Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь всадник дракона!

Джейме чувствовал тошноту, которая сопровождала его с тех пор, как колдун перенес его в Красный замок в порывах того странного сиреневого дыма. Впрочем, желания расстаться с содержимым желудка была больше вызвана тем, что еще немного и он вновь столкнется с Серсеей, которую бросил здесь, заставив верить, что Томмен мертв, а не магией, от которой он хотел бы держаться подальше до конца своей жизни. Какой бы короткой она не была. Джейме не был идиотом, и знал, что для него это вполне мог оказаться последний день в череде всех тех, что он уже прожил. Он знал это еще в тот момент, когда демон, уже однажды его надуривший и сейчас носивший куда-более человеческую шкуру, но все еще остававшийся жутким бесом, подошел к нему и предложил новую сделку. Жестокую, но справедливую. Любым способом сделать так, чтобы Серсея сложила полномочия и сдала город без боя, или Утес Кастерли в «трагичном» стечения обстоятельств рухнет в море, а Тирион «случайно» захлебнется в ванной или даже в чашке вина. Ну и какой тут выбор? Сходящая с ума сестра, которая давно уже предала его, и ни раз, или семейное гнездо и жизнь брата, пусть тоже предавшего, но все же адекватного и сейчас куда более родного, к тому же способного позаботиться о Томмене, если что?.. «Тьфу! Проклятый черт, который знает куда бить и когда», — чертыхался про себя Джейме, пока брел по темным коридорам замка, где прожил значительную часть жизни. Он то и дело поглядывал в окна, зная, что времени у него лишь до первых лучей солнца, а потом начнется вторжение армии короля Джона, с которым так же прибудет его дракон. Джейме уже так не молил всех возможных богов, чтобы они замедлили время, чтобы чертово солнце не вставало, поскольку… Поскольку он знал, что Серсея живой не сдастся. Не отдаст этот чертов трон. Его близнец уже давно была за пределами разумных бесед и аргументов, иначе бы уже давно преклонила колени перед королем Джоном, который уже был победителем, чтобы Серсея не думала. Просто ей повезло, что тот был благороден также, как и его дядя, иначе Королевская гавань уже был давно пылала адским пламенем. Буквально. Не говоря уже о том, что у короля было целых два настоящих и могущественных колдуна на подмоге, которым стоит щелкнуть пальцами и всем им конец. А это значит… …значит ему придется ее убить. Убить свою кровь, свою бывшую любовь, убить часть себя. Вновь стать Цареубийцей. «Вот только выбора у тебя нет, старый болван. Либо Серсея, либо сын, дом, брат и твоя дырявая башка заодно», — несчастно подумал Джейме, понимая, что все те, кто говорят, что во-второй раз предать, как и пойти на сделку с дьяволом, проще, чем в первый, не правы. Слишком скоро перед ним оказались высокие двустворчатые двери, как ни странно, лишенный охраны, ведущие в тронный зал. Джейме был уверен, что Серсея, не смотря на поздний час, была именно здесь. Может это интуиция, а может та таинственная связь между близнецами, о которой так много говорят… Пекло его знает. Да это и не важно. Он просто знал, что она за этими дверями и все тут. Джейме сделал глубокий вдох и толкнул одну из створок своей единственной рукой. Дверь была тяжелой, и ему пришлось приложить усилия, чтобы распахнуть ее. Древние петли предательски скрипнули, и этот звук разнесся по пустым залам, как пушечный выстрел. — Я знала, что ты придешь, — хрипло произнесла Серсея, как только он сделал шаг внутрь огромной пустой залы, где решались судьбы целых поколений. Здесь не было зажженных факелов и по большей части зал был погружен в темноту, прорезаемую лишь лунным светом. Джейме пришлось сделать еще пару настороженных шагов вперед и слегка прищуриться, чтобы разглядеть лицо сестры, которое было скрыто в тенях трона, где та восседала. «Она… постарела», — изумленно подумал Джейме, который отчего-то этого не ожидал. У него в голове никогда прежде даже мыслей не могло быть о том, что лик его золотой сестры мог когда-либо поблекнуть. Поддаться времени, как и все простые смертные. Но так было. Ее лицо осунулось и приобрело нездоровую бледность. Черты ее стали резче, скулы острее, а возле губ появились морщины, отчего ее рот казалось застыл в вечно недовольно гримасе. Под изумрудными, как и у него, глазами пролегли тени, а сами они потемнели, став неприятно болотного цвета, как старая тина, давно обратившая слизью. Белки ее глаза покраснели, а отяжелевшие веки были воспалены. Коротко остриженные волосы были чистыми, но утратили свой золотой блеск. Пик красоты Серсеи Ланнистер явно прошел, как и долгое лето, а его сменило увядание, которое, как снег и мороз, было не остановить, как ни старайся. Но даже несмотря на это, ее плечи все еще были гордо расправлены, а в глаза был холодный блеск высокомерия и гордости. Только поджатые до белизны губы и унизанные перстнями пальцы, судорожно сжимающие неудобные подлокотники трона, говорили о том, что она была не столь спокойна, как хотела казаться. — Ты разрезала руки, — отстраненно произнес Джейме, заметив, что ладони сестры были перевязаны льняными бинтами. Почему-то именно это встревожило его больше всего, но не потому, что его волновало здоровье сестры, а потому, что это слишком ярко напомнило ему об Эйрисе. В последние годы жизни Безумный король все время резал руки об острые края трона, с которого не успевали оттирать кровь. Джейме не раз слышал шепот слуг и дворян, которые суеверно вспоминали поговорки о том, что о Железный трон режутся только недостойные короли. Что тот якобы карает слабых наследников великой династии. С иронией Джейме вспомнил, что и Роберт, и Джоффри, как Эйрис до них, тоже не раз разрезали ладони о трон. Может все же старые поговорки были не так уж и не правы. Как ни странно, но он был уверен, что короля Джона это железное чудовище не заставить пролить кровь. Что ни говори, но все то время, сколько он знал этого неожиданного сына принца Рейегара, тот показал себя исключительно как хороший король, пусть и несколько безрассудный. Стоит только вспомнить, что тот ринулся в самую гущу боя с мертвыми, как простой солдат, а не их главный командир!.. — Как ты проник сюда? — высокомерно произнесла Серсея, настороженно смотря на него острым взглядом. — Я думала этот фальшивый королек нападет только утром, если верить птичкам, которых он мне прислал. Глупый мальчишка, мнящий себя победителем. Ха!.. Джейме закатил глаза. — Серсея, — устало сказал он. — У этого «фальшивого», как ты выразилась, королька, есть два живых дракона и два настоящих колдуна в совете. Не говоря уже о том, что он победил Короля Ночи… — Бред! Россказни и сказки старых кляч, как и грамкины и снарки, — перебила его Серсея. — Неужели ты думаешь, что я во все это поверю? Если так, то ты и впрямь самый глупый Ланнистер! К тому же предатель. Как ты мог бросить меня? Как ты мог уйти и поклясться в верности этому старковскому ублюдку, который смог одурачить всех, уверив, что он сын Последнего дракона? Он даже на Рейгара не похож! Последние слова Серсея буквально прокричала, приподнявшись с места. Ее речь стала страстной и несколько горькой, когда она упомянула принца, и будь Джейме на пару лет моложе и все еще глубоко любящий Серсею, то приревновал бы. Глубоко в душе, он всегда знал, что его сестра была несколько влюблена в Рейегара и ревновала к Лианне Старк, потому что тот не ее украл. Не ради нее войну затеял. Впрочем, Роберта она ревновала к мертвой женщине примерно по этим же причинам. Серсея всегда была уверена в том, что она исключительная красавица и нет никого лучше, чем она. И не могла смириться, что двое таких видных мужчин: прекрасный, пусть и несколько меланхоличный, принц и лорд Штормового Предела, который в молодости был довольно красивым мужчиной, боролись за любовь шестнадцатилетней девочки с Севера, а не за нее. — Но это правда, — тихо сказал он, чувствуя, как на него навалилась усталость и некое безразличие, а на ногах, которые он автоматически все еще переставлял, будто повисли стопудовые гири. — Он сын Рейегара Таргариена и Лианны Старк. Их законнорожденный сын. Я видел документы, я видел свадебный плащ, и я видел драконов. Я сражался с мертвыми, стоя с королем Джоном плечом к плечу, и я видел, как тот сразил Короля Ночи. Все это правда. Он тяжело вздохнул и серьезно посмотрел в глаза сестры, остановившись около ступенек, ведущих к трону. — Как и то, что к вечеру Королевская гавань будет его, — тихо добавил Джейме, подняв ногу и пересекая первую ступеньку. — Ты это тоже знаешь. Тебе не победить. Он сделал еще два шага вперед, поднимаясь все ближе к сестре. — Сдавайся, — с мольбой сказал он, тут же мысленно проклиная себя же, что все еще не может полностью избавиться от привязанности к этой женщине. — Прошу тебя… Я смогу добиться для тебя помилования. Я увезу тебя на Утес… Прошу тебя… Идем со мной. Джейме пересек последнюю ступень и встал прямо перед Серсеей. Он протянул ей свою левую руку, и был удивлен вспышкой боли, которая резанула его сердце, когда Серсея с презрительной миной на лице посмотрела на него снизу вверх и ударила его по руке. — Умоляешь? Как это мерзко и недостойна льва. Отец был бы разочарован, — холодно сказала она. — К тому же, ты плохо это делаешь, братец. Ты передо мной на коленях должен ползать за то, что бросил меня и наших детей! Я твоя королева! И я никому не отдам свой трон!.. Никому и никогда!.. Слышишь?! Под конец она сорвалась на визг и сильно хлопнула руками по подлокотникам, отчего на ее пальцах появились новые порезы. Джейме как зачарованный смотрел на капли крови, упавшие на пол и на подол платья Серсеи, которая продолжала кричать, а в следующий миг он вдруг схватил ту за ее лебяжью шею и сжал. Джейме внезапно нестерпимо захотелось, чтобы она замолчала. Голос Серсеи в один момент стал подобно самой изощренной пытке, режущий его уши, заставляющий кровь шуметь в висках так, что не было ничего слышно, кроме грохота его разогнавшегося до предела сердца, и вызывая желание упасть на пол и начать биться головой об пол, пока та не расколется как орех. Серсея вцепилась своими, ставшими как крюки, пальцами в его запястье, царапая его и разрывая до крови. Она хрипела и била его в грудь, но Джейме ничего это не чувствовал. Он лишь хотел тишины. — Ты… — тихо просипела Серсея, чьи глаза покраснели еще больше и начали выпучиваться, как у жабы. Она вцепилась ему в лицо, оставляя глубокие царапины, и продолжала хрипеть: — Ва-ва-лон-н-кар… Это… всегда… был… ты… И вдруг ее руки безжизненно опали, а глаза остекленели. Серсея начал оседать, и Джейме вместе с ней. Он отдаленно ощутил боль в коленях, когда они ударились об пол, но это было все так размыто. — Серсея… — невнятно промычал он, поскольку его язык распух и был неповоротлив. Джейме недоверчиво смотрел на лицо сестры, еще не осознавая толком, что он ее убил. Он. Убил. Серсею. Джейме трясущейся рукой коснулся ее лба, щеки и наконец век, которые медленно, так мучительно медленно, прикрыл, а потом прижал ее к себе. Как ни странно, не было слез. Его глаза были абсолютно сухими и лишенными соленой влаги. Кричать и сетовать на судьбу тоже не хотелось. Он просто чувствовал себя пустым. — Джейме? — в какой-то момент ворвался в этот пузырь повисшей тишины голос, который он смутно узнал. Повернуть голову оказалось непосильной задачей, но все же Джейме это сделал и увидел своего дядю Кивана. Тот тоже подурнел за то время, что они не виделись. Синяки под глазами, больше морщин и седины на голове… С истеричным весельем, Джейме даже подумал о том, что несмотря на весь свой авторитет и силу, именно Киван теперь выглядел старше… Он был старше, чем великий Тайвин Ланнистер, умерший на ночном горшке. — О боги, что ты наделал, Джейме? — в ужасе выдохнул Киван, просеменив через тронный зал и замерев внизу ступенек. — Ты убил ее… Боги, боги, ты убил Серсею!... — Звони в колокола, — наконец прохрипел Джейме, кое-как разлепив сухие губы. — Звони в колокола, дядя. Все кончено. Звони в колокола. Киван Ланнистер, чье лицо выглядело еще более истощенным в первых лучах солнца, которое начало проникать в зал, чем казалось изначально, открыл было рот, но тут раздался рев, сотрясающий стены, и он с громким щелчком его захлопнул. Драконы были здесь и пора было признать поражение дома Ланнистеров. Окончательное и бесповоротное.