Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь всадник дракона!

Джон не очень любил предаваться фантазиям, считая, что это пустая трата времени, но, как и всякий человек, порой к ним прибегал. О том, как именно он войдет в Королевскую гавань, Джон тоже пару раз думал. Чаще всего, стоило предаться этим мыслям и отпуская их в свободный поток, перед ним вырисовывались весьма ужасные и пессимистичные картины. Полные крови и огня. Иногда только крови. Все же драконов использовать он хотел в последнюю очередь, поскольку прослыть вторым безумным королем Джон не желал. Хватило того, что ему не удалось предотвратить распространения такой приставки к своим многочисленным званиям, как Возрожденный Эйегон Завоеватель или нечто подобного. Право слово, эти прозвища были такими смущающими!.. А если быть совсем честным, то Джон даже не помнил их все. Не так давно он даже пожаловался на это леди Эмме, так она так смеялась, что у него до сих пор, стоит вспомнить об этом, краснели кончики ушей. Но сколько не было у него фантазий, Джон никогда не думал, что это произойдет в таком… молчании. Нет, он был благодарен богам, что обошлось без битвы, которых ему до конца жизни хватит, но тогда, когда он, сидя на лошади, впереди авангарда состоящего из знати и его охраны, готовой двинуться, Джон предпочел бы ринуться в битву, чем это. Тишина буквально давила своим невидимым весом на его плечи, причем сильнее, чем десятки глаз его свиты и солдат, смотрящих на него и оценивающих каждое его движение. Улицы все еще были пусты, когда истощенные фигуры в золотых плащах распахнули перед ними Львиные ворота и они въехали в сам город. Запах дерьма и разложения был невыносим, но на лице Джон не дернулся ни один мускул, пока они пересекали грязные улицы. Он чувствовал взгляды людей, которые тайком смотрели на их процессию из окон и переулков. Они были настороженными и напуганными. Джон предполагал, что бедные простолюдины ждали, что в любой момент начнется кровавая баня. Кражи и изнасилования, которых было в избытке, когда всего пару десятилетий назад в город вошли войска Ланнистеров. Он не мог их винить. Джон мог только сочувствовать и, глядя вокруг себя: на эти улицы, где местами даже не было видно булыжников под слоем навоза и грязи, на телеги, где он мог видеть худые и истерзанные голодом тела, еще не преданные какому-либо захоронению, он поклялся себе, что сделает все, чтобы изменить жизнь народа. Что он не будет как его предки или как Роберт Баратеон, которые предпочел тонуть в вине и шлюхах, чем помогать восстанавливать королевство, которое он завоевал. Постепенно, чем ближе они к Красному замку, чей силуэт уже был виден на горизонте, люди начали выходить их домов и появляться из переулков. Они все еще с опаской смотрели на них, но все больше в их зашуганных глаза разгоралась искра любопытства. Им, вероятно, хотелось увидеть очередного завоевателя столицы. Или драконов, спокойно круживших в небе Королевской гавани, более не пугая никого своими рыками и ревом. Наконец перед ними появились ворота Красного замка, которые были уже широко распахнуты. Въехав во двор, Джон первым делом увидел прислугу и стражников, которые при его появлении тут же оказались на коленях, и длинную линию дворян, что стали невольными пленниками Серсеи Ланнистер. Лорд Джейме был впереди всех. Он выглядел осунувшимся, а глаза были пусты, но когда Джон спешился и молча призвал их подняться, то кинул острый взгляд на пожилого мужчину рядом с ним, облаченного в цвета Ланнистеров и был смутно на оных похож. — К-красный замок ваш, в-ваша м-милость, — тут же, немного заикаясь, произнес тот. Джон еле заметно кивнул тому, кто, как он полагал, был последним оставшимся в живых братом Тайвина Ланнистера, и коротко спросил: — Королева? Лорд Джейме поджал губы, и еле заметно скривился. — Мертва, — сдавленно произнес он. В принципе, Джон так и предполагал, как только услышал звон колоколов и увидел былые флаги на воротах. Также он подозревал, что львица погибла от рук собственного брата, если судить по тому, что незадолго до сдачи столицы леди Эмма сообщила о том, что лорд Джейме исчез. А раз он здесь и сдает город… — Приготовьте тело для отправки его на Утес Кастерли, лорд Киван, как я полагаю? — вдруг сказал Джон, сцепив перед собой руки и обратившись к пожилому мужчине. И дождавшись кивка от оторопевшего льва, который явно не ожидал, что Джон мог догадаться, кто перед ним, добавил: — Если вы, конечно, желаете, чтобы Серсея Ланнистер заняла место среди своих предков. А если нет… — Все будет сделано, — быстро проговорил мужчина, а лорд Джейме отправил ему благодарный взгляд, которые Джон проигнорировал. Все же Серсея Ланнистер принесла его семье много горя, и он не был обязан даровать этой женщине даже минимальные обряды погребения и уж тем более мог не распоряжаться о том, чтобы ее тело отправили домой. Джон вполне мог приказать отрезать ей голову, насадить ее на пику, а тело отправить на корм рыбам, но он не хотел опускать до уровня вероломных южан. Особенно Джоффри Уотерса, Грегора Клигана или лорда Фрея, которые вдоволь поглумись над телами его семьи. Он хотел быть выше этого. После этого короткого разговора, Джон решительно направился туда, где была цель всей этой войны. И не только этой. Где стоял бездушный кусок железа, будоражащий умы властолюбивых людей уже третье столетие, с тех самых пор, как первые Таргариены ступила на эти земли и объединили их в одно кровью и огнем. В полном одиночестве Джон направился в тронный зал, чтобы наконец увидеть чертов Железный трон, омытый таким количеством крови людей, включая кровь его семьи с обеих сторон, что и подумать страшно. Высокие двери, ведущие в тронный зал, были широко распахнуты. На миг Джон заколебался, но все же быстро переборол себя и сделал первый шаг в комнату, где его предки веками правили семью королевствами. Где его дед творил ужасные вещи, где его другой дед сгорел заживо, где задохнулся его дядя, где Роберту Баратеону, как подарок на именины, преподнесли оскверненные тела его сводного брата и сестры, которых Джон никогда не узнает. Где был арестован Нед Старк, где Джоффри глумился над Сансой, где… …где ему предстоит провести большую часть жизни, которую Джону отпустили боги, в попытках смыть все эти грехи. Сначала Джон посмотрел на стены, по-детски избегая Железного трона, который маячил впереди. Ему казалось, что пока он на него не смотрит, то все будет как прежде. Что ответственность, чей вес и так был непомерно тяжел, все еще будет чем-то далеким. Чем-то, от чего он сможет сбежать обратно домой, на Север. Они были голыми. Он видел, что вдоль стен висели крепежи для гобеленов, которые были поспешно сорваны, оставляя лишь огрызки ало-золотой ткани. Джон заметил пыль на полу, и пару небрежно сбитых гербов, в чьих изуродованных краях еще можно было опознать львов. Сдавшиеся хозяева замка явно хотели подтереть следы своего присутствия, в попытка угодить ему, но времени было мало и успели сделать не так много. Джон был уверен, что пока он был здесь, слуги торопливо убирали все, что напоминало о Ланнистерах в комнатах Красного замка, чтобы не обозлить нового правителя. Дойдя до середины зала, который показался ему слишком большим, и в то же время очень маленьким, Джон понял, что больше медлить нельзя и перевел взгляд вперед. На постамент, где покоился Железный трон. «Арья и Санса были правы: он уродлив», — вот было первое, что пришло в голову Джону, когда он увидел этого огромное, сделанное из расплавленных мечей, чудовище. Даже издалека он казался жутко неудобным. И ужасным. Но тем не менее, Джон к своему шоку ощутил, как только спала первая волна омерзения и отторжение, непреодолимую тягу. Ему хотелось подойти ближе, коснуться хотя бы одной из рукоятей этих мечей, сесть на него и… Он даже не заметил, как успел преодолеть оставшийся метры. Или как поднялся по ступенькам. Джон лишь моргнул и вдруг понял, что стоит уже не посреди тронного зала, а перед троном с зависшей в воздухе рукой. Его пальцы подрагивали, и он не знал от чего точно. Предвкушения? Страха? Жажды?.. — Сядь уже на него, — вдруг произнес голос леди Эммы, отчего он вздрогнул и опустил руку прежде, чем успел коснуться одного из мечей. — Он твой. Джон сглотнул. — Не уверен, — тихо прошептал он, и сделал шаг назад. Эта странная тяга пропала также внезапно, как и появилась. Вновь вернулось некое отторжение и ему захотелось отойти. От трона, из этого зала, а еще лучше из этого региона, желательно куда-то в сторону Винтерфелла. Но это были наивные мечты, и он это знал. — Джон? — нежно спросила леди Эмма, незаметно поднявшись по ступенькам и замерев рядом с ним. Она положила руку ему на плечо и с беспокойством посмотрела на него своими теплыми глазами, чем уже в который раз заставляла думать его о том, смотрела бы на него так мать. Гордилась бы?.. — Мы дошли до столицы, — недоверчиво прошептал Джон, только сейчас начиная понимать, что, по сути, война, та самая, что началась еще после смерти Неда Старка, наконец подходит к концу. Да, еще был непокорный Дорн и Штормовые земли, но едва ли это враги. Ведь реальной власти в самом южном королевстве не было, поскольку Эллария Сэнд со своими дочерями и их сестрами в своим порыве глупости убила принца Дорана и его сыновей. Была еще принцесса Арианна, но на письма, которые он отправил в Дорн, еще никто не ответил. Даже оскорбительной записки не прислали. А земли Баратеонов и вовсе были погружены в анархию и голод, поскольку в странной череде пожаров, там сгорели несколько складов зерна, и из-за неожиданно налетевшего шторма были разрушены главные порты, куда приходили товары отовсюду. Джон искренне надеялся, что его предложение, направленное лордам Штормовых земель, не будет принято в штыки. Что они согласятся принять пусть бывшего бастарда, но все же Баратеона, как своего нового верховного лорда и согласятся преклонить колени. Он так устал от войны… Тем временем, хрупкая с виду рука леди Эммы сильнее сжала его плечо. — Да, мой дорогой, мы здесь, — с улыбкой сказала она. — Ты победил. — Ну, еще не совсем… — уклончиво начал Джон, но еле заметно улыбнулся, когда леди Эмма легонько ударила его по плечу. — Ладно, ладно… Вы правы. Хотя не «я» победил, а «мы». Все солдаты, что несмотря на долгие войны, все еще стояли с нами плечом к плечу, все дворяне, что ответили на мой зов, и, конечно, вы. Мой золотой хранитель, без которого я бы и Стены бы и не покинул, не то, что дошел бы до Королевской гавани. Джон прищурился и, наклонившись к леди Эмме, с легкой добродушной укоризной добавил: — И не стоит забывать о вашем… коллеге. Я не силен в хитростях и интригах, но все же я знаю, что и он приложил руку к моей победе и не раз. Хотя и не самым честным способом. Мне это не нравится, чего только стоит тот факт, что мне пришлось принять леди Яру, как моего мастера над кораблями, но если учесть, что благодаря этому удалось обойтись малой кровью и выиграть, то я сделаю вид, что я идиот и ничего не заметил. В этом у меня есть опыт, уж поверьте. Леди Эмма ухмыльнулась. — Вот и молодец, — сказала она, совсем не отрицая его слов, и похлопала его по плечу. — Порой это лучший выход. Пусть твой враг лучше думает, что ты болван, чтобы потом очень удивиться. А леди Яра не так уж и плоха. Умная баба, которая поможет тебе и Железные острова удержать и в морском деле, где твои знания хромают. Может даже чересчур умная, так что держи ухо востро. А вот первую часть своей речи — запомни. Толкнешь перед народом, когда тебя официально коронуют. Джон издал смешок и кивнул. — Я запомню, — пообещал сказал он. — И про речи и все ваши советы, леди Эмма. — Хороший мальчик, — похвалила она его и, хлопнув по спине, строго добавила: — А теперь приземли уже свою попу на трон, юноша. Хочу тобой полюбоваться. Как ни странно, подчиниться воле леди Эммы было проще, чем поддаться своей неестественной тяге. Джон развернулся, набрал в легкие воздуха и медленно сел на трон своих предков. Это… оказалось необычное чувство. Он видел весь зал перед собой, как на ладони, чувствовал прохладу не очень удобного сидения и поразительно острые края мечей на подлокотниках, которые, что удивительно, не резали его кожу, но… Но тем не менее Джон вдруг осознал, что он на своем месте. Том самом, что он искал с самого детства, но нигде так и не нашел. Этот трон был его и наконец это чувство полностью осело в его костях, даря поразительное облегчение, будто с плеч упал неподъемный груз. — Ну и как я выгляжу? — хрипло спросил Джон, переведя взгляд на леди Эмму. Та отошла на пару шагов назад, к самому краю лестницы и сложила руки перед собой в молитвенном жесте. На ее губах сияла гордая улыбка, а в глазах блестели слезы. — Как король, — твердо сказала она и Джон, не заметив даже когда успел задержать дыхание, громко выдохнул. Он расправил плечи и вскинул подбородок. Да, я король. И черта с два я останусь в истории, как очередной безумец и неумеха. Я стану таким правителем, которым все мои предки будут гордиться и когда придет мой час мне не будет стыдно взглянуть им в глаза.