Between

Я вся дрожала, закрыв глаза и сжав ледяные ладони между согнутыми ногами. Марк сидел рядом, отечески прижимая меня к себе. Я не чувствовала ничего, находясь в какой-то прострации, затмевающей всё перед глазами. Не плакала. Лишь дрожала. Словно моё обнажённое тело поместили в морозильную камеру, выключили свет и заперли дверь на десяток замков. Дино исчез в тот же момент, когда машина Марка подъехала к больнице, а санитары занесли отца в здание. Он не оставил меня, всё время был рядом, как и обещал. И лишь слегка провёл пальцами по моей руке в последнем, принёсшем миллионы мурашек прикосновении, а я вновь почувствовала аромат дождя, водоворотом завертевшийся вокруг. Моих плеч коснулась мягкая толстовка друга, и только сейчас я обратила внимание, насколько сильно сотрясается моё тело. Марк подскочил на месте, заставляя меня напрячься и открыть глаза, а сердце пропустило очередной удар, стоило туманному взгляду встретить изучающее и уставшее лицо врача. Я резко встала вслед за другом, напряжённо сжимая пальцы и ожидая, пока доктор начнёт говорить. Мне было чертовски страшно. Я боялась нарушить тишину и пыталась отогнать все плохие мысли, ковырявшие сознание на протяжении ночи. — Ваш отец пережил инсульт. Его состояние крайне тяжёлое, и мы должны оставить его в больнице на какое-то время. — Я, как игрушка, лишь кивала в ответ, медленно переваривая сказанное. — Вы молодец, Виктория. Если бы оперативно не вмешались, то было бы намного сложнее его спасать. Слава врача лишь вызвали противное чувство тошноты, а грудь сжало, словно от острой сердечной боли. Я тихонько опустилась на диван возле палаты отца, невидящим взглядом смотря перед собой. Марк присел на корточки передо мной, сжимая тёплыми руками мои заледеневшие пальцы. Серо-зелёные глаза друга смотрели прямо на меня, а я обессиленно заглянула в его. И первая слеза, просившаяся сбежать по щеке на протяжении всей долгой ночи, резко наметила блестящую дорожку по светлой коже лица. — Он жив. — Марк заботливо провёл рукой по моему лицу и спокойно добавил, стирая мокрую полоску с моей щеки: — Это главное. Я измождённо кивнула в ответ, резко поворачивая голову вправо, на ворвавшегося в коридор Джейсона, уверенной походкой и с обеспокоенным лицом идущего прямо к нам. Он сел рядом и заключил меня в тёплые объятия, заставляющие слегка расслабиться, почувствовать себя в безопасности, защищённой, словно за каменной стеной. Джейсон нежно водил широкими ладонями по моим волосам, путаясь в карамельных локонах, и оставлял на лице миллион поцелуев. — Прости, родная. Я забыл телефон в машине, а когда спустился забрать, твой номер был недоступен, — прошептал он. — Я словно снова перенёсся на три месяца назад, когда ты звонила, а я не взял трубку вовремя. Я так испугался. Боже, как я испугался. Я так люблю тебя, малышка. — Джейсон не отрывал меня от себя, даря ту самую теплоту, которая была мне так нужна. И именно сейчас, прямо здесь, в груди защемило, а щёки залило алым румянцем. Я начала тяжело дышать, задыхаясь от его слов, будто они душили меня, не давали вдохнуть такой нужный кислород. «Я изменила ему…» — яркой вспышкой пронеслась в голове бешеная мысль, и всё внутри сжалось. Я отталкивала её, пыталась вырвать из сознания, даже зажмурилась для пущего эффекта, а Джейсон всё крепче прижимал меня к себе, и я ощущала такой родной, такой любимый аромат его тела, уже два года сводивший меня с ума. — Я даже в полицию позвонил. Они, правда, спросили сначала про те дурацкие показания… «Показания…» — схватилась я за единственное слово, резко отрываясь от Джейсона. — Я должна дать показания, — уверенно и спокойно, как казалось мне, произнесла я, встречая две удивлённые пары мужских глаз. — Но, Вики… — начал Марк. — Нет, я должна. — Мой взгляд испуганно забегал по светлому коридору, и я сжала руки, зарываясь в рукава белой толстовки. Парень сильнее нахмурился, но понимающе кивнул, моментально почувствовав моё состояние. — Я отвезу… — встал Джейсон. — Нет, — слишком резко сказала я, с надеждой заглядывая в голубые глаза. Марк придержал Джейсона за локоть, кидая на того выразительный взгляд. Мужчина вновь сдвинул брови, но вынужденно кивнул. — Возьми мой телефон, будь на связи, прошу тебя. И куртку. Пытаясь успокоить дрожащие пальцы, выдающие моё состояние, я надела протянутую вещь, взяла смартфон, кивнула в ответ и спокойным, как только могла, шагом направилась в сторону выхода. Холодный ветер моментально запутал мои волосы, стоило сделать шаг на улицу. Слегка поёжившись, я сильнее укуталась в куртку Джейсона, всё ещё помнившую тепло его тела и доносившую до меня лёгкий аромат его духов. Я вновь тяжело вздохнула, пытаясь сдержать слёзы, подбежавшие к воспалённым глазам. Я ужасно хотела спать, но боялась заснуть. Словно не решалась столкнуться с лицом блондина, заставляющего меня дрожать изнутри от сумасшествия и эйфории. А здесь был Джейсон, которого я предала. И отец. Боже. Отец. Шагая по знакомому маршруту и не глядя на дорогу, я не заметила, как дошла до высокого кирпичного строения, собравшего вокруг десяток полицейских машин. Сглотнула ком, подбежавший к горлу при воспоминании о последнем посещении этого места. И с глубоким вздохом прошла к уже знакомому кабинету следователя — в этот раз за дверью не раздавалось смеха. Я дважды постучала и, услышав голос мужчины, тихонько отворила дверь, проходя внутрь. — Доброе утро. Вы меня, наверное, не помните… — слегка замялась я, глядя на удивлённого брюнета. — Нет, Виктория, конечно же помню. Проходите, — произнёс он, привставая и указывая ладонью в сторону стула перед собой. — Вы пришли дать показания? — Я утвердительно кивнула, опускаясь. Сделав глубокий вдох, слегка прикрыла глаза и посмотрела вниз, на свои руки, сжимающие края белых рукавов. Сердце снова бешено стучало, а мужчина терпеливо слушал, пока я пыталась связать тоненькую нить повествования, описывая дорогу домой с того пляжа. Ощущение, что это было так давно, словно произошло в другой жизни и не со мной. Хотя, по сути, так и было. Практически в другой жизни и с другой мной. — Вы заметили автомобиль не сразу? — мягко поинтересовался следователь, делая пометки в сером блокноте, расслабленно и уверенно расположившись на стуле. Я вновь кивнула, поднимая глаза и пробегая взглядом по стопке бумаг, неровно сложенных на столе и перемешанных с бежевыми папками дел. На светлом дереве виднелись полукруги от чашек кофе, а рядом стояла новая — с чёрно-коричневой жидкостью, всё ещё тёплой, судя по лёгким следам пара. Следователь потянулся к одной из папок, вытащил из неё файл, в котором были четыре разные фотографии, и последовательно выложил их перед моими глазами. — Виктория, вы узнаете какой-нибудь из этих автомобилей? — выжидающе посмотрел на меня он, а я вновь сжала рукава, чувствуя, как пальцы начали леденеть, стоило мне бросить беглый взгляд на фото. Глаза моментально выхватили один кадр — с красным седаном. Сердце замерло и вновь участило ритм; его стук отдавался гулким эхом в голове, а к горлу подступила всё та же противная тошнота. Я дрожащей рукой взяла фотографию и протянула её следователю с таким испуганным взглядом, что мужчина слегка прищурился в ответ, молча кивая. — Кто это был?.. — спросила я, сглатывая ком в горле. — За рулём… — Я не могу пока что разглашать информацию, но у нас уже есть подозреваемые, — мягко ответил мужчина. — Не волнуйтесь, Виктория. Вам ничего не угрожает. — И внимательно взглянул на меня, а я опустила глаза, скользя по своему же делу и выхватывая одно-единственное имя среди всех других. «Амеди Лоран». Голову пронзила новая картинка, яркой вспышкой всколыхнувшая память. Словно я была здесь, в этом кабинете, а сзади — тот брюнет из снов. Передо мной вновь сидел тот же следователь, которого я держала за руку, у которого выпытывала имя. И слышала лишь одно — Амеди Лоран. Имя снова и снова повторялось в голове, раскатываясь эхом по чертогам сознания. — Спасибо, Виктория, — поблагодарил мужчина, захлопывая папку и собирая фотографии. — Если что-то ещё вспомните, пожалуйста, позвоните мне. Он протянул прямоугольную картонную визитку, и я, попрощавшись, вышла из кабинета, всё ещё задерживая дыхание и еле передвигая слегка онемевшие ноги. Перед глазами вновь был туман, и на меня разом навалилась вся усталость бессонной ночи. Телефон в кармане завибрировал; я вытащила его, недоумевающе глядя на экран, и вспомнила, что это сообщение было адресовано Джейсону. «Марк в больнице? Я хочу проведать Вики, но пока не хочу пересекаться с ним», — тихо прочла я письмо от Кристины, а сердце сжалось при воспоминании о лице друга, обессиленно глядящего куда-то в пустоту. Голова снова закружилась, и, собираясь ответить подруге, я неожиданно врезалась в высокого мужчину. Тело меня решило предать, окончательно отключив координацию, но сильные руки ловко подхватили меня за талию. Такой знакомый жест и такой знакомый аромат гари, смешанный с мужскими духами. — Ты… — удивлённо произнесла я, вновь ощущая учащённое биение сердца, словно вырывающегося навстречу к мужчине, а в голове опять закрутился водоворот картинок. — Я, — раздался уверенный полушёпот низкого голоса, пока янтарные глаза изучающе рассматривали моё потерянное лицо. — Что ты здесь делаешь? — продолжила я, ощущая горячие ладони даже через плотную ткань куртки. — Есть кое-какие дела, — ответил Питер, не разрывая взгляда и всё ещё не отпуская руки. — Прости, — отпрянула я, стараясь откинуть странное наваждение. — Мне пора. — Я отвезу тебя, — сказал он, перехватывая мою руку. — Куда? — Я изумлённо взглянула на Питера. — А куда тебе нужно? — спросил он, делая шаг ещё ближе ко мне. — В больницу, — призналась я быстрее, чем поняла это, и недовольно нахмурилась, вновь смотря в карие глаза. — Удивительно. Мне как раз туда и нужно, — произнёс Питер, уже разворачиваясь к выходу и слегка подталкивая меня сзади. — Зачем? — вновь удивилась я, но доверительно последовала за ним, сама не понимая почему. — Давно хотел проверить сердце. Последнее время слегка шалит, — чуть ухмыльнулся Питер, подходя к уже знакомому матовому седану и открывая дверь передо мной. — Ты не блокируешь машину? — Вновь вопрос вылетел быстрее, чем я успела его обдумать. — Никто не посмеет влезть в мой автомобиль, — опять ухмыльнулся Питер. — А если и рискнёт, будет проходить все круги ада под моим присмотром. Меня нервно передёрнуло от его слов, что не укрылось от карих глаз. Питер слегка коснулся моей спины, а по следам его прикосновения моментально рассыпалась сотня мурашек. — Садись в машину, — повелительно, но всё же как-то мягче произнёс он. — Я пройдусь пешком. — Я резко развернулась на сто восемьдесят градусов и последовала в сторону выхода с парковки, ощущая нервный мужской выдох сзади. За спиной громко хлопнули дверью машины. Я не обернулась, лишь сильнее укуталась в тёплую куртку, но холодный ветер всё искал лазейки, забираясь под широкий ворот. Позади не раздалось шума отъезжающего автомобиля, и я всё же развернулась и бросила взгляд на высокого брюнета в чёрных джемпере и джинсах, следовавшего за мной и смотревшего в сторону. «Он же замёрзнет так», — пронеслось в голове. Карие глаза встретили мой любопытный взгляд, отчего я слегка подпрыгнула на месте и резко отвернулась. Я вдохнула, а перед глазами неожиданно возник образ из снов, где брюнет стоит полуголый перед зеркалом и взору открываются татуировки, образующие единую картину. Оба плеча мужчины словно были связаны между собой чернилами. Справа от уже знакомых мне изображений уныния и гнева показалась новая картинка: десятки людей застыли, скованные силой и тяжестью свинцовых мантий, а вокруг, словно в хороводе, плясали бесы, окружая и истязая испуганные души. И под предводительством всего, как и прежде, была одна высокая фигура — человеческое тело с копытами, обвисшими грудями, дьявольскими крыльями и толстым хвостом, который, как кнут, пронзал тела особо отличившихся грешников. В руках был посох, направлявший бесов в пляс, а через всю картину шла россыпь латыни: Invidia. «Зависть». И память вновь показала мне вторую сцену на левом плече, которая переплеталась с этой над предыдущими — чревоугодием и алчностью. Но здесь уже всё казалось более мрачным, и различались лишь силуэты острых скал, среди которых в бешеном водовороте летали десятки душ, истязаемые всё новыми и новыми ударами о наточенный камень. На вершине одной из гор восседала странная фигура, больше напоминавшая индюка, только голова была человеческая, как и руки, исполнявшие функции ног. Пышный хвост торчал прямо из-за спины, а опущенные крылья, будто приклеенные к телу, заставляли существо смиренно сидеть, наблюдая за терзаниями грешников и не покидая своего вечного поста. И рядом была выведена новая надпись — Luxuria. «Похоть». Я дёрнула головой, прогоняя нахлынувшее видение; сердце нервно стучало в груди. Я тяжело дышала и напряжённо шла прямо, наизусть зная дорожки своего городка, но чувствовала сзади обжигающее касание карих глаз, которому вторило жжение на шее. Подняв голову на уже видневшееся за поворотом большое здание больницы, я внезапно развернулась и практически врезалась в спокойного брюнета. — Питер, — резко произнесла я, и мужчина нахмурился. — Чего тебе? — стала буравить его взглядом, чувствуя, как запах гари снова крутится в воздухе. Янтарные глаза блеснули опасным огоньком, на мгновение напомнившим мне те самые красные молнии. Я приподняла брови, ожидая ответа. — Промелькнуло чувство ностальгии, — ответил он ухмыляясь. — Но я уже объяснил зачем. Недовольно выдохнув, я отвернулась и ускорила шаги, стремясь поскорее скрыться от леденящего ветра и не понимая, где сейчас холоднее: на улице или у меня на душе. Бросила взгляд на автомобиль отца, аккуратно припаркованный около больницы Марком. В кармане вновь завибрировал телефон, и я вытащила смартфон, чуть не налетев на выходящего из здания врача. Вновь погрузившись в свои мысли, я прошла прямо по коридору и поднялась по ступенькам на этаж, где лежал отец. Пока я прокручивала в голове всё произошедшее за два дня, тоскливая пустота в груди уже объяла, кажется, всё на своём пути, унося в мрак все душевные силы. Из-за угла послышались голоса Джейсона и Кристины. Я мысленно отругала себя за то, что не ответила на сообщение подруги. Хоровод панических мыслей заплясал в голове, и я стала истерично продумывать, как поговорить с Кристиной, как отгородить их с Марком друг от друга. — Ты не можешь так отталкивать меня, — раздалось прямо за поворотом. Я кинула взгляд вперёд: с двумя стаканами кофе навстречу мне шёл Марк, уставший, но старающийся улыбнуться. — Что ты творишь, Кристина? Я обернулась и неожиданно замерла, увидев, как рука подруги тянется к лицу Джейсона. Он стоял ко мне спиной, а Кристина была слишком поглощена своими действиями, чтобы заметить меня. — Я хочу быть с тобой. — Я уже говорил тебе. Я люблю Вики. — Моё сердце учащённо забилось, и я словно окаменела. — Это была всего лишь одна ночь. То, что мы переспали, было ошибкой. — Раздражённый голос Джейсона захватил моё сознание, а сердце резко остановилось, сжавшись в самый тугой узел, который только можно было представить. Я обессиленно уронила голову и сделала шаг назад, словно пытаясь убежать из этого кошмара куда угодно: в сны, в ад — не важно, лишь бы не быть здесь. Я не чувствовала ничего. И только моя спина врезалась в чью-то широкую грудь, а до меня донёсся такой сильный аромат гари, словно вокруг было само жерло проснувшегося вулкана и не хватало летящих хлопьев пепла. Я видела, как замер Марк, как он невидящим взором смотрел вперёд. — Ошибкой было то, что она вышла из комы. А теперь все носятся с ней, как с редкостным сокровищем. Почему всё должно доставаться ей? — было сказано голосом Кристины, но я не могла узнать его, не могла осознать и принять этого. Всё моё существо пыталось оттолкнуть эту явь. Тело обмякло, а руки отпустили телефон, который с грохотом упал на пол, выдавая моё присутствие. Сильные мужские руки обхватили мои плечи, пытаясь удержать меня на ногах. Следом из рук Марка упали стаканчики с кофе, и он с шоком и яростью повернул голову на Джейсона и Кристину. — Проваливай отсюда, — прорычал он, буравя взглядом побледневшую девушку. — Проваливай, пока я не показал, где на самом деле твоё место. Я невидяще смотрела в голубые глаза Джейсона, чувствуя, как по щекам бегут солёные потоки слёз, которые я больше была не в силах удержать. Тоска внутри разъедала, пожирала мою душу. А Джейсон лишь молча покачал головой, полумёртво глядя на меня. — Вики, позволь… — начал он, но я не хотела слышать его голос. Я обернулась и стремительно побежала по коридору; стук сердца затмевал все звуки вокруг. Я не могла дышать, я задыхалась, я разрывалась. Я была разбита — на сотню, тысячу маленьких частиц. Ледяной ветер вновь принял меня в свои объятия. Не ведая никакого страха, я сквозь мокрую пелену бежала в сторону автомобиля отца, пытаясь дрожащими пальцами достать ключи из кармана толстовки. Руки не слушались, и прошло несколько бесконечных секунд, пока я наконец попала в замочную скважину. Со звонким лязгом ключи упали на мокрый асфальт, и я сгребла их вместе с гравием, опустившись на колени. Колоссальным усилием поднялась вновь, но туманная пелена совершенно затмевала зрение, заставляя тереть мокрые глаза рукавами куртки. Его чёртовой куртки. Вдруг чья-то горячая ладонь накрыла мою, спокойно забирая ключи, и я опустила руки, не в силах сопротивляться. К моей спине молча прикоснулся Питер, и я даже не удивилась странным покалывающим мурашкам. Лишь изнурённо покачнулась, уткнувшись лбом в его плечо. Не знаю, сколько прошло минут, пока я стояла вот так, вдыхая аромат гари и парфюма, тонким шлейфом исходившего от напряжённо вздымающейся груди. Всё было как в тумане. Питер помог мне сесть на пассажирское сиденье, молча завёл двигатель и уверенным движением вырулил с парковки. Мы оба молчали. Не видя дороги и смотря сквозь стекло, я не заметила, как быстро мы подъехали к дорожке моего дома. И лишь сейчас, стоило мне сделать шаг из машины, раздался спокойный голос: — Никто не безгрешен, Вики. Я зашла домой, всё так же не слыша ничего. Слова Питера прошли сквозь меня, осели в памяти, но словно пропали через мгновение. Я обессиленно смотрела на лестницу, скидывая мужскую куртку с плеч и отбрасывая её куда-то в угол. Покосившись на диван в гостиной, я подошла к нему и упала на мягкие подушки. Тело снова пробила дрожь; словно в бешеном ознобе, я спрятала пальцы в рукава, полностью натянув те на кисти рук, и подтянула колени ближе, в тщетных попытках согреть саму себя. Воздух наполнил знакомый запах дождя, но я лежала, не в силах обернуться или даже пошевелиться, вновь и вновь прокручивая в голове всё, что произошло со мной за последние две недели. В груди тоскливо сжалось сердце, и я ощутила присутствие блондина сзади. — Ты можешь… сделать так… чтобы мне не снился… сегодня сон? — прошептала я дрожащим от слёз голосом. — Да, — ровно ответил он за моей спиной. И я почувствовала, как тёплые пальцы нежно проводят по моим волосам, забирая всю боль, тоску, гнев, усталость. За этими прикосновениями последовала волна мурашек, разбежавшихся по телу умиротворяющей, согревающей волной. Мои веки потяжелели, и я провалилась в сон.