***
Машина начинает барахлить после первой же недели использования. И Джунмён знает – почему, он делает это нарочно, делает это для того, чтобы был повод поехать ещё куда-то кроме как за стаканом кофе. Он нарочно скачет через передачи и портит коробку, чтобы ещё на протяжении двух недель каждый раз при встрече говорить Донвану об этом. И машину совсем не жаль – после того, что он сделал с той, которую жаль было, которая была важной и ценной. И он готов едва ли вслух рассмеяться от радости, если бы не начал забывать, как это, когда Донван устало выдыхает, а затем кивает совсем снисходительно, позволяя съездить на СТО, которая ему подходит и нравится. В довесок к поездке на СТО Джунмён получает ещё двоих охранников, но это мелочи – они не помешают ему разогнаться посильнее на набережной по пути в нужное место. Никто не помешает. Ни правила дорожного движения, ни светофоры, ни даже инстинкт самосохранения. Джунмён заезжает в знакомый просторный двор почти с наслаждением после, как все окна в машине настежь и на кончиках пальцев всё ещё покалывает от того, как начал вибрировать руль, когда стрелка на спидометре скакнула за 160 км\час. Охранники, сидящие оба сзади, молчат и только переглядываются, когда машина с момента, когда они в ней оказываются, мягко тормозит и ещё сидя в салоне, Джунмён замечает у входа высокого и несуразного забавного мужчину в синем клетчатом комбинезоне. - Национальный Вверенный! – разводя руками, приветствует он с улыбкой, замечая Джунмёна, когда тот показывается из машины. Охранники тоже выходят. – Помнится, у вас уже бывала подобная ласточка. - Бывала, – кивает Джунмён, отвечая улыбкой. – Здравствуй, Квансу, – добавляет он следом совсем добродушно, протягивая руку, чтобы поприветствовать. – Я убил коробку, – честно признаётся он с улыбкой, и следом добавляет чуть тише. – Сделал это нарочно, чтобы отпустили немного покататься. - С вашей страстью к скорости – ещё бы, – Квансу посмеивается, вытирая руки о платок, что в нагрудном кармане комбинезона. - Посмотри, пожалуйста, что с ней можно сделать, – просит Джунмён и следом обращает внимания на другую, стоящую во дворе машину. – Если я не вовремя… - Нет, национальный Вверенный! – перебивает Квансу вдруг как-то довольно громко, делая особенное ударение на обращении к нему, и вдруг перекатывается с пятки на носок, указывая взглядом на ещё одну машину во дворе. Джунмён чуть подозрительно поглядывает на него, пытаясь разобраться, в чём дело. Каждый в доме мафии и каждый служащий дому мафии знает, что он – больше не его часть, хотя многие из последних всё ещё продолжают обращаться к нему, используя его теперь уже бывший чин. – Как вам? – интересуется он у Джунмёна, кивая ещё раз ну ту машину, что во дворе и позволяя жестом подойти поближе, чтобы взглянуть на неё. Джунмён подходит поближе, рассматривая чёрный Лексус. Довольно изящный, при этом мощный. Обтекаемый, с красивыми формами, но, судя по капоту, с сильным двигателем. - Я знаю одного человека, которому он бы пришёлся по вкусу, – замечает Джунмён с улыбкой, оборачиваясь к Квансу, и тот вдруг расплывается в совсем довольной улыбке. – Как можно было испортить такую красавицу? - Нет, что вы, национальный Вверенный. Она в полном порядке – ей едва месяц отроду, буквально только из салона, – Квансу отмахивается добродушно. - И что ты над ней колдуешь? - Просто заказчик попросил поменять водительское кресло, – отзывается Квансу, вдруг заламывая бровь, и Джунмён снова теряется. – Он предпочитает довольно низкие спортивные кресла, а данная модель не обладает нужными качествами, чтобы опустить сидение так низко. Заказчику это принципиально важно – старая детская травмы спины, поэтому я всегда ставлю для него нужное кресло. И тут до Джунмёна доходит. Он теперь уже сам вскидывает брови совсем многозначительно, таким образом уточняя, и Квансу, видя, что он понял, тут же незаметно кивает, сдерживая улыбку. Ладони ощутимо начинают зудеть. Донвана нет, Донван не здесь и он не узнает, а он здесь и судя по тому, как довольно громко декламировал на весь двор Квансу, он уже тоже знает о нём. Осторожно указывая на охранников, которые за его спиной чуть поодаль, Джунмён устремляет на хозяина СТО вопросительный взгляд. - Я взгляну на вашу коробку, национальный Вверенный! – находится он. – Но время такое – я совсем один здесь сейчас. Может, ваши парни мне немного помогут? Джунмён тут же оборачивается к охранникам, стараясь не выдать своего энтузиазма, вопросительно вскидывая бровь. И те, переглядываясь, друг за другом кивают. - Национальный Вверенный, а вы, пока ждёте, пойдите, добудьте себе что-то в баре, – вновь улыбаясь совсем многозначительно, Квансу вручает в его ладонь ключик с небольшим брелоком в виде бутылки бурбона, действительно от бара. - Кому-то из вас придётся везти нас домой, – покручивая ключик на пальце, Джунмён двигает внутрь в здание СТО, предварительно оставляя ключи от машины Квансу. – Скоро вернусь. Стараясь ничем себя не выдать, Джунмён спокойно заходит внутрь, в кажущееся тёмное снаружи помещение и оглядывается. Минует машинный зал, обходит кабинет хозяина СТО и входит в следующую комнату, ещё один машинный зал. Здесь автоматический кронштейн и полки вдоль стен уставлены гаечными ключами, но всё в полном порядке. Горит пару ламп в разных углах зала и у одной из полок накрытый тентом, судя по всему, мотоцикл, над которым, наверное, сейчас работают. Джунмён оглядывается, замечая впереди и чуть левее ещё одни двери и хочет двинуть туда, когда это происходит. Со спины за плечи ловят в кольцо сильные руки. Джунмён чувствует его тепло, прижимаясь спиной к его груди, и поддаётся, делая несколько безвольных шагов вперёд прежде, чем не упирается ладонью в стену перед собой – сюда от двери совсем недостаёт свет лампы и полумрак прячет от посторонних глаз. Требовательные, его руки тут же обхватывают за талию. Джунмён чувствует поцелуй в шею и понимает, что кажется падает, тонет, буквально теряет сознание. Джонин не даёт ему упасть. Обнимает сильнее, припадая губами к его шее, и Джунмён буквально всхлипывает, давясь воздухом. Закидывает руки за спину, обнимая его за шею, путаясь пальцами в волосах, стараясь прижаться к нему ещё ближе. Откидывает голову ему на плечо, прикусывая губу, и вздрагивает от приятных мурашек, которыми тут же покрывается, едва горячие пальцы добираются до обнажённой кожи. - Любимый… – шёпотом в его волосы, оставляя поцелуй за ухом. Джунмён реагирует на этот зов безотказно, оборачивается к нему через плечо прижимается носом к его носу, льнёт к его губам в поцелуе, роняя в них негромкий стон. Кажется, его поцелуи стали ещё слаще, ещё вкуснее. Джунмён откидывает голову на его плечо, закрывая глаза, забывая обо всём на свете, полностью отдаваясь ощущениям – стараясь запомнить каждый его выдох в кожу, каждый поцелуй, прикосновение его рук, его запах, тепло его ладоней. Джонин пробегается кончиками пальцев вверх с живота на грудь под широкой худи, между прочем, принадлежащей ему, и ловит другой рукой за подбородок, чтобы снова затянуть его в поцелуй совсем головокружительный. Джунмён поддаётся его пальцам, что сплетаются в замок с его собственными, и мягко прикусывают его нижнюю губу, чувствуя, с каким нажимом и силой Джонин сбегает замком их пальцев по его животу вниз. Откуда-то издалека, словно из-за спины доносятся голоса и слышны чужие шаги. Джунмён разочаровано стонет сквозь зубы, почти хнычет, не желая отстраняться от него и на миллиметр. - Национальный Вверенный, вы нашли бар? Вспыхивает свет, на пороге машинного зала появляется Квансу, за ним шаг в шаг следуют оба охранника. Джунмён, сидя на кожаном диване возле небольшого бара, разочаровано пожимает плечами. - Прости, Квансу, не обнаружил любимого виски. Демонстративно закрывая тот, Джунмён, возвращает ключи хозяину СТО да выходит во двор. У ворот, выезжая, мелькает бампер уже знакомого Лексуса. Джунмён поправляет на себе пальто, поглядывая на свою машину, боковым зрением наблюдая за одним из охранников, который чуть в стороне говорит по телефону. - Ну и как? – интересуется у Квансу Джунмён. – Здесь можно что-то сделать? - Я заказал для вас новую коробку. Через три дня можно ставить, – с кивком отзывается Квансу. – Приезжайте! Джунмён благодарит, окидывая знакомую СТО взглядом, и забирается за руль, ожидая своих «спутников». Только подъезжая к знакомым воротам, Джунмён мягко тормозит и оборачивается назад чтобы взглянуть на свой гарнизон. - Вы можете высаживаться. Я за кофе и назад. Те, не роняя ни слова, какие-то слишком спокойные и послушные, тут же спешно делают, как велено, и Джунмён наблюдает, как они скрываются во дворе, следом съезжает по улицы вниз. И едва остаётся в машине один, тут же расслабляется, больше не сдерживая облегчённого выдоха, который держал в себе, будучи в напряжении всё то время вместе с охранниками. И следом не сдерживает улыбки. На худи он оставил свой запах. Джунмён натягивает ту на нос, прячась в ней, и довольно жмурится, останавливаясь на светофоре. Проклятье, ещё бы день, один чёртов день – и он бы просто свихнулся от тоски по нему. Продолжая стоять на светофоре, Джунмён прячется в воротнике худи буквально полностью, с головой, прикрывая глаза, и сидит так с глупой улыбкой, наверняка выглядя со стороны глупо и смешно, думая о том, как восхитительно ощущаются его руки на коже, когда рядом в подставке оживает телефон совершенно настойчивой мелодией, и Джунмён вздыхает. Выбирается из своего кокона и тут же хмурится, замечая знакомое, но совсем нежеланное имя на дисплее, потянувшись за телефоном и принимая вызов. - Что? – тут же зовёт в трубку, не здороваясь. – Я всего лишь за кофе. Вернусь через 15 минут. - Джунмён-а, – по тому, как он зовёт по имени, Джунмён не понимает сразу, словно что-то идёт очень сильно не так, понимает следом, по его словам: – Мы договаривались с тобой, что ты будешь соблюдать очерченные мною правила? – Джунмён слышит, как холоден его голос и тут же напрягается. – Я предупреждал о том, кто будет сталкиваться с последствиями их нарушений? С твоими вольностями? Предупреждал? - Предупреждал, – соглашается Джунмён, хмурясь. Он ведь не мог узнать, ещё и так быстро, нет! - Я говорил, что отвечать будешь не ты? - О чём ты говоришь? – прямо спрашивает Джунмён. - Говорил?! – голос Донвана скачет вверх. Джунмён прекращает дышать. – Я просил не делать из меня дурака. А ты снова решил, что тебе всё можно. А теперь пожинай плоды своих действий. За твоё мимолётное десятиминутное помешательство жизнями расплатятся более полутора сотен человек. - Донван, – выдыхает Джунмён, пытаясь взять себя в руки и до конца разобраться в происходящем. – О чём ты…? Донван больше ничего не говорит ему, но прежде, чем отключить звонок, Джунмён слышит его короткий приказ: Тондэмунгу, пятый! И такое же короткое от Чондэ в ответ: Понял, шеф! И осознание происходящего бьёт словно обухом по голове. Джунмён бросает короткий взгляд в зеркало заднего вида и переставляет передачу, резко сдавая назад, следом выкручивая руль и разворачиваясь на 180 градусов вовсе, вдавливая в пол педаль газа. До пятого Дома смирения Тондэмунгу не больше пяти минут. Три квартала в центре и во дворы. Полностью сосредотачиваясь на дороге, Джунмён вновь не глядя, переставляет передачу, ускоряясь, но едва успевает съехать во двор на нужной улице, вдруг вздрагивает всем телом и бьёт по тормозам. Где-то впереди, буквально в квартале от него гремит оглушительный взрыв, быстрый и мощный, и после машины оживают сиренами, доносятся крики и суета, поспевают следом откуда-то полицейские сирены. Но всё это уже бессмысленно и поздно. Останавливаясь окончательно, Джунмён выбирается из машины на несгибаемых ногах, глядя на свои дрожащие руки, и падает на лавку рядом у дороги. Дышит совсем глубоко, пытаясь головой осознать, что произошло, и вдруг всхлипывает, понимая, что лёгкие разрывает от боли при каждом вдохе. Скрючиваясь на лавке и склоняясь к коленям, Джунмён обхватывает голову ладонями и едва дыша, не видя ничего перед собой, громко и отчаянно рыдает. Потому что это больше, чем он может вынести. Всё это больше, чем то, с чем он в силах справится один. - Воробушек?.. Знакомый взволнованный голос доносится словно откуда-то из-под воды, издалека, негромкий, неуверенный. Джунмён поднимает голову, реагируя на зов, и кое-как сквозь слёзы замечает у дороги рядом со своей машиной знакомую БМВ и Бэкхёна против него. Он ловит его взгляд и неуверенно двигает к нему, но Джунмён выставляет вперёд руку, не позволяя, и Бэкхён замирает. Вытирая лицо рукавом, Джунмён в мгновенье ока приходит в себя, понимая, что нет, всё, с него достаточно. - Прошу, – зовёт Бэкхён мягко. – Позволь мне… – и снов предпринимает попытку сделать шаг в его сторону. - Отойди от меня! – строго предупреждает Джунмён. – Не разговаривай со мной! – зовёт так же строго, следом переходя на шёпот. – Это из-за меня, понимаешь? – выдыхает едва слышно и лицо Бэкхёна становится ещё более жалостливым. – Это потому, что я скучаю по тому, кого люблю. Снова вытирая лицо рукавом, Джунмён двигает к машине, проверяя ключи в зажигании, и забирается за руль. Заводится, спешно уезжает. Бэкхён провожает машину взглядом и вздыхает, плюхаясь на капот своей – в его глазах столько боли и немого отчаяния, столько чувства вины, что Бэкхён просто не понимает, ни головой, ни сердцем, как он сможет жить с этим дальше.***
Бонмин сумбурно читает сухие факты – количество жертв, масштабы ущерба, то, что удалось узнать и разведать на месте, пока Джонин, накрыв губы ладонью, молча слушает и чувствует, как с каждым словом у него тяжелеет на сердце. Удушливыми волнами накатывает отчаяние, следом вина – острая и горькая, следом холодная ярость и, наконец, жгучая боль от осознания происходящего. Джонин поднимается прочь из своего кресла, замирая к Бонмину спиной, опираясь кулаками о деревянную столешницу бара и склоняя голову. Бонмин замолкает, не зная, как реагировать, но продолжает после короткого позволяющего жеста. - Хозяин, – зовёт он, закончив, совсем осторожно. – Хозяин, не вините себя, – просит от мягко. – Вы не… - Я не знаю, Бонмин-а, – выдыхает Джонин, перебивая его. – Я не знаю, как он справится с этим один. Ты говоришь мне о погибших людях, детях… – голос совсем сходит нет, Джонин оборачивается к нему через плечо, и начальник охраны видит на его лице гримасу боли. – А я думаю только о том, как он сейчас себя чувствует и как сумеет дышать с таким грузом вины на своих плечах. - И это ничего, – кивком убеждает Бонмин, обходя стол и обнимая за плечи. – Ничего, что вы думаете о нём. Это нормально – думать о его чувствах и его боли. Меня удивило бы больше, если бы не думали, – Бонмин пожимает плечами, когда Джонин поднимает на него взгляд. – Волноваться более о том, кого любишь, – совершенно естественно, Джонин-а. Бонмин хлопает по плечу и следом тянет к себе, чтобы в совсем по-дружески ободряющем жесте обнять.***
- Ты его видел? – интересуется Шин совсем тихо. Бэкхён вызывается помочь разбирать завалы после взрыва – уцелели частично некоторые отдалённые комнаты с документами и даже Шёлковая. Чанёль решает не отпускать его одного и по приезду Бэкхён обнаруживает там также Минхо и Шина. Друзья ждут у входа, у своих машин и тут же раскрывают руки, обнимая его, когда он спешно двигает к ним от своей машины именно за этим. Впечатлительного самого младшего Сэхуна, от греха подальше, решают не брать. Кроме них тут ещё несколько муниципальных Вверенных – их помогать тоже присылает столичный глава. - Видел, – неохотно кивает Бэкхён, сидя на коленях на земле и сортируя бумаги по большим корзинам, с горечью не понимая, почему чёртовы бумажки остались целы, но не люди. – Буквально сразу после. На лавочке сидел у дороги. - Он что-то тебе объяснил? – опять так же мягко интересуется Шин, занимаясь тем же, недалеко от двоих других Вверенных в паре метров от них троих. - Шин, он сказал, что это его вина, – Бэкхён вздыхает. – Ты понимаешь, что он взял на себя? - Это и так ясно, – вступает в разговор Минхо и две пары знакомых глаз тут же посылают ему возмущённые взгляды. – В смысле в том, что это дел рук «Утопии» – нет и сомнений. И в том, что они таким образом за что-то пытаются наказать его – тоже. Но за что? Что такого он мог сделать равносильно такому наказанию? – Минхо вздыхает. – Не знаю, только грохнуть их главу. - Нет, – Бэкхён хмыкает и чувствует, как заныло в груди. – Он сказал, что это потому, что он просто скучает по тому, кого любит, понимаешь, Мин? – Бэкхён устремляет на него взгляд. – Просто потому, что он скучает по Хозяину и всё. - Видимо для них не просто, – Минхо горько вздыхает. – Господи, да какая была бы к чёрту разница, общаются, видятся они с Хозяином или нет, если бы они всё равно не говорили ни о доме мафии, но об этой треклятой «Утопии»? Неужели это так сложно понять? - Для тебя не сложно, ты представитель дома мафии, потенциальный или нет, всю свою осознанную жизнь, – уточнеят Шин. - Дело не в этом, – Бэкхён отрицательно качает головой. – Я думаю, всё дело в том, что он предпочёл Хозяина Донвану. - Задето мужское самолюбие! – Минхо недовольно хмыкает. – Какой-то замкнутый круг. Повисает тишина, которая затягивается на несколько десятков минут. Каждый думает о своём, анализируя услышанное. - Хозяин сказал, что это потому произошло, что он нарушил какие-то там их правила, а этого делать нельзя было, и… Бэкхён не сразу понимает смысл пророненных негромких слов позади себя, а когда понимает, рывком оборачивается, чтобы зыркнуть на нерадивых Вверенных совсем грозно, как старший из них да из присутствующих. - Вы не знаете, о чём говорите. Поэтому не болтайте, а работайте руками! – повышая голос, почти рявкает Бэкхён, прекращая шептания буквально у себя над ухом, и Шин тут же успокаивающее гладит его по плечу.