Среди обломков мечты

— Ты где была? Тебе было сказано не уходить за пределы своей комнаты без разрешения, — он прожигал меня взглядом, нежно протирая лезвие своего ножа подушечками пальцев. — П-простите… папа… я больше не буду вас расстраивать… Пожалуйста, не надо… — Несмотря на сухость в горле, и чрезмерные обрывания слов в своей речи, пытаюсь вымолить прощение. Что же такого случилось, что этот человек даже пришёл сюда в таком состоянии. Он был пьян, и это ощущалось неприятным запахом алкоголя, летающим в пространстве этой комнаты. — Я спросил: где ты была! — он медленно, но яростно подходил ко мне. Хочу убежать, но ноги перестали меня слушать; а когда всё же решилась совершить побег, было уже поздно. Он стоит, прижав меня к стене. С каждым его выдохом я начинаю задыхаться от столь неприятного мне запаха самогона. Мужчина проводит безопасной, плоской стороной лезвия по моей шее, напоминая о том, что он всё ещё ждёт моего ответа. — Я… я ходила к Дженни… — С ощущением плавно идущего холодного металла по моей коже, стараюсь лишний раз не дёргаться. Нервно сглатываю. — У Дженни? — голос был спокойный и тихий, отчасти намекающий на продолжение моей отговорки. — Д-да… я отнесла ей одну вещь, которую она мне дала на время… — Что за вещь? — голос был всё так же мягок. Он будто игрался этим ножиком, проводя его по шее и ниже. Нотки в голосе не отражали заинтересованности, поэтому было сложно понять, зачем он продолжает задавать вопросы. Сглатываю застрявший ком в горле и продолжаю: — Ночнушка. — Взгляд его устремился в мои глаза. Он понимал, что я не вру, и его удивила такая ситуация. Неужели его любимой дочери понравилась эта тайская игрушка. Так он думал про меня и всем своим видом выдавал, что ему не понравилось, как я начинаю вливаться в коллектив семьи. Ведь у них всё начинается лишь с Дженни. Если доченьке понравилось — значит всем понравилось. Неожиданно он убрал лезвие в сторону, и взял меня за шиворот. — Нехорошо так делать. Тебе нужно преподать урок. — Всё так же спокойно он повёл меня в мою комнату, и закрыл дверь на ключ. Не став любезничать, повалил меня на кровать. Отодвинул блондинистые локоны и начал искать знакомое место на моей шее, которое подметил, пока игрался ножом. Найдя это место, — где-то с левой стороны, чуть ниже уха, — начал высшкрябывать какой-то рисунок лезвием. Острая боль. Я кричала и дёргала ногами, которые так крепко зажал мужчина. С каждым моим брыканием он придавливал меня сильнее, полностью ложась своим телом, и проводил лезвие глубже, поэтому я терпела, дабы не было хуже… Однажды мне удалось испытать порез ножом, когда я порезалась им при готовке в детдоме. Но это совсем другое. Тогда достаточно было положить палец в рот, и кровь остановится. Здесь же кровь стекает непрерывно от лезвия, вот уже пятую минуту прорезающего нежную кожу, не привыкшую к подобным издёвкам. Уже приходится глотать сгустки крови от сдерживаемого мной крика, и он, наконец, закончил. Я не знаю что было выгравировано на моей шее. Ощущаю лишь, как горячая кровь прожигает кожу своими тёмно-красными дорожками. Она не останавливается, поэтому мужчина поднял меня, и понёс в ванную. Набрав в неё ледяной воды, он положил меня туда прям в одежде. Заметив, что я всё ещё в сознании, мужчина сказал: — Отныне ты должна знать своё место, и эта метка послужит тебе напоминанием. Дорожки крови моментально слили́сь с водой, отдав ей часть своего оттенка. Теперь мне кажется, что это не кровь была горячей, а моё немеющее тело не получало должного потока крови и стало холодным. Ледяная вода перестала казаться такой уж ледяной. Стараюсь не потерять сознание в ванной, иначе могу утонуть или замёрзнуть. Отец ушёл, демонстративно хлопнув дверью. Когда всё стихло, и я начала слышать в голове лишь пульсацию, которая, как мне казалось, раздавалась ото всех углов этого помещения, я осуществляла плановые попытки встать и пойти отдохнуть, наслаждаясь моментами, когда меня никто не потревожит. Для начала нужно согреться. Когда мне наконец удаётся встать, я, движениями робота и онемевшими конечностями, подхожу к той, испачканной кровью, кровати, обессиленно ложась на неё, и укутываюсь одеялом, переодически вздрагивая.

***

На утро я услышала голоса в своей комнате, что очень странно. Обычно меня все игнорили. Делая вид, что всё ещё сплю, пытаюсь подслушать разговор. — Известно, что погружение в холодную воду замедляет кровоток, а это может привести к замедлению синтеза белка в мышцах - процесса, способствующего восстановлению мышечной ткани после травмы или высокой нагрузки. Поэтому её травмы и синяки начинают исчезать, но резкое погружение в ледяную ванну крайне опасно для любого человека. Дело в том, что при погружении в такую воду, в организме человека происходит спазм сосудов - в виду воздействия на организм холода, стенки сосудов резко сужаются, и кровеносная система начинает работать в усиленном, можно даже сказать, аварийном режиме. Одним словом - это большой стресс для организма, поэтому нужно следить за состоянием девочки некоторое время, — раздался мужской голос. Не сложно догадаться, что это какой-нибудь врач. — Хорошо. Ох, вы давно работаете нашим семейным врачом и очень нам помогаете. Поэтому я бы хотела дать вам денежную премию, — сказала женщина. Тогда мне пришлось открыть глаза. Передо мной, на кровати, сидела мама, а рядом стоял врач так, будто отдавал честь, словно он солдат. Сразу они и не заметили моего пробуждения, поэтому я немного приподнялась, приняв полулежачее положение. И лишь сделав эти, на вид, несмелые движения, я ощутила некое сковывание конечностей, поэтому не могла делать что-либо быстро. Меня охватил жар. Мама на секунду повернулась, продолжая говорить с врачом, но остановилась, заметив, что я не сплю, и видимо давно. — О, Лиса, проснулась? Малыш, не вставай. Сегодня никаких репетиторов. Отдыхай. Девушка чмокнула меня в щёку. Но в сознании мелькали лишь вопросы по типу: как она так вовремя вернулась из командировки? Знает ли она о побоях и как к этому относится? Что они с отцом замышляют? Но, решив, что это может ожесточить их отношение ко мне, я продолжила играть роль невинного ребёнка. Так будет безопаснее для меня во всех смыслах. Надеюсь, мне не придётся нагонять всё пропущенное, когда выздоровлю. Но сейчас не хотелось об этом думать. Ощущается резкий скачок в температуре, поэтому я откинула одеяло в сторону. Мама, прежде провожающая врача из моей комнаты, заметила кровавое пятно на кровати и насторожилась. Найдя мне пижаму и, сказав переодеть одежду, которая, по всей видимости, была вчерашней, к тому же испачкана в крови. Она подошла ближе и проверила мой лоб. Поняв, что у меня жар, она хотела ринуться за таблетками, но заметила метку в районе шеи. Она была красиво вырезана, но, смотревший на это зрелище, испытывал такую боль, будто сам пережил подобное на себе. Метка была углублена внутрь, и наполнена засохшей кровью. Сразу было понятно, что останется нехилый шрам. Всё же достав для меня таблетки, девушка помогла мне их выпить, позже оставив одну, направляясь куда-то в определённое место.

***

Подумав, куда она может направляться, когда её ребёнок в таком состоянии, мне стало интересно. Забив на жар, я выглянула из своей комнаты. Да Чён уже не было видно в этих длинных коридорах. Она бежала? Пройдя чуть дальше, я наткнулась на кабинет, в котором дверь была приоткрыта. Видимо, у них привычка не запирать до конца двери. Они действительно так разленились? Или просто не считают это нужным. Почему? Опять же за дверью слышны голоса и, дабы не повторить прошлый неудачный опыт с подслушиванием, я отодвинулась в сторону от двери, чтобы успеть быстро сбежать, или же найти хорошую отмазку с тем, что я, якобы, проголодалсь, ведь рядом была кухня. У них появятся сомнения на этот счёт, ведь я только что заболела, а, как они думают, заболевшие не всегда хотят есть. Немного поколеблются, но поверят. Закончив с раздумьями, я, наконец, начала вслушиваться в разговор. — Она должна знать своё место и не возвышаться над Дженни, когда унаследует нашу компанию! — А ты не подумал, что такими темпами Лиса нас возненавидит?! Оставь свои фетиши и дай ей нормальное образование! Ты её вчера чуть не убил. Где мы ещё найдём такую подходящую кандидатуру? В мысли пронеслось: что? Унаследую компанию? А как же Дженни? Почему она не может этого сделать? Что вы скрываете? На первый взгляд кажется, что они готовы отдать весь свой бизнес любимой дочери, а именно Дженни, но они этого не сделают. Неужели им дочь не так уж дорога? Хотя, по тому, как отец о ней печётся, родители очень её любят. Но, из их разговора понятно то, что я им вовсе не нужна. Им нужны мои навыки и личность. Если бы не подходила по их меркам - меня бы явно прибили без сожалений. Теперь мне стало легче от того, что меня не убьют. Но даже в такой ситуации я была рада, что на этом месте именно я, а не Рози. Я справлюсь, а Рози нет. Она очень сентиментальный и впечатлительный человек. Не хотелось бы растрачивать её натуру в подобном месте. И вдруг слышу продолжение их разговора после длительной паузы. — Мы же договорились воспитать в ней куклу. Она должна полностью обеспечить нашу Дженни деньгами, — сказал мужчина, поубавив разъярённых ноток в своём голосе. Замечаю, что их разговор подходит к концу, и мигом направляюсь в свою комнату. Добежав, я подметила, что у меня быстро билось сердце. Наверное испугалась, что эти люди могут заметить меня и узнать о моей осведомлённости об их планах. Мало ли что они сделают со мной, ведь им нужно вырастить из меня послушную девочку, покорно выполняющую свой долг. Да… Я начала понимать. Они на всё готовы ради своей дочери, и даже испортить жизнь другого человека, использовав его в своих целях. Но вопрос остался. Неужели Дженни такая лентяйка, что не может быть главой компании? Ей же не придётся особо работать, да и учиться заставлять её не будут. Или есть другая причина? Ложусь на кровать с этими размышлениями. Так не хочется ничего делать. Таблетка помогла немного сбавить жар, но небольшая температура чувствовалась. Закрыв глаза, я засыпаю, сопровождаясь мыслями об этой ситуации, и размышлениями о мести.