Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь всадник дракона!

Это будет тяжелый день. Сегодня ему и Сансе придется убедить лордов сражаться на их стороне. Джон знал, что если он и леди Эмма покажут им Рейегала и Визериону, то лорды Севера тут же встанут на их сторону. Они хотели бы сделать ставку на выигрышную сторону, и два больших дракона выглядели бы выигрышной стороной. Но леди Эмма упрямо настаивала, что было бы лучше сначала посмотреть, кто будет поддерживать их без драконов, а затем уже показать тех лордам. В общем-то Джон был согласен с ней. Хватит с него уже ненадежных людей. «Держи свои карты при себе в бою и в дипломатии», — помнится, поговаривал мейстер Эйемон. Джон действительно скучал по этому человеку. Он всегда давал хорошие советы Джону, и ему очень нравилось, когда они говорили обо всем, что приходило им в голову. Все началось с того, что Джон расспрашивал мейстера о драконах и обо всем, что он знал о них, но вскоре они начали говорить обо всем на свете. Добрый Мейстер был очень очарован невероятной памятью Джона. Мейстеру Эйемону очень понравилось проверять его, заставляя Джона отвечать на вопросы о книгах, которые он читал, и смотреть, сможет ли Джон ответить правильно. Он всегда отвечал верно. «Ох, чтобы сейчас подумал старый мейстер?» — подумал Джон, проверяя связь с Рейгалем, который сейчас спал, перекусив парой коз. Он с удовольствием показал бы мейстеру Эйемону драконов. Великую славу и горе их дома, как однажды назвал их мейстер Эйемон. Джон тряхнул головой и поспешно оделся. В этот раз он намеревался во что бы то ни стало привести с собой леди Эмму на собрание лордов. Эта женщина пришла помочь и те должны знать об этом. К тому же ее советы, как и сира Давоса, были весьма полезны. Он сам порой был полезен больше в бою, стратегии, а не в политике, и те были прекрасным подспорьем. Нет, его сестра тоже была весьма полезна в этом деле. Но… Санса порой думала больше как южанка. И выглядела так же. Именно сейчас ее сходство с Талли, а не со Старками, было им только во вред. Это могло подорвать их и без того шаткий авторитет. Южная политика и цветистые слова — помощники только что и впрямь на Юге. А не здесь. К тому же она слишком была поглощена местью. Она не видела, что северяне были обижены Роббом. Джон видел еще на пиру, что в глазах тех, а порой и в словах, проскальзывала, когда дело касалось Красной свадьбы, обида. Ведь если бы Робб не казнил лорда Карстарка, наказал свою мать, когда та отпустила Джейме Ланнистера, а главное не женился на девчонке из Волантиса, очередной чужачке, Север не потерял бы столько лордов разом, да и просто людей. Но Санса была уверена, что они должны помочь и не вешать на них грехи брата. Она считала, что если кто имел право обижать, так это они. Что не помогли, не вызволили ее из лап Рамси и не помогли Роббу… Санса не собиралась сама извиняться за то, что дом Старков, дом верховного сюзерена, предал в кой-то мере своих вассалов. «И мы не можем допустить, чтобы это и дальше продолжало гноиться между лордами и нами. Иначе не только поддержки не получим, еще и ноги придется уносить», — подумал Джон, и подойдя к двери, вышел. Будить леди Эмму не пришлось. Он и далеко уйти не успел, как она сама вышла из-за угла. Она была одна, без сына и служанки. — Леди Эмма, вижу, вы уже проснулись, — сказал Джон, слегка кивнув в почтении. — О, — произнесла блондинка при виде него. — Ты тоже, смотрю, уже встал, — она подняла бровь и осмотрев его с ног до головы, дразняще добавила: — Ночка, смотрю, была хороша?.. Джон смущенно потер свое помятое лицо. Он лег поздно. После своей смерти у него были проблемы со сном, поэтому, даже когда пир был окончен, он почти до утра рассматривал карты, рассчитывая стратегию будущей битвы и захвата Винтерфелла. — Кошмары? — понимающе протянула Эмма. Знала такую беду, сама ей страдает до сих пор. — Бессонница, скорее, — проворчал Джон и вновь почесал бороду. Блондинка нахмурилась и осмотрев коридор, чтобы здесь никого не было, хлопнула его по руке. — Во-первых, юноша, не чешись, не дергайся и не сжимай кулак, когда начинаешь нервничать… — наставительно начала Эмма и взмахнула рукой перед его лицом. Она кинула небольшое косметическое заклятия на лицо Джона, чтобы тот не выглядел столь помято. Джон вздрогнул от странного покалывания на лице, но ничего говорить не стал. Он еще не привык к магии, поэтому ему все об этом было интересно знать, но судя по серьезному лицу леди Эммы, сейчас спрашивать не стоит. Она ему вдруг так напомнила леди Кейтилин, которая частенько отчитывала Брана, когда тот по стенам лазил, что ему аж неловко стало. Ему такой родительской заботы никогда не перепадало, но ему не хотелось, чтобы этот момент кончался. Эмма тем временем скептично оглядела парня. Тот как и всегда был в черной одежде дозорного, но он более не брат черного братства, и поэтому нужно что-то менять. Она задумчиво нахмурилась и махнула рукой. Джона окутала белая дымка, а когда исчезла, на нем из старой одежды остался только плащ, подаренный Сансой. Джон широкими глазами смотрел на своей новый наряд и робко начал ощупывал новые доспехи из кожи. Тоже черной, но более представительной и не похожей на вареную кожу, которую он носил на Стене. Она была абсолютно черной. Сшитой из широких кусков кожи, куда более толстой, чем он носил прежде, хотя и была странно легкой. Несколько тугих лент опоясывали его живот и по бокам застегивались на серебряные застежки. Еще один широкий отрез кожи стягивал его грудь на черной коже, которого был вышит… Лютоволк. Но не серый, что был на гербе Старков, а белый, с красными глазами. Это был Призрак. Джон невольно коснулся волка и сморгнул слезы. Ему было очень приятно видеть, что лик его верного товарища теперь украшал его броню. Подняв руку, он заметил, что на них теперь были такие же черные наручи, на которых тоже в металлических вставках был выгравирован лютоволк, но приглядевшись, он заметил на внутренней стороне запястий нескольких небольших драконов с розой в пасти. Так они были не видны, да если и видны, то напоминали непонятные каракули, так как рисунок был сделан так, что смотреть на него может только тот, кто был в наручах. То есть только он. Джон был весьма польщен этой добавкой. Так же на нем были черные сапоги из той же странно легкой, но толстой кожи, к тому же весьма комфортной. — Ну как, нравится? — спросила Эмма, удовлетворенно рассматривая свою работу. Она, конечно, не дизайнер, но ей приходилось рисовать эскизы артефактов, да и с воображением у нее было все в порядке. К тому же теперь ей будет спокойнее. Ну, пока он ее носит. Эмма чутка поколдовала над доспехами. Сделала их легче, эластичнее, теплее, а главное, прочнее. Такие обычным мечом или стрелой не пробьешь. Да и на наручах она сделала пару нужных рун с внутренней стороны, чтобы они нагревались, если поблизости будет яд, и тем самым предупреждая своего хозяина об опасности. Можно будет расслабиться чутка и не нянчиться с парнем каждые пять минут. — Очень, — искренне сказал Джон и с детским любопытством спросил: — Это все магия, да? А что еще можно… Эмма приложила палец к своим губам, эффектно прерывая начавшийся поток вопросов. — Относись к этому проще, милый, — сказала она и отряхнула мех на его плаще, который теперь весьма гармонично смотрелась с его новой броней. — Просто обойдись объяснением, что да, это магия, и все. А насчет того, что еще можно создать… Мои силы тоже не резиновые, как, например, твои в бою. Ты эффективен, пока они есть, а как начнешь уставать, так все. Считай, что моя магия, как невидимые мускулы. И… — тут Эмма немного замялась, — давай не будем столь явно афишировать мою магию. Как я уже сказала, я многое могу, но я не бог. Еду из воздуха сделать не смогу, мертвых не возвращаю, бессмертием не одаряю… Ты вроде разумный юноша и должен понимать, что я здесь для тебя, а не для того, чтобы ублажать весь Вестерос, где достаточно людей, которых тоже хотели бы обзавестить ручной колдуньей. Или… устранить меня, чтобы моя сила не досталась никому. Ох, Джон это прекрасно понимал. Его кулаки даже рефлекторно сжались, когда он подумал, что женщину могут обидеть из-за ее магии. Ведь она права, все же леди Эмма не бог, ее могут ранить и убить. А Джон не хотел, чтобы она пострадала из-за алчности людей в его мире. Хватает и того, что она здесь застряла из-за него. — Я буду вас защищать, клянусь, — твердо сказал Джон, на миг коснувшись локтя женщины. Он решительно был настроен защитить свою помощницу, свою опору. В конце концов… Стая ведь защищает своих до последнего. А его внутренний волк, как и Призрак, уже считал леди Эмму, как и ее сына — стаей. Да и его драконья часть, на пару с Рейгалем, не хотела, чтобы всадница Визерионы пострадала. А Джон уже достаточно потерял. И теперь за своих был готов грызть глотки. Или проливать огонь и кровь на обидчиков и предателей. Таково его царское слово.