You Raise Me Up

Ветер гудит за окном — гнет деревья к земле, с силой врезается в рекламные щиты, дергает крыши остановок. Хосок сидит на диване, закутавшись в одеяло, пьет крепкий чай и слушает вой, с которым ветер носится мимо. Он вспоминает пустынные набережные и свет автомобильных фар, кажущиеся черными глаза и руки, покрытые татуировками. Вспоминает запах кожи и масла, вкус ментоловых сигарет на чужих губах и сладость шоколада на языке; потертый плед на земле и китайскую еду на двоих, музыку в колонках и нежный голос, поющий о любви. — Ветер — это свобода, — вспоминает он слова Чонгука. Тот часто повторял это, таская Хосока по ночному городу — «свидание, хён, это свидание!» Подставлял лицо порывам ветра, что трепал волосы, и улыбался широко — красивый, яркий, счастливый. С ним Хосок чувствовал себя влюбленным дураком, забывал о своих страхах, когда Чонгук прижимал его к перилам моста; когда гнал под сотню миль в час, чтобы успеть показать рассвет в особенном месте. — Ветер — это начало и конец, — говорил он, балансируя на парапете, пока ветер тянул его за края незастегнутой рубашки. Чонгук много чего говорил, а ещё больше делал. Приходил когда вздумается, уходил, не оставив записки. У Хосока не было номера его телефона, не было адреса, не было ничего. Потому что Чонгук сам как тот же ветер — налетит, перевернет все чувства вверх дном, и снова в путь. И Хосоку остается только ждать, когда тот вернется к нему, когда обнимет, прошепчет «привет» куда-то в шею и может быть в этот раз останется навсегда.