мне плевать на тебя.

— Вы с Сехуном как Чип и Дэйл. Сехун прыскает от смеха, глядя на Бэкхёна, поедающего пирожное. У них сегодня отменили занятия из-за санитарной проверки, и теперь Бёну было легче, потому что во-первых, никого из той шайки не было сегодня, а во-вторых, ему вовремя написал О, спрашивая о самочувствии. Вот Бэкхён и сказал о том, что занятия на середине отменили и он пытается добраться домой. Вместо этого Сехун заехал за ним и повёз в кафе, где их встретил Чанёль. После вчерашнего разговора было немного неловко, но утром они вполне обычно пожелали друг другу удачного дня и выпили кофе. Чанёль изогнул бровь. — А ты у нас Гаечка? Сехун начал смеяться ещё сильнее. А Бэкхён состроил рожицу и доел уже всё-таки своё пирожное. — Вы всегда приходите ко мне на помощь. И почему именно Гаечка? — Гаечка милая и хрупкая. Правда, если не считать того, что ты грубиян и мелкий пожиратель моих нервов, то да — ты Гаечка. — Слушай, Чанёль, а ты сегодня юморист. Но я согласен, Бэкхён больше похож на Гаечку. — Я сейчас вас обоих придушу. Бён злится недолго. Он запивает лакомство чаем и смотрит на мужчин, которые переговариваются о чём-то по работе. Когда они успели так сблизиться? Совсем недавно Чанёль обедал лишь с Сехуном. Бён ворвался в его жизнь так внезапно, что перевернул всё вверх дном. Но в этом была своя притягательность. И юноша считал это в какой-то мере судьбой. — Сехун, у нас скоро совещание. Я отвезу Бэкхёна домой и приеду. Если что — скажи Кёнсу, чтобы начинал без меня. — Я могу сам добраться. Чанёль взглянул на Бэкхёна так, что тот просто вздохнул, смирившись. Сехун тихо усмехнулся. Даже если и неосознанно, но Бён начинал слушаться. И юноша не знал — хорошо это или плохо. Потому что выбесить мужчину всегда хотелось больше, чем послушать его. Они сели в машину, и Пак включил тихую музыку на фоне. Бэкхён расслабился, внезапно вспоминая то, что хотел спросить. — Что вы сделали с Сону и его шайкой? Их сегодня не было. — Их и не будет. Бэкхён хмурится. — Их исключили? — Да. Больше они тебя не побеспокоят. Бэкхён стушевался. Но он помнит мнение Пака на этот счёт и его слова. Поэтому тут даже чувствовать виноватым себя не нужно. И думать об этом тоже. Сону сам виноват. И он получил по заслугам. Бэкхён очень старался думать, что действительно так считает, а не просто потому, что так решил Чанёль. — Кстати, вечеринка в эти выходные. Держу в курсе. Бён резко выдохнул и опустил взгляд вниз. Он вроде и хотел пойти, но странное волнение окутывало каждый раз, стоило подумать об этом. Чанёль, заметив чужое смятение, решил нарушить тишину. — Что думаешь? — Это волнительно. — Не переживай. Тебе просто нужно быть рядом. И всё. — Ладно. Я постараюсь слишком много не думать об этом. — И это будет правильно. Остальную дорогу они ехали молча. Бэкхён смотрел на пролетающие за окном улицы, а Пак сосредоточенно вёл машину. На самом деле, юноше хотелось побыстрее лечь в кровать и уснуть. Несмотря на то, что половину занятий отменили — Бэкхён вымотался. Но знал, что учёбу никто не отменял. Он это делает ради себя. И ради того, чтобы обеспечить себе хорошее будущее. А значит — не время расслабляться. Бэкхён пытается отвлечься от волнующих мыслей о предстоящей вечеринке всю дорогу. Но голос мужчины и остановка автомобиля возвращают в реальность. — Сегодня репетитор? — Угу. — Мне тебя отвезти? — Нет. Сам доберусь. — Уверен? Бэкхён поворачивается к Чанёлю и хмурится, разглядывая его слишком сосредоточенное лицо. Он никогда не видел, чтобы мужчина так на него смотрел. А смотрел он настолько пронзительно и серьёзно, что хотелось поёжиться. — Вы чего? Пак сглатывает, но быстро находит ответ. И Бэкхён понимает, что есть в этом взгляде что-то ещё. Он ведь впервые после той встречи Хичоля и Чанёля едет на репетиторство. Неужели Пак думал об этом? — Хочу спасти тебя от Хичоля. — Я сам себя спасу, если что. Не переживайте. Бэкхёну вдруг хочется убрать это переживание во взгляде Чанёля. А то, что это было именно оно, до Бёна дошло только сейчас. Поэтому он протягивает руку и осторожно кладёт на плечо мужчины, поглаживая. Пальцы задевают шею. Совсем чуть-чуть, но это ощутимо бьёт по восприятию Чанёля. На автомате хочется приласкаться. Абсурд. Бэкхён замечает этот странный задумчивый взгляд. Они смотрят друг другу в глаза в течение минуты, наверное, и становится не по себе. Бэкхён чувствует, что забывает дышать из-за того, что происходит. Но дело в том, что ничего не происходит. Просто Чанёль смотрит на него так, как никогда ещё не смотрел. Поэтому юноша осторожно убирает руку. — Я пойду? — Иди. Бэкхён выходит из машины с красными щеками. И уже дома валится в кровать, с удивлением вспоминая этот взгляд. Он был таким пронизывающим. Он был тёмным. Таким, что всё внутри переворачивалось. Бэкхён никогда не видел, чтобы Чанёль так на него смотрел. Это прикосновение так сильно сбило мужчину с толку, что Бён даже улыбнулся. Так вот, как можно его зацепить? Не то чтобы Бэкхёну этого очень хотелось, но реакция мужчины ему нравится. Бён коротает время в квартире, занимаясь дополнительными. Успевает даже перекусить бутербродами, а затем собирается к репетитору. К Хичолю он приезжает вовремя, но тот смотрит на него с подозрением и каким-то неверием. Бён понимает данную реакцию. Учитывая, что он даже не знает, что сказал ещё Чанёль Хичолю в прошлый раз, но начало разговора с фразы «убери руки, иначе я их вырву с корнями» — не сулило ничего хорошего и дальше. Поэтому Бэкхён был уверен в том, что разговаривали они явно не о погоде и успехах Бёна в учёбе. Ким наливает чая, приглашает за стол и теперь внимательно смотрит на Бёна. Сам юноша спокойно пьёт чай и совсем не удивляется вопросу. — Чанёль не запретил тебе ходить ко мне? — Нет. Он заинтересован в том, чтобы я хорошо учился. И я знаю всё. Так что можете не рассказывать, если вообще собирались. Хичоль вздыхает. — И что думаешь? Бэкхён дует губы, задумываясь. — Думаю, что меня ваши отношения не касаются. Я здесь только ради учёбы. Ким улыбается. — Я рад это слышать. — Что вы вообще можете рассказать о нём? Хичоль сглатывает, когда слышит внезапный вопрос, но всё же отвечает. Фрагменты из прошлого врываются в голову, как вихрь. Не так просто забыть эти болезненные эпизоды. Болезненные они были только лишь для Хичоля, но не для Пака, который готов был глотку ему перегрызть и идти по головам, хоть и был сравнительно молодым. Хватка была у него бойцовская. — Чанёль жесткий. И не терпит непослушания. Он безжалостный и идёт напролом. Но Чанёль, про которого я рассказываю, — из прошлого. И какой он сейчас я не знаю. Может он немного смягчился? Всё возможно. Судя по нашему прошлому разговору, мне не очень в это верится. — Я его не так хорошо знаю. Но он любит поворчать. Бэкхён хмыкает и продолжает пить чай. — Что вас связывает с ним? Юноша ставит чашку на стол. — Я думаю, нам пора заняться математикой. Он улыбается, и Хичоль понимающе качает головой. Бён не будет рассказывать, если не захочет. Это он понял. Вот только интересно — почему Пак так сильно о нём печётся? Только ли из-за того, что именно Ким репетитор, или есть ещё что-то, о чём все будут молчать? Мужчина сполоснул чашки и вернулся к Бёну, который уже разложил учебники и тетради на столе.

***

— А можно я не буду это напяливать? Это так ужасно смотрится. Дни пролетели с огромной скоростью. Бэкхён и не заметил, как подошла суббота. Сегодня вечером они должны быть на той самой вечеринке. Бён не мог понять, что именно ему не нравится в его внешности. То, что рубашка подчёркивает его фигуру или то, что штаны обтягивали стройные ноги слишком сильно? Или всё в целом? Ему было некомфортно. Чанёль смотрит на него пристально. Когда Бэкхён вышел сейчас к нему в зал для того, чтобы показать себя в этой одежде — лично для него всё было прекрасно. Юноша выглядел потрясающе. Он выглядел обворожительно. Он выглядел так, как должен выглядеть настоящий партнёр Пак Чанёля. — Это смотрится прекрасно. — Вы так всегда говорите. Бён поджал губы и с раздражением посмотрел на мужчину, что встал и подошёл к нему. — Я не буду это надевать. Чанёль вздыхает и протягивает руку к лицу юноши, который совсем не ожидает подобного, но молчит. Пока что. Пак кладёт пальцы на щёку, поглаживая кожу. Уголок губ вверх. Бён стоит неподвижно. — Если не пойдёшь в этом, Бэкхён, пойдёшь голым. — Так и знал, что вы скажете что-нибудь гадкое. Бэкхён убирает руку Чанёля со своего лица и поджимает губы ещё сильнее. Его сегодня всё злит, раздражает и волнует. — Не думаю, что твоё голое тело — это что-то гадкое. — Вы его не видели. Поэтому утверждать не можете. — А я могу посмотреть? Мужчина уже специально. Это Бён понимает, когда видит его хитрую ухмылку. И нет, он не останется в стороне. Когда Пак так откровенно осматривает его с головы до ног — становится не по себе. Его щёки уже горят. Бён чувствует, как становится нечем дышать. И ему бы остановиться, да вот красноречивая и бойкая натура не позволяет промолчать. — У вас аппетит разыгрался? Чанёль изгибает бровь. — Да, что-то есть захотелось. Приготовишь что-нибудь? — Вы серьёзно сейчас? Бэкхён закатывает глаза, не понимая — шутит Пак или нет. А Чанёль серьёзно. — Переодевайся и на кухню, Бён. Обед сам себя не сделает. — Такое ощущение, что я обязан это делать. — Нет, — Чанёль усмехается, когда Бён вопросительно смотрит на него, и оглядывает с ног до головы. — Но есть одно блюдо, которое подавать ты мне не захочешь. Щёки вспыхнули повторно. Бэкхен прекрасно понял, что блюдо — это он, и прикусил губу, а затем сглотнул, глядя в такой же, как тогда в машине, тёмный взгляд Чанёля. Что-то ощутимо менялось между ними. Так стремительно и быстро, что ни один из них не понимал этого. Точнее — понимание было, осознания — нет. Бэкхён переоделся со скоростью света и действительно приготовил вкусный лёгкий обед. Он нашинковал овощи, закинул в мультиварку, а параллельно нарезал салат из фасоли, жаренного куриного филе, кукурузы и помидор с перцем. В итоге на столе уже через пару часов стояло ароматное овощное рагу и салат. Бэкхён всегда очень любил подливку из этого салата, но никогда не добавлял лук, потому что его не жаловал. Чанёль остался довольным. Они ели в тишине. Бэкхён изредка смотрел в телефон, переписываясь с Сехуном, а Пак задумчиво смотрел в тарелку с едой. Юноше было очень интересно, что у того в голове, но понять он не мог. Потому что мужчина всё ещё непроницаем. Потому что он всё ещё закрыт для Бэкхёна, и юноше трудно понять что-то по его безэмоциональному лицу. — О чём вы думаете? Не сдержался. Чанёль поднимает на него отсутствующий взгляд, но по мере осознания вопроса — приходит ясность и понимание. — Думал о том, почему ты не положил лук в салат. Потому что будешь целоваться с кем-то или просто потому, что тебе он не нравится. Бэкхён цокает. Он решает пропустить мимо ушей тот факт, что Чанёля интересовало — с кем он собирается целоваться и собирается ли вообще. Вообще-то в планах у него этого не было. Бэкхён даже смутился на мгновение, но быстро выкинул эти мысли из головы. — Колитесь. О чём вы там загонялись? У вас был такой сосредоточенный взгляд в тарелку. Пак откладывает вилку и облокачивается на спинку стула. Бён делает тоже самое. — Думаешь, сможешь выдержать эту вечеринку? — А почему нет? Бэкхён вопросительно изогнул бровь, впиваясь в Чанёля взглядом. Но тот ничего не говорил, будто уходя в свои мысли ещё больше. Будто его что-то беспокоит настолько сильно, что мысли одолевают. Но беспокоиться вообще-то должен Бэкхён. — Я волнуюсь, но вы же будете рядом. Так ведь? — Да. Бэкхен легонько улыбается, а затем убирает со стола. Чанёль смотрит на часы, прикидывает время на то, чтобы добраться до места, и решает, что через часа два им нужно будет выехать. Он оповещает об этом Бэкхёна, уходит за своим телефоном и набирает знакомый номер. Кёнсу приезжает через полчаса с полным арсеналом. Бён сначала непонимающе смотрит, а потом раздражение поднимается до необъяснимых высот, когда он всё же осознаёт, что происходит, и с какой целью Кёнсу приехал. — Вы издеваетесь? Я не буду наносить макияж. — Кёнсу кажется, что тебе будет достаточно легонько подвести глаза и нанести тональную основу. А дальше сами разбирайтесь — я в этом ничего не смыслю. Пак уходит, даже не пытаясь слушать возмущения юноши. А Кёнсу хватает за руку и ведёт его в спальню. Бён даже знать не хочет, почему До так хорошо знает квартиру Пака, потому что в первую очередь его волнует то, что будет с его лицом. До усаживает на кровать и раскрывает какой-то ящик, который оказывается огроменной косметичкой. — Кёнсу, что ты ещё умеешь? — Я же художник. Макияж — один из видов. Ты рисуешь, делаешь взмахи кисточкой, но только холст — человеческое лицо. Бэкхён издаёт стон отчаяния, но ничего больше не говорит, покорно ожидая результата. Да, ему и самому интересно, что получится, но всё же. Всё заканчивается быстро. Кёнсу поднимает с места, подводит к шкафу и просит переодеться. Через пять минут Бэкхён смотрит на себя в отражении зеркала и не может поверить в то, что он может быть таким. Сейчас он выглядит так… по-взрослому. Он выглядит действительно хорошо. Бэкхён сейчас впервые считает себя красивым? — Как тебе? — Странные ощущения. — Идём. — Кёнсу берёт за руку. — Покажем результат Чанёлю. Пока Пак поднимает свой взгляд, скользя по ногам Бэкхёна вверх к лицу, у самого юноши гулко стучит сердце. Да он в принципе не понимает своей реакции. Ему почему-то очень важно одобрение мужчины. Важно, чтобы ему нравилось. Чанёль облизывает губы, щурится, задумчиво стучит по подбородку пальцами, а Бэкхён ожидает вердикта. — Кёнсу, куда ты дел моего малыша? Щёки краснеют со скоростью света. Почему Чанёль постоянно так смущает своими словами? Бэкхён вздыхает. — Думаю, малыш вырос. — Он выглядит потрясающе. Спасибо, Кёнсу. — Всегда рад помочь. Через пять минут Кёнсу сворачивает все свои принадлежности и уходит. А Бэкхён всё ещё стоит на месте и смотрит Чанёлю в глаза, пытаясь понять, что на самом деле чувствует. Пак оглядывает его с головы до ног уже раз пятый, но упорно продолжает молчать. — Вы можете не смотреть на меня так? — Как? Бэкхён вздыхает. — Плотоядно? Чанёль улыбается. — Ты слишком аппетитный. Бён закатывает глаза. А затем пару минут смотрит на мужчину, разворачивается и уходит в спальню. Подальше от этих выразительных глаз. Подальше от этого пронзительного взгляда.