***
Время пролетело быстро, и, не успев заметить, вместо пышного и жаркого лета на дворе во всю бушевала поздняя осень: деревья, оголив свои ветви, стояли уже во всю готовые к первым заморозкам, что должны были начаться совсем скоро; опавшая листва разных оттенков укрыла голую землю одним большим одеялом; в воздухе витал запах сырости. С самого утра я и ещё несколько женщин помогали разнорабочим готовить сад к зиме. Большая часть работы была уже сделана, и мы не спеша завершали начатое. Я не спеша сгребала сухие листья на небольшие кучки, что позже собирались и сжигались неподалёку. Несмотря на то, что был уже день, солнце еле грело. Одетая я была в зимнее, так как осеннее было на меня уже мало, да и слишком оно было лёгким — рассчитанное для более тёплой погоды. Тёплое пальто, вязаная шапка и шарф, который связала сама... не хватает только перчаток, большего мне не надо. Покрасневшие от холода руки я терла между собой, чтобы хоть как-то согреть, потому что держать грабли продрогшими пальцами было затруднительно. Засунув в очередной раз руки в карманы пальто, я осматривала проделанную работу. Я была достаточно далеко от основной группы — сгребая листья уже непосредственно между голыми кустами, что плотно примыкали к друг другу, чем-то отдалённо напоминающие лабиринты из растений. Пока я гребла, за кустами послышался шорох. Я не обратила на это внимания — может белки или другая живность ищет чем поживиться. Но вдруг, где-то из кустов, тихий голос, что позвал меня по имени. Для меня это было неожиданно, и это меня очень испугало. Когда я обернулась на голос то с облегчением вздохнула. Это всего лишь был Германия, что, по непонятной для меня причине, прятался за зарослями шиповника. Когда я обратила на него внимание, он пригласил меня присесть рядом. Посмотрев по сторонам и убедившись, что в нашу сторону никто не идёт, я подошла ближе. Присев рядом, я увидела Бет, которую раньше и не заметила. Собака тотчас припала возле меня, положив свою голову мне на колени, надеясь на ласку. Поглаживая её по голове, я решила всё таки поинтересоваться у Германии, что он делает здесь в такое время. — ЯИ отпустила с тренировки раньше обычного. И учителя сегодня не будет, — какие-то дела срочные появились, — и по этому весь оставшийся день я свободен. — ответив на мой вопрос, Германия поспешно продолжил: — Ты сейчас свободна? — Прости, но не сейчас. Я уже тебе говорила, что на этой неделе, и на следующей, я работаю без выходных. К праздникам всё вернётся на круги своя. Германия как-то приуныл. — Ясно... Жаль, конечно, что в лес придётся самому идти. — Не самому, у тебя есть Бет за компаньона. — ответила я, на что Германия неловко улыбнулся. Вспомнив про лес, я тут же спохватилась: — Если ты сейчас в лес идёшь, можешь оказать мне маленькую услугу? — сказала я, и, получив согласие с стороны Германии, продолжила: — Мне очень надо набрать шиповника. Здесь, в саду, он уже осыпался, а в лесу уже созрел и времени не так много на его сборы. — Ты имеешь в виду тот, что растёт возле заброшенного дома? — спросил парень — Да, его Германия, недолго думая, ответил: — Хорошо, насобираю... — Спасибо! Ты меня очень выручишь. — поблагодарила я Не заметив, как быстро пролетело время за разговорами, я спохватилась, когда услышала, что меня уже ищут. Я уже собиралась уже уходить, когда обратила внимание на то, что Германия как-то легко оделся для прогулки в лес. До этого я не замечала, но его щёки покрылись алым румянцем от холода. — Тебе холодно? — Совсем немного. — замявшись ответил Германия, и, через время добавил: — Но всё же не ожидал, что так похолодает... Немного подумав, я поспешно сняла с себя шарф. — Ты это чего? — недоумевая спросил Германия — Твоё здоровье мне дороже, потому прошу, помолчи и не рыпайся...— сказала я, уже наматывая на его шею синее вязаное одеяние. На мгновение мне пришло осознание, как я сейчас близко к нему... Как же хорошо, что он смотрит совсем в другую сторону, а не на меня, ведь даже самый сильный румянец не скрыл бы моего раскрасневшегося лица от нахлынувших эмоций. Пальцы путались, а сердце совсем слетело с катушек. Хоть я для себя и решила остаться лишь другом для Германии, душа была совсем другого мнения. Как же мне было стыдно: влюбиться, да ещё в сына моего господина! Это так... неправильно... Да, мы общаемся совсем не как дворянин и прислуга, но мне хватает и этого, и большего я даже желать не могу. — Всё. С горем пополам я закончила возню с шарфом. На Германии он смотрелся очень мило из-за своего объёма — нити были крупные, и соответственно шарф получился большим. — Спасибо... — тихо поблагодарил юноша — Мне уже пора. До встречи! Мне надо было поторопиться: меня ищут, а я не хотела, чтобы нас с Германией увидели вместе. Это бы вызвало много вопросов со стороны всех прислуг и не только. Подняв Бет с моих ног, я уже собиралась встать, чтобы пойти с остальными на обед, но Германия схватив меня за запястье со словами "Подожди", неуклюже потянул меня на себя. Я, не удержавшись на ногах, камнем упала вниз, при этом инстинктивно закрыв глаза. Когда же, через несколько секунд, я открыла их, я встретилась с таким же испуганным и растерянным взглядом парня, на которого я и упала. Его очки, с которыми он не расставался, как-то косо расположились немного выше глаз. Но это не самое важное. Ведь мне бы не хватило бы слов описать все те эмоции, что я испытала в тот момент, когда осознала, что мои губы неуклюже накрыли его...POV Германия
***
Я не знаю, о чём я думал в тот момент, когда решил приостановить девушку. Мысли путались, не давая думать здраво. Чего мне хотелось в данный миг?.. Наверное, как бы это странно не звучало, ещё совсем немного побыть рядом с той, что окончательно заполонила мой разум и сердце в тот самый час, как появилась в моей жизни. Хотелось её обнять, приголубить, как когда-то в детстве, и никогда и никуда не отпускать... Наверно это прозвучит немного алчно, но, что бы кто не говорил, я не хочу её делить ни с кем. С той же самой работой, что и забирает у неё уйму времени. Если мы раньше виделись практически каждый день, теперь всё иначе, и эти редкие встречи стали для меня единственным утешением в ежедневной рутине. И когда же мне удалось её остановить, мне было уже тяжело совладать со своими чувствами. Рука сама по себе потянула девушку, я даже не успел ничего понять, как она уже была в моих объятьях и наши губы соприкоснулись в неуклюжем поцелуе. Меня переполняло море разных чувств, но отчётливо я мог выделить лишь три: озадаченность, так как всё произошло неожиданно и спонтанно, смятение, или же другими словами испуг, и возбуждение от той мысли, что Украина прямо здесь и сейчас, совсем рядом... Как же меня пленили её глаза — такие чистые и невинные, словно два изумруда, они смотрят прямо мне в глаза, словно в душу... А её веснушки? Несмотря на румяные щёки, они стали значительно темнее и отчётливее выделялись на раскрасневшемся лице. Поцелуй был совсем недолгим. Не успев опомниться, она с заплетающимся языком проговаривая всякого рода извинениями исчезла, оставив меня в растерянных чувствах.***
Как же хотелось провалиться под землю! Мне никогда ещё не было так стыдно. Что же теперь обо мне подумает Германия? Подавленность, растерянность, смятение и другого рода эмоции не хотели покидать меня. После обеда, как и планировалось, я помогала по кухне. Присцилла тоже присутствовала тут, но как смотрительница. Кухонная рутина всё же сделала своё дело, и я на время совсем забыла о Германии. Не обращая внимания на женщин, что то и дело разговорились, я мыла посуду, чистила овощи и делала всё такого рода работу. Работала я довольно долго — за окном уже давно потемнело, а на настольных часах уже пробило шесть вечера. Я уже немного подустала за этот вечер, и большего всего я хотела лечь по раньше. Работы оставалось совсем немного, и поэтому, от ничегонеделания, я убирала, попутно вслушиваясь в беседу старших женщин. Одна из куховарок, почти одного возраста с Присциллой, как-то затронула тему о браке, потому что её дочь скоро должна была выйти замуж, и это было на слуху у всех. — Я очень счастлива за неё! — радуясь за дочь, сказала сама куховарка, и, подметив, что мы с ней ровесницы, добавила: — Украина, а ты уже имеешь кого-нибудь на примете? В твоём то возрасте уже кто-нибудь,но должен быть. Ты красавица, да и руки у тебя работящие. Жена из тебя выйдет прекрасная! Слова женщины меня очень засмущали. Я прям чувствовала, как моё лицо и уши горели от стыда. Хотелось что-нибудь, да и ответить, но никак не могла подобрать слов. — Тётушка, да что вы такое говорите! — Да, Реинхилд, что ты такое говоришь?! — передразнив свою подругу моими словами, сказала Присцилла, и продолжила: — У Украины ещё много времени, чтобы выбрать себе достойного мужчину, ведь такое золотко не должно достаться кому попало.***
В то время, как женщины только затеяли разговор о женитьбе, Германия был совсем неподалёку. Заглянуть на кухню у парня было несколько причин. Одной из них было снова встретиться с Украиной: отдать её шарф и передать ей корзину с шиповником, который она просила собрать, поставив все точки над и в сегодняшней ситуации. Он бы просто попросил её отойти на минутку, и всё решить мирно, но он этого не сделал. Он просто замер возле распахнутых дверей, так и не найдя в себе смелости заглянуть, да и услышав разговор женщин о том, что Украина будет для кого-то... даже язык не поворачивается сказать такое. Его переполняла ревность: кто может предъявлять какие либо права к его Украине? У парня совсем пропал какой либо энтузиазм заглянуть на кухню. Развернувшись, он направился в сторону комнат прислуги, чтобы оставить там корзину, но по дороге туда встретил Клару, подругу Украины. Она недоумевала, что юный господин забыл здесь, но когда он попросил передать корзинку синевласке, всё поняла.***
Украина пришла к себе в комнату довольно поздно, и первое, чего она так сильно хотела, это лечь поспать. Но как только она развалилась на кровати, и в её двери постучали. — Войдите! — устало сказала она, не отрывая своей головы от подушки. В комнату зашла Клара. Украина поняла это по тихим шагам девицы и по запаху её масел, что распространился по всей комнате. — Клара, ты что-то хотела? Я сейчас ни в самом приятном расположении духа если тебе надо с кем нибудь поговорить о твоём Марк... — Я пришла к тебе совсем не по этой причине, — перебив подругу, возмущённо вздохнула Клара, попутно сев возле неё и, положив корзину полностью наполненную шиповником так, чтобы её увидела Украина, продолжила: — Меня попросил юный господин передать тебе это. Может ты мне объяснишь, что между вами происходит?POV Украина
Я совсем забыла, что попросила Германию собрать шиповника в лесу. И снова в голове всплыли воспоминания с тем поцелуе, а в месте с ними вернулся румянец. Единственные, кто знал о наших взаимоотношениях и дружбе были тётушка Присцилла и Клара, но ни одна из них не знала, что по правде я чувствую к парню. Мне хотелось хоть кому-то, кому я доверяю, открыться, чтобы на душе стало легче и получить совета, как быть дальше. И ещё почему я могла всё рассказать Кларе было то, что она была в похожей, но чуть другой, ситуации. Ведь она, пока я находилась в отъезде, познакомилась с одним парнем и уже долгое время они являются парой. С Марком, её парнем, я познакомилась недавно, когда он помогал нам с разгрузкой привезённых нам овощей и фруктов. Хороший парень. Клара очень счастлива с ним, я это вижу... Но всё же, как девушка отреагирует на моё признание, я не знаю. Будь что будет. Как есть так я и рассказала. То как Клара удивилась не передать, но она всё же послушала меня, а когда закончила, добавила: — Не ожидала я такого... И в комнате настала полная тишина. Клара о чем-то думала, а я ждала, что она скажет. — Если ты всё же ему не безразлична он всё же захочет с тобой поговорить, но когда, это узнаешь со временем. То, что ты сбежала тогда, это было, как на меня, неправильным ходом с твоей стороны: надо было тогда всё и обговорить. — Я тебя поняла. — только и ответила я — Не переживай, всё будет хорошо, так что ты должна выспаться. Сон — первое лекарство от всех проблем. Завтра проснёшься и решение само прийдёт тебе. — похлопав меня по спине, Клара удалилась за дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. Думая о своём, я и заснула. Проснувшись утром, пока я одевалась и наводила марафет, я вспомнила, что совсем скоро, 24 декабря, у Германии намечается День Рождения. Хорошо, что я вспомнила это сейчас, а не под сам праздник. Над подарком я думала целый день, и под вечер придумала — связать шарф на подобии моего, но уже с каким нибудь другим цветом. Перебрав всё, что у меня было, я открыла несколько клубков пряжи голубого оттенка. Как раз что надо. И в тот же вечер начала работу. К Этому Дню готовилось всё поместье, и начинали всё заранее, ведь должны будут прибыть гости, некоторые из которых останутся подольше и которым надо приготовить место для отдыха. Все эти дни я ни разу не встречала Германию. Я даже чаще наведывалась в библиотеку, где его можно было найти всегда, но к сожалению, его там не было. Да и со всей этой беготнёй я совсем выбилась из колеи. Поздно вечером, приходя выжатая как лимон я садилась вязать хотя бы на полчасика. И уже когда уже до дня рождения оставалось пару дней, я закончила с шарфом. Сложив и упаковав его аккуратно в бумагу, вместе с открыткой с пожеланиями и новой закладкой с цветочным гербарием для книги, потому как его уже давно потрепалась, я положила свёрток в шкаф. Мне надо было хорошенько выспаться, так как завтра мы встречаем молодых гостей — друзей Германии, которые и останутся на недельку здесь.23 декабря
Утро началось вполне нормально. Встречали мы гостей ещё на улице, и пришлось долго так подождать, потому как гости задерживались. За это время я очень продрогла и у меня заметно поднялась температура, но мы всё же дождались их. Когда карета прибыла, я не сильно всматривалась в лица, и просто повела того, кого мне распределили. Это была очень симпатичная девушка, с длинными и прямыми белокурыми волосами и голубыми глазами. Какое-то время мы шли молча, не проронив ни слова. Когда мы скрылись от посторонних глаз, она начала диалог: — Тебя же Украиной звать? — Да — Ясно. — кратко ответила гостья, и через время продолжила: — Германия мне много чего о тебе рассказывал. Насколько вы близки? Её вопрос застал меня врасплох. Я и не знала, что ей ответить. — Друзья?.. — неуверенно ответила я — Всего лишь друзья? — переспросила девушка, и, не дожидаясь моего ответа, сказала: — Вот и отлично. Хоть я совсем её не знаю, но она мне уже не нравиться. Сложно представить, что она является другом Германии. Как-то это странно. Девушка продолжила задавать разные вопросы, и чаще всего они касались нас с Германией или меня отдельно. Я сразу присекнула все её расспросы вежливо сказав, что не хочу отвечать на её вопросы и молча проводила её к двери её комнаты. — Послушай меня, УкрАина, если не ошибаюсь, ты хоть и друг Германии, но должна осознать, что такие,как ты–прислуга, остаёшься всего лишь прислугой. И то, что вы являетесь друзьями совсем не меняет того факта, что ты всего лишь человек, прислуживающий своему господину и ничего большего. Уяснила? Она смотрела на меня сверху вниз таким испепеляющим взглядом, который удостаивалась только от своей прошлой надзирательницы Анастасии. Её глаза так и горели презрением, и я это чувствовала. Я никак не могла понять, чем ей я так не угодила? Её слова больно кольнули меня за живое — мне было так обидно, что, как только она скрылась за своей дверью, на щёках появились тоненькие дорожки от слёз. Усмерив свои эмоции, попутно стирая рукавом платья оставшиеся слёзы, я пошла по каридору в сторону комнат прислуги. Мне было очень плохо: гудела и болела голова, стало невыносимо холодно, хотя в помещении было довольно тепло, несмотря на свирепую погоду снаружи. Отпросившись на несколько дней от работы, из-за плохого самочувствия, я направилась к себе, попутно заварив себе чаю с ягод и трав.24 декабря
На утро моё состояние ухудшилось вдвойне. Зашедшая ко мне в комната Присцилла, проверяя моё самочувствие, занесла чайник с кипятком, для моих дальнейших отваров. С вчерашнего вечера я совсем ничего не ела, да и не хотелось. Спала я очень чутко, просыпаясь от каждого шума, что слышался за дверями и окном. Так продолжалось до самого вечера. Я всё ещё не подарила Германии его подарок, и это меня мучило целый день. Когда солнце уже катилось к закату, я решила просто занести свёрток в его комнату, и всё. Когда я была уже у него в комнате, я искала, куда бы мне положить подарок, и, не придумав ничего существенного, положила на кровать. И всё же, его комната очень изменилась с моего последнего, и единственного, визита: стало больше шкафов с книгами, из-за чего его комната уже напоминала маленькую библиотеку; повсюду творился свой небольшой творческий беспорядок с разбросанных книг и бумаги... Тихонько покинув его комнату, я направилась к себе. Уложившись в кровать, я долго, на удивление, не могла заснуть, поэтому я задумалась о всём, что произошло за этот короткий промежуток времени. Размышляя над словами той девицы, я, всё же, в чём-то была согласна в её словах. Я остаюсь лишь горничной для Германии, и не чем больше за друга. Я обычная девушка, без каких либо дворянских кровей, достатка и всего, чем там обладают люди в высшем обществе. Да и Германия должен выбрать кого-то из своего круга общения: дворянку или какую-либо другую девушку из богатой семьи. И на что я надеялась, влюбившись в того, с кем любовь будет обречена на поражение? Надежда на чудо как была, так и исчезла в тот же миг в неизвестном для меня направлении. Стало больно на душе, и по щекам потекли горячие слёзы, то ли от обиды на себя, то ли от разочарования. И в таких растерянных чувствах я и заснула.***
Проснулась я от шума в моей комнате — что-то с громким стуком перевернулось на пол, предположительно стул, что стоял посреди комнаты. Меня это не то что удивило, а испугало: кто может в такой час меня посетить? Моя голова до сих пор гудела и жар всё ещё не спал. Мне было тяжело, но с последних сил я, приподнявшись на локтях, прищурилась, всматриваясь в полную темноту. Каково было моё удивление увидеть в моей комнате Германию. Я ожидала кого угодно, но точно не Германию. Он ещё ни разу не посещал моей комнаты, и скорее всего бы и не посетил... — Что вы здесь делаете, юный господин? — Когда это мы переходили на Вы? — вопросом на вопрос возмущённо ответил парень И вправду, чего это я?.. — Прости... Можешь подождать, я сейчас свечу зажгу... Пока я на ощупь искала спички и зажигала их, Германия уже присел на мою кровать. Когда свеча зажглась, комната наполнилась тёплым светом. Теперь то я могла рассмотреть " моего нарушителя спокойствия". Германия, скорее всего, уже отыграл свой День Рождение, всё ещё оставаясь во всём праздничном. Укрывшись пледом, что лежал рядом с кроватью, я снова села в кровати, подложив под себя ноги. — Мне Присцилла сообщила, что ты заболела. Тебе уже лучше? — заботливо спросил юноша — Ещё не совсем... А что мне было сказать? Мне и вправду сейчас было не очень хорошо, и сейчас я боялась заразить Германию. Мало ли, может это заразно. — Тебе лучше вернуться к себе. Не очень хочется, чтобы и ты заболел. Я как-нибудь уже сама справлюсь. Парень молчал, как воды в рот набрал. Но, опомнившись, сказал: — Спасибо за подарок! Мне он очень понравился... Сама сделала? — Да... сама. В комнате затихло. Парень оглядывал мои покои насколько давал возможности тусклый свет свечи. А в ней было на что посмотреть: в шкафу, кроме самих книг, по разным мешочкам и коробочкам лежали различные травяные лекарства; кроме шкафов, набитыми снадобьями, на гвоздиках на стене, в пустых ёмкостях и натянутых верёвках, что расположились под самым потолком, висели/стояли пучками засушенные растения. — Твоя комната похожа на аптеку народной медицины. Не удивлюсь, если в скором времени тебя сделают травником нашего поместья. — сказал Германия — Частично ты прав. Если кто из прислуги и рабочих и чувствует себя плохо, так сразу ко мне приходят. — Правда? — поинтересовался юноша — Угу. Так у нас завязался коротенький диалог о травах. И тут Германия неожиданно завёл разговор совсем о другом... — Слушай, Украин... может это сейчас будет не к месту, но бы хотел всё таки объясниться за тот случай... ну... Я всё поняла к чему он ведёт, поэтому молча ожидала продолжение его мысли. — Ну... так вот... я хочу тебе в кое в чём признаться... — И в чём же? — Ты мне нравишься... Не как друг, а как девушка... Я не могла поверить в услышанное. Сердце предательски забилось чаще, и не находилось слов, чтобы что нибудь внятно ответить. Я замялась, перевёв взгляд на пол. — А я ... — Люблю... — ответила, и, смутившись своего же слова и закуталась в плед пуще прежнего, отвернулась. Я вся горела — как в прямом, так и в переносном. Сзади меня послышался скрип и я почувствовала на себе руки Германии. Он, обвив свои руки вокруг моей талии, пригрёб меня ближе к себе, положив свою черновласую голову мне на плечо. — Я очень рад... что ты чувствуешь тоже самое... — тихо сказал Германия, всё ещё пряча своё лицо. По его покрасневшим ушам, что смогла рассмотреть с пол оборота, я поняла, что он, как и я, тоже заробел. Когда же я развернулась, чтобы увидеть это собственными глазами, не успев осознать происходящее, в мои губы впились его губы в страстном поцелуе. Сначало нежно и ели косаясь — наверное боясь испугать, — а позднее поцелуй стал требовательней и напористей. Одна его рука скользнула мне на талию, притягивая меня ближе к себе, в то время как вторая, взяв мою ладонь, сплёл наши пальцы во едино. Что же происходило со мной? Я растерялась. Я не понимала, что мне делать, просто не проявляя каких-либо действий. Но через какое-то время, вникнув и прочувствовав неимоверные эмоции, что переполняли меня в этот момент, я неумело ответила в ответ, прикрыв глаза от наслаждения и углубившись в процесс. Смущение и стыд куда-то исчезли, и на их место пришла несказанная радость, что заставило меня улыбаться. Снова открыв свои глаза, я встретилась с глазами Германии, что были насыщенного голубого цвета, вместо своих привычных светло-голубых. Прервав поцелуй, который длился совсем не долго, Германия пригрёб меня в свои объятия, положив свою голову мне на макушку. В таком виде мы проговорили несколько часов. Говорили, конечно же, о чувствах и когда они возникли и из-за чего, и всё в таком роде. В его объятьях было тепло и спокойно, и я стала понемногу кунять. Слушая парня, что говорил медленно, подобно трансу, я и заснула. Проснувшись утром как и обычно, я открыла глаза и увидела рядом собой мирно посапывающего Германию. Он, всё ещё обнимал меня, что как была закутана в плед, так и осталась в его объятьях. У меня сегодня намечался выходной, так что я никуда не спешила. Рассматривая умиротворённое лицо парня, я решила аккуратно снять его покосившиеся очки, про которые он, напрочь, забыл. Мои действия разбудили парня. Приоткрыв свои глаза, он сильно прищурился от солнечного света, что осветил всю комнату. — Прости, я не хотела тебя будить... —извинилась я перед парнем. — С добрым утром! Германия какое-то время лежал в недоумении, но через какое-то время, скорее всего вспомнив вчерашний вечер, на его лице заиграла яркая улыбка и он притянул меня к себе пуще прежнего. Так мы пролежали пару минут. Разговор начать решила я: — Кто нибудь мог заметить твою пропажу. Тебе надо вернуться к себе, пока все окончательно не разволновались. — Не хочу... — промычал Германия. — Давай ещё немного так полежим. — Нетушки! Давай вставать. — и встав с кровати, благо, Германия отпустил меня сразу же, я стала посреди комнаты, уставившись на парня, что уже сидел на краю кровати. — Только придётся лезть через окно: сейчас самый разгар утренних сборов и коридором пройти незамеченным не получиться. — предложила я, и заметив румянец на лице парня, что уставился куда-то в сторону, спросила: — Что-то не так?.. И только сейчас я заметила, что стою в одной только ночнушке. Тут есть над чем задуматься. — Прости, сейчас что нибудь надену! И взяв ближайший кардиган, я надела его. Когда же Германия уже собирался уходит, — как и предпологала, через окно — уже на самом подоконнике он немного задержался. — Раз уж ты сегодня свободна, заглянешь в библиотеку? — спросил — А как же твои гости? — Мы договорились, что от одиннадцати до трёх часов дня у меня будет время для себя. — Тогда прийду) — с улыбкой ответила я — И раз уж мы вчера всё порешили и признались друг другу, я могу называть тебя своей... девушкой?.. Я смутилась, но всё же кивнула в знак согласия. Он улыбнулся и поцеловав меня напоследок в макушку, покинул мою комнату.***
Через пару часов, от той же Присциллы я узнаю, что Германии стало плохо, и так как лекарь сейчас не в городе, попросила меня позаботиться о нём. — У тебя пару дней назад были такие же симптомы. Ты тогда сильно замёрзла и простыла. Так и Германия, признался, что пренебрёг внешним видом и вышел на улицу без тёплой одежды. Ты это представляешь? — не находила себе места женщина Я же понимала, из-за чего по правде он заболел. Нет, не от меня. Он покинул мою комнату через окно, а на улице было холодно — заморозки уже настали, покрыв землю инием. Прийдя в его комнату, мы немного посмеялись с нашей ситуации. Он был удивлён, что меня послали за ним ухаживать, но не был этому против. Так и прошёл наш день. День который нам запомниться надолго, особенно мне, ведь то, чего я больше всего желала наконец-то свершилось. Мы с Германией стали парой.