daisy petal

X – Jocelyn Flores(Instrumental)

      – И только попробуй сообщить мне, что они развесили что-то не в том порядке! Я месяц добивался согласия автора на эту выставку, и если ты допустишь хоть один промах, умение варить какао тебя не спасёт, ты поняла, Глэдис?!       Дверь в кабинет с грохотом закрылась. Локи опустился в кресло с высокой спинкой, устало потёр переносицу.       Он добивался участия этого художника в выставке всеми мыслимыми и немыслимыми способами, и даже хотел прибегнуть к угрозам, если бы этот человечишка не согласился. Локи хотел первым выставить работы этого несносного мальчишки. Тот, несмотря на заносчивость, был уникален. Смелые мазки, сочетания разных техник делали его все более популярным, и полноценная выставка должна была вывести его на новый уровень. Вечер медленно подбирался, выгоняя с улиц невыносимый, плавящий жар, и Божок, до этого прятавшийся под прохладой кондиционера, перебрался в машину и поспешил домой. Головная боль за предстоящую выставку заставляла его нервно барабанить длинными паучьими пальцами по рулю.       Уже дома Локи судорожно стягивает с себя тёмно-изумрудный костюм, аккуратно запихивая в шкаф, забирается в длинную тёплую кремовую толстовку, усыпанную нарисованными лепестками ромашки, как в спасительную крепость. Теперь нужно как-то снять с себя злость и волнение. На ум не приходит ничего путного, фантазия то и дело подкидывает противные варианты полного провала и дальнейшего смакования всеми снобами его позора. Тревожность липнет к спине, кусается.       На мгновение Локи вспоминает о той забавной маленькой игрушке, которую купил Гаст, чтобы не сильно скучать в казино в дни полного спокойствия. Потому Локи влетает в комнату Эна, хоть и не имеет такой привычки, замечает на одной из полок игрушку и, нерешительно потоптавшись, всё же забирает её и возвращается к себе. Залезает в постель, заворачивается в мягкое голубоватое одеяло и вновь судорожно вздыхает. Маленькая приставка издала приветственный звук. Локи полистал игры, выбрал нужную. Кажется, неделю назад он купил Animal Crossing и игра отлично снимала напряжение: приятная, мягкая музыка, дружелюбие.       Спокойствие неуверенно прокрадывается в комнату, но резко рассеивается, исчезает под грозным взглядом тревожности. Локи вновь вспоминает произошедшее на работе, злость вмешенная в ярость взрывает толщу песка покоя. Он сжимает кусок мерно шумящего пластика, стискивает зубы. Крупная дрожь пробивает всё тело, непрошенный хрусталь растекается по чуть алеющим щекам. Локи всхлипывает, мелко дрожит, подвижная пелена не даёт как следует разглядеть происходящее на маленьком дисплее, но он упорно продолжает жать на кнопки слегка посиневшими пальцами и собирать чёртовы красные яблоки.       Ярость то убегала далеко по песчаным барханам, то била по зубам переплетёнными цепями. За лёгким звоном в ушах от рыданий Локи не услышал тихие шаги и глухой стук в дверь. Чрез дёрганую водную вуаль мелькнули цветастые пятна. На виске вспыхнул сухой мягкий след. Локи смахнул трясущейся рукой мерзкую воду и повернул голову. Смуглый и чуть цветастый силуэт обрисовался во вполне материального Гаста. Локи чуть потупил взгляд.       – Я взял твою приставку. Я…она успокаивает немного, – тихо, виновато.       – Нет, нет. Ты не должен оправдываться. Позволишь? – Эн коснулся пальцами плеча, намекая на объятия. Локи слабо кивнул. Эн Дви аккуратно обнял Божка за плечи. Солнце, что теплилось в груди Гаста, разгоняло разбушевавшуюся злость, рубило и насаживало клочки её на острые наконечники ярко-жёлтых алебард. Локи вдохнул глубже, собираясь с мыслями.       – Глэдис может испортить выставку. Можешь себе представить? Помощница, которую я лично выбрал из этой зловонной кучи людишек, почти подставляет меня. Я договаривался с художником три месяца, это было чертовских сложно, – Локи хрипло усмехнулся: отголоски злости царапали горло, – не понимаю почему она поступает так. Эн слегка нахмурился, обнял Ло-Ло покрепче.       – Если хочешь, я, мм, поговорю с ней. Донесу твои мысли максимально прозрачно. Что скажешь, котёнок? Локи слабо пожал плечами.       – Я знаю, что можно сделать в крайнем случае. Но, – тонкие губы прошлись по бронзовой шее, – было бы совсем не лишним, знаешь, – мягкий укус в челюсть, – заручиться твоей поддержкой. Эн заурчал, довольно сщурившись и очаровательно улыбнувшись.       – Мм, сделаю всё, что пожелаешь, мой принц. Лица Локи коснулась нежной лилией хитрая улыбка, но тут же улетучилась. Эн опустил взгляд на руки Божка, являвшие настоящую сущность.       – Ло-Ло, ты не рассказывал, что покрываешься столь прекрасным ажурным арабеском. Локи тихо, как ему казалось, вздохнул. Неприятные воспоминания отчего-то пробудились именно сейчас.       – Не стоит сильно переживать, котёнок. В этом плане мы не различаемся.       Гаст, хитро ухмыляясь, закатал рукав цветастой рубашки. Благородная бронза уступила место прохладе сумеречно-синего. Локи уставился на мягкий цвет, глубокое смешение и переливание всевозможных оттенков, биение маленькой жилки на тонком веточном запястье. Он переплёл свою руку с рукой Гаста, желая сравнить свой вензельный узор с небольшим сумеречным пятном, неровно растёкшимся на изящной руке любимого. Локи не мог точно описать, что чувствовал от осознания этого приятного сходства. Благодарность, радость и спокойствие вмешивались в неведомую доселе эмоцию, что он никогда не испытывал.       Он прикрыл глаза, опустил голову на плечо Гаста. Тёпло, расходящееся по всему телу, убаюкивало, смывало и забирало глупые проблемы, сложные мысли, которые то и дело окутывали и пленяли уставшего от всего Божка. Рубашка легко слетела с плеч Эн Дви, и он, запустив руки под толстовку Локи, нежно спросил.       - Позволишь мне войти в твою безопасную крепость?       Локи чуть вспыхнул от горячих рук на животе, но закивал, спешно и уверенно, словно любимый может передумать, отказаться от этой странной затеи. Эн Дви, не возвращая коже нормальный цвет, нырнул под кремовую ткань толстовки и, легко пройдясь дорожкой поцелуев по нежной коже Божка, намеренно останавливаясь на бледных вспышках шрамов, вынырнул из слишком широкой горловины. Эн заулыбался, рассматривая тонкие вензеля, что причудливо вились на лице Божка. Контраст глубокого, ближе к индиго, синего с бело-голубым узором на коже выглядел завораживающе. И эти невероятные, немыслимые глаза…красноватые, отражающие решительность и страсть, что теплится глубоко внутри. Локи смущенно отводит взгляд, покусывает чуть покрасневшие губы. Эн нежно целует прохладные губы, вытягивая тихий судорожный стон, и отстраняется с лёгким смешком.       – Ох, как же ты любишь кокетничать, мой льдистый принц. Знаешь, твой румянец...мм…подобен распустившимся незабудкам. Ты так прекрасен. Жаль, что нам приходится прятаться.       От смущения и благодарности, что нестерпимо было сносить, Локи заглянул в золотые глаза и замер, позабыв обо всём. Оглушенный, пораженный невероятно изящным и тонким древним колдовством. Перед взором был дымный, сумеречный облик Гаста. Под кожей словно рассыпаны блуждающие, пульсирующие звёзды всех мыслимых вселенных, яркие кометы то и дело облизывали обманчиво хрупкие косточки ключиц. Обычно тёмные с проседью волосы теперь были кипуче белые, застывшие в невесомом полёте, а обжигающий мёд лукавых глаз усиливал сходство с восточным джинном. Эн, прикованный таким жадным взглядом своего Божка, вновь не смог сдержать лучезарную улыбку и рассмеялся. Потянулся и чуть куснул Локи в нос.       – Перестань, Ло-Ло, ты меня смущаешь. Локи покраснел, но взгляд не отвёл.