Ложь во имя драки

Дело не продвигались ни на шаг. У Се Ляня не было ни одной догадки, зачем кому-то нужны волосы небожителей. Он пытался сопоставить общие черты несчастных: — Крали волосы и у божетсв, и у генералов, и у их приближенных. Небожителей более низших рангов, дворцовых служащих, остригли лишь однажды, в самом начале всей этой истории. Возможно вор пытался проверить свои возможности, понять границы дозволенного? Начиная с простых слуг, он убедился в своей незаметности. Затем он перешёл на более крупную наживу — приближенных генералов. Но принц, нахмурившись, снова обратился к своим спискам. — Тут говорится, что вор остриг только четыре приближенных к генералам господ, моментально переходя на них самих. После череды удач он начал обкрадывать самих божеств. Здесь порядок полностью лишился закономерности, действия вора стали хаотичными и непредсказуемыми. Он иногда делает перерывы, но не останавливается вовсе… Или это уже касается его собственных предпочтений? Может он ведет какой-то список, где с каждой кражей вычеркивает из него имена, идя на поводу у своей прихоти?! Кажется, Его Высочество Наследный принц сошел с ума. Он медленно опустил голову на стол и сдавленно простонал, волосы мягко скользнули по его плечам. Усталость все же брала верх. Се Лянь и его слуги — Му Цин и Фэн Синь — сидели в кабинете Его Высочества и обсуждали дела. На улицах Небесной Столицы давно наступила ночь. Купола дворцов блестели золотом даже в такое время, стояла тишина. Небожители спали, стража трезвенно и смирно стояла у их дворцов, охраняя сон и волосы господ. Зато троица давних знакомых вовсю хлестала слишком крепко заваренный чай с димсамом¹. — Ваше Высочество, я думаю, тебе не стоит так заморачиваться над этим. Из-за чрезвычайной ситуации Владыка наказал и дворцу Линвэнь так же расследовать дело. У тебя должна была гора с плеч упасть! — отхлебывая бодрящий чай и морщась, проговорил Му Цин. — Да как Его Высочеству не заморачиваться, если ты сам говоришь, что это чрезвычайная ситуация! — возразил ему Фэн Синь, почти давясь этим самым чаем. — Ну не нагнетайте же вы! Вздохнув, Се Лянь оперся рукой о стол и с трудом поднял голову. Осмотревшись и не получив обратной связи, он плюхнулся обратно, но уже на свою руку, что было намного приятнее. Му Цин, бурно жестикулируя, высказывался: — Почему вообще Цзюнь У доверил это дело Его Высочеству? Богу войны! Богов литературы что ли мало? Вон дворец Линвэнь полон бездельников! Фэн Синь же удивился такой дерзости и возразил: — Страх потерял бранить честных господ за их спинами? Да ты гордиться должен, что Его Высочество — любимчик Владыки! Он все-таки наш друг и господин! Се Лянь: — Полно вам меня обсуждать!.. Они же проигнорировали его. Принц уже какой день задумывался, придет ли вор к нему вновь? Он ведь толком не отрезал даже пряди его длинных шелковистых волос, знающих уход и внимание. Если бы не знание боевого искусства и ловкость движений наследного принца, то возможно и он бы стал жертвой таинственного вора. Принц посмотрел на двух своих приближенных, отмечая, что на их головах все было в порядке. — Интересно, а почему это до вас он еще не добрался? — Се Лянь, опустив взгляд, принялся что-то откапывать с самого дна горы свитков на его столе, бормоча под нос, — минуту, одну минуту, — комната заполнилась звуком шуршания пергамента, — нашел, — он небрежно развернул свиток и слегка потряс его, будто отряхивая от крошек, — Это список служащих моего дворца трехдневной давности. Даже не вспомню, кто и при каких обстоятельствах мне его составлял… Тун Шуа, вроде… К слову, в списке говорится, что количество моих слуг, у которых украли волосы, — Му Цин и Фэн Синь насторожились, — равно нулю! — В самом деле? Дворец Его Высочества он обошел стороной, — поразмыслил Му Цин, — я даже и не заметил. — А вдруг это что-то может значить? — ошарашенно подорвался с места Се Лянь. — Вдруг небожители заметят это и подумают, что я как-то причастен? — но переосмыслив все сказанное, он успокоился, мягко выдохнув, — Ох, и чего мне страшится? Я полностью невиновен. В любом случае я смогу это доказать. — Заканчивать бы тебе с этим, Ваше Высочество, а то уже себя ненароком в воростве станешь подозревать, — прожужжал в кружку Му Цин, отведя взляд. Неожиданно Се Лянь прыснул, закрыв рот кулачком, а посмотря на его едва скрываемую улыбку, дал ему подзатыльник. Это немного разбавило атмосферу, даже уставший от недельных расследований принц расслабился. — А знаете что? — заинтересовал Се Лянь, оперевшись на стол и отхлебывая чай. — Что же? — А может вор даже продает эти волосы — чем выше ранг бывшего носителя, тем выше спрос. Разве не выгодная идея? — Му Цин и Фэн Синь крайне удивились такой догадке, но после размышлений и переглядок сочли ее довольно разумной. — А где же можно дорого продать такого рода вещи? Се Лянь задумчиво посмотрел на свою почти двухмесячную рану на руке, обрубок пальца. Вспомнив события той ночи, он растянул губы в легкой полуулыбке. Но неожиданно у всех троих распахнулись глаза. Му Цин медленно покачал головой, давая запрет на появившиеся в голове мысли принца. Но кто в силах остановить этого благородного господина, что пройдет тысячи ли², переплывет моря и перепрыгнет горы ради своей цели? — Я должен отправиться в Призрачный город!

***

— Нет, нет, нет и еще раз нет! — раздался недовольный голос Му Цина где-то сзади. — Ты с ума сошел? Я думал, ты уже давно забыл про него! — Про кого же? — Про Хуа… мпфм! — резко заткнутый рукой Фэн Синя Му Цин понял, что чуть не сморозил, и с хлопком положил свою руку поверх его. — Ах, да! Хуа Чэн! Стоит его навестить, — недвусмысленно подумал Се Лянь в предвкушении выбора меча для сражения. Во всей Поднебесной не нашлось хотя бы одной души, что не знала о Призрачном городе. Это страшное место, пристанище для демонов, уголок для шабашей! Демонов, призраков, мертвецов, говорящую дичь и прочее отродье там встречают с распростертыми объятиями. Отчаявшиеся люди тоже пробираются за ними тенью, но попав они внутрь, никому хуже не станет. Пусть веселятся до той поры, пока не начнут учинять бед или устраивать хаос. А вот для небесных чиновников вход строго воспрещен. Тамошние правила гласят, что, даже пришедшие с миром, но все такие же непоколебимые, не поддающиеся порочным желаниям и идущие по светлому пути, не смогут влиться в их общество и лишь испортят настроение. Но кто сказал, что это помешает Его Высочеству наследному принцу? Му Цин отпихнул Фэн Синя и громко протяжно выдохнул, осознавая, что беде не миновать. Троица переместилась из кабинета Его Высочества в его личные покои. Точнее после сказанных ранее слов принц мигом выбежал из кабинета, несясь от двух своих слуг. Он уже подбирал себе наряд для маскировки. Наверное, нужно остановиться на чем-нибудь простеньком? Он долго, задумавшись, рассматривал свои всевозможные шелковые, атласные, золотые, серебряные наряды, но в итоге приказал Му Цину принести его старые монашеские одеяния. Тот и с места не сдвинулся. — Если бы я знал, где они находятся, то сам бы принес, но сейчас это должен сделать ты, — крутился вокруг него принц. Молчание. — Сяо Цин! От такого обращения у него что-то треснуло в голове, а Фэн Синь разразился противным хохотом. Треск в его голове был вызван чем-то непонятным. Отвращение? Нет, как хоть одно слово из уст этого прекрасного, благородного, доброго, веселого, непоколебимого, но при этом сдержанного, вездесущего, продуманного, умного, красивого, романтичного и всеведующего принца могло вызвать хотя бы долю отвращения? Му Цин так и не понял, что это, закончив рассуждать на том, что это не отвращение. Он зажмурился и отвернулся от Се Ляня. Но Сяньлэ всегда добивается желаемого, поэтому повернувшись к нему спиной, он приставил кулак ко лбу и тяжко-тяжко вздохнул: — Ах, какая жалость. Если я надену свой повседневный наряд, блещущий яркими красками и мириадами огней, то привлеку к себе внимание на улицах Призрачного города. Кто-то доложит на меня Хуа Чэну, меня схватят, сначала побьют, потом зажарят или сварят, подав на обед, и не оставят ни косточки. — блеснув руками, Се Лянь вытер скупую невидимую слезу и, резко повернувшись, указал на своего слугу пальцем, тыкнув ему в грудь, — И тебе меня не жалко? Смотря в глаза такому уставшему и улыбающемуся принцу, Му Цин проникся жалостью. Се Лянь замученно улыбался, а Фэн Синь лежал на его кровати, зная, что ему за это ничего не будет. В такие моменты принц забывал, что двое юношей — его слуги. Для него они были хорошими друзьями, готовыми прийти на помощь в любое время. Тогда почему же не позволить себе малые шалости? С горем пополам Му Цин согласился и направился к выходу: — Ну и паршивцы же вы двое! Принесу я эти чертовы одеяния! — грозно рыкнув, он удалился. Как только дверь захлопнулась, Се Лянь, сбросил с лица всю скорбь и усталость, упал на кровать и произнес, толкая Фэн Синя локтем в бок: — Ну, как я его? Время было позднее, стоило быть потише, поэтому, отсмеявшись вдоволь, они принялись неслышно хихикать. — Чудеса! Му Цин смешит нас второй раз за день. А ведь он только начался! Вернувшись со стопкой сложенной одежды, Му Цин застал уже спокойных друзей. Фэн Синь лежал поперек кровати, а Се Лянь вовсе закрыл глазами, пытаясь заменить этим сон. И дураку было понятно, что на самом деле он ждет, пока Му Цин скажет ему встать и начнет одевать. Слуга выполнял эту работу с тех самых пор, как они познакомились. Фэн Синь решил выйти на балкон, поэтому Му Цин и Се Лянь остались только вдвоем. Сколько бы лет не прошло, а второй всегда замечает, как первый слегка краснеет, активно пытаясь прикрыть лицо челкой. Се Лянь никогда сильно не зацикливал на этом внимание, продолжая смирно стоять и ждать конца переодевания. Но сегодня Му Цин снова покраснел, когда завязывал белый шелковый пояс с резьбой на тонкой талии Его Высочества, попутно прикрепляя защитные талисманы, замаскированные под побрякушки. К слову, взять своих людей на Небеса и оставить им роль слуг было очень жестоко со стороны принца. В благодарность за такую длинную дружбу и поддержку, которая и помогла ему вознестись, Се Лянь что только им не предлагал. Сделать их генералами, отстроить им собственные дворцы на Средних Небесах, помочь вознестись им самим — все тщетно. Они, наплевав на себя, так и остались верными слугами Его Высочества, живущими в его дворце в Столице Небес и готовыми одевать его и ухаживать за ним каждый день. Исходя из этого, никакого авторитета среди небесных чиновников у них сроду не было. — Закончил, — на одном дыхании произнес Му Цин и быстрым шагом вышел на балкон к Фэн Синю. Се Лянь, завидев обычную его реакцию, улыбнувшись, покачал головой, а потом подошел к зеркалу. В этих белых одеяниях он и правда больше походил на монаха, но они были изящны и красивы в мелочах, все-таки немного соответствуя статусу принца. Почти незримая, невидимая резьба вырисовывала перья птиц, начиная с рукавов, переходя в крылья на плечах, а дальше в самих лебедей, величественно расположившихся на спине Сяньлэ, окружая свой стан маленькими облачками. Принц был доволен, осознавая, что Му Цин все-таки принес не то старое тряпье, в котором принц самосовершенствовался без малого год, а одежду для старших слуг. Такая мимолетная забота всегда трогала принца за душу, он, как и сейчас, нежно улыбался, теряя взгляд где-то вдали. Наконец он вынул все украшения из волос и вплел обычную белую ленту. Говоря откровенно, получилось коряво. По-хорошему, для переплетения следовало хотя бы расчесать волосы, но Се Лянь гордо решил, что так будет правдоподобнее, поэтому и не стал просить об одолжении опытного в таких делах Му Цина. И вот бог, одетый в одежду слуги, с шалашом на голове, ярым желанием и горящими глазами, уходя во тьму, вышел из освещенных покоев на балкон к своим друзьям и произнес: — В путь!