Перекрёсток миров

Глава 30, в которой бушуют лёд и пламя. — Ноткин… — хрипло шепчет Каспар, прикрывая глаза, растягивая свои тонкие, покрасневшие от поцелуев, губы в улыбке. Закатное солнце мягко облизывает розовыми лучами белую кожу Хана, играет бликами, отражаясь в небесного цвета глазах, и двоедушник вновь льнет к своему заклятому возлюбленному, не в силах укротить в себе желание покрыть красивое аристократическое лицо прикосновениями своих губ. Они вдвоем — на белой постели, скрываются от тысячи чужих глаз в месте где никто их не побеспокоит, и не прервет их долгожданного момента единения. Паша улыбается, нависая над слизеринцем, жадными, влажными поцелуями опускается вниз по тонкой шее Каина к белой груди, а тот отзывается на каждое прикосновение тихими, едва слышными стонами. — Ноткин… — Хан приподнимается, жарко выдыхает ему на ухо и проводит языком по щеке гриффиндорца. «Ноткин». Паша открывает глаза, чертыхнувшись, выныривает из внезапного сна. Артист сидит на его коленях и, довольный, вылизывает щеку хозяина. Это был всего лишь сон. Усталость от бессонных ночей вновь накатила на него волной, и гриффиндорец, сдавшись, задремал в гостиной. — Ноткин! Ну хоть какая-то польза от твоих сомнительных знакомств. — тихо пробормотал Спичка, постепенно добавляя кровь саламандры в будущее огнезащитное зелье. Атаман ошалело хлопал глазами, даже не в силах передразнить друга, дышал глубоко, стараясь успокоить разбушевавшийся организм, и кота своего покрепче обнял, дабы выглядеть как можно более невозмутимым. — И все же, Ярик, в отличие от твоих сомнительных знакомств, Каспар Паше хотя бы не вредит. Вон, какую подсказку ему сделал. — Так я и не спорю, спасибо ему за это! Потому мы и варим сейчас зелье, чтобы наш друг случайно не сгорел от страстной… битвы в пылу огня. — посмеялся Ярик, начиная помешивать варево против часовой стрелки. — Кстати, о зелье… — задумчиво пробормотал Ноткин, наклоняясь и беря в руку одну из склянок Спички. — Откуда у тебя кровь саламандры? Её просто так в Хогсмиде не купишь. — Я одолжил её у Бураха. — отмахнулся гриффиндорец, сдувая чёлку со лба. — Одолжил? — тихо засмеялся Паша. Мишка вздохнула. — Ладно, ладно. — вздохнул тот. — Присвоил. Слямзил. Утащил. Тяпнул. Стыбрил. Ну что, все довольны? Пожурили меня? — Ты же понимаешь, что воровать — плохо? Бурах, в конце концов, наш декан! — покачала головой Мишка. — Да, да, конечно. А теперь давайте закончим зелье, которое поможет нашему другу не поджариться и, собственно, не погибнуть мучительной смертью! — фыркнул тот и мрачно сгорбился над котлом. — Ладно. — гриффиндорка кивнула, не желая лишний раз спорить со своим упрямым братом. — Но ведь огнезащитное зелье — это не решение а, грубо говоря, просто средство защиты. Вряд ли задание состоит в том, чтобы просто продержаться под атакой драконьего пламени. В чем смысл испытания? Каспар не говорил? — Нет… — мрачно буркнул Ноткин. И мысленно добавил: «Может, и сказал бы. Если бы я не убежал, поджав хвост». — Интересно, а Виктория знает? Вопрос Мишки был скорее риторичным, однако недовольный Паша успел закатить глаза и сделать вид, что был всецело увлечен поглаживанием кота. Конечно же, она знает. Не мог же он не сказать о таком невесте. — Какая разница? — поспешил спасти ситуацию Ярослав, зачерпывая половником зелье и наполняя фиал. — Сказал — не сказал. Главное ведь, что мы теперь в курсе. А по поводу испытания у меня мыслишка есть. Спичка протянул фиал другу и тот кивнул, благодарно улыбаясь. — Спасибо. Итак, что за «мыслишка»? — Мне Лиза рассказывал… — Ах, Лиза? — перебил двоедушник, ехидно улыбаясь. — Мне Лиза рассказывал, — с нажимом продолжил Ярик, игнорируя насмешку друга, — что драконов обычно просто так для декораций не ставят. Храбрость будут проверять. Принцесс, что ли, из башен спасать придется… Ноткин мечтательно прикрыл глаза. Воображение вновь предлагало ему образ Каина, на сей раз сидящего на вершине огромной башни, что царапала небо шпилем, и башню охранял древний зверь, которого Атаману ещё предстояло победить.

***

«Будь готов, сразу же перед состязанием у чемпионов возьмут интервью для «Пророка». Будут журналисты и прочая шелуха, и вопросы будут задавать, возможно даже тупые. На них вообще лучше не отвечать.» — сказал декан Гриффиндора после завтрака. «Понял.» — ответил Паша. Конечно же, он все понял: журналисты, газета, интервью — и надел парадный костюм и мантию. — Классные штанишки, Ноткин. Дашь поносить? — Лиза приствистнул и гаденько улыбнулся, поиграв бровями, за что сразу получил весьма болезненный тычок под ребра от Хана. Ноткин закрыл лицо своими ладонями и закричал в себя, сгорая от стыда — все чемпионы были в спортивных костюмах цветов своих факультетов. Пострадав подобным образом с полминуты, Паша обернулся к друзьям, отнимая ладони от лица, а те пожали плечами синхронно, с искренней растерянностью глядя на Ноткина. — А вы что тут делаете? — спросил Данковский, заглядывая в шатёр. — Друзья и однокурсники чемпионов, пожалуйста, покиньте шатёр, иначе я… — декан слизерина быстрым взглядом окинул студентов и замер, побагровев от негодования, как только заметил двоедушника. — Ноткин, это просто катастрофа какая-то! Вы… — Сейчас переоденется, Данковский. Вы не нервничайте так сильно, а то нервные клетки не восстанавливаются. — пробасил Бурах, бросая пакет прямо Ноткину в руки. Гриффиндорец засиял от улыбки и, попрощавшись со своими друзьями, от всего сердца поблагодарил декана. Тот, видно, наученный прошлым горьким опытом, решил подстраховать своего студента на всякий случай. Футболка и спортивные штаны сели, как влитые, только олимпийка была словно на несколько размеров больше, однако Ноткину так нравилось даже больше. Радость Атамана была недолгой — все испортили проклятые журналисты. Их снова фотографировали как зверушек в зоопарке, а после принялись брать интервью. И если поначалу все шло нормально, то ближе к концу у Ноткина возникло ощущение, что газетчики просто соревновались в том, кто сможет задать более уродский вопрос: «Скажите, Ласка, каково это — пережить смерть отца-алкоголика, а после быть удочерённой другим алкоголиком?» «Мы знаем, Тая, Вы прибыли издалека. Каково это — наконец-то жить в цивилизации после травматичного детства в глухой степи?» «Поздравляем Вас с помолвкой, Виктория. После окончания школы Вас ожидает куда более прекрасная и важная миссия, чем получение высшего образования. Хотите родить сначала девочку или мальчика?» «Поделитесь с нашими читателями, Каспар, каково это — оказаться под самым «тяжелым» каблуком среди чистокровных семей?» — Ноткин. Павел Ноткин. — произнес имя гриффиндорца журналист, словно смакуя его. — Вы — самый младший участник турнира. Как себя ощущаете, соревнуясь с более опытными студентами? Атаман пожал плечами, отвечая: — Нормально ощущаю. Не такая у нас уж и большая разница в возрасте. И я, вообще-то, лидирую пока что. — Пока что. Ах, юная наивность, понимаю. Когда мне было тринадцать, как и Вам, я тоже… — Эй, мне шестнадцать. Не тринадцать. — В тринадцать лет юношейский максимализм проявляется весьма красочно. Кстати, о красочном. Я видел, каким взглядом Вы смотрели на чемпиона Слизерина — Каспара. — Что? — Ноткин вытаращился на журналюгу, сглотнув. — Вы завидуете. Я бы даже сказал, ревнуете. Мальчик-который-выжил не может получить то, чего хочет, как печально… — Я не… — Хотите оказаться на месте Каспара? — Чт-… Да я тебе так сейчас наподдам! Ладонь опустилась на плечо Ноткина, мгновенно утихомиривая разбушевавшиеся чувства гриффиндорца. — Отстаньте от него. Идем, Ноткин. Пора жребий тянуть. — голос младшего Каина был твёрже стали. — Опять жребий? — кисло переспросил юноша, но с удовольствием поднялся со своего стула и поспешил за слизеринцем, безумно благодарный ему за избавление от страданий. — Да. Каждому — по дракону, так будет честно. — А зачем столько? Мы же не можем «испортить» дракона, если пройдём испытание с одним? — шутливо поинтересовался Ноткин, бросив на Каина озорной взгляд. Каспар, однако, выглядел весьма серьёзным: — В том и дело, что можем. — Ноткин! Ну наконец-то. Только Вас и ждем! — недовольно отозвался Даниил, бережно прижимая к груди какой-то мешок, внутри которого что-то подозрительно шевелилось. Чемпионы окружили Данковского и он, вопреки ожиданиям Атамана, протянул мешок Тае: — В этом мешке миниатюры драконов, с которыми вам сегодня предстоит столкнуться. Тычик, Вы первая. Тяните. — А почему Тычик? Я думал, что должен быть первым, я же победил в первом туре… — тихо поинтересовался Ноткин и смутился, когда все разом обернулись к нему. — Возможно, Вы не осознаете этого до конца, Ноткин, — язвительно шипел профессор трансфигурации, — но в данном состязании быть первым — это не привилегия. И я удивлен, что мне приходится объяснять это чемпиону, но будучи последним Вы сможете проанализировать ошибки в стратегии Ваших предшественников. В последнем я, однако, сомневаюсь. Ноткин сложил руки на груди и опустил голову, тихо фыркнув. Спорить с Данковским было делом неблагодарным и энергозатратным, потому он просто решил дождаться своей очереди. К тому же, самое время подумать о том, что никто из чемпионов даже не удивился, услышав слово «драконы», будто это и не было таким уж секретом. — Китайский огненный шар! — произнесла Тая с таким восхищением, словно вытянула счастливый билет. Красный дракон беспокойно крутился на её смуглой ладони. Ласка вытянула Валлийского зелёного дракона и легко улыбнулась, взглянув на Викторию. — Супер! Это будет просто, учитывая спокойный нрав этого вида. Ты молодец. — Капелла мягко погладила подругу по плечу, а после сама опустила ладонь в мешок. У Ноткина волосы на затылке зашевелились: слова «просто» и «дракон» в его системе понятий никак не хотели становиться рядом. Виктории достался Перуанский змеезуб, и она, в принципе, осталась довольной, судя по её умиротворенному выражению лица. — Только драконью оспу не подхвати от него. А то знаю я, как ты любишь трогать всякую живность руками. — Каин улыбнулся ей, а у Ноткина аж зубы свело от внезапной вспышки ревности. Каспар тянул жребий предпоследним, и когда рука его выскользнула из мешка, на раскрытой ладони песиглавца оказалась миниатюра чёрного шипастого дракона. — Венгерский хвосторог. — произнес он вслух, чуть повернувшись к Ноткину. — Тебе повезло. Я вытянул самого опасного. Паша резко зыркнул на него, поджав губы, и уверенно запустил пятерню вглубь мешка. Существо, оставшееся там, с чувством куснуло Ноткина за палец и двоедушник, «ойкнув», одёрнул руку. Тая рассмеялась совершенно беззлобно и потрепала гриффиндорца по плечу. — Расслабься, Паш, это всего лишь миниатюрка. Давай, кто там тебе достался? Атаман вздохнул, опустил руку в мешок уже не так резко и осторожно вытянул на всеобщее обозрение серого дракона. Даже в миниатюре он был почти в два раза больше своих огнедышащих собратьев. Ноткин застыл, глядя на него растерянным взглядом, за плечо ему заглянул Бурах и легко покачал головой. — Украинский железнобрюхий. Тяжеленький. — Ваша цель — золотое яйцо, которое будут охранять ваши драконы. — заговорил Даниил, привлекая к себе внимание. — Забираете яйцо — завершаете испытание. Судьи будут оценивать скорость, технику и количество увечий. — Увечий?! — воскликнул Ноткин, но Каспар только шикнул на него. — Помните, что на поле присутствуют колдомедики и авроры. Если вы чувствуете, что не в состоянии продолжать испытание, выпускайте сноп красных искр. Все ясно? — Да, профессор. — отозвались чемпионы. Все, кроме Ноткина, который все еще был возмущен происходящим. — Пойдем, Тая. Покажем мальчишкам, как можно красиво разобраться с драконом. — лучезарно улыбнулась Ева, похлопав свою чемпионку по плечу, и волшебницы, переглянувшись, отправились на выход из шатра. Бурах попросил Викторию отойти на пару слов, и Ноткин, спохватившись, сунул железнобрюхого малыша в карман олимпийки. — Хан… Поговорим? Или тебе нужно посмотреть на то, как Тая справится с драконом? — голос Ноткина слегка дрогнул от волнения и он нахмурился, пытаясь казаться уверенным. — Нет. А тебе? — усмехнулся песиглавец и кивнул, разворачиваясь и отходя к темному уголку шатра. Гриффиндорец покачал головой и последовал за Каиным. Сжимая кулаки, короткими ногтями он впивался в ладони, пытаясь тем самым немного отрезвить свои ощущения, в голове юноши все еще гудели воспоминания о расспросах журналистов по поводу помолвки Каина и Ольгимских. — Так ты… Все еще хочешь взять Викторию в жёны? — спросил Ноткин в лоб, заставив Каспара поморщиться словно от мигрени. — Послушай, Ноткин. — начал он как можно более спокойно, однако холодный яд уже сочился сквозь его плотно стиснутые губы. — Мне кажется, это уже слишком. В тебе, безусловно, ярко выражены те качества, которые привлекают меня: ты сильный, ты красивый. Каин сделал паузу, и Паша почти наверняка был уверен, что намерянно — от комплиментов у двоедушника румянец заиграл на щеках. Добившись нужного эффекта, слизеринец продолжил: — Но, Мерлин всеблагой, какой же ты тупой. Это просто невыносимо! — он прошипел, делая шаг вперед и говоря на тон тише. — Я уже сказал тебе, что мы с Капеллой друг друга не любим. Я заинтересован в тебе, я целовался с тобой, и я предложил тебе стать моим парнем, в то время как мои отношения с Викторией едва ли можно назвать дружескими. Мы с ней находимся в одной лодке — мы жертвы родительских абмиций, рядовые шестерёнки в политической карьере волшебного мира. Ты понимаешь вообще, о чем я сейчас говорю? — Я не понимаю, почему ты просто не можешь не жениться на Капелле. — упрямо повторил Атаман, вздернув подбородок и глядя на Каспара с вызовом. — Всё, Ноткин, ты меня достал. — произнес песиглавец с ледяным спокойствием, трогая пальцами горбинку на своем носу. — Я устал повторять тебе одно и то же раз за разом, это бесполезно. Свое предложение больше повторять не собираюсь, и в следующий раз ты сам ко мне подойдешь. — Нет, это ты ко мне подойдешь! — вспыхнул Ноткин, сложив руки на груди. — Больно надо. — поморщился Каин. — Эй, что тут у вас? — хрипло поинтересовался Бурах. Не дождавшись ответа, он поманил Ноткина к себе. — На пару слов. Паша, продолжая дышать тяжело, сжимая от ярости кулаки, кивнул и подошел к Артемию, с немым вопросом глядя ему в глаза. — У тебя есть какой-нибудь план? — спросил профессор, чуть щуря глаза. — Да, сэр. — гриффиндорец кивнул, изо всех сил пытаясь затушить бурю в груди. — Ты же помнишь, что в любой момент можешь подать сигнал об остановке испытания? — тихо интересуется он, а после вздыхает, отводя взгляд. — Я понимаю, ты уверен в собственных силах, но будет лучше если ты побережешь себя. — Я лидер двоедушников, сэр. — ответил Атаман резко, но попытался сгладить интонацию слабой улыбкой. — А дракон — это тоже вторая душа, по сути. Живая тварь… Я справлюсь, профессор. Декану Гриффиндора не оставалось ничего иного, кроме как поверить своему подопечному. Он увел Пашу из шатра к скамье чемпионов, чтобы он мог понаблюдать за остальными участниками соревнований, и, стоило им занять свои места, Тая победно вскрикнула, поднимая яйцо над своей головой. В глубине души Атаман был даже рад собственной перепалке с Каспаром — ему казалось, что тем огнем, что бушевал у него в груди, можно было сжечь целого дракона. Однако, у его ярости была и отрицательная сторона — гриффиндорец совершенно не мог сконцентрироваться на происходящем. У него перед глазами просто летали драконы, извергая огонь из клыкастых пастей, Ласка и Капелла справлялись со своими драконами разными методами, рассчитывая на свои сильные стороны. Рэвенкловка использовала местность: пряталась за камнями, поджидая нужного момента, и, подобравшись к зеленому дракону, послала в него три заклинания, заставившие опасное животное опустить голову, закрыть глаза и уснуть. Виктория же пошла в лоб, насылая на дракона череду оглушающих ударов, крутанула запястьем, выпуская огромный столб белого дыма, который быстро укрыл всю поверхность стадиона, скользнула в него, а вынырнула уже триумфально сжимая яйцо в руках. Когда на поле вышел Каспар, Ноткин сложил руки на груди и нахмурился — хотелось встать и уйти, но желание посмотреть на то, как аристократический выскочка будет справляться со страшным шипастым драконом, оказалось сильнее обиды. Слизеринец, выудив палочку из чехла, использовал единственное заклинание — «Диффиндо», направив палочку на свою ладонь и получив тем самым легкий порез. Кровь хлынула из-под кожи, побежала по линии жизни, а дракон, насторожившись, повернул массивную шипастую голову к Каину. Каспар спрятал палочку и уверенно прошел вперед, протягивая раненую ладонь к дракону, вызвав своими действиями удивленно-восторженные возгласы публики. Даже Ноткин, позабыв о своем недовольстве, смотрел на него разинув рот. Дракон почтительно склонил голову перед наследником Симона, и тот аккуратно погладил нос хвосторога целой ладонью, а после наклонился и подобрал яйцо. — Сорок секунд. Это длилось всего сорок секунд! — отозвался Данковский совсем рядом, замораживая «темпус». Ноткину показалось, будто зельевар совсем тихо пробормотал что-то вроде: «Как же я рад, что никогда раньше не слышал таких слов от тебя», чем вызвал возмущенную реакцию декана Слизерина. Не желая заострять на этом внимание, студент дернул Бураха за рукав мантии. — А это вообще законно? Он ведь почти ничего не сделал. — К сожалению. — Артемий пожал плечами, повернувшись к Ноткину. — Он не использовал ничего, кроме собственной магии. Я слышал легенду, что первый из Каиных укротил первого дракона, и с тех пор в жилах его потомков течет кровь, способная усмирить любого дракона. Ноткин тихо фыркнул. Он думал о том, что это правда было круто, но вслух этого бы в жизни не сказал. — Ты готов, чемпион? — поинтересовался Бурах, поднимаясь со своего места, чтобы провести Ноткина до поля. — Да. — кивнул он, полный решимости, и пошел за деканом. Дракон Ноткина был огромным. Он медленно двигался, нарезая круги вокруг золотого яйца, и земля дрожала под тяжестью его лап. Паша шумно втянул воздух носом. План был простым: выпить охлаждающее зелье, пробежаться под струёй огня и просто схватить трофейное яйцо — ничего сложного. Гриффиндорец сунул руку в карман олимпийки и тихо «ойкнул». А после сделал это громче, осознав, что «фиал с зельем» только что укусил его за палец. В кармане у Ноткина отдыхал миниатюрный украинский железнобрюх. Фиал с зельем, которое Спичка заботливо сварил для друга, остался в кармане парадной мантии, которую парень сменил на спортивный костюм. Ноткин расхохотался от нервов, понимая, что так «красиво» облажаться мог только он. Дракон, обратив на него внимание, повернул свою огромную морду в сторону студента и выдохнул яркий столб огня. Паша сорвался на бег и спрятался за первым попавшимся камнем. Он выхватил палочку из кармана, но времени думать у него не было. Дракон тяжелой поступью приближался к его укрытию, и Ноткин чувствовал, что любой следующий шаг этого существа просто раздавит его. Атаман вновь сорвался на бег, и с опозданием заметил, что на него с опасной скоростью несется огромный хвост твари. Успев вскинуть палочку с громким вскриком «Протего», юноша поставил щит, однако это не уберегло его от столкновения с твердой чешуей. От падения Ноткин «очухался» почти мгновенно, встал на ноги, вытер рукавом окровавленный рот и подбородок, быстро осмотрелся. Дракон раскрыл свою пасть, готовый изрыгнуть новую порцию пламени, хвост вновь опасно летел к двоедушнику, желая просто прихлопнуть им пацана. Паша потерял последние капли самосохранения, спрятал палочку в карман олимпийки и побежал навстречу приближающемуся хвосту. Подпрыгнув, Ноткин схватился за огромный шип на хвосте. Железнобрюх вильнул тяжелым хвостом, и Паша замер на месте, затаил дыхание, прильнув щекой к чешуе. Переждав немного, двоедушник снова пополз вверх по хвосту, пока не оказался на спине дракона. Обняв очередной шип одной рукой, второй схватился за палочку и взмахнул, направив на яйцо. — «Вингардиум»… Ноткин пошатнулся, так как дракон беспокойно расправил крылья и взмахнул ими, пытаясь взмыть в воздух. Цепь на его ошейнике опасно натянулась, и Паша вновь застыл, обнимая, свою единственную опору. Ноги разъезжались на скользкой чешуе зверя, однако рука юноши не дрогнула, когда он вновь произнес заклинание левитации. — «Вингардиум левиоса»! Драконье яйцо взмыло вверх, украинский железнобрюх взревел, устремившись яйцу навстречу. У Ноткина затекла кисть, рука дрожала, но он упрямо левитировал яйцо к себе, балансируя на теле беспокойного зверя. Как только трофей оказался в его руке, гриффиндорец победно вскрикнул, спрыгнув с дракона. Приземлившись неаккуратно, он вновь подвернул свою чертову ногу и поплелся к выходу, не обратив внимания на то, что дракон за спиной подозрительно притих. Первым, к удивлению Атамана, навстречу выбежал Каспар. Взгляд его выглядел обеспокоенным, но сжатые в кулаки пальцы он прятал в карманах своей олимпийки. — Классное лицо, Ноткин. — поморщившись, он кивнул, обращая внимание на разбитый нос двоедушника. — Ага. Хочешь сесть? — дерзко ответил тот, вогнав Каспара в краску. То ли смущения, то ли ярости. Слизеринец вынул руки из карманов и схватил Ноткина за грудки, хорошенько встряхнув. Из свежей раны на его левой ладони обильно сочилась кровь. — Ты невыносимый придурок. Ты себе шею мог свернуть, которая голову твою дурацкую на плечах держит! — Да отвали ты от меня! — Ноткин кричал, но не злился по-настоящему. Он взялся руками за запястья Каспара, сжал их крепко, как хотел бы сжать слизеринца в объятиях. — Да, Каспар, отвалите от моего чемпиона, будьте добры! — Бурах аккуратно разнял парней и послал пару целебных заклинаний в сторону Паши. Одним вправил ему нос, вторым подлатал вывернутую ногу. Ноткина вместе с облегчением накрыла волна эйфории. Даже низкие баллы за испытание, которые подвинули его в турнирной таблице на третье место, не смогли потушить боевого запала гриффиндорца. Как только он перешагнул порог своей гостиной, студенты встретили его горячими поздравлениями, двоедушники качали на руках, а друзья заключили его в крепкие объятия, радуясь за Ноткина как за самого себя. Следом за Пашей вернулась Виктория, и праздничная факультетская вечеринка началась — нельзя ведь было не отметить тот факт, что первое и третье место в турнирной таблице остались за гриффиндорцами. Спичка каким-то образом умудрился раздобыть где-то три ящика сливочного пива, а ребята с курсов постарше поделились с четырекурсниками огневиски. Не сказать, что ранее Ноткин не пробовал алкоголь, однако в таких количествах ему пить еще не приходилось. Да и как тут устоять, когда каждый второй тост поднимали в его честь? Он улыбался, демонстративно приподнимал бутылку пива и делал маленький глоток, создавая видимость полного слияния с коллективом. Его привычка аккуратно обращаться с алкоголем пошла ему на пользу, ибо в разгаре праздника Виктория аккуратно похлопала его по плечу и жестом пригласила отойти с ней на разговор. — Ты чего-то хотела? — голос Ноткина дрогнул и он тут же прильнул губами к горлышку бутылки, делая несколько больших глотков, чтобы промочить горло. — Да. Я хотела поговорить с тобой по поводу Каспара. Ноткин поперхнулся и закашлял, пиво пошло носом и, вытирая лицо рукавом своей олимпийки, гриффиндорец решил оставить бутылку на журнальном столике. Меньше всего на свете ему хотелось ударить в грязь лицом перед невестой Хана, однако с этим заданием он как и всегла справлялся на «Превосходно». — Кхе… Интересно. О чём же? Волшебница вздохнула, заправляя прядь огненных волос за ухо. Она помолчала немного, будто подбирала слова, а после улыбнулась уголками губ, говоря тихо-тихо: — Послушай. Я, на самом деле, очень рада, что у Каспара есть человек вроде тебя. То есть, я хотела сказать, что я не против вашего общения. То ли алкоголь догнал Ноткина, то ли волнение подогрело градус содержимого в его крови — у двоедушника подкосились ноги, и ему пришлось опереться спиной о стену, чтобы не упасть. — Слушай, Капелла… Мы с ним не то, чтобы друзья, и я… Я вообще-то не хочу с ним «общаться». Не в плане «общаться», а, ну, «общаться». Ты понимаешь, да? Ольгимская посмотрела на него растерянно, однако не успела ничего ответить. К ребятам подошла Мишка и, схватившись за рукав Ноткина, потянула на себя. — Мне жаль вас прерывать, но мне нужен Паша. Там Ярослав перепил, его нужно уложить. Я этого кабана на себе носить не буду… Пожалуйста. — она буркнула тихо, взглянув на Капеллу исподлобья, а после устремила взгляд на Ноткина. В любой другой день Ноткин сказал бы, что Ярик не маленький, и он ему не нянька, но Мишку расстраивать не хотелось. Ну и, к тому же, это был отличный повод избежать дальнейшего разговора с Викторией. — Хорошо. — кратко кивнул он и вернулся в самое сердце праздника к огромному дивану напротив камина. Спичка буквально лежал в кресле, прислоняя к щеке пустой стакан из-под огневиски и сдавленно икая. — Ну что, дружище, накидался? — спросил Ноткин, не в силах удержаться от легкой улыбки. — За себя и за Пашку! — пьяно рассмеялся гриффиндорец и не без помощи друга принял сначала сидячее положение, а после встал, почти заваливаясь на Ноткина. Атаман покрепче обнял товарища за пояс, одну руку его закинув себе на плечо, и потянул наверх, в их спальню. Спичка шел молча, еле волоча за собой ноги. Он буквально спал на ходу, и заговорил лишь тогда, когда лидер двоедушников сбросил свою ношу на постель. — Лиза… — пьяно застонал он, когда Ноткин снял галстук и расстегивал рубашку на его груди. — Упаси господь. — ответил Паша, шутя, высвобождая руки блондина из рубашки. — Лиза… Я тебя… Тебя… — гриффиндорец замычал вновь, подгребая подушку к себе, легко ударяя по ней кулаком. — Так его. Мочи гада. — Ноткин откровенно потешался, снимая обувь Ярослава, его брюки, а после заботливо заворачивая его в одеяло. — Ненавижу тебя… — простонал он, уткнулся губами в подушку и замер, тяжело дыша. — Да… — тихо сказал Ноткин, опускаясь на ковер возле его кровати и закрывая лицо ладонями. — Я тоже ненавижу. Сознание вновь кормило его фантазиями. На сей раз «башня принцессы» была пустой, а у его дракона были прекрасные глаза небесного цвета.