***
Холод. Дикий холодный порывистый ветер веет прямо в лицо. Густая дымка снега не даёт возможности видеть что-либо на расстоянии двух-трёх метров вперёд, застилая и до того большие сугробы, через которые пройти не всегда есть возможность. В такое неспокойное время, через голый лес шли всё те же двое — парень и девушка. Долго готовясь к будущему побегу они продумали всё до мелочей. Даже узнали заранее, когда выезжает нужный им грузовой поезд с провизией, потому как только он довезёт их к границе без всяких остановок. В сумках были все необходимые вещи, чтобы прожить какое-то время, пока они не найдут какой-нибудь заработок: еда, сменная одежда, немного денег... Их не пугал усилившийся снегопад. Пока они были вместе, держась друг за друга, им казалось, что всё возможно. Всё, о чём они думали и о чём мечтали уже скоро могло быть явным: девушка вернётся на родину, а парень — наконец-то почувствует себя свободным, избавившись от влияния отца, покинув своё заточение, что называл домом. Им оставалось ещё совсем немного, чтобы дойти к вагонам, но Бет, что всё время шла рядом с хозяевами, вдруг остановилась, навострив уши в сторону откуда они шли. Рейх тоже приостановился, прислушиваясь и вглядываясь в снежную даль. Не отчётливо слышались приближающийся лай собак. Мысль о том, что их, а точнее, его пропажу уже обнаружили напугала парня. Он никак не ожидал, что это произойдет так скоро, надеясь, что они спохватятся, когда они будут уже в пути. Испуг парень не скрывал, и девушка сразу поняла в чем дело. Её тоже пугал тот факт что их могут словить, и что означало, что их отношениям придет конец. Кроме этого, незнание, что с ней сделают, пугало её тоже. Юноша, взяв деву за руку, потащил их к колиям, на которых их дожидался поезд. Перейдя на бег, они быстро оказались на месте, но с тем, за спиной уже отчётливо слышался рёв собак. Их нашли. Бет побежала на свору, что их преследовала, давая время открыть один из вагонов. — Залезай! И, прошу тебя, не рыпайся. Закинув синевласку в вагон и на скорую руку закинув сумку, немец встал возле дверей, держась за них и не залезая внутрь. Девушка повернулась к нему с недоумение на лице. В её глазах также отчётливо виднелся страх. — Ты чего, Рейхи? Поезд вот-вот тронется — залазь внутрь, скорее! — Они не дадут нам обоим сбежать. Кто-то должен остаться, и я это сделаю. — немец говорил очень быстро, ведь было не так много времени на разговоры. Продолжая говорить, парень видел, как меняется лицо девы, но чего он меньше всего хотел, так это того, чтобы с ней из-за него что-то случилось. Он себе бы не простил... — Они ищут только меня, а если ты окажешься соучастницей моего побега, с тобой церемониться не будут. Ты слышишь? Им нужен только я. Я не сумею себя простить, если с тобой что-то случиться! Ты же понимаешь меня? Глаза девушки уже были на мокром месте. Сердце парня заныло, видя её заплаканные зелёные глаза. На душе было тоскливо от мысли, что он должен её отпустить, но он также понимал, что для неё это будет шансом на лучшее будущее, которого она так хотела. Были слышны крики и возгласы людей, что были ещё сравнительно далеко, но это никак не меняло хода событий — Рейх решил остаться, дав возможность ЗУНР покинуть графство. Времени оставалось всё меньше и меньше. Девушка понимала всю чрезвычайность ситуации. Ей было очень больно от мысли о Рейхе: как теперь ей быть? Девушка не находила слов, чтобы ответить. Её эмоции, которые она никак не могла контролировать, вмиг вышли наружу. — За меня не беспокойся... Главное, чтобы ты была счастлива и здорова. Всё остальное — пустой звук. — сказал парень, приобнимая девушку за талию, насколько позволял рост. — Посмотри на меня... С большим усилием, девушка заглянула своими красными от слёз глазами в его. Чисто голубых, как ей казалось невинных и настолько прекрасных, словно зеркально чистый ручей, через который можно увидеть всю суть человека. Парень, недолго думая и не тратя больше времени, впился в губы своей возлюбленной, всё также придерживая её за талию. Она ответила ему тем же. Запоминая каждое мгновение, они понимали, что это, возможно, последний их поцелуй. Что там говорить — может последний раз когда они видяться. Рука парня обхватила ладонь любимой, на пальце которой виднелось точно такое же, что и у него, кольцо. Он уже как год назад заказал их, подарив девушке, как знак его любви к ней. Вот уже голоса слышались совсем близко, но через метель, ничего не было видно. Прервав поцелуй, парень поспешил закрыть дверь вагона. —Я тебя... люблю! Всхлип девушки прозвучал как нельзя нежно, от всей души. Парень замедлился, и также, со всей любовью, ответил: — Я тоже тебя люблю... Дверь закрылась. В тот же момент поезд тронулся — как будто ждал, когда они договорят. Набирая скорость, он отъезжал всё дальше и дальше. Вот уже за окнами виднелись заснеженные поля. Оставшись совсем одна, девушке ничего не оставалось, как снова пустить эмоции наружу. Для неё этот день стал самым болезненным в её воспоминаниях, как и для самого парня. С того дня они больше ни разу не виделись. Как бы не изменилась их жизнь, они всё ещё продолжали любить. Любить, хотя уже никогда больше и не встретиться...***
Поздняя зима. А точнее конец февраля. На улице теплеет: тают большие сугробы, делая всё вокруг в одну большую лужу грязи. И это совсем не похоже на февраль с его постоянными морозами и холодами. Этот год обещает быть очень жарким. Смотря через окно на двор, где солнце уже клонилось к закату, Германия задумался о своём, изредка слушая своего учителя истории. Парень уже изучал то, что рассказывал ему мужчина, но не хотел его оскорблять своим всезнанием. Но долго парень не остался незамеченным, и учитель всё же задал ему пару вопросов на тему, что они сейчас проходили. Германия, без всяких проблем, ответил на всё правильно. Учитель только пожимал плечами. — Юный господин, я уже не знаю, чем вас так заинтересовать, чтобы вести с вами хоть какой-нибудь разговор. Вы прекрасно знаете историю — может вас что-нибудь ещё интересует или осталось для вам непонятным? Я с радостью отвечу на ваши вопросы! Германия какое-то время размышлял, задумавшись над словами учителя и тем, что могло его ещё заинтересовать. В голову пришел один вопрос, про который он когда-то благополучно забыл. Перерыв всю их библиотеку, он так не нашел ничего стоящего, что могло поставить точку в его догадках и сомнениях. — Мистер Резерфорд, в чём причина конфликтов нашего графства и графства Ивановых? Из-за чего всё началось и что было движущей силой? Учитель задумался, не то от того, что не мог ответить, не то размышляя, можно ли мне об этом рассказать. Скорее всего первое, потому что мужчина молчал довольно долго. — Я ничего по этому поводу не нашел, сколько бы не вчитывался. — Добавил парень, прорезав тишину, что царила в комнате. — На этот вопрос нету ответа, мой господин. — сказал Резерфорд, и, увидев на лице парня немой вопрос, продолжил: — Никто до сих пор не может точно знать, что поступило началом этой тихой войны между графствами. В давние времена на этот счёт ходило много легенд, и каждая сторона всегда по своему интерпретировала их. Как говорится, на свой лад. В графстве Ивановых ходила такая байка, что немецким господином была похищена прекрасная царевна, что после умерла, то ли от горя, то ли наложив на себя руки. Её любимый от боли утраты пообещал искоренить всех членов графской крови того человека, которому, по сути, и приглянулась русская девушка. Не знаю, насколько правдивой является эта легенда, но и у нас в простонародье есть своя, иная интерпретация. По поверью, двое молодых людей влюбились в друг друга, и обоим графствам это очень не понравилось, что в итоге привело к смерти обоих. Обе стороны не хотели признавать своей вины в содеянном, и на этой почве начались междоусобные конфликты, что и сейчас напоминают о себе.POV Германия
Слушая учителя, я переваривал ту информацию, что он мне рассказывал. Было сложно поверить, что между двумя государствами уже долгое время идёт не настоящая война, причины которой никто так и не знает. Верить только легендам было затруднительно: кто угодно мог придумать её и пустить по людям; к тому же, если бы была одна такая, было бы хоть немного понятно, а так версий о возникновении конфликта множество, что с одной, что с другой стороны. Задав ещё пару вопросов на эту тему, наш урок закончился и учитель удалился из комнаты. Я тоже здесь долго не задерживался. Выйдя за порог я чётко знал куда направлюсь. Как бы это занудно не звучало, я хотел встретиться с Украиной. Мы стали реже видеться. Со своими занятиями и новыми обязанностями она не то что не находила времени провести со мной хотя бы пол часика в библиотеке за чашечкой какао, так и свой кабинет редко когда покидала, который стал ей второй комнатой, а стол в ней — второй кроватью. Германию это не то чтобы смущало, а выводило из себя, но понимая, как ей это важно, поддерживал её как мог: приносил что-то вкусненькое и горячее, подолгу разговаривал с ней, чтобы хоть как-то отвлечь от книг; иногда, сумев добиться своего, затаскивал её на диван, что стоял возле стены кабинета и который Украина упорно не замечала, или не хотела замечать. Вот и в этот раз, идя по тёмным коридорам, слабо освещённых несколькими лампами, повернув за угол я оказался возле приоткрытой двери её кабинета. В комнате всё ещё горел свет. Он ожидал, что она всё ещё не покинула стен кабинета, хотя должна была уже давно отдыхать у себя. Постучав о дверь костяшками пальцев я не услышал ничего в ответ. Постучал ещё, но снова ничего не услышав тихо вошел внутрь. Она сидела за столом. Ну... как сказать, сидела. Скорее лежала. Положив свои хрупкие руки на книги, а на них уставшую голову, она мирно спала. В комнате, как впрочем и всегда, витал приятный запах трав и масел. Вместе с затхлым воздухом запах разнотравья бил в нос сильнее обычного."Снова забыла окно открыть"
Вздохнул я от своей же мысли. Пройдя через всю комнату я открыл окно, после чего подошёл ко столу, где Украина видела, наверное, уже третий сон. Наверное, очень устала... Ничего лучше не придумав, я решил уложить её на диванчик недалеко. Погасив свет, я взял её как можно осторожнее, чтобы не разбудить. Подложив ей подушку и укрыв пледом, я ещё долго стоял над ней, наблюдая. Я не хотел уходить. Прошло ещё какое-то время пока я прилёг рядом с ней, притянув её в свои объятия и поцеловав в макушку. Сон никак не шел. Лежать на одном боку было страшно неудобно. Ещё немного поёрзав, я услышал тихое мычание. Украина, похоже, проснулась. Девушка, что лежала ко мне спиной, немного обернув голову, сонно пролепетав: — Сколько сейчас времени? Совсем не удивившись моему присутствию, привстав на локтях, в полной мгле любимая всматривалась в циферблат часов, висящий на стене. — Уже полночь. — Ответил я ей Девушка снова легла, прижавшись ближе ко мне. Снова прикрыла веки. — Извини, я снова себя не проконтролировала... А я же обещала... — Ладно уже. Спи. Завтра и поговорим... После моих слов настала гробовая тишина, но ненадолго. Украина снова начала: — Тебе, наверное, сейчас без меня очень одиноко. Не правда ли?.."И чего она спрашивает об этом именно сейчас? Ей спать надо, а она голову всякой чепухой забивает"
Подумал. И всё же, в глубине души я понимал, что это никакая не чепуха. Меня это очень заботило, и хотелось как можно скорее поговорить с ней об этом. Если она была готова сейчас обговорить это, так тому и быть. Поговорим так поговорим. — А как ты думаешь, что я должен чуствовать, когда целыми днями ты пропадаешь здесь, никуда не выходя, и редко когда отдыхая? Я волнуюсь... Это прекрасно, что ты учишься, но не забывай, прошу, и о себе, и о своём здоровье. Мне очень важно, чтобы ты была счастливая, и мне больно смотреть, как ты себя загоняешь. Украина ответила не сразу. — Я поняла. Постараюсь больше не волновать тебя... — Делай себе через каждые два дня перерыви. Вот увидишь, намного легче станет. Поговорив ещё какое-то время, я всё же решил, что пора закругляться: — Украин, уже поздно. Давай всё же поспим. Утро уже не за горами! — Как скажешь) Украина немного поёрзала, и скоро я услишал её тихое сопение. Я тоже заметно подустал, провалившись в сон.***
Снова мой кабинет и снова завален книгами стол. Я сижу, одна, в тихой комнате, выполняя задание мистера Пауло, что накануне отлучился на пару дней. Как оказалось, причиной его частых отъездов является его больная мать, что ни под каким предлогом не хочет покидать родного города, в котором она провела всю жизнь. Из-за отсутствия наставника я на время заменяю его. С толковым словарем в одной руке и пером в другой я уже в который раз перечеркиваю переписанную фразу, толком не понимая, как правильно перевести найденную мною информацию о смертельных ягодах. Я не думала, что когда-то возненавижу моё хобби, которым я жила. И всё это из-за какой-то латыни, что ворвалась в мою и до того нелёгкую жизнь. К моему знанию трёх языков не хватало ещё и её! Голова гудела. Чтобы немного развеяться, подошла к окну, раскрыв его. Погода была чудесная: ясное небо, зеленеющий вокруг пейзаж, пение птиц... Идиллия... Моё внимание привлекла подъехавшая к поместью роскошная карета с большой свитой за ней, остановившейся возле главного входа."Кто-то очень важный, видимо, раз со свитой пожаловали"
Как и подобает встречать гостей, господин Рейх стоял возле самого входа, скрестив свои руки возле груди. Его лицо было серьёзное и задумчивое. Неподалёку стояла госпожа сего дома, ЯИ, с Германией и Японией, что заметно так повзрослела за моё отсутствие. Короткая стрижка, одежда, совсем не походившая для юной девушки, меч на поясе: такое чувство, что она не девочка вовсе! Хотя, чего я сужу, ведь её мать в прошлом воин, не удивительно, что и дочь увлекается борьбой и ездой верхом. Я засмотрелась на Германию. Взгляд парня безумно напоминал взгляд господина, но более спокойный и безразличный. Для него такого рода встречи были обыденностью, так как к герцогу съезжались все бароны и мелкие дворяне Габсбургского государства почти что каждый день. Всем требовалась аудиенция с правителем, несмотря даже на праздники. Из кареты вышел сам князь польский, что стало для меня первым звоночком, что случилось что-то по правде серьёзное, раз сам правитель сего Польского княжества пожаловал к правителю соседнего государства. Такие приёмы всегда оповещаются заранее, ведь надо подготовить поместье к приезду гостей. За князем вышла и его дочь, Польша. В душе тут же зашевелилась страшная обида и отвращение к этой деве. Вспомнилась последняя встреча с её признанием."И почему я так её ненавижу!?"
Я не могла понять причины такой злости к ней. Для меня было всегда характерно принимать человека таким, какой он есть, и только сейчас что-то поменялось. Я вижу в ней соперницу, наверное. Она очень красива, не поспоришь..."... но какая же она гнилая внутри."
От этих мыслей стало не по себе. У меня было странное предчувствие... которое я никак не могла объяснить даже себе. Я боялась... а может просто ревновала Германию к ней? Может. Меня беспокоило это довольно долго. Я не могла сосредоточиться, и в очередной раз сделав ошибку, окончательно решила найти парня и поговорить о моих опасениях. С твёрдым намерением поговорить с Германией, я вышла из кабинета и пошла по коридору. Встретила его я очень быстро. По нему было видно, что он удивлён и, в тоже время, очень рад меня видеть — аж глаза заблестели. — Здравствуй Украина! — первым поздоровался парень. — Ты всё же вышла наконец со своей берлоги) Широко улыбаясь, парень подошёл ближе. — Да, вышла. К нам нежданные гости нагрянули?.. — сказала, и, увидев удивлённый взгляд Германии, объяснилась: — Из окна видела, как во двор въезжала целая свита. Что-то очень серьёзное? — Да... похоже на то. Не знаю, в чём суть, но скоро мы всё узнаем. Ответив, Германия замолчал. Вспомнив, что я хотела сказать парню, я начала издалека: — Я видела, что и Польша приехала... Германия после этих слов насторожился. Мне это показалось очень необычным и странным, но, попутно отмахнувшись от навязчивых мыслей, я всё же продолжила: — Так вот... Я хотела тебя попросить внимательней... присмотреться к Польше... Ничего не имею против того, что вы друзья и всё такое, но всё же она девушка... и я немного ревную тебя к ней... — Немного?) Германия приобнял меня за талию, заигрывающе посмотрев в глаза. Мои последние слова его очень позабавили, если верить хитрой улыбке появившиеся на его лице. — Наверное... Смутившись, я отвела взгляд в сторону. В такие моменты всегда задавалась вопросом, как нас ещё до сих пор никто не замечал? Или это просто моё везение?.. — У меня есть только ты, и меня не интересует никто другой. С Польшей мы только друзья... только друзья, и никак иначе. — спокойно и ласково сказал Германия, наклоняясь ближе. У самого лица приостанавливаясь, как будто что-то обдумывая, он наклонился к самой шее и поцеловал в неё. Я залилась краской, чувствуя, как горят мои уши. — Германия, нас ведь заметят!.. — заговорила я шёпотом, напоминая ему, где мы находимся. — Ну здесь же ни души) — Дурак! — сжав губы, проговорила я тихо.***
Библиотека
POV Германия
В поместье начался полнейший хаос. С приездом самого князя дом гудел от работы — никто не сидел сложа руки. И поэтому, чтобы не беспокоить и до того озабоченной прислуги, взяв чай, я уединился в библиотеке, подальше от шума и возни. Наконец-то усевшись в кресло, я припомнил слова отца, что сегодня за завтраком объяснил причину приезда князя. Причина, как оказалось, была, и очень весомая. Выяснилось, что в данный момент княжество находится в нестабильном положении: графство Ивановых претендует на южные и восточные земли княжества. Такие действия со стороны славян настораживают отца, и не зря. Ведь как показало время, именно с этого всё и начинается: сначала претендуют на небольшую территорию, где проживает большое скопление народа русского, а после — захватывают власть над государством. Это было, и не раз. Отец уже начал разбираться с этим вопросом: отправил часть своих войск на границу в княжество, параллельно уведомляя о ситуации в другие европейские государства. Его какое-то время не будет на месте, из-за разъездов и собраний, поэтому мне придётся занять его место, на месяц, а может и два, как выйдет. Я уже достаточно осведомлен в государственных делах, и готов принять свой долг перед народом. Но пока этого не случилось, у меня есть время. Время на отдых, занятия и хобби... и конечно же на встречи с Украиной. Когда придётся править державой будет уже не до этого.***
Первое время в библиотеке было тихо: перечитывая очередной раз роман Достоевского*, я попивал горячий чай. От чтения меня отвлекли руки, что легли мне на плечи. Сюжет книги в который раз меня так завлек, что я и не заметил, что кто-то зашёл в библиотеку. Повернув голову к особе, что стояла за моей спиной, я невольно отпрянул. Польша спокойно стояла, слабо улыбаясь. — Прости, не хотела тебя пугать. Я стучала в дверь, но ты настолько увлёкся чтением, что не услышал меня. — Каюсь! Ты что-то хотела? — вставая с кресла, спросил я. — Нет, нет. Я просто проходила мимо и решила зайти. Усевшись в одно из кресел, девушка начала беседовать о том, какое сейчас неспокойное время и как тяжело её отцу. Я, стоя возле рабочего стола, как мог поддерживал её, говоря, что скоро всё пройдёт и вернётся на круги своя, хотя сам прекрасно понимал, что эти слова ничего просто не значат. Я засмотрелся в окно. Утро выдалось сегодня пасмурным, и казалось, что вот-вот должен пойти ливень, но нет — к полудню небо прояснилось. Такое голубое... Не знаю из-за чего, но мне вспомнились те немногие моменты, когда мне Украина "позволяла" заплетать свои волосы. Почему именно "позволяла"? Потому так оно и было. Я первое время не понимал, в чём причина протеста девушки от такого безобидного действия, и однажды она всё же решилась мне всё объяснить: — У нас на родине есть такое... как правильней выразиться... поверье, или лучше сказать обязательное правило, что волос девушки может касаться только, непосредственно, её муж. Если девушка ещё не замужем, и она даёт кому либо их расплетать, то это считается непристойным жестом. Тогда я был удивлен. Несмотря на то, что Украина уже давно покинула свою ро́дину, она до сих пор придерживалась традиций и правил своего народа. Хотя наши традиции её поражали не меньше. Я постоянно поражаюсь, что я в ней такого нашёл, что просто потерял голову от любви. Никогда не понимал, что в этой любви такого. Видя вокруг парочки, когда гулял в городе, встречая двух влюблённых на страницах книг... Да... Вспоминая это я не могу представить, как бы обернулась моя жизнь, если бы в ней не появилась она — Украина. Такая добрая и, в какой-то степени, наивная, целеустремлённая и заботливая... ... — Ты меня слушаешь? — спросила немного разгневанная девушка Я совсем прослушал, о чём говорила Польша всё это время. Как долго я витал в своих мыслях? Встав с кресла, подруга подошла ко мне. Она была слишком близко. Слишком близко... Я недоуменно посмотрел на неё. Голубые глаза пронзительно всматривались в мои. — О чём ты так думаешь? Не уж то, о той, зеленоглазой?.. — упоминая Украину Польша разозлилась пуще прежнего, или мне так показалось. Сердце забилось чаще от упоминания об Украине. Заметила ли девушка моё волнение? Её руки быстро заскользили по моей груди к плечам, обхватывая своими руками мою шею. Мне такие действия не то что казались странными, скорее абсурдными. Я хотел было что-то сказать, как девушка, взяв меня за жакет и потянув на себя, страстно поцеловала меня прямо в губы. Сказать, что я был шокирован и обескуражен одновременно, никак не сказать. Быстро придя в себя, я, взяв Польшу за плечи, оттолкнул её от себя. Всё также держа её за плечи я сильно вжал свои ладони в них, да так, что девушка болезненно ойкнула, после чего недоумевающе взглянула на меня. Моё лицо было насупленное и серьезное, как мне казалось. Это было уже слишком!.. — Польша, что это всё значит? Что ты творишь?! Даже я испугался от своих же слов. В этот момент я не мог узнать себя: умеющий сдерживаться самого себя в любой ситуации, я не мог сдержать нахлынувших эмоций. Я сейчас был так зол из-за её выходки, что был готов поднять, впервые в жизни, руку на девушку. Недоумение на лице девушки куда-то пропало, и на нём появилась... улыбка? Меня это совсем сбило с толку. — А как ты думаешь? Хитро улыбаясь, девушка, не отрывая от меня взгляда, накрыла своими руками мои, что вжались в её плечи сильнее. Её лицо на мгновение приобрело болезненный вид. — Хватит увиливать от ответа... — сказал я сдерживая себя, чтобы не кричать во весь голос. Отвращение, что подступило ко мне после случившегося, поставило крест на, уже бывшей, подруге. — Сколько можно было не замечать моих настолько прямых намёков? Уже все давно заметили, что я чувствую по отношению к тебе, а ты всё ещё нет. Как ты можешь быть таким слепым? Хотя, что я говорю... так оно и есть! Последние слова она говорила с явной насмешкой. Она прекрасно знала, что я от рождения обладаю очень плохим зрением, и с этим ничего не поделаешь. Польша всё не утихала. Она говорила громко, да так, что казалось, что её могли услышать уже в конце коридора, если кому было до этого дело. — УкрА́ина твоя ещё та ведьма. Не зря говорят, что зелёные глаза сулят беду. Ты же понимаешь, что она тебя околдовала? Может, у неё и красивое личико, но это никак не скроет её истинной сущности. — Во-первых, её звать УкраИ́на, а не УкрА́ина, а во-вторых, она никакая не ведьма! Даже не смей её так называть! — Даже так. Ты понимаешь, какого она уровня, а какого ты? Она если была прислугой, то ей и останется. — Никакая она не прислуга! Я был на пределе. С последних сил держа себя в руках, я надеялся, что весь этот абсурд скоро закончится. — А отец твой уже знает?.. Вопрос девушки задел за самое больное. Конечно он ещё ничего не знает. Что было бы, если узнал? Мне сложно представить, как отец отреагирует на такую новость, и что скажет на это. Чтобы какая-то простолюдинка с дворянином... да не просто с дворянином — с сыном самого герцога! Это просто никак невозможно. Никогда ещё не было такого, чтобы герцогиней стала девушка из народа... никогда... — Не знает, значит... — насмешливо подытожила девушка, что её явно веселило. — Довольно! Убирайся! Девушка, не проронив больше ни слова, шумно вышла из библиотеки, громко захлопнув за собой дверь. Как же гадко сейчас на душе. Я и не думал, что разочаруюсь в этом человеке когда-нибудь... После всего происходящего, находится здесь, тем более продолжать читать, как будто ничего не было, было физически невозможно. Простояв так ещё какое-то время, я тоже вышел, направившись к себе.***
Прошло две недели, и худшее, во что не хотелось верить, случилось — войска графства Ивановых вторглись в Польское княжество. Не зря были отправлены немецкие войска до этого, потому как благодаря им не случилось непоправимое. Все европейские государства, и графство Габсбургов, были готовы противостоять такой могущественной державе, как графству Ивановых. Они перешли все границы! Отец уже был готов отъезжать. Его провожало без малого всё поместье. Хоть он и не участвовал, непосредственно, в самих боях, а только в политических делах, все очень переживали. На прощание отец обнял меня, давая последние наставления перед свои отъездом. — Я тебе уже это говорил, но повторю, на всякий случай, потому что зная тебя, ты захочешь решить всё сам, без какой либо помощи: если что либо здесь случиться, сразу же отправляй мне гонца. Ты понял меня? — Да, отец! — Вот и славно. — устало улыбнувшись, сказал отец, поспешно добавив: — Позаботься о матери и сестре... Взглядом мы провожали отъезжающую карету, что скрылась в лесной тени. Какое-то время мы стояли, но все понемногу начали расходиться по своим делам. Как никак, день ещё не кончился и работа не ждёт. Я тоже поторопился в кабинет отца, что я занимаю на время его отсутствия. Время летело быстро. За бумажной волокитой пролетали дни, а с ними приближался и день рождение Украины.***
Беда пришла откуда её никто не ждал. Пока на кордоне Польского княжества шла кровопролитная борьба за земли, в столице началось неладное: люди один за другим ложились в койку, косясь от неизвестной ранее болезни. В местных госпиталях не хватало места. Симптомы были разными, как и догадки, от чего это всё началось. Весна уже не радовала с самым своим началом. Моя и до того усложнившийся жизнь стала ещё сложнее. Ночь смешалась с днём, времени на отдых не было от силы совсем. Большой радостью было просто лечь и поспать, потому как бессонные ночи напоминали о себе. Ситуация вроде как начала налаживаться, и можно было вздохнуть с облегчением. За окном было уже темно. Я был измотан до предела. Радовало лишь то, что я здесь был не один. Украина, как медик, целыми днями торчала в одном из лазаретов, помогая доктору Пауло с больными. Из-за нехватки персонала ей доводиться иногда работать и в ночные смены. Как, например, сегодня. Несмотря, что я был вполне себе здоров, она всё равно заходила ко мне, проверяя моё самочувствие и просила меня следить за своим здоровьем, и, если что, сразу оповещать ей. В очередной раз наведываясь ко мне перед ночным дежурством, Украина заваривала две чашки с чаем: одна для профилактики, чтобы предотвратить болезнь, вторая — успокоительное, ведь со всеми этими событиями у меня началась бессонница. — Что ж ты себя так загоняешь... — подавая мне вторую чашку (первую уже выпил) с ароматным зельем, сказала она, слабо улыбаясь. — Прекращай со всем этим и мигом спать! Как освобожусь, приду проверю. — Спасибо) — поблагодарил я, принимая горячую чашку в руки. Подруга уже засобиралась, складывая в сумку всё необходимое. — Мне уже пора. Я надеюсь, ты не будешь делать глупостей, и поспишь хотя бы немного, как я и просила. — Всё будет выполнено, моя миледи) Надев на плечо сумку, Украина подошла ближе, приобняв и поцеловав в лоб на прощание. Хотела было уже уйти, но что-то её привлекло в куче писем, лежащих на столе. Посмотрев в ту сторону, я увидел распакованный лист, лежащий на самом верху, что был от отца. — Я надеюсь, ты написал ему, что сейчас твориться здесь? Она перевела свой взгляд с конверта на меня. Я молчал, после чего её лицо стало серьёзней. — Так он ещё ничего не знает? Мне было стыдно, ведь я и правда так ничего и не написал отцу про эпидемию. Я обещал ему писать в разе непредвиденной ситуации. Извини, пап, я и вправду не хочу тебя лишний раз беспокоить... — Будет лучше если он пока ничего не будет знать. Сейчас ему не до этого. — Но это очень важно! — уже немного спокойней и нежнее объясняла мне Украина. — Напиши ему завтра — на сегодня уже хватит писанины. И, прошу тебя, не оттягивай всё на последний момент. — Хорошо. Я подумаю над этим. Отведя взгляд на письмо, которое держал в руках, я начал вчитываться в содержимое. Не дочитав до конца, я почувствовал на своей шее хрупкие руки девы. Я чувствовал, что она беспокоится. Чтобы как-то её утешить, я положил свою ладонь на её волосы, поглаживая их. Мой жест ей был понят, и через пару минут она отпустила мою шею. Я встал из-за стола, и, повернувшись к ней, заключил её в свои объятья. Мне не хотелось её отпускать. Я чувствовал что-то неладное, и меня это беспокоило. Как будто за всё это время, сколько мы уже знакомы, между нами появилась невидимая связь, благодаря которой мы стали намного ближе. В ответ, Украина тоже сомкнула свои руки за моей спиной, положив уставшую голову мне на плечо. Ещё немного так постояв, я вспомнил кое-что важное, что постоянно вылетало у меня из головы. Хорошо, что всё же вспомнил! Когда же я смогу её в следующий раз поймать? — Подожди... Открыв шухляду рядом, я взял оттуда небольшой пакет. Украина удалённо посмотрела сначала на пакет у меня в руке, потом на меня, недоумевая. — Ты совсем забыла о своём дне рождении. Как видишь, я подготовился)Конец POV Германия / POV Украина
Точно... как же я могла забыть? Хотя, с этой суматохой возможно забыть и не такое. — Мы уже знакомы давно... Можно сказать, с детства. За всё то время, сколько я тебя знаю, я понял, что без тебя жить я не смогу. Я готов на многое, лишь бы ты была счастлива. Это может прозвучать эгоистично, но я всё же скажу — ты лишь моя, и ничья больше. — Ты это сейчас к чему? Я совсем не могла понять, к чему он всё это, но он лишь молча указал на пакет. Я открыла его. В нём оказалась маленькая коробочка, не примечательная, совсем обычная, на мой взгляд. Я вытащила её, положив на ладонь. Рассматривая её, я обратила внимание на лицо парня, что сейчас искажало очень сильное волнение. Тут и я занервничала. Я не знала что сказать, ведь не могла понять, что всё это значит. Заметив моё недоумение, Германия спросил: — Ты понимаешь, что это такое? Смущаясь от своего же незнания, я ответила: — Нет... не знаю... — Ясно. Взяв коробочку у меня с руки, Германия заговорил: — У вас в народе так может и не делают, но у нас это считается крайне важным жестом для обозначения серьёзности отношений. Пока я пыталась переварить всю ту информацию, услышанную от парня, и вникнуть в суть его слов, Германия стал на одно колено. Я снова недоуменно посмотрела на него. Он не выдержал, и сам рассмеялся. — Прости, твоё лицо надо видеть! — сказал Германия, и, снова вернув свой спокойный вид, продолжил: — Мне сложно тебе что либо обещать, но я решился, и меня уже никто не остановит! Даже мой отец. Он открыл коробочку, и внутри я узрела два серебряных кольца. Окончательно я всё поняла и осознала, когда услышала: — Будь моей, Украина! ...