Сломанные крылья

      Шин ещё раз осмотрел себя в зеркале и удовлетворённо кивнул. На часть выигранных денег он заказал нормальную одежду, вовсе не желая щеголять в болотного цвета робе, обязательной для обитателей других блоков. Смертники действительно могли себе позволить намного больше обычных заключенных. За ними почти не следили, охраняя лишь периметр, разрешали иметь почти всё, включая холодное оружие, а также ассортимент в столовой приятно удивлял не только разнообразием блюд, но и наличием алкогольной карты. К спиртному Хираи был равнодушен, а вот возможность переодеться в привычную одежду вызвала у него вздох облегчения. В бордовой рубашке и черных джинсах он почти не чувствовал себя пленником, вспоминая о временах, когда примерно в таком же виде ходил на работу. Исключением являлись лишь модные кроссовки, заменившие лакированные туфли, но, поскольку тут дресс-кода не было совсем, мужчина решил пренебречь официозом в угоду личным предпочтениям. Ведь даже так он всё равно выглядел куда приличней Ворона с его неизменным черным распахнутым плащом, открывавшим вид на обнаженный мускулистый торс, и уж тем более намного приличнее Павлина, который периодически дефилировал по жилому сектору вообще в одном корсете и стрингах.       Прошло чуть больше пары недель с того момента, как его арестовали, и дней пять после перевода в блок G, а Жаворонку уже казалось, что он всю жизнь провёл в Стране Чудес Смертников. Словно предыдущая жизнь, работа и дочь были лишь дивным сном, от которого он всего лишь очнулся. Единственной ниточкой, связывающей его с реальностью, оказался на удивление малыш Сенджи, при каждом взгляде на которого Шина накрывало ностальгией с головой. После того, как он потерял жену в том взрыве, взамен обретя свои способности, мужчина так больше и не смог заинтересоваться ни одной девушкой. Скользнув взглядом по тонкой полоске светлой кожи от обручального кольца на своём безымянном пальце, Хираи невольно усмехнулся. Интересно, простила бы его Каори? Одобрила бы то, что он так и не смог полюбить ни одну женщину, кроме неё, зато невольно привязался к молодому коллеге, совершенно на неё непохожему? Парню на тринадцать лет младше, который вряд ли когда-нибудь оценит эти чувства. Или поэтому он так и цепляется за эту свою симпатию, будучи уверенным в гарантии невзаимности? Он и сам не знал, почему и в какой момент так увлёкся Кийомасой, прекрасно видя, что тому это не особо приятно. Но точно знал, что в нём ему нравится абсолютно всё, начиная от внешности и заканчивая довольно паскудным характером. Но больше всего он обожал смущать жертву своих любовных шуточек. Смотреть на то, как он от каждого объятия заливается краской и негодующе рычит что-то сквозь плотно сжатые зубы. Как гневно сверкают его глаза под нахмуренными бровями, а дыхание сбивается, пока парень пытается удержаться от грубостей и рукоприкладства по отношению к нахальному старшему коллеге…       Сейчас он похорошел ещё больше, так что искушение подразнить его значительно возросло. Нет, малыш Сенджи всегда был симпатичным и довольно спортивным парнем, но то время, что они не виделись, явно немало времени проводил в спортзале. Вообще, еще в полиции его маниакальное увлечение спортом у многих вызывало смешки, а некоторые и вовсе из-за этого думали, что он просто тупоголовый качок, но Шин был из тех, кто прекрасно знал, как далеко это от правды. Кийомаса Сенджи всегда отличался острым умом и был весьма неплохим детективом, которого, если бы не вздорный характер, ждало бы быстрое продвижение по службе. А сейчас… Постигли ли его какие-либо изменения характера, Жаворонок не знал, но ему нравилось внешнее преображение Ворона, и он не раз ловил себя на том, как задумчиво скользит взглядом по широким плечам, идеальному торсу без единого грамма жира и довольно узким бёдрам, возмутительным образом притягивающим к себе его взор. Мужчина тряхнул головой, отгоняя нехорошие мысли, и решительно направился к двери. Он даже предположить не мог, почему лицезрение остальных, хотя и полностью обнажённых, тел не вызывает в нём ни малейших эмоций, а при мысли об одном агрессивном коллеге весь организм начинает реагировать довольно недвусмысленно и весьма неадекватно. И ведь никакие доводы разума не помогают…       Направляясь в столовую, Хираи невольно притормозил у одной из дверей, заметив за ней хрупкую, тихо матерящуюся фигурку. Как он уже знал, в жилом блоке почти все двери всегда были открыты, за исключением трёх: нервного лопоухого парня с безумным взглядом, старика Кондора и малыша Йори. Остальные не столь ценили вожделенное уединение, были вполне не прочь пообщаться, а в случае чего и вышвырнуть навязчивых гостей силой. Немного понаблюдав за тем, как стоящая посреди комнаты девочка пытается дотянуться до застёжек платьишка, Жаворонок тяжело вздохнул и решительно вошёл внутрь.       — Ну зачем ты так себя мучаешь? — укоризненно спросил он, профессиональным движением бывалого отца застёгивая неподатливое платье. — Ты же только после операции, тебе лежать надо. Оделась бы во что-нибудь другое, а то так швы разойдутся…       — Тебя забыла спросить, козёл старый, — невежливо огрызнулась Колибри вместо благодарности, поправляя подол. — Проваливай из моей комнаты.       — Уйду, — покладисто кивнул Шин, грустно улыбаясь. — Но чуть позже, потому что сперва я хотел тебе кое-что сказать. Прости меня. Я правда не хотел, но ты не оставила мне выбора.       — Да ты долбанутый, что ли?! — взвилась девица, оборачиваясь и сверля его презрительным взглядом. — До сих пор не понял, куда попал, да? Ой, вы посмотрите на этого благородного героя, спасителя сирых и убогих. В жопу себе засунь свои извинения, ясно? Раздул, блин, из гандона дирижабль. Все когда-нибудь проигрывают, так что мне твоя жалость на хер не сдалась!       — Бесполезно, — раздался от двери насмешливый голос. — Он повёрнутый на добре, мире, человечности и прочей херомантии, так что слушать тебя не будет. Он вообще никого не слушает, так что проще игнорировать.       — Так ты ещё и тупой вдобавок, да, дядь? — фыркнула девчонка, тряхнув трогательными косичками. — Ничего, это местечко быстро твои поехавшие мозги на нужные рельсы направит.       — Я просто не считаю нужным подстраиваться под мнение окружающих и ничего плохого в этом не вижу. — дипломатично ответил Хираи, покосившись на стоящего в дверях Ворона с лёгким упрёком и мягкой улыбкой.       — Ууу, так ты ещё тупее, чем я думала? А мне-то казалось, что это уже невозможно, — протянула Колибри, искривив губы в усмешке. — Слушай, дядь, а ты, случаем, не педофил? Стервятник, я… Что-то тебя на молоденьких подозрительно тянет. Ты что, добротой скрываешь свои грязные извращенские мыслишки?       — Не обольщайся, — гоготнул Сенджи. — Он у нас по жизни папаша и во всех детях видит лишь свою обожаемую дочурку, в которой души не чает. Кстати, да, если хочешь, чтобы он до смерти перепугался и обходил тебя за километр, то просто начни приставать.       — Дааа? — девушка расплылась в нехорошей улыбке и, приняв соблазнительную позу, надула губки, капризно протянув: — Папочка, пожалуйста, отшлёпай меня, я была очень плохой девочкой…       Шин вздрогнул, нахмурившись, и, резко развернувшись, вылетел из её комнаты, бросив на ходу уничтожающий взгляд на ржущего Ворона. Вслед ему неслись издевательские крики Колибри:       — Куда убежал, ссыкливый папочка? Дочурка хочет, чтобы ты её наказал!..       Ворон злорадно усмехнулся, провожая широкую спину бывшего коллеги взглядом и откровенно радуясь, что смог-таки его достать. Стереть с добродушного лица эту противную понимающую улыбочку и впервые увидеть в карих глазах неподдельную злость и обиду. Он ненавидел Шина всей душой, причём вовсе не потому, что тот постоянно доставал его своими дурацкими гейскими шуточками и лез обниматься. Нет, чувства Сенджи были намного глубже. Больше всего на свете его раздражала… идеальность Хираи. С самого своего первого дня в участке, когда он впервые увидел Жаворонка у кофейного аппарата, болтающего с кем-то из начальников, он не переставал удивляться этому мужчине. Первоклассный профессионал, отличный боец, примерный семьянин, он как будто вообще не знал, что такое трудности. Он никогда не был замечен в пьянках, интрижках или вообще чём-то неподобающем. Всё, за что он брался, получалось у него так легко, что это вызывало дикую зависть. Его никогда не видели грустным, злым или рассеянным, только улыбающимся и всегда готовым прийти на помощь. Хираи Шин стал для Ворона кем-то вроде кумира, недостижимого идеала, к которому стоило стремиться, хотя он и прекрасно знал, что не с его буйным и переменчивым характером замахиваться на такие высоты. И именно поэтому он так бесился, когда объект его искреннего и неподдельного восхищения вёл себя как озабоченный извращенец и пытался потискать, как плюшевого мишку. И по этой же причине он так разозлился, когда увидел его здесь. В Стране Чудес Смертников, которая ломала людей, пережёвывала и выплёвывала уже в виде монстров, живущих лишь ради убийств. Сенджи злился на своего жизнерадостного бывшего коллегу за то, что тот оказался здесь. И чертовски боялся представить, что будет, если они встретятся на арене Карнавала трупов. Шин даже приблизительно не представлял, какое влияние оказал на Ворона своим появлением. Каждый раз, видя его в коридорах, гостиной, столовой, да везде, Кийомаса словно возвращался в те времена, когда ещё не был грозным бойцом, старожилом кровавых шоу, из которых почти всегда выходил победителем. Переставал быть безжалостным убийцей, живущим лишь тренировками и смертельными схватками. И это его тоже невероятно злило. Он не хотел становиться таким, как раньше, прекрасно понимая, что в таком случае довольно быстро погибнет. Здесь нет места жалости и милосердию. И чем быстрее беспечный Жаворонок это усвоит, тем будет лучше для него.       — Чего застыл? Проваливай, пока я тебе клюв набок не свернула, — вырвал его из плена мыслей раздражённый голос Колибри.       Поморщившись, Ворон отмахнулся от неё и, немного подумав, направился в обожаемый спортзал. Он бы и вовсе не стал общаться с этой противной девчонкой, но очень уж сильным оказалось искушение поглядеть, как души не чающий в детях Шин будет общаться с этой малолетней психопаткой.       Однако потренироваться нормально ему так и не удалось. Стоило завершить разминку и начать навешивать диски на штангу, как дверь в зал приоткрылась, впуская внутрь уже успокоившегося мужчину. Сенджи криво дёрнул уголком рта, возвращаясь к процессу и про себя подмечая, что его выходка несомненно принесла свои плоды. Шин явно был слегка пришиблен и впервые за всё время смотрел на него как-то отстранённо-задумчиво и даже слегка неприязненно. Он ничего не говорил, просто молча пялился своим проницательным взглядом, отчего Сенджи почувствовал лёгкую злость.       — Что, придумал достойный ответ? — хмыкнул он, присаживаясь на низенькую скамеечку и с вызовом поглядывая на непривычно тихого Жаворонка. — Тогда вали к Колибри, я вам не почтовый голубь.       — Нет, просто думаю, — после небольшой паузы тихо ответил Хираи, не отрывая от него взгляда. — Я всё пытаюсь понять — зачем? Ты ведь прекрасно знал, что так будет, но всё равно не стал молчать. Я понимаю, что ты хотел сделать мне больно, и тебе это даже почти удалось, но я никак в толк не возьму… Зачем?..       — А зачем кошки ебутся? — пожал плечами брюнет, криво ухмыляясь, дерзко вскинув подбородок. — Потому что хотят. Вот и я просто захотел. Чтобы ты не думал, что тебе тут курорт.       — Я так и не думаю, — спокойно ответил Шин, скрестив руки на груди. Чуть склонив голову, он негромко поинтересовался: — Скажи, пожалуйста, за что ты меня так ненавидишь? Я всегда видел, что не нравлюсь тебе, но не думал, что настолько, чтобы ты решил нанести столь подлый удар. Чем я тебя обидел, оскорбил, унизил? Неужели это правда из-за моих шуточек и хорошего отношения? Или тебе действительно настолько не нравится, когда тебя трогают? Так сказал бы, я бы перестал.       — Я говорил сто раз, но ты никогда не слушал, — мрачно ответил Сенджи, перестав ухмыляться. — А за что… Да за всё, в общем-то. Просто ты меня бесишь, прими как аксиому. Меня бесит твоя внешность, идиотская улыбка и дурацкая морда. Твои радостные вопли и сраные загребущие лапы, которые ты вечно ко мне тянешь. Твой дебильный оптимизм и вера в добро… — парень осёкся, прервав свои перечисления и заметив, как собеседник отчаянно кусает губы, чтобы не рассмеяться. И это взбесило его ещё больше. — Ну и чё ты ржешь?!       — Прости-прости, — всё же не выдержав, Шин звонко расхохотался, потирая лоб. — Не злись, но твоя речь очень похожа на нападки влюблённой шестиклассницы, которая боится признаться в своих чувствах и вместо этого убеждает всех, включая себя, что объект воздыханий ей совершенно противен.       — Да ты совсем охренел?! — взревел взбешенный таким сравнением побагровевший Ворон, вскакивая с места и едва удерживаясь от того, чтобы не заехать бывшему коллеге в глаз. — Ты тупой, что ли?! Я тебе чётко сказал — я тебя НЕ-НА-ВИ-ЖУ! Что тут непонятного?!       — Всё понятно, — тепло улыбнулся Хираи, понимающе качнув головой. — Не обижайся, я всего лишь сказал, как это выглядит со стороны, и ничего плохого в виду не имел.       — Вот и славно. Раз понял, то отцепись уже от меня и перестань действовать на нервы, — раздраженно отозвался брюнет, чувствуя, как у него начинает дёргаться глаз. — Пойми уже, что тут каждый сам за себя и твоя дружба на фиг никому не сдалась. Те, кто считает иначе, просто гнусные лицемеры, которые, встретив тебя на арене, не моргнув глазом порвут на части. Ау, Алиса, это не та Страна Чудес. Здесь каждый живёт от боя до боя и готов умереть в любой момент. Всё то, что за пределами этой тюрьмы считается безумием, тут считается нормой. Так что, по сути, единственный псих в этом блоке только ты. И чем быстрее с этим смиришься, тем проще тебе будет жить. Считай это бесплатным советом, так сказать, последним наставлением от искренне ненавидящего тебя недоброжелателя.       — Что-то слишком часто я в последнее время слышу что-то подобное, — прикрыл глаза мужчина и внезапно жёстко произнёс. — Наверное, мне и правда стоит перестать пытаться всех убедить, насколько важно всегда оставаться человеком. Что бы ни случилось, при любых обстоятельствах, не взирая ни на какие трудности. Что как раз именно в том месте, где безумие считается нормой, главное — не потерять себя и не сойти с ума, как остальные. Знаешь, ты ведь правда мне всегда очень нравился, малыш Сенджи. И сейчас, когда я слышу, что ты несёшь, испытываю… жалость. Мне правда жаль тебя. Несчастного, сломленного, озлобленного на весь мир, уже позабывшего, что есть что-то кроме ненависти и жажды крови. И мне чертовски обидно, что те, кто придумал это шоу, смогли убить твою душу раньше тела. Поздравляю, ты своего добился. Я больше и не посмотрю в твою сторону, потому что просто не хочу видеть тебя таким. Пустой оболочкой, лишенной воли и собственных мыслей. Прощай, малыш Сенджи, ты был отличным парнем.       Побледневший Ворон застыл, проводив исчезнувшую за дверью спину Шина не совсем адекватным взглядом, и нервно сжал руки в кулаки. Он хотел сорваться, догнать его, ударить этого высокомерного ублюдка, размазавшего его своей речью, как паштет по гренке, но почему-то не мог. Слова Жаворонка, такие лживые, неправильные и оскорбительные, прокручивались в голове, вызывая в его душе лавину первобытной ярости. Жутко хотелось что-нибудь разнести, убить этого гада, превратить его поганый рот в кровавую кашу, но Сенджи не мог сдвинуться с места, с ужасом понимая, что вся эта гнусная речь… правда. Та самая правда, от которой он бежал столько месяцев, не оборачиваясь. Он не хотел смотреть назад и сравнивать себя прошлого с собой настоящим. Он просто боялся того, что увидит. А теперь благодаря одному кареглазому засранцу ему всё-таки пришлось посмотреть правде в глаза и признаться самому себе, что тот ни слова не солгал. Ни о ситуации, ни о нём самом. Вот только Ворон и представить себе не мог, что ему от этого будет настолько больно и горько.       Шин же, вернувшись в комнату, попросту рухнул на кровать, пребывая в полнейшей апатии. Он устал. Дико устал убеждать всех окружающих, что они слишком рано сдались и поставили на себе крест. Йори, Колибри… Ему правда было жалко этих ребят, даже Сенджи… Нет, особенно Сенджи. Уж его-то Хираи считал взрослым, разумным человеком, которого не так-то просто сломать. «Может, я и вправду просто старый дурак? — угрюмо подумал мужчина, безучастно смотря в потолок. — Может, им так действительно проще и лучше? Юная психика намного гибче, и ей легче подстроиться под новые обстоятельства. А я лезу со своим никому не нужным мнением просто потому, что отчаянно цепляюсь за прошлое и свои дурацкие убеждения? Ради кого я это делаю? Ради них или… себя?»       Его невесёлые мысли прервал мощный удар в дверь, которую словно пытались выбить тараном. Покосившись на часы, Жаворонок подивился, кому это он мог понадобиться чуть ли не ночью. Неохотно поднявшись, он доплёлся до двери и с трудом удержал упавшую челюсть, увидев того, кто стоял на пороге. Невежливо толкнув его в грудь, в комнату вошёл донельзя мрачный Ворон, ногой захлопнув за собой дверь.       — Значит, так, сейчас я говорю, а ты слушаешь, — отрывисто произнёс он, заметно нервничая и стараясь не смотреть на хозяина комнаты. — Только попробуй рот открыть или улыбнуться — я тебе все зубы к хренам собачьим повыбиваю и проломлю череп, усёк?       Шин понятливо кивнул, окончательно переставая понимать, что происходит, и устроился на кровати, ожидая уже каких угодно оскорблений в свой адрес. Видимо, его бывшему коллеге много чего хотелось сказать, вон, почти двенадцать часов придумывал. Сенджи же прошёлся по комнате, хмурясь и подбирая слова, а затем тихо буркнул:       — В общем… Короче… Извини, вот, — бросив взгляд на невозмутимо сидящего Хираи, на лице которого ни один мускул не дрогнул, он зло рявкнул: — Ну и чё сидишь? Радуйся, твоя сраная проповедь сработала, святоша хренов! Как же ты меня бесишь, а! Всё так хорошо было, пока не припёрся ты со своими нравоучениями и добренькой улыбочкой конченого дегенерата. Ну на хрена ты мне вот всё это сказал? Чтобы во мне совесть проснулась? Чего молчишь? В спортзале тебя не заткнуть было, а теперь…       — Ты же сам попросил меня молчать и не улыбаться, а мне мои зубы ещё дороги, как и череп, в принципе, — с трудом скрывая улыбку сдержанно ответил Жаворонок, прерывая его гневную тираду. — Но если тебя это волнует, то я правда рад, что моя, как ты выразился, «проповедь» сработала. Я понимаю, как тяжело тебе было прийти ко мне и сказать всё это, но позволь узнать… Что из сказанного мной конкретно тебя так задело и заставило пересмотреть взгляды на жизнь?       — Кто знает? — Ворон неожиданно успокоился и криво усмехнулся. — Наверное, больше всего меня вызверило то, что ты меня жалеешь. Терпеть не могу, когда на меня смотрят таким взглядом… как на собаку побитую.       — Серьёзно? — мужчина изогнул бровь, растерянно пробормотав: — Я даже не подозревал, что тебя вообще волнует то, как на тебя смотрят. Ты вроде всегда на всех плевать хотел и на их мнение тоже. В общем-то, отчасти этим ты мне и понравился.       — Ты прав, — немного подумав, согласился парень, спрятав руки в карманы и пожав плечами. Ему сложно было говорить, но он весь день готовил эту речь и решил наконец признаться, так что отступать было поздно. — Мне действительно всегда насрать было на мнение других, я всегда делал то, что считал правильным. И, попав сюда, просто делал что мог, чтобы выжить. Но мне не насрать на то, что думаешь именно ты. Потому что, каким бы говнюком ты ни был, я всегда тобой восхищался. Нет, это не отменяет того факта, что ты меня жутко бесишь. Ты всегда такой идеальный и правильный, что прям противно. На твоём фоне все остальные кажутся безнадёжно ущербными, а кому понравится чувствовать себя дерьмом просто потому, что кто-то недосягаемо хорош?       — Эм… — Хираи ошарашенно округлил глаза, не сразу сообразив, что на это можно ответить. Уж на такие откровения он точно не рассчитывал. — Я как-то никогда не рассматривал своё поведение с такой точки зрения… С чего ты вообще взял, что я такой идеальный?       — Да потому что, — буркнул Кийомаса, ковыряя носком ботинка пол. — Ну, типа, сам прикинь, ты красивый, по тебе ещё снаружи все бабы участка сохли. Добрый, заботливый, умный, всё умеешь, всё могёшь. У тебя вообще есть хоть один недостаток?       — Есть, и не один, — состроил невозмутимое лицо Шин, мысленно загибаясь от смеха. Так вот что творилось в этой терзаемой гордыней и завистью душе все эти годы… — Например, я жутко упрямый и принципиальный. А ещё иногда очень вредный, но об этом мало кто знает, потому что обычно я сдерживаюсь. А ещё у меня крайне странные вкусы и предпочтения, о которых я никому никогда не рассказывал. Так что не такой уж я и идеальный, как тебе кажется.       — Знаешь, если только ты сейчас не скажешь, что тебе нравится Павлин, то свои вкусы можешь из этого списка вычёркивать, — гоготнул Ворон и тут же осёкся, глядя, как посерьёзнело, лицо собеседника. Выпучив глаза, он неверяще выдохнул: — Чё, серьёзно? Он? Ты прикалываешься?!       — Нет, — тихо ответил Жаворонок, не сводя с него пронзительного взгляда, и тихо продолжил: — Не он. Но ты угадал, это мужчина. Так что, пожалуйста, не смейся над такими вещами.       — Оу… — Сенджи невольно поёжился, невольно отступив на шаг и почувствовав необъяснимую тревогу. — Только не говори, что…       И в этот момент Шин понял, что ему это надоело. Что ему откровенно плевать на то, что о нём подумают. И что чем быстрее он это закончит, тем быстрее перестанет чувствовать себя так паршиво. Раньше, когда бывший коллега на него только ругался, он ещё мог как-то сводить это в шутку. Но сейчас, впервые разговаривая с ним серьёзно, чувствовал себя лжецом, утаивая от собеседника то, что могло в корне изменить его отношение. Да, будет чертовски больно видеть в этих прекрасных глазах цвета стали отвращение и жалость, но так намного лучше, чем если их обладатель узнает обо всём потом и будет ещё больше ненавидеть. Поэтому мужчина даже отвечать не стал, лишь молча кивнув в знак подтверждения. Он ожидал, что сейчас ему попробуют набить морду, наорут или просто сбегут, как от прокаженного, но Ворон всегда умел его удивлять.       — Да пошёл ты в жопу с такими шутками! Я с ним как с человеком разговариваю, а он… — обиженно рыкнул покрасневший до ушей парень и выскочил из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью.       Жаворонок тихо хрюкнул от смеха, заваливаясь обратно на кровать и размышляя, как же комично звучит подобный посыл в сложившейся ситуации. Перевернувшись на спину, он расплылся в улыбке, заложив руки за голову, чувствуя, что жизнь всё-таки налаживается. Как-никак, он был честен, а тот факт, что ему не поверили… Что ж, это проблемы малыша Сенджи, который очень скоро узнает, как сильно ошибался…