунктам. - Нет, но я могу поехать в велосипедный тур. Зрители хохотали, не останавливаясь и, сами парни, вытирали слезы, выступившие от смеха. - В таких случаях нам иногда требуется пятиминутный перерыв, чтобы подправить грим и прийти в себя … - друзья почти синхронно выдохнули. - Но, в любом случае, спасибо за такой вопрос! Большое спасибо! Миша недоумевал, каким образом и где эта девушка достала подлинный, коммерческий документ, но он был ей за это несказанно благодарен. Он уже и не помнил, когда они с Дженсом вот так отрывались и хохотали до слез. Очень давно. Его это тяготило, давило на него, как непомерная ноша, мешало дышать. Не так давно ему почему-то стало казаться, что Эклз вдруг переменил свое к нему отношение, стал не то, чтобы избегать, нет, но вел себя определенно более сдержанно. Миша не понимал произошедшей в нем перемены и не мог понять, чем он мог так обидеть друга. Коллинз винил во всем себя, считая, что где-то допустил промашку, позволив чувствам вырваться наружу, слишком увлекся, в чем-то не сдержался, и Дженсен стал догадываться, что Коллинз с некоторых пор испытывает к нему отнюдь не дружеские чувства. Миша сам этого не понимал, не хотел, старался выбросить из головы – все было бесполезно. Находиться рядом и не сметь прикоснуться было невыносимо, но еще хуже было вовсе не видеться и не общаться. Миша итак уже достаточно себя наказал. Панель продолжалась. Очередной вопрос был с просьбой рассказать о забавном случае из жизни Дженсена и Миши, связанный с «личным пространством». Когда Дженс начал отвечать на вопрос, они с Мишей переглянулись, и Коллинз без слов понял, что Дженсен вместо рассказа решил показать зрителям, как они воспринимают это пресловутое «личное пространство». Миша, как бы невзначай, подошел к стулу друга и встал рядом. Дженсен с воодушевлением включился в игру, изображая волнение от близости Миши. По мере того, как Дженс говорил, Коллинз подобрался ближе, практически вплотную прижавшись грудью к спине парня. От такой близости просто сносило крышу, ему безумно хотелось дотронуться до Дженса и, чуть помедлив, Миша осторожно провел кончиками пальцев ему за ухом. Пусть это лишь игра, но зато Коллинз мог не скрываясь сделать то, на что никогда не решился бы в обычной ситуации. Он продолжал касаться волос, прикоснулся к уху. Эклз продолжал что-то говорить, периодически покашливая, как если бы его голос садился от волнения. И Миша с неожиданной грустью подумал, что все бы отдал только за то, чтобы это волнение было искренним, а не игрой на публику… Дженсен, с трудом сдерживая переполняющие его эмоции, всей спиной ощущал жар Мишиного тела. Пожалуй, было не слишком хорошей идеей разыгрывать подобную сцену на публике… Дженс с трудом продолжал отвечать на вопрос, постоянно прочищая горло – голос предательски срывался от волнения. Мысли путались, он спотыкался и постоянно делал паузы, чтобы собраться с мыслями. Мишины пальцы бродили по его волосам, уху, шее… Мелькнула мысль, что Миша сейчас стоит так близко, что скорее всего слышит, как бешено колотится сердце у него в груди. Эклз из последних сил боролся с безумным желанием повернуть голову и прижаться губами к Мишиной ладони, рывком притянуть к себе и впиться в его губы. От этой шальной мысли дыхание перехватило. «Блядь, Миша! Черт возьми, что же ты делаешь… Остановись!» Коллинз, словно услышав мысленную мольбу парня, сделал шаг в сторону. Зал гудел не смолкая – поклонницы пищали от восторга, сбивчиво обсуждая пикантные подробности произошедшего, их радости не было предела. Миша, поддерживая эмоции толпы, тоже рассмеялся. Дженсену ничего не оставалось, кроме как обессилено уронить руку с микрофоном и, собрав всю свою силу воли, поступить так же, сделав вид, что его так же забавляет эта ситуация. А в висках с каждым гулким ударом сердца пульсировала только одна мысль: «только бы не сорваться, главное не сорваться…» Решаясь на эту игру, Коллинз не предполагал, что эти легкие неловкие прикосновения будут даваться ему с такими неимоверными усилиями. Нет, касаться Дженсена было просто, даже естественно, хотелось не останавливаться и продолжать до бесконечности… Но было настоящим испытанием при этом улыбаться и поддерживать на лице выражение равнодушной отстраненности. Он невидящим взглядом смотрел в зал, только чтобы не обращать внимание на открытую шею Дженса, только чтобы не видеть, как собственные пальцы перебирают короткие волосы на затылке… Но все с лихвой компенсировали ощущения. Слушая хрипловатый голос друга, чувствуя кончиками пальцев его кожу, Миша чувствовал слабость в коленях, его колотило от едва сдерживаемого возбуждения. Мысленно он уже прильнул всем телом к широкой спине, пряча лицо в изгибе шеи, обхватил Дженса руками, скользнув под одежду… Его сводил с ума запах шампуня, свежевыглаженной рубашки и ещё чего-то неуловимого, от чего ноги подкашивались и перехватывало дыхание… Он шатнулся и сделал шаг в сторону. В паху томительно ныло, он согнулся пополам, изобразив смех, Дженсен тоже засмеялся, и зал взорвался бурными аплодисментами – присутствующие были в восторге, розыгрыш удался. Миша без сил опустился на свое место и, подняв глаза, встретился взглядом с Эклзом. Какое-то неуловимое выражение промелькнуло на его лице, заставив сердце замереть и сжаться, но тут же он отвернулся к поклонницам. - Надеюсь, мы ответили на ваш вопрос, - в зале снова раздался одобрительный смех.