мне плевать на тебя.

— Ты хочешь сказать, что у Чанёля через несколько дней день рождения? Сехун важно кивает. Они с О встретились по просьбе мужчины. Всю неделю Бэкхён был в режиме нон-стоп, уходил в учёбу, но зато всё подтянул, сдал и был спокоен по поводу экзаменов, потому что свои автоматы он уже заочно получил. О самозачётах речь зашла только на этой неделе, но и здесь всё было в порядке. Ему готовиться только к одному зачету. Бён хорошо постарался и был не так сильно взволнован, даже несмотря на то, что месяц из его жизни выпал полностью и он не мог в полной мере думать об этом всём. Он всё так же посещал специалиста, пил таблетки и лечил бессонницу. Последний кошмар был во вторник. И это не могло не радовать. Потому что теперь он не спал не из-за того, что боялся кошмаров, а из-за того, что дикая бессонница не давала ему спать, даже если он был на ногах целый день или не вылезал из учёбы. Мозг упрямо не хотел отключаться. Привычка много думать и учиться никуда не делась. Наоборот. Она даёт о себе знать вот таким вот способом. Поэтому за две недели он почти полностью избавился от кошмаров и с врачом увидится только на следующей неделе. Ещё одним условием врача, которое совпадало с желанием Чанёля — был отдых. Теперь Бён даёт себе хотя бы немного отдыха. Зачастую даже не по своей воле, но всё же. Чанёль мог выдернуть его посреди учебного процесса в спальне, утягивая за собой на кухню, чтобы выпить сока, кофе или чая. Он мог выдернуть его посмотреть фильм. Мог просто отвлекать поцелуями. И Бэкхён соглашался всегда, послушно следуя за мужчиной, потому что усвоил — нужно давать себе передышку. И ещё — как же хорошо, что есть тот, кто может заставить тебя сделать эту передышку, потому что в любой момент ты можешь просто забыть об этом, потому что уходишь в учёбу с головой. Они находились рядом постоянно, если не считать времени, которое Бён проводил в стенах университета и в своей комнате за учёбой. Это грело. Мужчина постепенно восстанавливался, начал сгибать ногу, делал разрешенные упражнения, всё так же посещая клинику для реабилитационных мероприятий. Ему уже отменили таблетки, рекомендовали больше двигаться и прописали витамины. Всё постепенно приходило в норму. Но сейчас голову заполняла мысль о том, что Чанёль даже не сказал о том, что у него день рождения. Бён вспоминает, что и сам тоже не собирался говорить о своём, но всё же! Тогда они были в совершенно других отношениях. — Ты знал и ничего мне не сказал. — Ещё четыре дня, Бэкхён. Не кипишуй. Бён мысленно продолжает злиться, потому что ему ничего не сказали. Но это не так уж и важно, если честно. В голове совершенно другой вопрос назревает. Дарить-то Паку что?! — Осталось четыре дня, Сехун, что мне ему дарить? И как мы будем отмечать? Я просто даже не знаю… у него же всё есть. Сехун хмыкает, изгибая бровь. У Чанёля же реально всё есть. — Начнём с того, что у него есть ты. Это во-первых. — До Бёна доходит моментально. — Во-вторых, поэтому я тебя и позвал в кафе. Пока Чанёль ещё дома, я могу с тобой повидаться и отлучиться из офиса. И попросить тебя кое о чём. Первое высказывание заставило на мгновенье покраснеть, но Бён быстро взял себя в руки. Сейчас он об этом думать не будет. Сехун умеет сказать. Зараза. — Ты даже не скучал, да? Позвал из-за дня рождения только? — Малой, мы с тобой весь прошлый месяц виделись. Я от тебя устал. — Не лги. Ты меня любишь. — Ц. — Сехун цокает, но улыбается. А затем протягивает руки и пальцами трогает бёновские щёки, начиная говорить абсолютно пискляво-милым голосом. — Ты же такой сладенький, как тебя не любить, ребёнок? Бэкхён хмурится, сердито убирая руки О, а тот так и ржёт, пока им не приносят кофе. Бесполезно с этим человеком быть серьёзным. Но Бён, на самом деле, очень счастлив, что в его жизни и в жизни Чанёля есть такой человек. Незаменимый. Именно это слово подходит. Сехун незаменимый. Как и Юра. Все люди, которые рядом сейчас… для Бэкхёна — семья. И это не пустые слова. Потому что раньше у него было лишь подобие семьи. Его дни рождения никогда не праздновались, ему никогда не дарили подарков, если только в детстве, он никогда не задувал свечей. Хорошо, что сейчас их отношения с мамой становятся всё лучше и лучше. Сехун машет руками перед его лицом. — В какие мысленные дебри тебя занесло? Бён вздрагивает, отпивает немного сока из своего бокала и спрашивает в лоб: — Что мне дарить Чанёлю? О задумывается, потирает пальцами подбородок и хмурится. Вот и Бёну тяжело что-то придумать, когда у Пака всё есть. Раньше парню никому не нужно было дарить подарки. Он дарил подарки сестре, делая их своими руками. Или тратил деньги, которые ему давали на проезд, на что-нибудь, что могло сойти за подарок. Хваён была рада даже обычной заколке, зная, что её подарил брат. Он мог идти пешком очень долго, но главнее было — купить эту заколку, чтобы проявить внимание. И выразить свою привязанность и любовь. Бэкхён помнит эти моменты жизни. Говорят, что маленькие дети большую часть не вспоминают и забывают окончательно. Так и есть. Но моменты, проведённые со старшей сестрой Бён помнит досконально, вплоть до всех диалогов. Он до сих пор жалеет, что ни разу не пришёл к ней за все эти годы. Потому что она была единственным человеком, который в ответ на его любовь отвечал любовью. Сехун всё ещё думает, а потому внезапно начинает говорить, поймав мысль за хвост: — Ты можешь подарить ему любую вещь. Поверь, он будет рад, потому что это ты, Бэк. Главное — это внимание. Сехун указывает пальцем наверх, делая важное выражение лица. Бён прыскает от смеха, качая головой. Вот же ж… философ. — О чём ты хотел поговорить? — Обсуди с Чанёлем сам праздник. — Бён хмурится. — Все предыдущие дни рождения мы праздновали в баре вдвоём. Просто сидели и выпивали. Бэкхён был удивлён. Потому что ему казалось, что Чанёль отмечает этот день пышно, как подобает богатым людям. Собирает светскую тусовку, где все пьют шампанское, ведут свои светские беседы и улыбаются, даже если не совсем искренне. Оказывается, всё совсем не так. Но Бён даже рад, что начинает узнавать о Паке что-то новое. Только узнавать что-то новое хотелось бы от него самого. Раз уж Сехун первый завёл этот разговор, ничего уже не изменить. — Но сейчас у Чанёля есть ты. И благодаря тебе мы все сблизились. Поэтому я думаю, что в этот раз всё должно быть по-другому. Что думаешь? Слова о том, что Бён сблизил их всех — грели душу. Разве всё это только благодаря ему? Они все внесли что-то своё. Парень легонько улыбнулся, кивая. — Хорошо. Я поговорю с ним об этом. Мне тоже хотелось бы отметить день рождения Чанёля в кругу близких людей. — Рассчитываю на тебя, малой. Сехун уходит через пятнадцать минут, но Бён не спешит, так как ему пишет Джэ, предлагая встретиться. Что-то срочное. Бэкхён не отказывает, пишет свои координаты и остаётся в этом кафе, ожидая друга, задумываясь. В последнее время Джэхён стал менее разговорчивым. И это расстраивало. До признания Доёна всё было хорошо, но сейчас Джэ просто запутался. Наверное. По крайней мере, Бёну кажется, что всё именно так, потому что тысячу раз ловил взгляд Джэ на Киме, пока тот ничего не замечал. И наоборот. Это у них взаимно. Такая атмосфера разрушала их дружбу. И это не могло не расстраивать. Хотелось вернуть всё, но пока эти двое не поговорят, ничего не изменится. Бэкхён это осознавал чётко, но вот кое-кто точно нет. Но это одна сторона медали. С другой стороны, Бён прекрасно понимал их обоих. Хотелось иногда просто громко ударить по столу и прекратить всё это, но Бэкхён понимал, что лезть не будет. Они сами разберутся, когда поймут себя и свои чувства. В конце концов, Бён и сам когда-то очень сильно путался в том, что на самом деле испытывает к Чанёлю. Тоже играл в молчанку, тоже не мог рационально думать, тоже не мог поверить в то, что ему может понравиться человек его же пола. Просто надо хорошенько подумать и понять. И не только наедине со своими мыслями. Бэкхён навсегда усвоил: нужно разговаривать. — Привет. Джэ приходит через минут 10, неловко улыбается и присаживается напротив. Бён легонько кивает и кидает пристальный взгляд. Тишина. Бэкхён подозревал, что может быть что-то такое. И что друг хотел поговорить не просто так. Поэтому сразу же начал толкать словесно к этому разговору, потому что Джэ мог в итоге не осмелиться начать. — Джэ, если ты хочешь поговорить насчёт Доёна, начинай. Я готов к этому разговору. Чон вздыхает. Его спасает официант, готовый принять заказ. Но лишь на минуты две. Бён смотрит так же пристально, чем побуждает начать разговор. — Доён предложил встретиться. А я не знаю, что ответить. Ладно, когда мы все вместе видимся. А он наедине хочет. Бэкхён видит некий румянец на щеках, поэтому решает заострить на этом своё внимание. — Ты смущён. — Тебе показалось. — Нет, я уверен, что мне не показалось. Тяжёлый вздох и почему-то виноватый взгляд. Больше растерянный. — Я ему сильно нравлюсь, да? Бэкхён улыбается. Боже, почему это так волнительно: наблюдать за развитием чьих-то отношений. Тем более, когда это твои друзья. И они столкнулись с такими же проблемами и тараканами в голове, с которыми ты сталкивался тоже. Невольно чувствуешь себя важной деталью, без которой всё это не решится. Ведь Бён действительно между ними, как проводник. — Да. Сильно. А он тебе? Сразу же. В нападение. Бэкхёну почему-то казалось, что он может помочь. Потому что ему хотелось это сделать. Между ними давно уже было что-то не так. Они знакомы с самого детства. Знают друг друга как облупленные, но никак не могут понять, что чувствуют. Бён с удовольствием бы прочитал такую историю. Двое друзей с детства понимают, что их чувства не дружеские. По лбу мысленно. О чём ты вообще думаешь, Бэкхён? Перед тобой дико смущающийся Джэхён сидит. — Я не знаю. — Друг пожимает плечами. — Он красивый. Всегда таким был. Умный. Тоже всегда таким был. Понимающий. И таким тоже всегда был. — Джэ хмурится. — Доён — лучшее, что со мной случилось в этой жизни. Не считая пива и пиццы. — Ты только что приравнял Доёна к пиву и пицце? Джэхён кивает с полной серьёзностью. Бэкхён прыскает от смеха, но быстро берёт себя в руки, выдавая вердикт, приходящий в голову мгновенно. — И чего тогда ты шарахаешься от него? Да от вас за километр веет чувствами. Напиши ему, что ты здесь. И жди. — А ты? Джэхён уже согласился. Бэкхён улыбается, чувствуя, что выполнил свою миссию на подработке купидоном. — А меня дома ждут. А его и правда ждут. Чанёль писал ещё минут 20 назад о том, что ему очень скучно. Даже фотографию прислал. Себя скучающего. С открытой шеей, грустным взглядом и взъерошенными волосами. Бэкхён сохранил. — Потом расскажешь. Я побежал. Удачи, Джэ. Бэкхён уверен, что у них всё будет нормально, если они поговорят откровенно. Доён всегда казался Бёну мудрым не по годам. Он мыслил очень по-взрослому. Именно это и притягивало его к Джэ. Потому что в Джэхёне было то, чего не было в Киме. Они были противоположностями. А противоположности притягиваются. Банально, но всё же. Поэтому… совет да любовь! Бэкхён мысленно смеётся и садится в такси.

***

Чанёль ждёт его на диване. Он сидит, массируя ногу, но тут же отвлекается от этого занятия, протягивая руки к Бёну, который быстро убегает мыть руки, чтобы возвратиться и сесть к мужчине на колени. Теперь было не так страшно это делать. Нога ведь не болела почти, и противопоказаний никаких по этому поводу тоже не было. Бён спрашивал, когда в прошлый раз поехал на терапию вместе с Чанёлем. Он даже покраснел немного, но доктор ответил абсолютно спокойно и не смущаясь. Поэтому страха сделать больно больше не было. Чанёль достаточно быстро восстанавливался, потому что соблюдал все предписания врачей. Что касалось здоровья Чанёля — ему нужно будет сдать кровь примерно через недели две, но он хочет сделать это уже после Нового года. Бён избегает поцелуя намеренно, ловя хмурый взгляд Пака. — Что я успел натворить? Юноша цокает. — Ты не сказал мне о том, что у тебя день рождения 27 числа. Мужчина хмурится ещё сильнее, а потом легонько смеётся. — Сехун, Юра или Кёнсу? Бэкхён поджимает губы. — Какая разница? Сам факт, Чанёль. Руки на талии сжимают сильнее. — А кто мне о своём дне рождения не сказал? — Я тогда вообще не хотел отмечать. — Аналогичная ситуация, малыш. Я ещё лет в 15 перестал отмечать свой день рождения. Юноша осторожно выпутывается из рук Пака и встаёт. Он сейчас уверен в себе на весь миллион процентов. Такой уверенности любой позавидует. — Мы будем отмечать твой день рождения. — Бэкхён упирает руки в боки, возвышаясь над Чанёлем. — Да, я не хотел отмечать. Но ты мне устроил отличный праздник. И я хочу устроить тебе отличный праздник, чтобы остались тёплые воспоминания. Поэтому мы будем отмечать этот день. И это не обсуждается, Пак Чанёль. Пак сначала хмурится, оглядывает пристальным взглядом, а затем ëжится, обхватывая себя руками. — Аж мурашки пошли. У меня такой властный парень. Бэкхён цокает в возмущении. Да он издевается?! — Не-вы-но-си-мый. Чанёль улыбается, притягивая поближе к себе за пояс. А Бён и не собирался упрямиться, послушно кладя руки на мужские плечи. Юношу возвращают на его законное место на коленях и целуют в губы. Наконец-то. — Хорошо. Мы отметим. Но я хочу дома. — Так это замечательно. Я только хотел предложить отметить твой день рождения в кругу близких людей. Чанёль мягко улыбается, протягивает руку и убирает непослушную прядку с бёновского лба. — И кого хочешь позвать? Бэкхён задумывается, а затем важно произносит имена: — Сехун, Юра, Кёнсу. Это точно. Если ты не против, то и Чонина можем позвать. Близкие же люди? — Близкие. Чонин хоть и зараза редкостная, но в последнее время наши отношения наладились. — Бён согласно кивает. — Я бы предложил твоей матери приехать, но не думаю, что она готова к такому. Бэкхён даже на месте замирает. Он понимает, почему Чанёль так говорит. И почему он предлагает такой вариант. Но осознаёт, что полностью согласен с тем, что для такого ещё рано. Она не до конца понимает их отношения, хоть и спрашивает иногда о том, как Чанёль, потому что Бён всё же рассказал о случившемся, когда приезжал к ней после учёбы в понедельник. Но на этом всё. И это нормально. Бён понимает и не пытается что-либо менять. Всему своё время, так ведь? — Я с тобой согласен. Не думаю, что ей будет комфортно. Для следующего дня рождения это звучит более реалистично. Чанёль кивает и прижимает к себе ближе, ведёт губами по подбородку, задевает шею, ключицы. А Бэкхён расслабляется окончательно после последнего учебного дня на этой неделе. В этих руках хочется расслабляться. Но мужчина через секунду отстраняется. — День рождения выпадает на будни. Ты как? У тебя же пары до 15:20? — Да, но я не думаю, что это проблема. Приеду, помогу Юре с готовкой, если она будет свободна. Если не будет — сам быстренько приготовлю. Вечером сядем. Думаю, справимся. — Чанёль снова где-то около шеи. Кусается. Задевает зубами чувствительную кожу. — Чанёль, как ты можешь задавать такие серьёзные вопросы и вытворять подобное? — Я профессионал. Наслаждайся, малыш. Бэкхён хмыкает, но сдерживает стоны. Ему ещё нужно кое-что спросить, а он сосредоточиться не может. Чёртов Пак Чанёль! Руки оказываются под свитером за секунду. Контраст температур. У Чанёля пальцы настолько горячие, что Бён вздрагивает, невольно выгибаясь. Пак тут же утягивает в поцелуй, отрываясь лишь для того, чтобы стянуть свитер с бёновского тела. Юноша немного ёжится, но сам находит губы Чанёля своими, вспоминая о том, что разговор ещё не окончен, только в тот момент, когда мужчина через несколько минут начал спускаться к соскам, специально задевая чувствительные места. — Стоп. Подожди. Пак нехотя отстраняется так, чтобы видеть пылающие щёки своего парня. Улыбается ещё так довольно. Зараза. — Чего ты хочешь? — Тебя. — Я про подарок. — Такой подарок тоже будет уместен. — Чанёль. — Бэкхён. Вот же ж. Зараза! Говорил уже, но не суть. Зараза же, ну. — Чанёль, я серьёзно. — Я тоже. Но если ты хочешь что-то мне подарить — дари, что хочешь. Я буду рад в любом случае. Бэкхёна такой ответ устраивает. Поэтому он быстро встаёт и тянется к свитеру, который Чанёль с него нагло стянул, хоть Бён и не сопротивлялся особо, но всё же. — Я в душ. Спасибо, что начал помогать раздеваться. Чанёль щурится, цокая. А затем осторожно встаёт и берёт свою трость. — Я пойду с тобой. Бэкхён поджимает губы. Он не будет лгать. Ему хочется продолжить то, что было на диване. Спустить напряжение, получить удовольствие и просто побыть рядом немного. Да, Чанёль ждёт того момента, когда нога будет без проблем и боли сгибаться, но урвать некоторое время рядом они всё же могут. Как говорит великий Пак Чанёль: дрочку никто не отменял. Поэтому Бэкхён мысленно уже начал набирать ванну. — Я совсем не против.