Свободный

Джонин замечает, словно что-то не так, не сразу. И несмотря на то, что знает Джунмёна очень хорошо и всегда с особой внимательностью наблюдает за ним и слушает, тот так настойчиво делает вид, словно ничего не происходит, что Джонин в какое-то мгновенье почти начинает верить. Почти. Пока однажды находит возле себя пустую подушку и кровать в середине ночи, когда до этого он лежал рядом, да поднимается на ноги, чтобы найти. Он не может уснуть, уходит из постели прочь, не ожидая сна, и более того, выходит во двор на качели, где его никто не достанет и не заметит, с бокалом вина. И вся эта смесь факторов может значить только одно – его что-то волнует. Волнует и не отпускает вот уже как минимум неделю, но он молчит, как партизан, и Джонин с уверенностью может сказать, что это явно не нынешняя их ситуация и его скорый отъезд. Доделывая несколько последних шагов уже без трости, а просто держа её в руке, Джонин молча усаживается рядом, чуть раскачивая качели, и ждёт, пока Джунмён, наконец, заметит, что он больше не один. Он сжимает бокал совсем крепко и смотрит куда-то вперёд сквозь пространство настолько сосредоточено, что заметить Джонина выходит не сразу. А когда это происходит, тут же фокусирует на нём взгляд.       - Поделиться не хочешь? – просто и спокойно интересуется Джонин, закидывая руку ему на шею, чтобы мягко потянуть к себе. Джунмён плюхается в его руки, приваливаясь щекой к его груди и Джонин спешит обнять покрепче на случай, если кое-кто надумает вырываться.       - Чем? – мягко отзывается он, но попытки сбежать не предпринимает, только жмётся ближе и прикрывает глаза. Джонин видит озадаченность в каждом его движении.       - Значит, не хочешь. Джонин вздыхает, пряча нос в его макушке, и молчит несколько мгновений. Джунмён, пользуясь тишиной, слушает как он дышит и ждёт следующего вопроса.       - Родной, меня не так просто провести, ты же знаешь, - нарушая тишину, Джонин вздыхает, рассматривая тёмный задний двор поверх его макушки. – Я замечаю малейшие перемены в твоём настроении. Не потому, что ищу, к чему придраться, а потому что люблю тебя. И думать, что я не заметил твоего озадаченного состояния за всю предыдущую неделю ни разу, уж слишком наивно, тебе не кажется? Теперь вздыхает Джунмён. Вздыхает, но молчит, подбирая слова. Не самая лучшая тема для разговора на ночь глядя, да и не готов он ещё. Сам не знает, что говорить и как это преподнести. А он дышит ровно и размеренно, тёплый, и обнимает за плечи так надёжно и крепко, что Джунмён вдруг понимает, что начинает проваливаться в дрёму.       - Пойдём спать, - зовёт негромко, оставляя поцелуй там, куда прижимается щекой. – Ммм? Джонин молча согласно кивает, но медлит ещё с мгновенье, потому что то, как доверчиво и трепетно он прижимается к источнику тепла и безопасности, не позволяет ему тут же встать и вернуться в дом. Продолжая обнимать его за плечи, Джонин возвращается в постель и уже там внимательно следит, как он засыпает, начиная сопеть, едва оказывается в кровати и прижимается лбом к его плечу, пряча пальцы в его ладони.

***

Джунмён не выдерживает через день. Достаёт присланное ему письмо из своего ящика в комоде да двигает вниз, в кабинет, где в такое время дня привычно находится Хозяин.       - Мне нужно кое-что тебе рассказать! - начинает он с порога, не дожидаясь, пока Джонин спросит, в чём дело. Начиная с ходу о проблеме, пока решимость не покинула его. Джонин откладывает работу: прячет в стол документы и закрывает ноутбук, да устремляет на него вопросительный взгляд, полностью концентрируя на нём своё внимание. Джунмён кладёт перед ним конверт и, сплетая пальцы в замок, берётся расхаживать, измеряя кабинет шагами, чтобы собраться с мыслями. Джонин несколько моментов смотрит на то, как он подбирает слова и, наконец, тянется за конвертом, чтобы взглянуть.       - В общем… - заламывая пальцы, выдыхает он, стараясь не смотреть на Джонина, потому что увидеть его реакцию отчего-то слишком страшно. – Когда я вернулся на Бали после того, как тебя выписали из больницы, я первое время постоянно созванивался с Бонмином и он рассказывал, как ты. Я надеялся, что Минкю будет ответственно выполнять свои обязанности и поможет, но оказалось наоборот. Тогда я понял, что у меня нет другого выхода и что я должен вернуться в столицу любыми правдами и неправдами. Сначала я пытался сделать это легально, но тихо. Искал выход: транспорт, способы как-то обойти таможню, думал, кого можно попросить о помощи. Потом задумался о поддельных документах. А потом на меня вышли они, - Джунмён замолкает на мгновенье, стоя к Хозяину спиной и нервно заламывая пальцы. – Я не знал, кто они такие и что могут. Мне так же, как и сейчас, прислали письмо с предложением о помощи вернуться в Сеул. Я даже не думал, Джонин-а, - поворачиваясь в его сторону, но всё ещё не глядя, уточняет Джунмён. – Я даже не думал, не сомневался. В письме был номер телефона, на который я позвонил. Бот там рассказал мне, что нужно делать. По пути в Сеул я пересёк границы ещё четырёх стран. В итоге в Сеуле я оказался из Чеджу, и мне не пришлось светить документы непосредственно в столице. Они сделали так, чтобы я не засветился, где не надо. Попросили только одолжение в будущем. Услугу, которая могла бы им понадобиться. Я без раздумий согласился. Джунмён, наконец, договаривает, медленно поворачиваясь к Хозяину лицом и поднимая на него взгляд. Джонин не дышит, раскрытое письмо, судя по всему, уже прочитанное, перед ним, он закрывает глаза одной ладонью, пока другая лежит рядом на столе, сжатая в кулак. У Джунмёна тоже спирает дыхание от волнения.       - Погоди, Джунмён-а, давай разберёмся, - он совсем глубоко и шумно втягивает воздух, убирая руку от лица, опуская её на стол, да поднимает взгляд на Джунмёна. – Неизвестно чьими усилиями ты вернулся в Сеул с условием, что за эту услугу с тебя тоже когда-то могут потребовать услугу в ответ. И теперь эта услуга – уйти из своего дома мафии и прильнуть к этой так называемой «Утопии», которая готова обеспечить тебе защиту от твоего собственного дома мафии. В противном случае, если ты откажешься, мы все столкнёмся с неизвестно какими для столицы и её горожан последствиями. Я ничего не упустил? - Джонин вопросительно заламывает бровь и по тому, как белеют костяшки его пальцев, сжатых в кулаки на столе, Джунмён понимает, что он на грани и едва держит себя в руках.       - Ничего, - негромко отзывается он, пряча дрожащие ладони за спину. – Я не буду оправдываться, - роняет следом. - Это бессмысленно. Я не должен был связываться с ними, не имея ни малейшего представления, кто они и что они. Не должен был принимать от них помощь, чтобы теперь быть их должником неизвестно какой ценой. И то, что я просто хотел быть рядом с тобой, ничего не меняет, потому что я совсем не подумал о последствиях, и не думал о них ни разу до того дня, пока не пришло письмо.       - Ты не должен был позволять использовать себя так открыто! – отзывается Джонин. – Ты просто дал им возможность использовать твою самую большую слабость против тебя, а теперь… - Джонин замолкает, прикрывая на несколько мгновений глаза и пытаясь вдохнуть и выдохнуть пару раз, чтобы немного прийти в себя и успокоиться. - Почему я только сейчас об этом узнаю?       - Было не до этого, - отвечает Джунмён, осторожно пожимая плечами. – Я забыл и… Я не думал, что они действительно попросят услугу взамен. Ещё и с угрозами. Глупо поступил, знаю. Необдуманно.       - Глупо – это очень мягко сказано, Джунмён-а, - Джонин кивает, следом снова закрывает ладонью глаза, замолкая, другой рукой постукивая по столу, чтобы немного сосредоточиться и обдумать сложившуюся ситуацию. Через минуту он снова тянется к письму, чтобы перечитать. Джунмён видит, как он хмурится. – «Мы полагаем, доказательств нашей силы Вам не требуется, ибо Вы и так уже прекрасно поняли, что в этой стране дому мафии есть кому противостоять», - читает Джонин вслух. – О чём тут речь?       - Джонин-а, - Джунмён мнётся, боясь, что он уцепится за эту строчку, потому что поймёт, но хочет услышать его версию. Джунмён вздрагивает. – Я думаю… - он кусает щёки изнутри, чтобы собраться с силами. – Я уверен, что система безопасности, Дома смирения, Санчжон и автобус, а также исчезновения в столице и 200 миллионов – это… - Джунмён набирает в лёгкие побольше воздуха. – Это их рук дело. Джонин молчит, поджав губы, и просто смотрит на него. Джунмён действительно боится дышать в его присутствии.       - Разберёмся ещё раз, - его голос звучит ниже, глаза темнеют, Джунмён интуитивно шагает на пару шагов прочь от его стола, за которым он сидит. – То есть, ты – должник перед организацией, которая уже год строит нам козни, с которыми мы, как неопытные дурачки, не можем разобраться? Вопрос риторический. Джунмён втягивает шею в плечи, сильнее сцепляя пальцы в замок за своей спиной. В кабинете повисает тишина.       - Я сделаю, как они хотят… - выдыхает он негромко и тут же вздрагивает совсем крупно, зажмуриваясь, потому что кулак Джонина грохочет об стол с такой силой, что дерево, кажется трещит. Он поднимается на ноги.       - Джунмён-а, тебе пока слова никто не давал!       - Прости… - шёпотом, не открывая глаз.       - Ты… - Джонин обессиленно опускает голову, также прикрывая глаза. – Ты хотя бы понимаешь, что натворил? – интересуется он спустя несколько мгновений, как более-менее успокаивается, вновь вскидывает на него глаза. Джунмён, наконец, отвечает на его взгляд. – Ты сам нас в угол загнал. Откажись я, и неизвестно, какими будут последствия, а в том, что они действительно могут противостоять дому мафии – у меня уже никаких сомнений нет, - рассуждает он в слух и Джунмён снова замечает, как он закипает от каждого пророненного им же слова. – А позволь я, и непонятно, во что всё это в итоге выльется.       - Ты позволишь? – негромко уточняет Джунмён.       - Да за кого ты меня держишь?! Его голос снова гремит на весь кабинет так, что, эхо отбивается от окон и потолка. Джунмён снова зажмуривается, прекращая дышать.       - Ты… Ты… - Джонин выдыхает бессильно, плюхаясь обратно в своё кресло за стол, закрывая лицо одной ладонью. – Это какая-то безвыходная ситуация, - замечает он следом, подпирая щёку кулаком, глядя на Джунмёна, который, помедлив, осторожно опускается в кресло против его стола. – И мы в проигрыше, что бы не выбрали.       - Джонин-а… - Джунмён сомневается с миг, но следом тянется ладонью к его ладони через стол, чтобы накрыть своими пальцами, следом слегка потянуть на себя, чтобы поцеловать тыльную сторону. – Если я откажусь, как ты верно сказал, могут пострадать люди. Я не хочу, чтобы из-за моей глупости кто-то пострадал: ни жители столицы, ни дом мафии, ни тем более ты, - многозначительно кивает он. – А если я приму их помощь, я останусь в Сеуле. Здесь. Рядом. Пусть не дома, но я что-то придумаю. Найду выход. Джонин едва успевает дослушать, тут же смеётся вслух.       - Тут уже без жертв не обойдётся, - замечает он следом. – И сухими из воды мы отсюда точно не выйдем. Где гарантия, что ты будешь в безопасности? Кто мне сможет гарантировать это?       - Они же написали, что смогут защитить меня от дома мафии.       - Джунмён-а, а от них тебя кто защитит? – Джонин хмыкает. – Они использовали твою самую большую слабость – меня, а кто сказал, что не сделают так же со мной? Что не будут использовать моей привязанности к тебе против меня, против дома мафии, Сеула, всей страны? А? Джунмён замолкает, опуская глаза.       - Да, ты же об этом не подумал. Джонин вздыхает, глядя на него, следом тянется к своему телефону.       - Джонин-а…       - Это всё? – перебивает Хозяин. – Ты точно всё мне рассказал? Больше нет тайн?       - Нет, - Джунмён отрицательно качает головой. – Это всё. Джунмён слышит, как он обращается к Чанёлю по имени, совершая звонок, и понимает, что самим им в этом точно не разобраться, а потому поднимается с кресла да идёт в кухню, чтобы предупредить Бонмина о приезде Столичных и вскипятить чайник, хотя чай и кофе, наверное, окажутся слишком слабыми для такого дела. Чанёль с Бэкхёном приезжают в рекордно быстрые сроки. Джунмён видит машину Чанёля во дворе, когда та паркуется и останавливается, а затем их обоих. Хозяин открывает Бэкхёну двери и они переглядываются, двигая к входу.       - Вверенный, приехали! – зовёт из прихожей Бонмин, где встречает, и Джунмён идёт навстречу, чтобы поздороваться да пойти за ними вслед в кабинет. Джонин спиной к двери у бара, опираясь одной рукой о комод, в другой держа наполовину опустошённый стакан.       - Тебе не нужно столько, - Джунмён вздыхает, подходя поближе, замирая за его плечом и мягко забирая стакан из его пальцев. Джонин бросает на него через плечо короткий взгляд. - Пожалуйста, - договаривает Джунмён, не сводя с него глаз, да целует в плечо через ткань одежды. – Ты ещё не обедал. Джонин вздыхает, но забирает стакан назад. Осушивает остаток одним глотком, оставляет, возвращаясь в своё большое кресло у стола. Чанёль с Бэкхёном уже разместились на кожаном диване, выжидающе глядя на него. Джунмён усаживается в кресло рядом, тоже поворачиваясь к Хозяину, ожидая, пока тот из-за стола выйдет. Вручая письмо в ладонь Чанёля, Джонин садится в соседнее со своим Вверенным кресло.       - Хозяин, - Бонмин кланяется с порога, расставляя на маленьком журнальном столике чашки со свежесваренным кофе.       - Бонмин-а, останься, - зовёт Джонин, когда начальник охраны направляется к двери. – Тоже послушаешь. Послушно кивая, Бонмин присаживается в кресло в углу у двери, в стороне, чтобы не мешать, но сделать как велено.       - Это что? – уточняет Чанёль, вертя конверт в руках, но неспеша открывать.       - Прочтите, - просто позволяет Джонин. – Вы оба, - кивает следом. – Мы уже начитались. Бросая настороженный, чуть взволнованный взгляд на Джунмёна, Бэкхён замечает, что тот отводит глаза да тянется к конверту, чтобы достать спрятанное в нём письмо да следом развернуть так, чтобы и Чанёлю было видно. На несколько, как ощущается, бесконечных мгновений повисает абсолютная тишина. Первым, что неудивительно, подаёт голос Бэкхён.       - Джунмён-а… - зовёт он по имени, переводя ошалелый взгляд с письма на лучшего друга.       - Это что? – повторяет своей ранее задаваемый вопрос Чанёль. – Кто прислал? Откуда? Что за «Утопия»?       - Ты говорил, ты добирался в столицу водным соединением, - вспоминает Бэкхён, неотрывно глядя на него.       - Это правда, - Джунмён неохотно кивает. - С Чеджу, - уточняет следом. – Они предложили мне помощь, когда я искал способ приехать в Сеул. Попросили услугу за услугу. Чего хотят от меня, тогда не говорили. Я без раздумий согласился.       - Серьёзно? – Чанёль, выслушав, хмыкает. – Это письмо адресовано национальному Вверенному? – вопросительно вскидывает он бровь. – Джунмён-а, это не совсем поступок национального Вверенного, знаешь ли. Бэкхён несильно пихает локтём в бок, зыркая на него.       - Не защищай его теперь, - подаёт голос Джонин, замечая это, и Бэкхён устремляет на него взгляд. – Не защищай, Бэк. Он сам знает, что наломал дров. И я очень надеюсь, что он сожалеет о содеянном. Единственное что, я совершенно не вижу адекватного выхода из этой ситуации с минимальными для нас потерями. Повисает тишина.       - Ну тут только играть на опережение, - в этот раз тишину нарушает Чанёль, разводя руками.       - О чём это ты? – подозрительно прищуриваясь, уточняет у него Бэкхён.       - О том, что следуя решению Совета по его собственному правилу он должен уехать. Я так понимаю, слова о том, что с домом мафии есть кому тягаться – это буквально признание во всём этом… - Чанёль глотает слово. - …во всём этом абсурде, который происходил в доме мафии в столице за последнее время. Если так, я могу с уверенностью предположить, что соперник довольно сильный, Бейджин не стоял и рядом, а это значит, что только Богу известно, какими окажутся последствия для всех нас, столицы, страны, если он последуют воле Совета, - Чанёль вновь разводит рукам. – Отсюда вывод, он должен согласиться на их условиях.       - Какой смысл ему оставаться в Сеуле? – Джонин фыркает. – С какой целью? В условиях ясно дают понять – прервать любые контакты и связи с домом мафии. Дома, здесь, со мной он не будет. А уехав обратно на Бали, он хотя бы будет в безопасности.       - Джонин-а!.... – пытается возмутиться Джунмён, но Хозяин совсем строго зыркает на него.       - Я тебе пока слова не давал! - напоминает он. Джунмён в очередной раз опускает взгляд.       - А как же последствия? – переспрашивает Чанёль. – Ты себе представляешь, что это может быть? Думаю, явно не один несчастный автобус или 200 проклятых миллионов, и явно не один мальчишка, сиганувший с карниза или пропавшие поставки в Дома смирения.       - И что ты предлагаешь? – вступает в разговор, наконец, Бэкхён. – Отдать его им? Он что, вещь?       - Я этого не говорил, - Чанёль отрицательно качает головой. – Чтобы принять какие-то серьёзные меры против, мы должны знать, что это за организация и чем конкретно она может угрожать нам и всему городу.       - Но не по средствам Мёна, - Джонин всплескивает руками. -Не по средствам моего Вверенного.       - Джонин, менее чем через 2 недели он тебе больше не Вверенный, - напоминает Чанёль. – А потому ты не сможешь его защитить.       - Ёль, ты предлагаешь отправить его туда, как лазутчика? – Бэкхён смеётся вслух со своей догадки, следом становится совершенно серьёзным, когда Чанёль кивает в ответ на его вопрос. – Он на две стороны играть не сможет, - Бэкхён отрицательно качает головой. – А иначе опасность для него уже будет исходить не от дома мафии, а от них.       - Тогда мы отправим его туда не на две стороны, а осознанно, - предлагает Чанёль.       - Чем это и нам, и ему грозит, ты понимаешь? – закипает Бэкхён, толкая своего Хозяина в плечо совсем возмущённо.       - А как иначе? – фыркает в ответ Чанёль, складывая руки на груди. – Вы оба, - кивая Бэкхёну и Джонину, начинает Чанёль. – Можете с уверенностью сказать, что нас ждёт в случае отказа? - повисает пауза. – Так он будет если не дома, то хотя бы здесь, в столице. Хоть иногда на виду.       - Ёль, речь идёт, в первую очередь, о его безопасности! – напоминает Джонин, повышая голос.       - Да я понимаю это! - Чанёль тоже повышает голос. – Но я так же понимаю последствия: если пострадает дом мафии, его представители; люди, которые задействованы в обеспечении его жизнедеятельности; обычные горожане и те, чья работа от дома мафии зависит. Это огромная часть население города и страны в целом. Вы это понимаете? – глядит он на каждого по очереди. – В шахматах есть такое понятие, как гамбит.       - Ёль, дом мафии невозможно сокрушить за день, за неделю или за месяц, - напоминает ему Бэкхён. – Это не шарашкина контора. А ты испугался какой-то кучки недовольных, называющих себя противниками многовекового устройства страны.       - А я тебе объясню, Бэк, - Чанёль полноценно поворачивается к нему. – Если они гарантируют обеспечить бывшему национальному Вверенному, а ныне главному нарушителю правил полную безопасность и уберечь от любых покушений со стороны дома мафии, не говоря уже о том, что они сделали ранее, то это уже говорит о том, что у них достаточно сил, чтобы значительно навредить дому мафии, - объясняет он. – И только не говорите мне об абсолютной безопасности для него со стороны дома мафии. Мы все здесь понимаем, что Совет не позволит Джонину снова так показательно и нагло нарушить правила из-за него. В этот раз ничего не сойдёт ему с рук, и если он останется здесь, с нами, а не с «Утопией», его придётся защищать от нас, от дома мафии. Что они, кстати, и предлагают как раз с тем условием, что он останется.       - Чанёль прав, - Джунмён устаёт молчать и поднимает глаза, выслушав, игнорируя строгий взгляд Джонина. – Может это наш единственный шанс спасти всех и выйти из этой ситуации с минимальными негативными последствиями для нас. Мы должны быть на шаг впереди. Если я буду там, буду пытаться предупредить или помешать им.       - Вот быть засланным реально опасно, - наконец, из своего кресла в углу подаёт голос Бонмин и все взгляды Хозяев и Вверенных в кабинете тут же устремляются на него. – Если мы отправим туда Вверенного, осознанно, в целях обеспечения его безопасности, он должен будет по-настоящему принять их условия. По крайней мере – убедить их в этом.       - Это что за добровольное предательство получается? – Бэкхён кривится, уточняя.       - Вы не учли одной вещи, умники, - замечает следом Джонин, глядя на Чанёля, следом на Бонмина и Джунмёна. – Что я скажу дому мафии, Совету? А? – хмыкает он. – Мёна должны выслать, исключений нет. И тут накануне этого дня он просто куда-то девается, исчезает со всех радаров дома мафии. О чём бы вы подумали? Наверно о том, что я сам спрятал его и делаю вид, словно не причастен к этому, свалив вину на кого-то другого.       - Вот именно! – поддерживает Бэкхён. - Да и как мы в итоге заберём его оттуда? Ты говоришь, - обращается Бэкхён к Чанёлю, - Что они могу нести для нас серьёзную угрозу. Но как мы узнаем об этом, если не от Мёна? Как, если мы уже выяснили, что играть на две стороны опасно?       - Нам нужно подумать о его безопасности, - объясняет Чанёль. - То, что «Утопия» несёт нам серьёзную угрозу – мы и так уже выяснили. Это неоспоримо!       - Ёль, ты пять минут назад говорил, что мы должны узнать, что это за организация и на что она способна. А это без шпионажа невозможно, - Джонин хмурится.       - Я, в первую очередь, думаю о его безопасности, - парирует Чанёль. – Пытаюсь объяснить вам вот что: есть три варианта развития событий. Первый – мы принимаем их условия и Мён уходит из дома мафии, оказываясь под защитой «Утопии». В таком случае нет никаких последствий для нас и столицы. Второй – мы отказываемся, и Мён остаётся в столице. Тут логически снова нужна «Утопия», потому что если он снова нарушит правила, ты не сможешь его защитить от собственного дома мафии, а значит нам понадобится помощь вторых сил. Тут ты спросишь, зачем ему оставаться, - предугадывает Чанёль вопрос Джонина, перебивая его. – А для того, что если он уедет назад на Бали, это у нас третий вариант, вас больше нет и не будет! Совет не позволит тебе ни под каким предлогом кататься к нему, как в прошлый раз, отношения по видеосвязи – не ваш конёк, а если ты Совета ослушаешься, сам знаешь – дом мафии не увольняет с поста, он ликвидирует. И опять-таки, этот вариант грозит всем неизвестно какими последствиями. Отсюда снова напрашивается вывод, уважаемые, какой из вариантов для всех более безопасный и подходящий?       - Решено! - Джунмён поднимается со своего кресла. – Я принимаю их условия. Это моя глупость и её последствия, а потому я не позволю, чтобы кто-то пострадал из-за них. И больше это не обсуждается! - обходя кресло, Джунмён двигает в сторону бара. – А сейчас мне нужно выпить.       - И я, пожалуй, не откажусь, - Бэкхён поднимается за ним следом, замирая рядом. Наблюдая, как дрожат его руки, пока он достаёт для них стаканы и наливает в каждый из них немного воски. За спиной хлопает негромко двери, Бэкхён оборачивается через плечо, понимая, что они с Джунмёном остаются в кабинете одни, и забирает стаканы из чужих пальцев, взглядом отправляя Джунмёна сесть.       - Он злится, - просто констатирует Джунмён, благодарно кивая Бэкхёну, когда тот вручает ему стакан и садится с таким же рядом на диван.       - Нет, - отрицательно качает Бэкхён головой. – Он переживает.       - Переживает, - соглашается Джунмён. – Но и злится тоже.       - Наверное, не может понять, как ты мог так поступить, не подумав о последствиях. Но он не учитывает одного факта – ты переживал о нём и меньше всего думал о чём-то ещё, когда его здоровье и жизнь в целом были в опасности.       - Я благодарен, что ты это понимаешь, - делая глоток из своего стакана, Джунмён устремляет на него взгляд, ныряя свободной ладонью привычно Бэкхёну под руку. – Теперь нужно найти какой-то способ, чтобы при моём уходе никто из вас не пострадал. Особенно он. Чтобы подозрения не пали на него.       - Вверенный, я уже придумал, - слышится от двери негромкий, слегка виноватый голос Бонмина, который вырастает на пороге парой минут раньше. – Нам нужно сделать так, чтобы все решили, словно вас неожиданно выхватили у Хозяина и что он сам этого не ожидал.       - И как нам это сделать? – уточняет Бэкхён, вздыхая.       - Для этого, - начинает Чанёль, хлопая Бонмина по плечу. На пороге появляются Хозяева, возвращаясь в кабинет. – Для этого мы сделаем вид, что отправляем тебя на Бали. О том, что это игра, будем знать только мы и «Утопия». Джонин повезёт тебя в аэропорт с вещами, с билетом, всё, как положено, а по пути тебя якобы перехватит «Утопия». Тогда, возможно, он останется вне подозрения.       - А если кто-то предположит, что всё это – игра? – Джунмён хмурится.       - А дальше уже дело за тобой, - отзывается Чанёль. – Ты должен убедить дом мафии в том, что ты предатель.       - Класс! - подытоживает Бэкхён невесело, хмурясь. – Вот так отлично у нас всё складывается.

***

Джонин видит его на знакомой лавочке издалека, ещё в машине у тротуара. Наблюдает со стороны недолго, затем выбирается из машины и двигает к нему. Молча усаживается рядом, осторожно касаясь плеча, чтобы не напугать, и Джунмён устремляет на него взгляд. Считывает непонимание с радужек его глаз. Джонин чуть хмурится, следом накрывает его щёку ладонью, и Джунмён понимает, что это тревога.       - О чём ты думаешь? – интересуется он, накрывая его ладонь на щеке своей, мягко поглаживая кончиками пальцев, прижимая ближе.       - Я не знаю, что хуже, Джунмён-а. Знать, что ты где-то абстрактно есть, но не видеть тебя. Или встречать тебя на улице и понимать, что я не могу даже тебя обнять.       - Мы не знаем, как будет, - отзывается Джунмён, целуя внутреннюю сторону его ладони, но не позволяя убрать руки со своей щеки. – Слышишь? И как будто то, что ты будешь от меня на расстоянии, перестанет делать тебя моим. Ничто и никогда не перестанет. Даже смерть. И не важно – чья.       - Глупый мой, - Джонин вздыхает. – Почему ты растерял в тот момент всю свою зрелость и ответственность?       - Потому что дело касалось тебя, - просто отзывается Джунмён, уголком губ улыбаясь. – Ты что, не знаешь, какой я дурак, если дело касается моей любви? Ты – моя любовь.       - А я вот могу своей лишиться, и это пугает меня буквально до дрожи, - отвечает он.       - Ты меня не лишишься, - заверяет его Джунмён, несколько раз кивая. – Обещаю. И льнёт навстречу, ласково прижимаясь к любимым губам поцелуем.