Пятница, 24 августа
Украина собирала свои немногочисленные вещи в чемоданы, предоставление не кем иным как тётушкой Присциллой. Клара хотела помочь девочке с сборами, но Украина вежливо попросила, чтобы она это делала сама. По этому девушка поспешно вышла с комнаты, сказав, что будет ждать её с Присциллой возле главного входа из поместья. Девочке было понятно, что златовласка не хочет, чтобы она уезжала, как и большинство других людей этого дома. Украине было тяжело покидать это место ставшие для неё таким родным. И кроме того, что ей придётся переехать в другой конец герцогства на пять лет обучения, так она снова останется одна и ей снова нужно будет знакомиться с новыми людьми.POV Украина
Как сказала Присцилла, она взяла небольшой отпуск и одну недельку побудет со мной, чтобы мне не было не так страшно. Женщина много чего мне рассказала о месте, куда я еду и с кем теперь я буду проживать тоже, успокаивая меня, что после окончания школы я снова вернусь сюда. Я была в большом предвкушении, ведь я пойду в школу впервые и за долгое время буду общаться со своими ровесниками-славянами**. Я и не думала, что вообще есть такое место, где учатся и живут люди с герцогства Ивановых. Для меня это была самая большая неожиданность! Но что меня больше всего беспокоило, это мысли о том, как Германия отреагировал на эту внезапную новость о моём столь долгом обучении. После того, как всё поместье уже гудело от вестей, Германию я не встречала, да и времени не было зайти к нему. Закончив со своими вещами, мне осталось в чемоданы положить, где осталось место, небольшие призенты, подаренные неравнодушными знакомыми, с кем я пересекалась или общалась во время моей недолгой роботы. С лица не сходила лёгкая, и с какой то стороны печальная, улыбка — как же было неожиданно получать от людей столько внимания и пожеланий... и видеть, как им на душе тоскливо. Это меня и утруждало. Закрыв крышку своего багажа, я села рядом, на кровать. Расматривая настенные обои на противоположной стене, во мне бурлили тысячи эмоций. В глубине души пестрил лучик надежды, что я проснусь в этой же кровати, и это окажется всего-навсего сном. Не подумайте, я хочу учиться и набираться новыми знаниями. Я к этому стремлюсь уже давно... И когда эта возможность уже у меня в кармане, я колеблюсь... Колеблюсь не зная от чего... Вдруг в комнату легонько постучали. Я от неожиданности я аж подскочила. В проёме открытой двери стоял он... Германия. Когда это дверь была открыта на распашку? Я была уверена, что Клара закрыла её, когда выходила. — Прости, я проходил мимо и хотел заглянуть на прощание. — сказал растерянный Германия. — Тебя что-то тревожит? От него ничего не скрыть. Он меня насквозь видит. — Да... немного... — Скажи честно, ты неуверенна своим решением? — спросил настойчиво парень, закрыв за собой дверь, но всё ещё стоя около неё. Он был прав, но я не горела желанием отвечать на его вопрос, поэтому задала встречный вопрос: — А ты уверен в моём решении? Германия заметно занервничал. Он точно не ожидал от меня такого поворота событий. Но он быстро вернулся в себя, и, призадумавшись, через время ответил: — Думаю, что да... Ведь если в тебе не уверены, как же ты будешь в себе уверена... — Я ожидала этот ответ! — ответила я, вернув свою улыбку. — Молодец, запомнил... и спасибо. Германия, уже подошёв к кровати и убрав мой багаж на пол, уселся рядом со мной, облокотившись руками о кровать. — За что? — недоумевал парень — Просто так... Спасибо тебе за всё! — поблагодарила я его, и, вспомнив, добавила: — Ты же будешь мне писать? Я очень бы хотела продолжить нашу дружбу, даже на расстоянии... — Непременно! — ответил, и продолжил: — Про это даже напоминать не надо было! Я всё равно бы написал тебе. Не можно было описать, как я сейчас была рада. Даже не от ответа Германии, а просто от его присутствия здесь и от того, что мы с ним общаемся. Я ничего не ответила. Просто обняла его крепко-крепко, сдерживая слёзы не то радости, не то грусти, чтобы не разривется на месте. Германия понимающе поглаживая меня по спине, успокаивая, и через время тоже обнял в ответ. Мне не хотелось отпускать парня. В его объятьях было так хорошо и спокойно. Но мне надо было спешить — тётушка Присцилла с Кларой уже заждались меня. Поезд должен был приехать ровно через пол часа. Германия помог мне донести чемоданы к повозке, возле которой уже метушилась старшая горничная, раздавая приказы своим подчинённым. Даже не смотря на свой небольшой отпуск, она питалась всё контролировать. — Юный Господин, спасибо вам за помощь, но вы не должны были... — специально не договаривая свою мысль, чтобы не обидеть Германию. — Всё нормально, Присцилла. Мне невмоготу помочь Украине с её вещами. — ответил парень, и когда женщина повернулась, тихонько, мне на ушко, добавил: — Хотя, если честно, они тяжелее, чем я предполагал. Я пустила тихий смешок, и легонько толкнула его. — Ну и грубиян. Как не стыдно прямо говорить девушке, что у неё чрезмерно много вещей. Но всё же, собравшись и усевшись, мы тронулись. В последий раз увидев лицо парнишки и помахав на прощание рукой, мы скрылись за деревьями. С этого момента и началось моё долгое путешествие.Понедельник, 27 августа
Из окна поезда я наблюдала за мелькающими деревьями, полями и лесами. Мы сменили несколько составов, и сейчас уже почти приехали к месту назначения. Это было заметно и за пейзажем: леса сменились бесконечными полями, на которых уже колосились пшено, овёс и другие зерновые культуры. Погода припаскудная. Целый день лил дождь. Под вечер немного прояснилось, но серые тучи всё ещё нависали над землёй. Уже чувствовалась осень, хоть на деревьях листья стояли ещё зелёные. Рядом сидела Присцилла, которой очень плохо давался переезд: вся бледная и измотанная, потому что мало спала. Как позже оказалось, её сильно укачивает в транспорте и именно по этому она никуда и не выезжает. Принимая какие-то лекарства ей на время становилось легче, и ей удавалось немного поспать.***
Поезд начал останавливаться — это была конечная. Людей в вагоне осталось совсем немного: другие же сошли на перрон намного раньше. Мы уже засобирались. Через некоторое время мы сошли с поезда и направились в неизвестном мне направлении. Присцилла шла уверенно и размашисто, и я не поспевала за ней. Повсюду стояли лужи. Горничная направилась к дереву, что стояло недалеко от вокзала. Под ним стояло двое человек: женщина и юноша. Я сразу и не поняла кто они. До меня дошло, что они та самая семья которая и приняла меня, только тогда, когда Присцилла подошла к ним и пожимала им руки. Подошев ближе, я могла разглядеть их. Я сразу распознала славянские черты лица. Женщина, что представилась как Ольга, имела светлые золотистые волосы, заплетённые в длинную косу, и, что меня очень поразило, серо-зеленые глаза. Она была первой из людей, кого я увидела с зелёными глазами. Залюбовавшись её глазами, я и не заметила, как открыла рот от изумления. Посмотрев на моё растерянное выражение лица, она улыбнулась. Её наряд напомнил мне о матери, ведь она носила точно такой же, когда я была совсем маленькой. Платье, с незамысловатыми узорами, вышитыми цветами, на ней выглядело идеально, и в какой-то момент мне тоже захотелось такое же. Со всем этим, я и забыла, что тут присутствует ещё одна персона. Это оказался сын Ольги. Юноша совсем не был похож на свою мать: чёрные волосы, карие глаза, смуглая кожа... да и ростом он превосходит всех нас! Он ни проронил ни слова, когда мы шли к их дому. Женщины заговорились, и когда я отстала от них он всё же спросил: — Мати казала, що ти розмовляєш українською... Це так? (Мама сказала, что ты разговариваешь на украинском... это правда?) — Це правда. (Это правда) Было очень необычно снова заговорить родным языком, когда почти целый год общалась только по русски и на немецком. —Ти дуже гарна! (Ты очень красивая!) — сказал парень нисколечки не засмущавшись, продолжая вести себя спокойно. Но я от его слов покраснела, как помидор. Моя реакция его позабавила. И вот, я стояла возле порога к дому. Я и не думала, что он будет побольше от моих ожиданий. Сразу, как мы вошли, к нам со всего дома сбежались дети разных возростов, но всё же старший среди них был младше меня, на мой взгляд, на несколько годиков. Они начали так быстро говорить и громко что-то выкрикивать, что мне стало не по себе. — Діти, швидко по своїм кімнатам! Вже пізно, завтра познайомитесь з Україною!(Дети, а ну быстро по свои комнатам! Уже поздно, завтра познакомитесь с Украиной!) — восгласила Ольга непослушным чадам, что как внезапно появились, так и пропали из виду. — Це діти моєї старшої сестри. Незабаром ти звикнеш до них. (Это дети моей старшей сестры. В скором времени ты к ним привыкнешь.) — обратилась ко мне женщина, заметив моё шоковое состояние. Мне не впервой иметь дело с детьми, но в этом случае меня очень испугало такое неожиданное поведение. Мне показали мою комнату. Меня немного смущал тот факт, что я буду жить одна, но не хотелось ни чем обидеть женщину, по этому я просто промолчала. Комната была светлой. Повсюду стояли вазоны с цветами и стояли небольшие стеллажи с книгами. Ольга оставила меня, чтобы я отдохнула после дороги. Переодевшись, я начала раскладывать свои вещи. Закончив с этим, с чистой совестью, я лягла спать.Через пару дней...
Мне прибыло письмо из поместья. Я уже догадывалась, кто это мне прислал, и не ошиблась. Это был Германия. Он поздравил с новосельем и пожелал всего наилучшего, и добавил адрес, по которому я могла писать ему в ответ. К своему письму он приложил сложенный в двое лист бумаги. Развернув его, я увидела красивый сад, нарисованный парнем. Я ахнула. У него получилось точно идеализировать каждый цветок и листок, и на мой взгляд очень реалистично. Несколько дней я разглядывала этот рисунок и всматривалась в знакомые растения. Спрятав от посторонних глаз, я спрятала его, вместе с письмом, в одну из полок комода. Я надеюсь, эти пять лет пролетят быстро, и скоро я вернусь назад и своими же глазами узрею всю красоту того места...