Свободный

Находить в прихожей медицинский кейс уже почти привычно. Джунмён замечает тот и не сдерживает улыбки. Реабилитолог приходит каждый день в разное время вот уже почти два месяца и его такое частое присутствие входит буквально в привычку. Джунмён находит на рабочем столе в спальне ежедневник Джонина, когда тот уже спит, обнимая подушку вместо него, и улыбается каждый раз, обнаруживая список дел – приход реабилитолог как ключевое, и весь день, который выстраивается вокруг него. Джунмён заметил первые изменения уже спустя пару-тройку недель после, как реабилитолог начал приходить каждый день. Джонин начал обнимать крепче – очень крепко, сгребая в охапку, обнимая руками и ногами как удав, сильно настолько, что спирало дыхание. Обычно во время тренировки Джонин просит оставить их с доктором одних и Джунмён понимает – почему. Бонмин ему, чтобы подниматься из кресла, больше не нужен, а он, Джунмён, непроизвольно вздыхает и частенько ойкает, когда нагрузка кажется ему особенно большой.       - Вверенный! – голос Бонмина звучит довольно громко и, прислушиваясь, Джунмён понимает, что кроме зова в нём что-то ещё, рвущееся наружу, и когда совсем довольный, улыбчивый Бонмин появляется в гостиной, где Джунмён работает на диване, обложенный прошениями, он сразу понимает, что слышал в его голосе – радость, восторг.       - Что случилось? – вопросительно вскидывая бровь, интересуется Джунмён, наоборот пугаясь повышенному энтузиазму Бонмина, который приходит из зала, где как раз тренировка в полном разгаре – он приносил воду.       - Пойдёмте, что-то покажу! Бонмин уже откровенно не скрывает восторга и манит рукой к себе как ребёнок, который хочет поделиться каким-то секретом. Джунмён откладывает документы, спешно вставая, и послушно двигает за начальником охраны в зал, по пути пытаясь выровнять дыхание и взять себя в руки, потому что и близко представить не может, что увидит сейчас за дверью. Бонмин может оказаться в детском восторге от обычных отжиманий Джонина, в то время как сам Джунмён скривится от боли и волнения, вновь сетуя, что не рано ли?И меньше всего он, конечно, ожидает увидеть то, что видит, едва Бонмин открывает дверь, входит, пропускает его в зал и шагает в сторону, не преграждая кругозора. Замирая от неожиданности, Джунмён откровенно теряется, следом охает, когда смысл увиденного вдруг доходит до него, и выдыхает, накрывая губы ладонями, чтобы сдержать эмоции. Он видит, как ему кажется, уверенно держащееся на ногах тело. Сильную спину и знакомую ткань толстовки на широких плечах, и когда Джонин, понимая, что он здесь, оборачивается через плечо, чтобы взглянуть на него, Джунмён вдруг задыхается воздухом и зажмуривается на мгновенье, чтобы вновь распахнуть глаза и во все глаза уставиться на него, стоящего в центре зала к нему спиной, ровно и спокойно, самостоятельно, без какой-либо поддержки или опоры.       - Вверенный, не забывайте дышать. Смысл слов Бонмина доходит до него не сразу. В ушах звенит, в голове всё ещё от уха к уху стучится увиденное. Он стоит.       - Можно его потрогать? – когда способность говорить возвращается, на всякий случай уточняет Джунмён у врача, боясь, что Джонин может потерять равновесие. Реабилитолог коротко с улыбкой кивает. Джонин хмыкает улыбчиво, всё ещё глядя на него через плечо:       - Ты думаешь, это не я, а кто-то другой? – переспрашивает он. Джунмён ничего не отвечает, шагает поближе. Осторожно обнимает за пояс и прижимается лбом между его лопатками, следом прячет там нос и, наконец, начинает полноценно дышать.       - О Боже. – шёпотом, чувствуя через ткань толстовки тепло его кожи.       - Давайте, я напою вас чаем, - предлагает Бонмин реабилитологу, указывая на дверь. – А то только Бог знает, что тут дальше будет. Хлопает негромко дверь. Джонин накрывает его ладони своими, сплетая их пальцы, и всё ещё заглядывает за плечо, пытаясь до конца разобраться с его реакцией.       - Мой? - зовёт негромко, привлекая его внимание. Джунмён ничего не отвечает, только слегка отстраняется, чтобы в следующее мгновенье поднять толстовку и буквально забраться под неё, пользуясь её размером. Джонин смеётся, прекрасно зная, от кого он перенял это ребячество, и накрывает его ладони на своём животе уже под толстовкой. Джунмён целует горячую кожу, находясь буквально в темноте, и прижимается щекой, довольно прикрывая глаза.

***

      - Как у Хозяина дела? Джунмён привыкает к этому вопросу также, как и к присутствию реабилитолога в их доме. Бэкхён интересуется не потому, что это стандартный вопрос в их случае, а потому, что понимает, как от состояния Хозяина напрямую зависит его, Джунмёна, состояние. Пряча улыбку, Джунмён кивает, убеждая его, что всё в порядке. Но деталей не рассказывает. Они с Джонином договорились, что сначала он должен более уверенно встать на ноги прежде, чем они начнут трубить об этом налево и направо. -       Как же вы вовремя! - Воспитатель Ан видит их ещё из окна своего кабинета, во дворе и спешит навстречу, на ходу накидывая тонкую куртку на плечи и не забывая взять папку документов. – Пойдёте со мной встречать поставки, - улыбается он, объясняя. – Мне всегда не хватает лишних рук.       - Воспитатель Ан, другие воспитатели и учителя совсем не помогают вам? – Бэкхён чуть дуется.       - Дело в том, что воспитатель Ан просто не просит, правда? – опережает Джунмён, посмеиваясь.       - Правда, Джунмён-а, - кивает тот. – Зачем тревожить коллег, словно у них нет других дел, кроме как выполнять мои обязанности.       - А у нас, значит, своих дел нет? – Бэкхён хмыкает с улыбкой.       - Ну раз вы находите время приезжать ко мне, неужели старику не поможете? – разводит старший воспитатель руками. – Какая разница, где мы будем сидеть: у меня или на заднем дворе? Джунмён с Бэкхёном переглядываются и смеются.       - Какая сегодня поставка?       - Месячная, Бэкхён-а, как обычно, - отзывается старший воспитатель. – За прошлый месяц много трат. Закончилось даже то, чего обычно в избытке, но это из-за переходного периода, всегда так, - воспитатель Ан усаживается на тахту на заднем дворе, где охрана как раз открывает ворота для уже ожидающих за воротами грузовиков, привезших всё необходимое. Джунмён усаживается на тахту рядом.       - В детстве, когда привозили месячные поставки – это был почти праздник, - замечает Бэкхён с улыбкой. – Мы ждали, как будет пахнуть новое мыло, какая расцветка будет у нового постельного белья, какие новые книги и игрушки, а ещё какой десерт месяца.       - Это правда, - подтверждает Джунмён. – Перед Новым годом мы представляли, что огромные грузовики приезжают полные ёлочных игрушек, апельсинов и цветных носков. А ещё машинок и разноцветных пижам.       - А летом? – уточняет с улыбкой воспитатель Ан.       - Мороженое! – в унисон отзываются Джунмён с Бэкхёном. Старший воспитатель смеётся.       - Джунмён-а, помнишь, как Хозяин подарил тебе целый холодильник?       - Грех о таком забыть, - Джунмён с улыбкой хмыкает.       - А я с тех пор на фисташковое смотреть не могу, - скривившись, отзывается Бэкхён, чем вызывает смех у остальных присутствующих. – Воспитатель Ан, а кто всё это будет разгружать? Надеюсь, не мы с Мёном?       - Ну не настолько же я наглый и бестактный, чтобы заставить столичного и национального Вверенных разгружать поставки для, хоть и их, но Дома смирения, правда? – старший воспитатель хмыкает.       - Да кто ж вас знает, - Бэкхён фыркает с улыбкой, усаживается на тахту с другой стороны. Охрана закрывает ворота после, как два грузовика паркуются, да из кабин появляются водители. Почтенно кланяются всем присутствующим, встречающим их, и по очереди вручают старшему воспитателю бланки с перечнем привезённого. Воспитатель Ан даёт охране отмашку, что можно открывать, и те, срывая ленты с опечатанных при отправке сюда дверей, не без помощи водителей открывают кузов сначала одного, а затем и другого грузовика. Едва это происходит и каждый, находящийся на заднем дворе Дома смирения человек заглядывает в кузов, на несколько, кажется, долгих мгновений повисает гробовая тишина.       - Это шутка такая? – тишину, что не удивительно нарушает Бэкхён. Он вопросительно вскидывает брови, глядя по очереди на охрану, затем на каждого из водителей, следом на воспитателя и лучшего друга. Джунмён тут же хмурится, поднимаясь на ноги. Оба кузова абсолютно пусты. На несколько мгновений замирая, как истукан, Джунмён следом тянется, чтобы взглянуть в сопроводительные документы, которые заполнены абсолютно верно. Проверяет сорванные ленты, с которыми тоже всё в порядке, и следом поднимается в кузов одного из грузовиков. Бэкхён наблюдает, как он осматривается и следом вдруг наклоняется, поднимая что-то.       - Мён-а? И прежде, чем Джунмён успевает объяснить, телефон в его кармане джинс отзывается настойчивой трелью входящих вызовов, следом пришедших сообщений. Молча протягивая найденную записку Бэкхёну, Джунмён принимает несколько идущих друг за другом вызовов и подходит поближе.       - Поставки не дошли не только нам, - рассказывает, вновь садясь возле старшего воспитателя. Бэкхён молча протягивает записку воспитателю Ан. «Так ли дом мафии всемогущ, как о нём говорят?»       - Но как это возможно? – воспитатель Ан глядит на каждого Вверенного по очереди. - Ведь по документам всё нормально, машины, их содержимое, проверены и опечатаны на отправке. Кому ещё не дошло?       - Как минимум девять муниципальных Вверенных и Хозяев уже проинформировали меня о том, что поставки не состоялись, - отзывается Джунмён, хмурясь. – Бэкки, останешься тут? – то ли спрашивает, то ли просит он следом, получая кивок в ответ, и кланяется старшему воспитателю. Двигая через задние двери во двор, к машине, на ходу набирая давно знакомый номер.       - Да, любовь моя? – голос Джонина звучит бодро и доброжелательно.       - Любимый, кое-что случилось. Ты в Центральном? – отзывается Джунмён в трубку, пока ищет ключи и забирается за руль, кое-как пристёгиваясь.       - Здесь, - отзывается Джонин и тут же, слышит Джунмён по голосу, настораживается. – Я тебя жду, - добавляет следом, понимая, зачем интересуется Джунмён. – Ты в порядке?       - Да, со мной всё хорошо, - отзывается Джунмён, чуть улыбаясь, слыша ласковую заботу в его голосе. - Это касается Дома смирения, - коротко объясняет он. – Точнее, Домов, - вздыхает, уточняя. – Я скоро буду. Почему-то в голове кроме желание разобраться в происходящем ещё огромное желание его обнять. Последнее объяснить как раз проще простого, как, в принципе, и получить. Стойкое ощущение, что тучи сгущаются, снова поселяется внутри и, кажется, что только любимые сильные руки способны спрятать его от всего этого окружающего, мчащегося под откос мира. Словно только в его объятиях можно спрятаться от всего на свете. Оставляя машину на парковке возле Центрального, Джунмён замечает у входа Бонмина, встречающего его, и приветственно машет тому рукой прежде, чем подойти.       - Вверенный, всё хорошо? – уточняет на всякий случай начальник охраны, когда Джунмён вырастает рядом с ним у дверей и шагает внутрь вперёд. – Хозяин уже в курсе о ситуации, - вводит он в курс дела. – Звонили некоторые муниципальные. Уже вызвал ответственных отчитаться.       - Он у себя или в Переговорном? – уточняет Джунмён, уже когда они едут лифтом наверх.       - Пока у себя, - отзывается Бонмин. – Хотел дождаться вас. Бонмин открывает перед ним двери чужого кабинета и закрывает следом, исчезая за дверью после, как Джунмён входит. Видит его спиной к двери, сидящим на краю стола и на мгновенье забывая о наличии кресла вовсе, спешит скорее обойти стол. Джонин слышит его шаги, оборачиваясь через плечо, и тянется к нему ладонью. В его глазах неизменно тревога, обращённая к нему. Джунмён вкладывает ладонь в его, сжимая пальцы, и шагает поближе, прижимаясь к нему так близко, как только может, пряча лицо на его груди. Здесь он, наконец, замечает и кресло. Джонин молча прижимается губами к его лбу и заключает его плечи в кольцо своих рук, действительно пытаясь скрыть ото всех.       - Тебе удобно так сидеть? Джонин распахивает глаза, реагируя на его голос, и не сдерживает улыбки. Потому что едва он появляется на пороге, едва оказывается в его объятиях, его больше не интересует работа, дела или возникшие проблемы. Всё, что, вернее кто его интересует – это сам Джунмён.       - Удобно. Опора же есть.       - Ты так пахнешь. Когда Джонин только выбрал его на Смотринах и в те первые дни, когда они со всем разобрались после его побега и болезни; в те разы, когда он ещё жутко краснел по поводу любого поползновения в свой адрес, уже тогда наивысшим проявлением уюта, комфорта для него было это. Запах. И остался по сей день. И кроме того, что Джонин запомнил, что по началу его смущали деловые рабочие костюмы, он так же запомнил, как чётко Джунмён всегда идентифицировал запах крови. Призирал, ненавидел его. И как всегда вовремя с его губ срывалась эта фраза – когда он особо скучал или нуждался в уюте и комфорте, в ощущении защищённости и безопасности. В уверенности в том, что его любят и что он дома. Потому что его домом всегда был он, Джонин. Джонин вновь прижимается губами к его лбу, теперь, чтобы поцеловать. Следом заглянуть ему в лицо, потереться носом о его нос и совсем мягко, ненавязчиво затянуть в поцелуй.       - Со мной всё хорошо, - Джунмён улыбается в его губы в перерывах между касаниями губ, прекрасно понимая его затею.       - Да, любовь моя, теперь я вижу, - Джонин гладит его щёку кончиками пальцев, глядя в глаза совсем близко, нос к носу. – Ты пришёл взволнованный и сбитый с толку. Джунмён вздыхает, ничего не говоря, и приподнимается на носочках, чтобы вновь прильнуть в поцелуе к любимым губам.       - Хозяин, Вверенный, - Бонмин чуть стучится, но разрешения на вход не ждёт, замирая на пороге. – Все ожидают в Переговорном.

***

      - Хозяин! – начальник его охраны, Хёк, смеётся так звонко, что и Чанёля тянет улыбнуться следом после, как он вручает в его ожидающую ладонь полностью пустой пистолет. – Всё выстреляли, до последней, - хмыкает Хёк, следом усмехается. – Аж до осечки. Соскучились, что ли, по работе?       - А ты как думаешь? – хмыкает так же в ответ Чанёль, получая в ладонь обратно уже заряжённый полностью пистолет и прячет тот в кобуру на груди под пиджаком. – С Бейджином фактически нет никаких проблем, а потому вся работа муниципальных Хозяев сводится в основном к бумажной или административной.       - Вверенный бы не согласился, - замечает Хёк.       - И не только мой, - кивает Чанёль, следом вопросительно вскидывал бровь, потянувшись к звонящему телефону в кармане пиджака. Но звонящим, на удивление, оказывается не Бэкхён. - Да? – Чанёль принимает вызов, прижимая телефон плечом к уху.       - Столичный глава, - голос по ту сторону неизвестный, но обращение верное. – Это старший менеджер Центрального банка.       - Слушаю, - отзывается Чанёль, перехватывая телефон поудобней.       - Пятнадцать минут назад вашим Вверенным была совершенна валютная транзакция по телефону, для подтверждения которой он предоставил свой номер телефона, электронные отпечатки пальцев и личные доступы столичного Вверенного.       - Так, - выслушав, Чанёль хмурится, поднимая непонимающий взгляд на начальника охраны. – И какова цель звонка мне?       - Хозяин, дело в том, что была переведена крупная сумма. Транзакция была осуществлена на закрытый оффшорный счёт и более не отслеживается, —объясняет менеджер банка и Чанёль слышит, как пищит телефон над ухом. – Хозяин, я отправил вам копию отчёта с суммой. Прошу вас взглянуть.       - Мгновенье. Чанёль убирает телефон от уха, чтобы открыть входящее письмо на почте, и несколько мгновений вглядывается в сумму, не веря свои глазам.       - Хозяин? – Хёк рядом напрягается и Чанёль протягивает ему телефон, чтобы тоже взглянул.       - Мне ведь не кажется, да?       - Не кажется, - Хёк отрицательно качает головой, следом также хмурится.       - Почему сообщаете о транзакции только сейчас и уже задним числом, когда она уже совершена? – интересуется Чанёль в трубку, двигая к машине, когда и начальник его охраны делает это, открывая ему двери.       - Дело в том, что транзакция проведена по всем правилам и предоставлены все необходимые доступы и разрешение, - отвечает в трубку уверенно менеджер.       - В чём же тогда загвоздка? – Чанёль вздыхает, пристёгиваясь. – Не уж-то в сумме?       - Да, Хозяин. Директор банка велел позвонить и сообщить вам. Чанёль молчит недолго. - Я скоро буду. И сбрасывает вызов. Несколько мгновений смотрит на телефон, следом переглядывается с начальником своей охраны, который за рулём.       - Хозяин, спросить у него будет самым правильным решением, - мягко подсказывает Хёк. – Разве наш Вверенный стал бы проворачивать что-то за вашей спиной? Он скорее бы высказал всё вам в лицо! – Хёк улыбается, пытаясь немного разрядить обстановку. Чанёлю не до смеха. Он спешно набирает Вверенного. - Ух ты! – охает с добродушной насмешкой Бэкхён в трубку вместо приветствия, едва принимает вызов. - А кто это закончил все свои супер важные дела и…       - Бэкхён, - перебивает Чанёль, не давая договорить. – Рассказывай о транзакции. В трубке на мгновенье повисает тишина, Чанёль готовится к потоку слов. Но тишина затягивается.       - О какой транзакции? – в недоумении переспрашивает Бэкхён.       - О той, которую ты совершил пятнадцать минут назад, - поясняет Чанёль. – Не пытайся увильнуть, мне звонили из банка. Рассказывай. Куда пошли такие деньги и почему я не в курсе?       - Ёль, погоди, - голос Бэкхёна звучит совсем растерянно. – О чём ты вообще? Я не делал никаких транзакций. Не переводил никаких сумм, тем более крупных.       - Звонили из банка, - Чанёль вздыхает. – Твой телефон и отпечатки, ладно, мы это откидываем, но доступы. Подтверждение твоими доступами, - Чанёль чувствует, как у него заканчивается терпение.       - Ёль, я никому не давал моих доступов, как и положено. И не делал никаких транзакций! – Бэкхён заметно выходит из себя. Чанёль фыркает, на вовремя подгодившемся светофоре отдаёт телефон Хёку.       - Вверенный, это я, - зовёт тот в трубку. – Где вы сейчас? Мы с Хозяином едем в банк, заберём вас по пути.       - На Мёндоне, на углу с шоссе, внизу. Бэкхён забирается в машину там, где и предполагалось. Ничего не говорит, только, замечает Чанёль, пытается поймать его взгляд в зеркале заднего вида, куда Хозяин периодически поглядывает. Когда Хёк паркуется у банка, следом открывает двери сначала Хозяину, затем Вверенному, Бэкхён подхватывает свою сумку и шагает поближе, нагоняя Чанёля. Следом тянется ладонью к его пальцам, но в последнее мгновенье Чанёль прячет ладонь в карман своих брюк и Бэкхён понимает – дела плохи. Директор банка встречает в холле лично, приглашает в свой кабинет, чтобы всё объяснить и показать.       - Вверенный, наш менеджер провёл от вашего имени транзакцию полчаса назад, подтверждённую всеми возможными способами, а именно отпечатками, доступами и телефоном, - рассказывает директор. – Учитывая сумму перевода, мы тут же сообщили вашему Хозяину, - директор вручает ему квитанцию и Бэкхён бегло просматривает её глазами, следом, видит Чанёль, давится воздухом. Видимо, доходит до графы – сумма.       - Полчаса назад я не совершал никаких транзакций, господин директор, - отвечает Бэкхён, поднимаясь на ноги со своего кресла.       - Сядь. Чанёль не тянется рукой и даже не смотрит в его сторону. Приказывает строго и холодно. Безапелляционно. Бэкхён не ослушивается, тут же молча плюхается обратно в кресло, заметно опускает плечи. Спустя несколько минут по просьбе директора банка Хёк, стоящий всё это время в углу, приводит менеджера, произведшего перевод, а у того на руках все документы и предоставленные разрешения. После того, как проверяя по системе, он включает запись телефонного разговора, в кабинете торопеет каждый. Бэкхён сплетает пальцы в замок, бледнеет на глазах. Чанёль молча бросает на него многозначительный взгляд.       - Оставьте нас все, - зовёт Вверенный негромко после, как получает свою возможность разговаривать назад. – Прошу. Чанёль чуть крутится в своём кресле, влево и вправо, также сплетая пальцы в замок. Он заметно взвинчен и напряжён. Нахмурен и серьёзен. Бэкхён кое-как выбирается из своего кресла и ловит чужое за подлокотник, останавливая и приседает перед ним на корточки, чтобы взглянуть ему в лицо снизу-вверх, складывая ладони на его колени.       - Ёль, я этого не делал, поверь, - роняет негромко, но уверенно. – Я бы не сделал такого без твоего ведома, я бы не сделал этого в принципе – зачем мне такие деньги? Куда я их дену? Чанёль выслушивает, следом мягко ловит за подбородок, чтобы поднять его лицо и взглянуть точно в глаза.       - Что ты скажешь мне о подтверждении?       - Мои отпечатки, ты сам знаешь, были… - Чанёль накрывает его губы большим пальцем, не позволяя продолжить.       - Доступы, Бэк, - утачняет. - То самое ценное и неприкасаемое, что есть у тебя как у столичного Вверенного – доступы. Я уже не говорю о твоём голосе на записи.       - Может их как-то…       - Им нет и полугода, - снова перебивает Чанёль. – Свежие. Относительно недавно поменяли. Ты и не пользовался-то ими ещё особо, чтобы где-то засветить.       - Но я этого не делал, как ты не понимаешь? – Бэкхён почти хнычет.       - Я-то может и понимаю, - Чанёль вздыхает. – Да только не могу два и два сложить. Бэкхён коротко выдыхает. Медлит с мгновенье. Возвращается в своё кресло.       - Столичный глава, Вверенный, - директор возвращается в собственный кабинет уже спустя пару минут, вновь усаживаясь за свой стол. – Я попытался сообщить национальному главе, но он недоступен. Поэтому сообщил Вверенному. Обрисовал ситуации. Он скоро приедет. Такой протокол. Чанёль удовлетворённо кивает. Бэкхён смотрит на свои руки до того момента, пока Хёк не сообщает, что Национальный здесь. Джунмён входит, коротко кивая в ответ на уважительный кивок директора банка, и складывает тут же ладони у Бэкхёна на плечах, ободряюще те сжимая. Бэкхён вскидывает взгляд, обнаруживая его, и выдыхает с лёгким подобием облегчения. Слушать один и тот же набор аргументов против него уже довольно тошно. И в третий раз Бэкхён уже просто не слушает, только закрывает лицо ладонью, пока Джунмён опирается бедром о его кресло, стоя рядом и пытаясь понять.       - Нет, я всё-таки не понимаю, - Чанёль фыркает, когда все трое они уходят в конференц-зал, чтобы переговорить без посторонних ушей. – Как это возможно, Бэк?       - Я уже сказал, что не знаю, и что я этого не делал! - Бэкхён окончательно выходит из себя. – И если ты мне не веришь, то знаешь что – иди к чёрту!…       - Не повышай на меня голоса! – гремит на весь зал бас Чанёля.       - Алё! – прерывает звонко Джунмён. – Я вообще-то ещё тут, вы не забыли!? – всплескивает он руками. – Если бы вы при Национальном позволили себе такое поведение, он бы вас уже вывел. Я позвоню ему, расскажу, что случилось. Он решит, что делать. И чтобы ни слова от вас обоих! – Джунмён грозится пальцем, следом выходит в коридор. Бэкхён наблюдает через прозрачные двери зала, как он медлит с мгновенье, собираясь с силами.       - Любимый, - зовёт в трубку, когда вызов принимают.       - Пропажа, привет, - отзывается Джонин. – Ты где?       - Кое-что случилось, - Джунмён вздыхает.       - Опять? – Джонин чуть нервно смеётся. – Как нескучно жить в доме мафии! - хмыкает он с улыбкой и Джунмён тоже смеётся.       - Любимый, послушай, - настаивает. – В Центральном банке утверждают, что Бэкхёном была произведена транзакция на оффшоры, не отслеживающаяся. Перевод подтверждён отпечатками, номером телефона и личными доступами. Бэкхён утверждает, что он этого не делал, - выкладывает он коротко и по сути. – Что мне делать, Джонин-а?       - Ёль с вами? – уточняет Джонин. – Что говорит?       - Он взвинчен. Бэкхёну не верит. Но я знаю его, Джонин-а, если он говорит, что не делал – значит не делал. Он бы не стал мне лгать. Это не он. Кто-то пытается подставить его.       - Какая сумма? – решает, наконец, спросить Джонин, Джунмён молчит. – Любовь моя! – настаивает он.       - 200 миллионов. Негромко.       - Я надеюсь, вон? – голос Джонина меняется, становится совершенно поражённым.       - Нет, Джонин-а, не вон, - Джунмён вздыхает. Теперь молчит Джонин.       - Скажи в банке, пусть передадут всю транзакцию в Центральный нашим программистам. А тем передай, что если не разберутся, будут до конца своих дней работать бесплатно – отрабатывать мне 200 миллионов! – Джонин фыркает, но в его голосе совершенно нет злобы. Джунмён прячет смешок в кулак.       - Я понял, любимый. Чанёль встречает с порога вопросительным взглядом.       - Ну что? – озвучивает следом.       - Велел передать транзакцию нашим программистам в Центральный, чтобы разбирались, - отвечает Джунмён. – Ёль, сделай, что велено, а потом езжай домой. Твоего Вверенного я заберу к себе. Джунмён снова складывает ладони на его плечи, чувствуя, как благодарно Бэкхён сжимает его пальцы, прижимаясь щекой к другой его руке.

***

      - А, расточитель моего бюджета! – Джонин встречает с улыбкой, его голос звучит совсем добродушно и Джунмён ободряюще сжимает пальцы Бэкхёна, которые прячутся в его ладони, когда они появляются в гостиной. – Что-то вы долго.       - Заехали ещё в магазин, - выпуская ладонь Бэкхёна, Джунмён плюхается рядом с Хозяином на диван, двигаясь поближе, и тянется за приветственным поцелуем, мягко накрывая щёку. – Ты как сегодня?       - Я тебе попозже покажу, - уверяет Джонин с улыбкой и Джунмён довольно прижимается к его носу своим, не сдерживая совсем широкой, довольной улыбки.       - Мы с Бэкки приготовим ужин, - информирует Джунмён, оборачиваясь к Бэкхёну, сидящему в кресле, через плечо. – А потом сварим какао.       - А можно добавить в него виски? – уточняет Бэкхён на всякий случай, устало улыбаясь уголком губ.       - Можно и без какао, Бэк, - заверяет Джонин.       - Спасибо. Бэкхён выглядит уставшим и растерянным. Джунмён пересаживается к нему поближе, а вечером и вовсе уходит с ним в гостевую комнату, после, как обещает любимому на ночь, что если понадобится, он всегда может позвать. Бэкхён лежит несколько мгновений в темноте молча, но Джунмён, лёжа также напротив и сплетая с ним пальцы, отчётливо видит складочку между его бровей. Ждёт, когда он наберётся сил и заговорит.       - Мён-а, я…       - Бэкки, он не со зла! – опережает Джунмён. – Поверь. Он понимает, что это его ответственность – за тебя, за произошедшее. Уверен, он не знал, какова будет реакция Джонина, потому был такой взвинченный.       - Он был довольно категоричен, - Бэкхён кое-как дёргает плечом. – Меня удивила не его строгость, а то, что…       - Он тебе не поверил, - вновь опережает Джунмён, понимая. Бэкхён кивает. – Бэкки, 200 миллионов долларов на дороге не валяются, - замечает он мягко. – Это очень большая сумма даже для дома мафии. Конечно, у него такая реакция. Уверен, он сомневался не в тебе. Точнее не так, - Джунмён замолкает на пару мгновений. – Как человек, мужчина, любящий тебя, он не сомневался. Сомневался лишь, как столичный глава. Из-за вышеупомянутой ответственности.       - Мы только недавно обновили доступы, - Бэкхён вздыхает.       - И сделаем это снова, - убеждает Джунмён. – Уверен, нашим удастся выяснить хотя бы что-то.       - Думаешь? – Бэкхён хмыкает. – О взломе системы безопасности они мало что узнали, - Бэкхён хмурится. – Сегодня я подумал, что записка, оставленная в кузове машины поставок, слова, написанные там – всё-таки имеют смысл. Джунмён ничего не говорит, только крепко задумывается, наблюдая, как Бэкхён засыпает. Так ли просто уничтожить многовековой уклад страны? И так ли просто его удержать?