***
К сожалению, Джона здесь не оказалось. Зато была Санса. О, Санса… Его милая старшая сестра, которая была такой молодой и наивной, когда отправилась в Королевскую гавань. Санса, которая всегда была маминой маленькой жемчужиной. Такая же учтивая, как она, имеющая прекрасные манеры, рыжеволосая, и красивая, как никто. Она всегда была гордостью Кейтилин Старк. Ее маленькая леди. Бран до сих пор с содроганием вспоминал одно из своих последних видений, где он видел, как его уже взрослая сестра шла по заснеженной дорожке через Богорощу, чтобы стать женой Рамси Сноу (никогда не Болтон!). Она была так прекрасна… И напугана. Крики боли, которые она издавала в первую брачную ночь, если можно так назвать те истязания, которым ее подверг этот ублюдок, будут преследовать его вечно, в этом Бран не сомневался. Но девушка, которая быстрым шагом вошла во двор, где сейчас стояли его сани, была уже далеко не испуганная птаха. Она была высокой, царственной, и… северянкой. Нет, она все еще была похожа на мать и ее южных родичей, но теперь в ее голубых глазах, которые они разделяли была сила и сталь. Настоящая леди Винтерфелла. Санса стремительно подошла ближе к саням, и едва их глаза встретились, ее маска непоколебимой леди дрогнула. Она сделала едва заметный рваный вздох, и прошептала: — Бран?.. — Санса, — тихо промолвил мальчик, и ощутил, как его глаза стали наполняться позорными слезами при виде родного лица. — Санса… Девушка всхлипнула, и удивительно проворно забравшись на сани, крепко обняла его. — Ты вернулся… Боги, Бран, ты жив, и ты вернулся… — хрипло прошептала она в плечо брата, который так же крепко обнял ее в ответ. Неуловимое: в отличии от отца и Робба, так и повисло в воздухе.***
Рикон так вырос. Почему-то это удивило Брана даже больше, чем повзрослевшая Санса. Он вытянулся, детский жирок оставил его щеки… Да, Боги, он теперь был выше Брана, сидящего в кресле, и ему приходилось нагибаться, чтобы обнять его, а не наоборот, как было еще пару лет назад. Хотя он был все так же диковат, как и прежде, и манеры его оставляли желать лучшего, но это даже обрадовало Брана. Особенно, когда тот беспардонно ворвался в комнату, куда его привели люди Сансы, и запрыгнув на кровать, стал душить в том, что, вероятно, подразумевало как объятия. — Бран! Бран! Бран! — залепетал он ему в ухо, отчего Бран лишь засмеялся, и прижал к себе брата, которого тоже думал, что подвел. Думал, что послал на смерть, когда Трехглазый ворон показал ему, что младший Амбер их предал. Впрочем, теперь он не так уж был сильно уверен в тех видениях, что мог видеть касаясь корней чардрева. К Трехглазому ворону он тоже стал испытывать странное чувство отторжения, словно покинув ту пещеру, с его глаз упала пелена, которая была на них с тех пор, как он очнулся после падения, и он увидел старика в истинном свете. К слову, не в самом лучшем. Чувство, что его использовали, так же не покидало его, но теперь, когда он вновь был в кругу семьи, ему было легче его отодвигать на задний план. Кстати, о семье… — Где Джон? — хмуро спросил Бран у Сансы, которая распорядилась, чтобы им принесли еды, и чтобы за его спутниками как можно лучше ухаживали до дальнейших уведомлений. Дядю Бенджена, который незаметно исчез где-то в стороне склепов, она даже еще не видела, и не знала, что он здесь, а Бран молчал. Он знал, что ему нужно сначала почтить своих погибших братьев и сестру, побыть наедине, прежде, чем явится пред ясны очи племянницы, которую он не хотел пугать своим обликом. После чего, она присела рядом и, взяв его за руку, слегка улыбнулась, хотя и несколько натянуто. — Его здесь нет, — сказала она. — Ему пришлось отбыть по делам, но я молюсь, чтобы он вернулся как можно скорее, — девушка погладила его по руке, и куда бодрее, добавила: — Лучше расскажи мне, где ты был все это время. Тут принесли еду, и Бран, накинувшись на нее, как волк, в промежутках между укусами, рассказывал ей о своих снах после падения; о том, как проснулся и наконец назвал своего лютоволка. Сказал, как говорил с Тирионом Ланнистером и о чертежах, которые он оставил для седла, способного нести даже калеку. Он рассказал об отъезде Робба, об Оше, Мирре и Жойене, о предательстве Теона и о том, как они прятались в склепах, когда Винтерфелл был разграблен. Слова становилось все труднее и труднее произносить из-за огромного комка, образовавшегося в горле. Но все же он продолжил рассказывать и о смерти бедного мейстера Лювина и о том, как они с Риконом бежали, оставив своих людей Болтонам. Он потерпел полную неудачу как лорд Винтерфелла, и простой люд пострадал из-за этого. — В этом нет твоей вины, — твердо сказала Санса, когда увидела, как его губы задрожали. Она коснулась его руки, и добавила: — Ты был ребенком. Ребенком, который даже не мог ходить. Чтобы ты смог сделать против армии кракена? Против Теона? Не казнись. Вина лишь изничтожит тебя, но прошлого не воротит. Пару минут они помолчали, и каждый из них думал о тех людях, кого они подвели в этой жизни. — Куда вы отправились после побега? — наконец спросила Санса, продолжая держать брата за руку. И Бран продолжил свой рассказ. Он говорил о Твердыне Ночи и Короне Королевы, где они прятались, и нападал на одичалых находясь в шкуре Лето. Он рассказал, что видел Джона в тот день и помог ему сбежать, хотя потом и жалел, что не показался ему. Он так же поведал о своей встрече с Сэмвелом Тарли и о переходе через Стену на север. Они даже не заметили, когда день перешел в вечер, и слабое солнце исчезло. Пока Бран говорил, Санса зажгла несколько свечей и попросила слуг подбросить дров в огонь. Вот только лицо Сансы сморщились в замешательстве, когда он рассказал ей о Трехглазой Вороне, Детях Леса, зеленых снах, и о варгах. Бран рассказал ей о Бриндене Риверсе, пасте чардрева и о том, как он научился видеть глазами деревьев чардрева. Пока не пришла тьма и голос. И дядя Бенджен. — Он жив? — удивленно прошептала Санса, не веря, что в мире остался еще один волк. Пусть и давно облачившийся в черное, но все же волк. Бран хихикнул. — Он пришел с нами, — весело сказал он, а потом посерьезнел и добавил: — Но он теперь не совсем такой… Каким ты его запомнила. Думаю он не хотел тебя пугать раньше времени, к тому же ему нужно время. Я думаю, он сейчас в криптах. Санса понимающе поджала губы, но ничего говорить не стала. Как и спрашивать, что именно случилось с их дядей, как он изменился… В конце концов, они все в кой-то мере изменились, так что тот факт что и дядя теперь не тот, не должно ее удивлять. Тут мальчик сглотнул. Теперь подошел черед самой трудной части. — Санса… — неуверенно начал он. — Я хотел дождаться Джона, но… Я думаю, что ты должна знать. Это касается его матери… Рыжеволосая нахмурилась. — Что ты имеешь ввиду? — подозрительно спросила она, внимательно смотря на него своими голубыми глазами, чем вновь нестерпимо напомнила ему мать. — Что ты знаешь о его матери?.. Брану показалось странным, что в ее голосе было столько опаски и настороженности, но отмахнувшись, он тихо продолжил: — В одном из видений, я видел… Башню. Там была тетя Лианна и наш отец, но… Там так же был Джон. Санса, он… — Таргариен? — спокойно закончила за него Санса, и слегка улыбнувшись его ошеломленному виду, добавила: — Я знаю, Бран. Как и все здесь. Ты разве не слышал по пути со Стены о том, что Джона короновали в Белой Гавани короной Эйегона Завоевателя, как Джейхейриса Таргариена и теперь он король уже Севера, Востока, и Простора, хотя о последнем еще мало кто знает? Подросток моргнул. А потом еще раз и еще. Потому что об этом он как раз и не слышал. Они ехали пустынными дорогами и тропами, и людям старались не попадаться, чтобы никто случайно не увидел лицо дяди Бенджена, да и среди люда их слишком долго не было, и Бран просто отвык от большого скопления людей. Он до сих пор от количества народа во дворе не отошел. Но тем не менее, он гордился братом. Именно братом. Джон все еще Джон и ничего его кровь не меняет. Как и то, кто его родители. Он все еще тот самый человек, который учил его напару с Роббом стрелять из лука, таскал ему сладости, когда он был наказан за то, что лазил по стенам, и сжимал его плечо на его первой казни. — Нет, не слышал, — сказал Бран, а потом решительно добавил: — Но это ничего не меняет. Я рад за него и надеюсь, что он скоро вернется, чтобы поделится со мной своей историей. Санса едва заметно выдохнула. Она улыбнулась, и заметив его зевок, который непроизвольно вырвался из его рта, встала. Рыжеволосая потрепала его по волосам, и наклонившись вниз, коснулась губами лба, и сказала: — Я очень рада, что ты не разозлился из-за этого, и все еще считаешь Джона нашим братом. Ему сейчас нужна вся возможная поддержка. Особенно поддержка семьи. А теперь спи. Утром еще поговорим. Бран кивнул, и поправив подушку, вытер наполовину высохшие слезы на щеках. Он устроился так удобно, как только мог, и посмотрел на огонь, который весело потрескивал в нескольких футах от него. Из изножья кровати донесся храп Лето. Его потихоньку стало клонить в сон, и так убаюканный знакомыми запахами и звуками, которые ассоциировались к него с домом, Бран спокойно уснул. Впервые за долго-долгое время.