мне плевать на тебя.

Чанёль оповещает о том, что сегодня они поедут к окулисту, когда приезжает в обед домой. Спонтанно и резко. Бэкхён даже и думать забыл об этом. Он не воспринял всерьёз, поэтому сейчас, сидя в домашней одежде, с чипсами в одной руке, которые купил сегодня утром, когда Пак уехал на работу, совершенно не понимал, куда и зачем им вдруг понадобилось ехать. — Одевайся. — Почему так внезапно? — Ты думал, я бросаю слова на ветер? Бэкхён куксится, кривится, но выдыхает и послушно направляется собираться. На самом деле ему и самому было интересно, что у него там со зрением, потому что видеть он стал ещё хуже, чем месяц назад. И нет, виной тому был точно не компьютер, потому что Бэкхён не пользовался им уже очень давно даже несмотря на то, что у Чанёля он был. Да и в телефоне он нечасто сидел, чаще занимаясь дополнительными с учебниками перед собой. Поэтому дело было точно не в электронике. Бэкхён сдаётся быстро, оказываясь в машине мужчины уже через минут 15. — Что за врач? — Мой хороший знакомый. Он прекрасно разбирается в своей профессии. Не переживай. Бэкхён угукает, утыкаясь взглядом в окно. А затем внезапно спрашивает, вспоминая, что Чанёль как бы на работе должен быть: — Вам не надо на работу? — Я директор, забыл? — Для Бэкхёна это совсем не аргумент, потому что он прекрасно знает о том, что Чанёль просто так работу никогда не пропустит и не уйдёт из офиса, пока все дела не решит. Даже ночевать может остаться, если понадобится. — Да и к тому же, ты думал, я тебя одного отправлю, взрослый ты мой? — Вот вы… — Чанёль улыбается. — У меня теперь новое прозвище? — Не нравится? — Нет. — Ну тогда буду называть тебя маленьким. Бэкхён раздражённо поджимает губы. Скорее наигранно, чем серьёзно. — Нет уж. Тогда лучше оставьте, как было. Пак хмыкает, заворачивая на парковку клиники. Стойка регистрации попадает в поле зрения очень быстро. Бэкхён следует за Чанёлем, осматривая помещение широко раскрытыми глазами. Он никогда не видел таких огромных больниц. Явно дорогая клиника. Ну конечно… разве Чанёль мог записать его в местную поликлинику? Ага. Бэкхёну нравится такой расклад. Потому что он и сам ненавидит местные поликлиники, где с тобой обращаются, как с дерьмом, а потом ты выходишь не здоровым, а наоборот, захватываешь следом ещё несколько болячек по типу нервного срыва и всё в таком роде. Пока Чанёль мило улыбается девушке, стоящей за стойкой регистрации, Бэкхён стоит рядом и пялится на стенд, но потом до его ушей доносится сладко протянутое: — А мы с вами нигде не встречались? Вы такой эффектный мужчина. И он поворачивается к ним, смотря на девушку в упор. Она замечает этот взгляд, но не подаёт виду, снова улыбаясь Чанёлю так, будто она уже с ним в одной постели. Бёну кажется, в мыслях у неё одна непристойность. Бэкхён абсолютно не понимает своего порыва, но остановить себя не успевает. Кадык Чанёля резко дёргается, когда из уст Бэкхёна он слышит: — Чанёль, мы не опаздываем на приём? Мужчина мягко улыбается, приходя в себя быстрее, чем Бён, который это сказал, уточняет кабинет и, кладя руку на поясницу юноши, подталкивает его к лифтам. Лишь там он внимательно смотрит на Бэкхёна, что поджимает свои губы, и спрашивает в лоб: — Это ревность? — Я не знаю. Никогда не испытывал подобного. Двери открываются. Они выходят в светлый коридор и направляются к нужному кабинету. Бэкхён больше ничего не говорит. У него внутри всё клокочет от непонятного чувства. Неужели правда, ревность? Если это так, то, честно сказать, весьма неприятные ощущения. Ему хотелось взять и нагрубить, показать, что он Чанёлю не просто посторонний, показать, что они вместе. Чёрт. Бэкхён поджимает губы ещё сильнее и уже хочет извиниться за своё поведение, как Пак подталкивает ладонью к кабинету, попутно заверяя: — Мы поговорим об этом позже. Сейчас — врач. Бёну остаётся только согласиться. Они заходят в уютный кабинет со всякими приборами. За столом сидит молодой человек приятной наружности, который тут же встаёт, подходит к Чанёлю и, ярко улыбаясь, пожимает его руку, чуть приобнимая за плечи. — Чанёль, какими судьбами? — Проверить зрение этого юноши. Доктор смотрит на Бэкхёна. — Меня зовут Пак Джунсу. — Мужчина кидает вопросительный взгляд на Чанёля. — Представишь? — Бён Бэкхён. Мой парень. Бён сглатывает, когда видит вполне ожидаемый задумчивый взгляд собеседника. Но решает, что не будет обращать на это внимания. Раз Чанёль считает нужным говорить о статусе их отношений, значит, так нужно. Это неловко, это странно, но отчего-то так хорошо на душе. Бён понимает, что они с Джунсу знакомы до такой степени, что не имеют друг от друга секретов. Бэкхён всегда считал, что Сехун — единственный друг Чанёля, но, видимо, парень ещё не знает всего. Через минут тридцать мучений с проверкой всего, чего только можно, Бэкхён выходит из кабинета с выпиской на очки, рецептами на несколько лекарств и диагнозом, значение которого он даже не знает. Там стоит вопросик. Этот Пак Джунсу сказал прийти через неделю, назначил анализы и уделил пристальное внимание каким-то показателям. Бэкхён ничего не понял, а вот Чанёль, видимо, даже очень. Объяснять ему, естественно, ничего не стали. Пока что. Просто сдать анализы, просто купить лекарства, просто прийти через неделю. Это всё. В машине Бэкхён чувствовал себя не очень. Пак был напряжён. Явно. И, возможно, зол. Бэкхён даже боялся начинать говорить, и не потому что боялся в прямом смысле этого слова, а просто не хотел конфликта. Он и так сегодня повёл себя не очень. К тому же он прекрасно помнит, что мужчина не любит обсуждать что-то серьёзное и важное за рулём. Юноша делает вывод — они поговорят дома. В спокойной обстановке. Чанёль уезжает на работу сразу же, высаживая его около подъезда. Мужчина целует в губы, даже улыбается и говорит, что постарается закончить сегодня побыстрее. Бэкхёну даже становится легче. А потом на ум приходит мысль, делающая в миллион раз хуже. Возможно, что Чанёль снова поставил его чувства на первое место, забивая на свои? Юноша уверен, что то, что случилось в клинике, — хорошенько зацепило его. Нет смысла отрицать этого. Поэтому разговор действительно будет. Лишь бы всё не переросло в конфликт. Вплоть до вечера Бэкхён занимается химией и биологией. На математику просто сил не хватает. Чанёль находит его на кухне, тут же целуя в макушку. Он возвращается из душа настолько быстро, что Бён пропускает этот момент, полностью сосредотачиваясь на тревожных мыслях по поводу того, как сегодня себя повёл, и о том, что сказал врач. Но про врача — меньше. Мужчина берёт его за руку и тянет за собой в спальню. Сидят на краю кровати. И молчат. И непонятно, кто первый должен начать. Бэкхён вдруг думает о том, что, наверное, всё-таки он. Его косяк. — Простите за моё поведение сегодня. Я не знал, что на меня нашло. — Снова на вы. Почему ты так жестоко поступаешь со мной? Бэкхён вдруг растерянно смотрит в глаза напротив. — Я уж думал, что ты доверять мне начал, а ты, оказывается, просто хотел позлить девушку на стойке регистрации? Бэкхён поджимает губы, понимая, что лоханулся, как последний дурак. Похерил. Не подумал. Чёрт. — Я просто хотел показать свою значимость. Чанёль хмурится. А у Бэкхёна сжимается что-то внутри. Этот серьёзный взгляд с отголосками разочарования он ненавидит. — Значимость? И в какой момент значимость стала рассчитываться в том, как ты ко мне обращаешься перед другими людьми? — Я хотел показать ей, что не просто посторонний для вас. — И? Что это в итоге дало? Думаешь, мне было приятно? Бэкхён вскакивает с места, не в силах сдержаться. — Хорошо. Да. Это была ревность. Самая настоящая. — Чанёль всё ещё смотрит так. — Довольны? Да, мне не понравилось, что она вам так мило улыбалась, что она вообще решила, что может продолжать общаться с вами о чём-то помимо работы. — Это была банальная вежливость с её стороны. — Разве вежливость предусматривает тыкание своей грудью в ваше лицо? Или я чего-то не понимаю в этой жизни? Чанёль изгибает бровь, усмехаясь. Когда он встаёт, Бён даже не отходит. Он упрямо стоит на месте, задирая голову вверх. Чтобы видеть лицо и глаза мужчины. — Ты многого не понимаешь, Бэкхён. — Не отрицаю. Но то, что она пыталась к вам клеиться, — я понял. Чанёль улыбается. Видит поджатые губы, красные щёки, раздражённый взгляд. И улыбается. Вот же… чёрт! — Я бы не повёлся. — Бён сглатывает, когда ладони Чанёля обхватывают его лицо. — В тот момент я мог думать только о тебе. Я пропустил все её слова мимо ушей, потому что думал о том, что скажет врач. Понимаешь? Бэкхён растерянно моргает. — Я дурак, да? Чанёль всё ещё улыбается. — Нет. Перестань об этом думать, Бэкхён. Хорошо? — Но я же поступил как ребёнок. Снова. — Бэкхён, остановись, слышишь? Но Бэкхён не слышит. Мысли затопляют его разум, начиная создавать ощущение паники. Лёгкие сжимаются, ему банально хочется спрятаться, глаза на мокром месте. Чанёль отчетливо улавливает состояние, поэтому прижимает ближе, впиваясь в чужие дрожащие губы своими. Пара секунд и становится легче. Бэкхён сосредотачивается только лишь на этом поцелуе, позволяя рукам самим вцепиться пальцами в футболку Чанёля. Он нужен. Он нужен Чанёлю. Чанёль не злится. Всё в порядке. Бён старается думать только об этом. Пак отстраняется на секунду, заглядывая в окутанные паникой глаза. Но уже не такой сильной. — Успокоился хоть немного? Кивок. Чанёль прижимает к себе, просто обнимая. Они стоят в тишине пару минут, не сдвигаясь с места. Потому что мужчина понимает, каково это, а Бёну это нужно. Ему просто нужны эти спасительные объятия. Становилось спокойнее. Бэкхён мог рационально думать. Мысли приходили в порядок. Ничего страшного не случилось. Всё в порядке. — Вот, что я имел в виду, когда говорил о том, что мы можем справиться с твоими приступами вместе. — Спасибо. Чанёль улыбается. Через пару минут они укладываются в кровать, расслабляясь. Чанёль рассказывает о своём рабочем дне, упоминая Кёнсу, который сегодня чуть ли не вылил воду из вазы с цветами на Чонина, того самого конкурента, который его вывел из себя. А Паку пришлось вместе с Сехуном спасать ситуацию. Бэкхён даже рассмеялся, представляя эту картину. А Бёну было нечего рассказывать, кроме того, что он занимался химией и биологией всё то время, что Чанёля не было дома. Последние несколько недель он по уши в учёбе. Ближе к полуночи оба почувствовали тягу ко сну. Бэкхён поудобнее устроился на плече Чанёля, закрывая глаза. Но не успел он начать проваливаться в сон, как услышал: — А может, на вы, но по имени? Бэкхён закатил глаза и приподнялся на локте, чтобы заглянуть в глаза мужчины. — Вы серьёзно? — Абсолютно. Бэкхён отчаянно вздыхает и задумывается, чувствуя на себе пристальный взгляд. Он уже понял, почему для Чанёля так важно обращение к его персоне. Так же, как и сам Пак понимает, что это значит для него. Но дело в том, что они-то понимали, но всё зависело только от Бэкхёна. Он должен переступить через эту черту. Должен сделать полноценный шаг вперёд без права на шаги назад. Но это оказалось слишком сложно. И виной тому голова. Бэкхён правда пытался убедить себя в том, что он может обращаться к Чанёлю на ты. Что он может спокойно разговаривать с ним на равных, что это совершенно нормально. Он понимал, что для Чанёля — это будет огромным шагом в сторону доверия. Что для мужчины это тоже много значит. Но никак не мог справиться с собой. — Не знаю. Это будто мы вообще с вами только познакомились. Или являемся партнёрами, которые контракт заключают. И мне лет так 35. — Постарше меня будешь. Бэкхён хмыкает. — Может, всё-таки назовёшь меня по имени и на ты? — Нет. Слишком многое поменяется в моём восприятии. Я не хочу торопить себя. А то ещё обнаглею в край. Буду тыкать вам везде. Разве вам это нужно? Чанёль поджимает губы. — Раздражаешь. Без злобы. Бэкхён улыбается. — Знаю. — Вот засранец! Смех Бэкхёна теряется где-то в поцелуе. Становится не до смеха, если честно. Даже усталость уходит на второй план, когда мужчина позволяет себе чуточку больше, чем просто поцелуй. Горячие ладони легонько сжимают ягодицы. Бэкхёна подминают под себя. Ноги сами обхватывают паковский торс. Казалось бы — чего стесняться-то уже? Но Бён краснеет так, что стыдно. Хорошо, что в такой темноте не так заметно. Мужчина выцеловывает каждый сантиметр шеи, отрываясь от губ. — Снова останавливать не хочешь? — Не хочу. Зато честно. — С ума меня сведёшь, Бён. — О том и речь. Чанёль хмыкает и делает пробное поступательное движение, имитируя толчок. Бэкхён несдержанно стонет, понимая насколько возбуждён он и насколько возбуждён сам мужчина. Улавливая настроение юноши, Пак делает несколько толчков и, вырывая из уст парня парочку стонов, в полной мере осознаёт, что Бён действительно стал более открытым. Было приятно знать, что Чанёль может доставить ему удовольствие, что он может вырывать из него эти стоны, что он может чувствовать его так близко. Дышать становится нечем. Бэкхён прикусывает губу, когда чувствует руку, сжимающую его возбуждение через ткань пижамных шорт. Чанёль останавливается лишь на секунду для того, чтобы задать вопрос: — Я могу позволить себе чуточку больше? И получая кивок, пальцы мужчины осторожно забираются под резинку шорт. Бэкхёна выгибает дугой, когда мужская горячая ладонь накрывает его возбуждение уже не через ткань. А абсолютно открыто. Он теряется в ощущениях, кусая губы до крови, но специально не смотрит в глаза Чанёля, потому что уверен — он наблюдает. А Чанёль действительно наблюдает. Ловит каждый вздох, каждый стон, каждый выдох. Хватает пару умелых движений для того, чтобы юноша протяжно застонал и уткнулся в плечо Пака. Чанёль лишь мазнул губами по его виску и вдохнул запах волос, прикрывая глаза. Бэкхён пришёл в себя быстрее, чем в прошлый раз. Только из-за того, что сейчас был абсолютно уверен в том, что мужчина остался неудовлетворённым. Поэтому несдержанно потерся о пах, вырывая шумный выдох. Чанёль смотрит на него с удивлением, когда Бэкхён переводит на него свой затуманенный взгляд. — Что ты делаешь? — Не я же один должен… вы же не… Сил говорить не остаётся. Чанёль хмыкает и произносит то, что выбивает воздух из лёгких. — Тогда назови меня по имени. Бэкхён растеряно смотрит в затуманенные возбуждением глаза, и шепчет прямо в приоткрытые губы: — Чанёль, я… Мужчина целует, не спрашивая. Делает пару движений и рычит прямо в поцелуй. Бэкхён висит где-то на грани. Ему кажется, что всё это не с ним. Но явное наслаждение, захватывающее всё тело, даёт понять, что именно с ним. С ними. С ним и Чанелем, который хрипло спрашивает прямо в губы: — Доволен? Кивок. Чанёль ложится на спину через пару минут. А затем встаёт с кровати. Бэкхён испуганно поднимается следом, не понимая, к чему такая спешка и что вообще случилось, поэтому спрашивает: — Вы куда? Ухмылка. Бэкхён расслабленно улыбается, прыская от смеха, когда Чанёль совершенно спокойно отвечает: — Штаны в стирку выбросить. Твои захватить?