***
Бэкхён чувствует себя так, будто в его мозгах поковырялись. Его заставили вспомнить всё, что было, заново. И как бы он ни противился, мысль о том, что это может помочь, била в голову. Клин клином вышибают. Бён лишь единожды позволил глазам заслезиться, но в целом — держался молодцом. По своему мнению. Получая рекомендации, рецепт на какие-то успокоительные, которые сочетаются с его таблетками, и запись на следующий сеанс, Бэкхён отправился на улицу, понимая, что ему срочно нужен Доён. У него прекрасная способность изрекать правильные мысли. Нет, не в том смысле, что, например, Чанёль не может излагать так мысли, а в том смысле, что Бэкхёну нужен именно друг. Тот, с кем его связывают совершенно другие отношения. Тем более — Доён был с ним в те страшные моменты. Он видел всё. Они чем-то с Кёнсу похожи, но у того много дел, в связи с выставкой в следующем месяце, поэтому ему звонить не стоит. Друг соглашается встретиться, и уже через час они оказываются в парке недалеко от университета. — Как ты после вчерашнего? Парни садятся на ближайшую лавочку. — Ты про Сону? — Кивок. — Мне плевать. Не до него сейчас. — Я не буду спрашивать, в порядке ли ты, потому что вижу, что нет. Бэкхён вздыхает и смотрит на Кима. — Я был у специалиста, который будет помогать мне бороться с кошмарами после того, что случилось с Чанёлем. — Доён хмурится. Да, Бён говорил, что у него бессонница, но теперь всё стало намного яснее. — Я не могу спать. Из-за этих кошмаров. Доктор Чхве сказала, что это последствия того, что я пережил. Мне нужно сходить ещё минимум на один сеанс для того, чтобы она убедилась в промежуточном диагнозе. Доён сглатывает, понимающе кивает, но решается спросить: — Ты был там один? — Да. Мне не хотелось, чтобы кто-то был рядом. Мне хочется разобраться в себе и своих мыслях. Проработать этот страх. Эти кошмары. Побыть наедине с собой. — Но я сейчас здесь. И ты не один. Бэкхён хмурится. — Это другое. Именно в здании… там… я был один. Я мог спокойно переварить. Осмыслить. Зная, что за дверью нет человека, который будет переживать обо мне. Мне так легче. А сейчас ты здесь, потому что мне просто нужен друг. Я же тебе так и не рассказал об этих кошмарах. — Ты не обязан, вообще-то, но за то, что я тебе нужен — спасибо. Бэкхён коротко улыбается. Доён нет. Он смотрит пристально. С неким сожалением о том, что всё так происходит. Юноша спешит разрушить тишину и эти ощущения. — Я буду в порядке. Мне просто нужно справиться. И я справлюсь. Со временем. — Поэтому ты пошёл один, да? Друг кладёт руки на его плечи. — Потому что хочешь справиться один. — Чанёль всегда говорит мне, что я не должен переживать всё в одиночку. Не должен пытаться справиться сам. Но сейчас именно та самая ситуация, когда мне это нужно. Мне нужно столкнуться с проблемой и посмотреть ей в глаза. Самому. Доëн кивает, вздыхает и убирает руки. — Начнёшь завтра, потому что сегодня мне надо выпить. Бэкхён в удивлении раскрывает глаза, не совсем понимая, о чём речь, а затем неуверенно спрашивает: — Это касается Джэ? Уверенный кивок. — Стоп, ты ему рассказал? — Перед встречей с тобой я был у него. Намекнул о симпатии, а он всё в шутку перевёл и свалил на тренировку. Говнюк. — Я думаю, нам нужно об этом поговорить, Доён. — За кружечкой пива. Что думаешь? — Кружечкой? — Тебе нужен сосуд побольше? — Мне нельзя много пить. — Бён коротко смеётся. — Я хотел сказать, что кружечкой — звучит отлично. Доён важно кивает, они встают с лавочки и начинают выбирать место. Чтобы через час выпить на двоих такую нужную бутылку пива. И алкоголь здесь был абсолютно не главным.***
Проходит неделя походов к врачу. Бэкхён всё больше начинает понимать, что с ним, начинает больше думать и анализировать данную ситуацию, пьёт таблетки, и ему даже удаётся поспать в одну из ночей полноценно. Чанёль не давит, не просит рассказать, он терпеливо ждёт хоть какой-то информации от самого Бёна, но не может не замечать прогресса в его состоянии. На учёбе полный завал. Бэкхён успевает, но усталость непроходящая. Его ведут вперёд только мысли о том, что скоро он сможет отдохнуть. После зачётной недели небольшой отдых и Новый год, а потом сессия и снова почти две недели отдыха до следующего семестра. Только это и успокаивает. С мамой Бён тоже виделся. Он поехал к ней в понедельник, рассказал об университете, но ничего не стал говорить про свои кошмары и посещение врача. Она только начала вести полноценную жизнь и даже выходила теперь на улицу. Ей не нужны все эти тяжёлые моменты. Не то чтобы Бён не хотел ей всё рассказать, просто он не хочет её грузить именно сейчас. Единственное, что делало его жизнь не такой радужной, как хотелось бы — Сону, который вечно был в их компании. За столом, в парке, в кафе. Он стал постоянным другом Чондэ и девочек, но не всех остальных. А вот Джэ не появлялся почти. Доён по этому поводу очень загонялся, но пытался не показывать вида. Бён, конечно же, замечал, но не лез. Знает только, что Джэ отмазывается скорыми соревнованиями по баскетболу, поэтому сейчас часто пропускает. И это было бы совершенно нормальным, если бы не тот их разговор с Доёном. Из-за этого всякие мысли появляются. Сейчас Бэкхён лежал и делал домашнее задание на понедельник. Вечер воскресенья обещал быть насыщенным с самого утра, потому что сегодня у него был приём, собрание в университете по поводу скорой сессии и осталась ещё куча лабораторных, которые нужно сдать в течение следующей недели. До зачётной уже не так уж и далеко. — Я понимаю, что у нас тяжёлые времена и всё такое, но не мог бы ты встать с кровати и поцеловать меня? — Бэкхён легонько улыбается, замечая Чанёля в проходе. — Я не молодею. Мне нужна твоя любовь. Несколько дней назад доктор разрешил Чанёлю ходить с тростью. Чтобы давление на ногу было не таким большим. Он уже потихоньку начал наступать на неё, но ему всё ещё нельзя было слишком сильно напрягаться. Сехун возит его на определённые процедуры через день. — Чанёль, я буду тебя любить даже старым. Мужчина цокает, наблюдая за тем, как Бэкхён встаёт с кровати. — Даже не отрицаешь. — Да, Чанёль, ты такой старый. Бэкхён прижимается к паковским губам, улыбаясь, когда трость падает из-за того, что для Чанёля было важнее обнять его, а не иметь опору. Но он тут же отстраняется и поднимает её, всучая в руку Пака. Мужчина осторожно подходит к кровати и заваливается на неё, расслабляясь. Трость теперь валяется около кровати. Ладно. Бэкхён фыркает, но не возмущается. А затем убирает с постели тетради на время, пока Чанёль пришёл, и неожиданно седлает мужчину, садясь так, чтобы никаким образом не задеть ногу. Руки Пака привычно ложатся на бёдра. — Всё хорошо? Бэкхён кивает. — Да. Я почти решил проблему с кошмарами. Доктор Чхве изначально сказала проводить с самим собой разговор по этому поводу, задавать вопросы по типу: «Почему ты чувствуешь страх?» или «С Чанёлем всё хорошо, так? Его жизни ничего не угрожает, верно?». И отвечать на них. За эту неделю я продвинулся. — Я рад за тебя, малыш. — А я рад, что тебе уже можно на ногу наступать. — Я выгляжу как старик с этой тростью. Как только реабилитация закончится, я пойду в зал. Бэкхён закатывает глаза, получает за это щепок бедра и снова утягивает в поцелуй. На этот раз более глубокий. Более размашистый. Юноша елозит своей пятой точкой, поэтому не удивляется рыку в свои губы. Провоцирует намеренно? Наверное. Потому что у самого внизу живота приятно скручивает от удовольствия. — Если бы я мог нормально сгибать ногу, ты бы был подо мной. — Ты же сам говорил. — Бён улыбается, пытаясь отдышаться. — Стимул. — Провокатор. — С кем поведёшься… Чанёль усмехается и притягивает к себе снова для того, чтобы поцеловать. Бэкхён в этот момент чувствует необходимость в близости. Ему, как и Чанелю, было не до этого всего, но сейчас, когда всё действительно более или менее, да и дрочку никто не отменял, если цитировать лучшего мужика на свете, почему бы и нет? Бён опускает руку вниз, сразу же проникая под резинку трусов. Сам он никогда не проявлял инициативу, да и Чанёль всегда пытался сам доставить обоим удовольствие, а теперь Бёну просто захотелось доказать, что он способен на это. Что он тоже хочет доставить это удовольствие. Между ними уже столько всего было и столько всего ещё не было, что не попробовать — не попробовать. Поэтому он лезет рукой дальше, не встречая никакого сопротивления. Лишь очередной рык в поцелуй и пальцы, стискивающие бёдра до следов. Бён разрывает поцелуй, прислушиваясь к ощущениям. Чанёль хмыкает. — Пользуешься тем, что мне доступна только эта поза? Контролируешь процесс? Мне нравится. Бэкхён краснеет, поджимая губы и выпрямляется, немного съезжая задницей вниз. Для удобства. — Не разговаривай, пожалуйста, ладно? Ты мне мешаешь. — Ох, простите, что помешал. Продолжайте. Бён видит этот игривый прищур и оглаживает пальцем головку, вслушиваясь в шумное дыхание Чанёля. Следуя своему какому-то плану, Бён обхватывает полувозбуждённый член, на пробу двигает рукой и понимает, что всё не так уж и сложно. Он ведь так делал уже. Правда себе, но не суть. Бён совсем не ожидает, что после некоторого времени своих попыток возбудить Чанёля, мужчина выпрямится, оставляя ноги прямыми и резким движением просунет руку между их телами для того, чтобы обхватить его возбуждение. Они целуются долго. В этот раз слишком. Бён постанывает в поцелуй, стараясь не слишком сильно двигаться, чтобы не причинять дискомфорт ноге, а Чанёль явно забивает на болевые ощущения, даже если они и есть, судя по тому, как активно двигает рукой, параллельно оставляя следы на чувствительной шее. Переживания по поводу ноги перевешивают, поэтому Бэкхён не выдерживает. — Я сам. Он толкает мужчину в грудь, вынуждая лечь обратно, а сам обхватывает два члена. Такого он точно никогда не делал. Бён ускоряется, доводя до конца в считанные минуты. Заканчивает раньше, скуля от удовольствия, но не перестаёт двигать рукой, пока Пак не изливается, пачкая его ладонь. И было бы не так смущающе, если бы не одно обстоятельство. Всё это время Чанёль смотрел на него. Но Бён не мог смотреть в ответ. Он лишь раз глянул, чтобы потом закрыть глаза и уйти в процесс с головой. Прозвучало… Боже. Пальцы на бёдрах стискиваются чуть сильнее. Бён тут же слезает с Чанёля, напяливая домашние шорты на задницу. Всё так повседневно. Никакого излишнего стеснения. Пак сам поправляет штаны, поворачиваясь к Бёну, когда тот падает рядом на спину. Вывод приходит сразу. Им обоим было это нужно. Однозначно. — Ты знаешь, что во время процесса ты выглядишь потрясающе? Закушенная губа, прикрытые глаза, приоткрытые губы и стоны. Последнее прям любимое. — Замолчи сейчас же. — Ещё так усердно пыхтел сначала, когда рукой двигал, губы поджимал, хмурился. Милота. Бэкхён смотрит так, будто готов убить. Потому что… ну старался же ведь! — Я старался, вообще-то. — Я знаю. Если тебе это облегчит думы, то я скажу, что ты прямо профессионал. Гуру секса. Чанёль хрипло смеётся и находит своей рукой руку Бэкхёна. Тот лишь хмыкает. — А если бы ты взял меня за руку, которая перепачкана нами? — Не думаю, что это страшно. Дело-то житейское. Бён цокает и прикрывает глаза. Теперь ему ещё больше хочется отложить всю домашку и просто вот так вот лежать. — Мне ещё две лабораторные и лекцию прочитать. Придётся потратить часа полтора. А мне так не хочется. — Могу помочь. — Ты уже помог. — Кстати, ты сделал практически всё сам. Бён поворачивает голову к Чанёлю и видит устремлённый на него осоловелый взгляд. — Надо в душ. — Пошли. — Нет, Чанёль, по отдельности. Бён встаёт с кровати, направляясь к шкафу для того, чтобы взять вещи. — Боишься, что я помогу настолько, что ты домашку точно не доделаешь? — Иди в задницу. — Это приглашение? Бэкхён фыркает, закатывая глаза. Чанёль смеётся. — Я готов принять приглашение, если поза будет такая же. — Ты невыносимый. Всё, я ушёл. — Люблю тебя. Бэкхён оборачивается и улыбается, легонько качая головой. Мол, ты такая зараза, но я… — Я тебя тоже. А это приятно. Слишком.