мне плевать на тебя.

Всё остальное время ожидания Бэкхён проводит в своей спальне, смотря в зеркало. Он пытался оценить — нравится ему всё-таки или нет? Он никогда не выглядел так красиво. В его голове никогда не было столько мыслей именно о себе, потому что о себе он никогда и не думал. Бэкхён усмехается. Логично. Времени о себе думать и не было. То долги по учёбе, то дома нужно прибраться, приготовить есть и так далее, то ещё что-то, что уж точно никогда не было связано с мыслями о себе. Если бы не Чанёль — он бы никогда не задумался о том, какой он. Неужели его внешность тоже может быть цепляющей? Юноша улыбается. — Бэкхён. — М? — Я сейчас переоденусь, и мы выезжаем. — Я понял. Бэкхён выдыхает, берёт себя в руки и ещё раз оглядывает своё отражение. Через полчаса они сидят в машине Чанёля, который оделся как-то очень легко. Всего-то чёрные джинсы, футболка и кожаная куртка. Наверное, под кожаные штаны Бэкхёна. 19 мая. Уже порядком жарко, но сегодня вечером дует прохладный ветерок. Парень чуть ли не засыпает в дороге, но уже через час они подъезжают к огромному особняку за городом, где собралось достаточно много людей, судя по автомобилям. Так много машин, что даже пришлось постоять в очереди. Бэкхёна начало трясти где-то тогда, когда они вышли из салона и направились в сам особняк. Уже через пару минут Бэкхён чуть ли не начал задыхаться от осознания того, что происходит в данный момент. Сейчас тот самый случай, когда ты резко начинаешь осматриваться по сторонам и думать — почему ты именно здесь. Почему именно сейчас? У Бэкхёна в голове складывался ком из мыслей, которые начинали давить так сильно, что хотелось сбежать. Их провожали взглядами. Это он тоже заметил. Чанёль сказал держаться рядом и не отходить, но когда они зашли в основной зал — паника сковала лёгкие окончательно. Бён даже не успел понять, как уже выбежал за двери и кое-как нашёл туалет, спросив у рабочего персонала. Он посмотрел на своё отражение: в глазах плескалась явная паника, дыхание тяжёлое, бледность. Бён не мог дышать. Он схватился за края роскошной, конечно же, раковины и вспомнил — о чём говорил Чанёль. Дышать. Нужно глубоко дышать. Мужчина нашёл его через пять минут. Бэкхён чувствовал такое давление, что было невозможно здесь находиться. Ком в горле, стянуло грудную клетку, и он банально пытался подумать о чём-то хорошем, но не получалось. Бён не знает, зачем согласился на это. Хотя его согласия и не спрашивали. Сколько они в спонсорских отношениях? Месяц? И Чанёль предупреждал о подобном, но всё же. Бэкхён не был готов общаться с этими всеми богачами. Он вообще не знал свою роль на этом мероприятии. До сих пор. Он стоял сейчас перед Чанёлем, который развернул его к себе, и не мог взять себя в руки, чёрт возьми! Мужчина смотрел прямо в его глаза, объятые паникой. Он чётко улавливал бёновское волнение и смятение, поэтому через пару секунд положил руки на плечи юноши. — Что случилось, Бэкхён? — Я не уверен, что смогу. Они так смотрят. И здесь так много людей. Я просто не смогу. — Стоп, Бэкхён. Послушай меня. — Чанёль держал за плечи уже более твёрдо, чтобы остановить чужую тряску. — Они смотрят на тебя, потому что на то есть веская причина. — Какая? — Поверь, я знаю, о чём говорю. А теперь повторяй за мной, Бэкхён. Хорошо? Кивок. Еле заметный, но кивок. Потому что единственный, кто сможет сейчас помочь Бэкхёну — это Чанёль. — Ты красивый. — Я красивый. — Ты умный. — Я умный. — У тебя всё получится. — У меня всё получится. — Ты справишься. Заминка, но уверенный взгляд Чанёля приковывает, подталкивая к словам. — Я справлюсь. — Ты Бён Бэкхён. — Я Бён Бэкхён. Это казалось абсурдно и смешно, но Бён повторял. Он повторял, потому что как загипнотизированный смотрел в глаза Чанёля и не мог оторваться. Ему казалось, что сейчас больше нет никого. Есть только он, Чанёль и этот взгляд. — Ты малыш Пак Чанёля. Бэкхён сглатывает, излишне преданно смотря в глаза. Потому что именно сейчас слова мужчины действуют как толчок к уверенности. Он чувствует себя таким сильным, что кажется — может всё. Поэтому чётко проговаривает последнее предложение, вызывая довольную улыбку Чанёля и своё сбившееся дыхание, но уже не от паники. — Я малыш Пак Чанёля. Пак прикасается губами ко лбу совсем чуть-чуть, приобнимая за плечи, и Бэкхён окончательно приходит в себя. Они заходят в зал под пристальным вниманием. Рука Чанеля лежит на пояснице, подталкивая вперёд в то время, как Бэкхён рассматривает всё вокруг и даже не замечает, как они останавливаются, чтобы поздороваться с кем-то. А потом ещё и ещё. Пак разрешает даже пригубить шампанского, что Бён с удовольствием делает. Это успокаивает нервы и помогает расслабиться ещё больше. — Как тебе? — Мужчина всё ещё касается его поясницы через ткань рубашки. — Если не считать твоей тревожности чуть раньше. — Здесь очень красиво. Я просто никогда не был на таких мероприятиях. И даже не мечтал побывать в таких местах. Поэтому мне не по себе немного, но терпимо. — Всё хорошо, Бэкхён. Я уверен, ты справишься. Бэкхён улыбается, умолкая. Он всё ещё не может смотреть ни на кого, кроме Чанёля. Кроме очень красивого Чанёля, который медленно подносит фужер к губам, придерживая второй рукой поясницу Бёна. Юноша сглатывает. — Спасибо. Чанёль смотрит на него, изгибая бровь. Бёну кажется, что он заметил его внимание раннее, но просто не подал вида. Но это было неважно. По крайней мере — сейчас. — За что? — За то, что успокоили и помогли прийти в себя. — Рад, что тебе легче. Когда Чанёль просит его немного подождать около стола — Бён даже не переживает. Мужчина вселяет в него уверенность. К тому же юноша ещё много чего не рассмотрел. Поэтому задумавшись, он даже не замечает, как кто-то останавливается рядом. — Я тебя здесь раньше не видел. Бён поворачивается к молодому парню, который пьёт шампанское, держа в руках бокал. Бэкхён улыбается. Чисто из вежливости. Потому что ему здесь все кажутся весьма важными, а он такой одинокий и неизвестный стоит среди всей этой «толпы». Да, Бэкхён пытался унять эти загоны внутри своей головы, но они так и лезли. Черти. Ведь рядом не было сейчас Чанёля, который смог бы прижать его загоны за шею к стенке и заставить молчать. — Я здесь впервые. — Думаю, теперь будешь часто появляться. Бэкхён обращает внимание на внешность этого парня. Потому что невозможно не заметить его красоту. Он стройный, высокий и… Бён снова начал сравнивать, потому что ему никогда таким не стать. А тут, как он понял, очень много вот таких вот красивых. Он попросту не подходит по стандартам. Такое ощущение, что у него нет никакого права для того, чтобы находиться здесь. Абсурд. Бэкхён снова начинает волноваться. Ещё этот молодой человек кажется ему смутно знакомым, но Бён в упор не помнит, где мог его видеть. — С кем пришёл? — С Пак Чанёлем. Такой высокий, лопоухий и… красивый. Парень легонько улыбается, наблюдая за Бэкхёном, который вообще не видит причин для того, чтобы разговаривать дальше. Да, ему проще стоять здесь одному, а не трепаться с каким-то сладким парнем о Пак Чанёле. Стоп. Он только что назвал Чанёля красивым. — Знакомое имя. Наверное, какой-нибудь богатенький бизнесмен? Бён неловко поджимает губы. — Да. Есть такое. — Давно вы с ним знакомы? — Это похоже на допрос. Бэкхён улыбается уже не искренне, чувствуя, как на него пытаются давить. А он терпеть не может этого. Хороших чувств он не испытывает, когда этот парень находится рядом. Чутьё его никогда не подводит. Волнение постепенно сменяется раздражением. И не зря. — Нет, что ты, пупсик. — Бэкхёну захотелось скривиться от этого обращения. — Мне просто любопытно, насколько быстро он нашёл мне замену. Бэкхён замирает на месте. Осознание приходит быстрее, чем он думал. Так вот где он его видел. Но почему он тоже здесь? И почему Бён вообще разговаривает с ним? Бэкхён всё же поворачивается к парню и хмурится, понимая, что он должен ответить. В любом случае — они уже прекрасно поняли своё отношение друг к другу, поэтому притворяться больше не нужно. Раздражение сменяется на злость. Еле уловимую, но это именно она. И Бэкхён не знает, почему ему так хочется злиться на то, что бывший Пак Чанёля прямо сейчас стоит рядом и вообще они находятся в одном помещении. — Так ты Минкю. — Так ты меня знаешь? Прекрасно. Даже не нужно объясняться. — А мне и не шибко нужны твои объяснения, если честно. — Я вижу в твоих глазах ревность, пупсик. Настолько не уверен в себе? — Нет, просто не вижу смысла любезничать с человеком, рядом с которым чувствуется сплошной негатив. Тот улыбается, продолжая рассматривать Бэкхёна так, будто оценивает. Бён выпивает бокал шампанского залпом. Ему начинает надоедать весь этот цирк. Да он никогда и не отличался хорошими манерами. — И что ты здесь делаешь? — Я? — Минкю усмехается. — То же, что и ты. Мой папик привёл меня сюда, чтобы показать, какой я у него красивый. Мы для всех здесь с тобой просто экспонаты. Нас выставляют на всеобщее обозрение для оценки. Мы поднимаем статус. Бэкхён сглатывает. К горлу подкатывает ком. Так вот какая у него роль во всём этом? Ему даже сказать нечего. Теперь он не только злится, теперь он волнуется, раздражается и ему… больно? Он даже не знает, как себя вести. У него такое чувство, будто Пак его предал. Будто просто использовал. Или Минкю его обманывает? Но тогда почему он здесь? Бэкхён вдруг понимает, что чувствует себя дураком. Значит Паку просто нужен был мальчик, который поднимет его статус, и очень кстати на его пути появился такой наивный Бён Бэкхён. Стало обидно. Но сильнее обиды была злость. Ещё хуже было то, что он позволил мужчине практически влюбить его в себя. И ведь получилось. Бён понял это ещё тогда, когда Чанёль вжимал его собой в стол. Он понял, что что-то не так, когда впервые заваривал кофе в его доме. Когда столкнулся с ним в том самом переулке, чёрт возьми. Будто над ним решила посмеяться сама жизнь. А ведь Сехун был прав, когда спросил о его чувствах к Чанёлю, которые уже на тот момент зарождались с огромной скоростью. Бён был слишком глуп для того, чтобы понять это, но чуть позже, проанализировав всё — дошло. До него дошло, что это произошло. И что Чанёль теперь занимает все его мысли. — Бэкхён? А вот и он. Чанёль вовремя. Бэкхён поднимает на него свой взгляд и становится понятно. Всё сразу становится ясно. Пак переводит взгляд на Минкю, а потом снова на Бэкхёна. — Что он тебе сказал? — Чанёль, даже не поздороваешься? Минкю дотрагивается пальцами до рукава куртки Пака. Бён всё ещё остаётся на месте, но внутри всё клокочет от обиды и злости. — Быстро же ты мне нашёл замену. Такой маленький пупсик. Он просто прелесть. — А ты? — Пак усмехается. — Насколько быстро? Бён перебивает, смотря в упор на Минкю, который лишь бровь свою нарисованную изгибает. Бэкхёна бесит его внешний вид. Он теперь будто из красивого юноши превратился для него в кусок дерьма с тонной штукатурки на лице и нарисованными бровями, чтоб ему провалиться прямо здесь. — Ты не охерел ли меня так называть? — А пупсик-то с зубками. — Я тебе сейчас твою морду кукольную разобью. Бэкхён попросту не мог держать себя в руках больше. Чанёль строго посмотрел на него, но его взгляд вообще не имел никакого веса. Не после того, что Бён узнал. Сейчас это не сработает. — Где ты откопал такую дикость, Пак? Он же сейчас набросится на меня. — Хавальник завали. Минкю улыбнулся так, что захотелось ударить. И Бён почти позволил себе окончательно потерять голову от злости, но Чанёль встал прямо перед ним и положил руки на плечи. — Бэкхён, хватит. Сейчас ты спокойно развернёшься и пойдёшь в машину. — Я с вами никуда не поеду. — Бэкхён. Голос Чанёля твёрдый и строгий, но на Бэкхёна уже не действует. — Я сделал свои выводы. Думаю, мне теперь ясна моя роль. Мужчина прикрывает глаза на секунду, потому что злость явно передалась и ему. Здесь так много людей, а Бэкхён позволяет себе такие вольности в поведении, что некоторые уже смотрят в их сторону с заинтересованностью. — Не веди себя, как ребёнок. — Вам важна сейчас только ваша репутация и этот сахарный мальчик. — Бён бросил безразличный взгляд в сторону Минкю. — До меня вам с самого начала не было никакого дела, вот и всё. Как вы могли не сказать мне о такой важной детали? Что я, например, здесь в роли вашей личной шлюхи, а? — Здесь всем плевать на то, кто ты, что ты из себя представляешь и кто мы с тобой друг другу. Ты устроил ссору на пустом месте. Мы могли бы потом спокойно поговорить. — Чтобы вы снова мне мозг затуманили собой? Чанёль коротко хмурится, не предавая большого значения этим словам. — Я отвезу тебя домой. Ты сейчас на взводе. Ничего хорошего из этого не выйдет. Бэкхён усмехается. — Я доеду сам. Можете валить к своему Минкю. Понадобилась минута для того, чтобы отцепить руки Пака от своих плеч, но мужчина сам сдался, потому что вокруг было полно народу и ещё большее внимание им ни к чему. — Ты ревнуешь? — Нет. Не ревную. Было бы к кому. — Пупсик, ты нарываешься. — Завались, кукла. — Не веди себя так, Бэкхён. Ты видишь, сколько здесь людей? И как они косятся в нашу сторону. Мне не нужны скандалы. — Бёну хотелось рыдать от злости и от осознания того, что Пак выбирает сторону Минкю. Он отчитывает его, а не Минкю, который стоит рядом и ехидно улыбается, внутри смеясь над Бёном. Юноша разворачивается, чтобы уйти, но слышит стальной голос мужчины и притормаживает. — Если ты сейчас уйдешь — можешь не возвращаться. Как ни странно — это не пугает. Бён совершенно спокойно вздохнул, взял себя в руки и мысленно посчитал до пяти, чувствуя пристальный взгляд Чанёля на своём затылке. Он многое понял сегодня. Уже успел даже испугаться, что Пак догадается о его симпатии и выгонит, завершая все их отношения. Но он не думал, что всё разрешится само собой. Вот так, здесь, на этой вечеринке, где он оказался в роли, в которой никогда бы не хотел оказаться. Оказался дурачком, который слепо верил и предано смотрел в глаза. Он позволил Чанёлю руководить собой. Он позволил контролировать себя. И только сам Бён виноват в том, что всё так вышло. Бэкхён обернулся лишь на секунду. — Я нарушил самое важное правило. Я проиграл. Я помню наши условия. Чанёль сглатывает, но остаётся непоколебимым. Что-то внутри будто обрывается вместе с этими словами Бёна. Бёна, который смотрит на него с таким разочарованием и отчаянием, что ком в горле от осознания того, что Паку не всё равно. Что-то внутри кричит о том, что он должен остановить и хоть что-то сказать, но он молчит. Молчит, позволяя Бэкхёну самому сделать выбор. И они оба осознают, какой выбор сделан, когда Бэкхён выходит из зала, плотно закрывая за собой дверь.