«Мы сделали это. Написали свою композицию, в которой смогли отразить тот самый покой, который чувствуем рядом друг с другом. Мне не верится, что мы наконец-то смогли сделать это. Когда-нибудь мы обязательно сыграем его для Стеллы. Вместе…»
Стелла перечитывала короткую запись раз за разом, чувствуя, как в груди тёмным пятном расползается горечь. Голова была переполнена неясными обрывками целостных мыслей, кипящие эмоции брали верх над самоконтролем, и девушка уткнулась лбом в кожаный переплёт дневника, закрывая глаза. Тишину светлой спальни пронзили беззвучные рыдания.***
«Шанс найти мамино колье был один на миллион после всего того переполоха, который устроили Пожиратели на Чемпионате. Я несколько раз обошла весь путь, пройденный мною, начиная от лавки торговки и заканчивая тем самым деревом, за которым мы с Драко укрылись, и не нашла украшение. Вероятнее всего, кто-то подобрал его, найдя на земле. Или стащил у меня, пока я пыталась пойти против сумасшедшего потока напуганной толпы, что маловероятно. В такой суматохе человек вряд ли думал бы о старом колье в чужом кармане. Тем более тогда всем угрожала смертельная опасность в лице последователей Того-Кого-Нельзя-Называть. В любом случае, дорогое моему сердце колье потерялось практически сразу же, стоило мне только приобрести его. Видимо, старуха была права, говоря о том, что украшение само выбирает себе хозяина. Я не подхожу…»
***
Когда на далёком горизонте расцвела кровавая рана заката, Стелла сидела на самом краю утёса. Рядом с ней на шерстяном пледе лежали гитара в раскрытом чехле и две толстые записные книжки: первая — с нотами, другая — дневник. Далеко внизу, там, где подножие скалы уходило под воду, мягко шуршали тёмные волны, пока прохладный солёный ветер ласкал кожу морским воздухом. Стелла раскинула руки в стороны, стянув с себя лёгкий свитер, и закрыла глаза, ловя последние лучи солнца. Огненный шар солнца погружался в холодное море, отражая свои длинные лучи на тёмной воде. Волнующиеся волны с тихим звоном разбивались о подножие утёса, далёкое небо окрасилось всеми оттенками красного и розового, создавая композицию достойную кисти великого художника. Пятно солнца погружалось в воды далеко на горизонте, и поверхность моря словно пылала обжигающим пламенем. Откуда-то сзади послышались шаги. Гроувер замерла, прислушиваясь, и, распознав человека, расслабилась. С каждым пройденным ярдом внезапного гостя улыбка на лице девушки становилась всё шире, и когда на неё упала длинная чёрная тень, она чуть приоткрыла глаза. С догорающим закатом за спиной и первыми тусклыми звёздами над головой Седрик выглядел как принц из волшебной сказки. — Здравствуй, Звёздочка, — улыбнулся парень, протягивая руку, и Стелла, ухватившись за его ладонь, вскочила на ноги, тут же попадая в крепкие объятия. Он чуть приподнял подругу над скалистой землёй, сжимая в кольце рук, и, немного покрутившись, осторожно опустил обратно. На лицах обоих сияли яркие улыбки. — Я думала, ты не придёшь, — сказала девушка, с интересом разглядывая старого друга, который за эти два месяца успел вытянуться и стать ещё выше, возвышаясь над ней на пол головы. Седрик, заметив взгляд гриффиндорки, раскинул руки в стороны и покрутился на месте. — Сильно изменился? — с улыбкой спросил пуффендуец, глядя в сияющие глаза напротив. — Ничуть, — беззлобно фыркнула Стелла и, посмотрев на радостное лицо друга, тихо рассмеялась.***
— Сыграешь мне? Когда Седрик попросил её исполнить что-нибудь на гитаре, притащенной с собой, море давно поглотило огненное солнце, и его воды больше не полыхали ярким пламенем. Тёмное далёкое небо без единого облачка над головой подмигивало миллионами звёзд, прохладный ветер всё ещё был таким же приятным, но касания его стали заметно холоднее. От солёного холодного бриза руки и шея покрывались мурашками, а голые ноги, на которых были лишь короткие джинсовые шорты, начинали мёрзнуть. «Надо было штаны надеть», — подумала Стелла, сев в позу лотоса, и, устроив на коленях гитару, дёрнула струну, извлекая печальный аккорд. Она подняла глаза на Седрика и чуть улыбнулась. — И что ты хочешь? — спросила девушка, проведя пальцами по тёмному изгибу гитары, с наслаждением ощущая гладкость и прохладу лакированной поверхности своей кожей. Парень молчал некоторое время и пожал плечами. — Не знаю. Мне понравится всё, что ты исполнишь, — улыбнулся Диггори, пытаясь вытащить из своего небольшого рюкзака какую-то кофту. Потрудившись немного, он привстал на колени, наклонившись к подруге, и под её удивлённый взгляд накинул на худые плечи тёплую ткань. — Прохладно стало, а ты в одних шортах сидишь, — с укором заметил парень, поглядев на её голые ноги, покрытые крупными мурашками. — Как бы не заболела. — Я с детства здесь с голой попкой бегаю, не волнуйся, — беспечно отмахнулась Стелла, но всё же укуталась в кофту, пахнущую горьким шоколадом, который так любит Седрик. Услышав приятный аромат, она не сдержала улыбки и на секунду прижалась лицом к рукаву чужой одежды на своих плечах, глубоко вдыхая знакомый запах. — М-м-м, вкусно пахнешь, дружок. — Всегда, — Диггори состроил надменное лицо и попытался самодовольно ухмыльнуться, но это у него вышло настолько нелепо, что Стелла, не сдержавшись, прыснула от смеха. Пуффендуец рассмеялся. Гроувер задумчиво поглядела на чёрную пучину моря внизу под боком и, чуть помолчав, сжала в ладони гриф гитары, беря нужный аккорд. — Легендарная песня легендарной группы, — пояснила девушка, пару раз попробовав извлечь нужный звук. — Называется «Let it be». — Песня или группа? — уточнил Седрик, с интересом разглядывая руки подруги. — Песня. А группа магловская — The Beatles. Тут же в ночном воздухе зазвенела гитарная струна. Пальцы девушки порхали по грифу, уверенно зажимая нужные аккорды, и извлекали из инструмента нежные ноты, складывающиеся в акустическую версию песни. Седрик слушал с затаённым дыханием. Звон гитары и шум прибоя смешались в новую приятную музыку. Холодный ветер ласкал кожу, игрался с длинными вьющимися волосами, которые в ночи казались ещё чернее обычного, разнося вокруг их слабый яблочный запах. Стелла внимательно следила за своими пальцами, украдкой поглядывая на ноты в записной книжке, и чуть улыбалась, наслаждаясь собственной игрой. В душе просыпались светлые чувства и воспоминания, связанные с утёсом, на котором друзья сейчас сидели. «Мама любила здесь бывать и играть на гитаре, провожая закаты», - с нежной грустью подумала Гроувер, дёрнув за струну, и на её лице расцвела печальная улыбка. А мелодия всё лилась и лилась под умелыми руками исполнителя. Седрик еле дышал, следя за подругой и её ловкими пальцами. Ветер трепал её чёрную гриву, раскидывал в стороны, пока она сидела перед ним и с нескрываемым наслаждением играла на гитаре, укутанная в его кофту. Прекрасней и волшебней момента невозможно было придумать, и парень, понимая это, старался запомнить каждую деталь, каждую секунду и каждый звук, которые сопровождали чудесное исполнение. Во всём мире не осталось ничего и никого — только два верных друга и звон гитары. Проведя пальцем по струнам в последний раз, Стелла замерла на мгновение, прислушиваясь к затихающему звону, и, подняв голову, улыбнулась. Седрик с восхищением глядел на неё и, подняв руки, тихо зааплодировал. — Великолепно, Звёздочка, — продолжая хлопать в ладоши, он покачал головой, словно не мог поверить в подлинность момента. — Я словно в раю побывал. — Перестань, — смущённо хихикнула Гроувер, застёгивая чехол, в который спрятала гитару, и, встав, сладко потянулась. Спина приятно хрустнула, вызвав у девушки облегчённый вздох. — Ох, как классно… Ну, что? Пойдём домой? — А ты сыграешь мне потом? — подозрительно прищурившись, спросил Диггори, скручивая плед в небольшую гульку, и хитро улыбнулся. — Я как-то пообещал себе, что буду пользоваться любым шансом, который позволит мне услышать твою игру. — Ладно, уговорил, — закатила глаза Стелла и, хлопнув парня по плечу, зашагала в сторону холма неподалёку, за которым прятался её дом. — Где ты там отстал, копуша? Догоняй, а то ждать не буду. — Эй, подожди! Ты куда бежишь? Стой, Звёздочка!.. — Не догонишь! Ха-ха-ха!..***
На первом этаже грохотала громкая музыка из проигрывателя, пока двое бесились под оглушительные мотивы AC/DC, Metallica и Stone Temple Pilots. Стелла хохотала до слёз, глядя на то, как Седрик изображал игру на различных музыкальных инструментах, начиная барабанами и заканчивая синтезатором, бешено махая головой. В очередной раз, когда парень играл на воображаемой гитаре под смех подруги и грохот «Highway to Hell», он переусердствовал и, потеряв равновесие, упал на колени, умудрившись удариться лбом об угол журнального столика. Пустые бутылки из-под пива и медовухи зазвенели и попадали на пол, устланный пушистым коричневым ковром, тарелки с закусками подпрыгнули, разбросав в стороны магловские чипсы. Гроувер с испуганным вскриком ринулась к нему, боясь, что парень мог разбить себе лоб, но Седрик вскочил на ноги и, прикрыв место удара ладонью, расхохотался. — Господи, я испугалась! — сквозь несдержанный смех выдавила Стелла, осторожно убирая руку Диггори, и, увидев покрасневшее место на лице, стремительно наливающееся синевой, покачала головой. — Нужно приложить что-нибудь холодное. — Пиво подойдёт, — отмахнулся Седрик, усевшись на пол, и, вытянув длинные ноги вперёд, приложил ко лбу холодную бутылку с запотевшим стеклом. Вытянув руку, он поднял тонарм проигрывателя, и музыка мгновенно оборвалась на полуслове. Стелла на секунду оглохла от внезапной тишины, прерываемой еле слышным треском крутящейся пластинки на проигрывателе, и несколько удивлённо следила за тем, как Диггори, не вставая со своего места, поменял AC/DC на другого исполнителя. Опустив тонарм, он с улыбкой посмотрел на подругу и, отпив из бутылки в руке, вновь приложил её ко лбу, поймав на себе тёплый взгляд серо-голубых глаз. Пластинка, недолго потрещав, заиграла знакомой песней, от которой руки Стеллы покрылись мурашками. Перед глазами пронеслись смутные воспоминания раннего детства, когда мама была жива, а отец жил вместе с ними. В один из редких дней, когда оба родителя были дома, играла эта самая песня в этой самой гостиной… — Разрешите пригласить Вас на танец, мисс Гроувер? Сердце Стеллы простонало от внезапной печали, когда она услышала эти слова. Седрик подполз к ней и, протянув руку, улыбнулся ярко-ярко. На лице девушки расцвела тёплая улыбка, и она вложила свою ладонь в его. — Разрешите пригласить Вас на танец, мисс Гроувер? Шарлотта смущённо улыбалась, глядя на то, как мужчина, загадочно поблёскивая глазами, подошёл к ней и протянул руку. Седрик мягко притянул её к себе, сжав пальцами её ладонь, и положил вторую на тонкую талию, кожей чувствуя тепло худого тела через одежды. Стелла положила голову на крепкое плечо парня, закрыв глаза, и вдохнула запах горького шоколада, чувствуя, как Диггори прижимается щекой к её затылку. Мужчина и женщина медленно и предельно аккуратно касались друг друга, словно боялись причинить малейший дискомфорт, пусть даже и случайный. Изящные и плавные движения рук, искренние улыбки и взгляды, на дне которых пылали пожары. Серо-голубые казались сверкающим льдом, глубоко внутри которого искрилось настоящее пламя нежности. Шарлотта, зная, что именно она была причиной этого огня, лишь улыбалась. Пальцы аккуратно сжали её собственные, рука мягко подтолкнула в спину, и Стелла медленно закружилась на месте, прикрыв глаза. Седрик вновь поймал её и притянул к себе. Оба подростка нежно улыбались, двигаясь под такт песни, глядя друг на друга с весёлыми искрами в глазах. — Чудесно танцуете, мисс Гроувер, — с напускным важным видом сказал Диггори, окинув подругу оценивающим взглядом. — Или это Ваш партнёр настолько хорош? Стелла округлила глаза, с шуточным возмущением посмотрев на друга, и тихо ахнула. — К сожалению, это я настолько хорошо танцую, что мой партнёр зазнался, приняв мои навыки за сво… А-а-а, отпусти, Седрик! Отпусти-и! — А как тебе такое, а, Звёздочка? Ха-ха-ха!.. — парень внезапно подхватил девушку на руки и, закинув себе на плечо, словно она ничего не весила, закружил на месте, щекоча её рёбра. Стелла оглушительно визжала между смехом и активно дёргалась, пытаясь вернуться в вертикальное положение, пока Седрик носился по всей гостиной, продолжая щекотать её. А песня всё играла, наполняя воздух нежными и чувственными нотами, пока певец вещал о любви своим глубоким и пленительным голосом… Двое влюблённых кружили в неспешном танце, не отрывая друг от друга взглядов, полных любви, и, когда проигрыватель замолчал, они столкнулись губами. — Навсегда?.. — Навсегда…***
— Ты всё ещё видишь те сны? Вопрос Седрика застал врасплох. Стелла подняла глаза на парня, несколько удивлённо глядя на его задумчивое лицо. Он лежал на диване и глядел в потолок, держа в руке открытую бутылку с пивом, пока на его лбу балансировала ещё одна, только пустая. Взгляд зелёных глаз был устремлён вперёд, но девушка видела, что он ни на чём не сосредоточен, словно направлен в пустоту. Отвернувшись к распахнутым окнам, Гроувер затянулась простыми магловскими сигаретами с горьковатым привкусом и, подождав некоторое время, выдохнула белёсый дым, который тут же подхватил прохладный ветерок и унёс в сад. Девушка проводила глазами растворяющийся дым, пролетевший над мощёнными дорожками, и, смяв сигарету в пепельнице, обернулась, сталкиваясь взглядом с Седриком. — Да. Он кивнул, вновь отвернувшись к потолку, а Стелла вернула взгляд к виду из окна. Во дворе всё ещё было темно, в саду безумолчно трещали цикады, перед террасой порхали редкие ночные бабочки и кружили светлячки, но вдали, на самой далёкой точке горизонта уже разливался тонкой полоской малиновый рассвет. Стрелки старых магических часов показывали четыре утра, но друзья не чувствовали сонливости. После сумасшедших танцев под магловский рок, медленного танца и получасовой шуточной драки подушками, они выключили музыку и, немного прибравшись, легли отдыхать. Приятное чувство опьянения после семи бутылок спиртного на каждого улетучилось так же резко, как и пришло, оставив после себя неприятный привкус во рту, который Стелла лишь усилила, скурив две последние сигареты из припрятанной заначки. «Плохая была идея», — подумала девушка, стряхивая всё содержимое пепельницы в мусорную корзину, и, схватив с полки на кухне пачку фруктовых тянучек с разными вкусами и запахами, вернулась в гостиную. Седрик всё ещё лежал на диване, пялясь в потолок, но бутылки на его лбу уже не было. Гроувер села на кресло, тщательно пережёвывая сладость, которая уже сейчас начала источать запах апельсина, и посмотрела на парня. — А зачем ты спрашиваешь? Диггори медленно перевёл задумчивый взгляд на подругу и пожал плечами. — Мистер Уайт говорил об этом. Девушка непонимающе нахмурилась, озадаченно посмотрев на пуффендуйца, но вспомнила, как в начале месяца Эрику пять дней подряд приходилось будить её, чтобы вырвать из лап кошмара. Каждый раз она просыпалась в слезах, напуганная до смерти, и впадала в истерику, приходя в себя только спустя некоторое время. Ей даже пришлось начать принимать сильные успокоительные, чтобы быстро засыпать и не видеть снов. Через пару дней кошмары больше не снились, и Стелла перестала пить таблетки, но за день до Чемпионата это случилось снова. — А, да, понятно… — рассеяно протянула девушка. — Он говорил что-то конкретное? — Только то, что ты кричишь во сне… — Седрик запнулся, словно хотел что-то добавить, но передумал в последний момент, что не скрылось от внимания Гроувер. Она подняла глаза к парню, подозрительно прищурившись, и впилась цепким взглядом в его лицо. — И? Что-то ещё? — медленно спросила Стелла, не отрывая внимательного взора, и Диггори нахмурился, приподнявшись на локтях. Он хмуро посмотрел на неё, размышляя, стоит ли говорить ей об этом, и, помолчав некоторое время, снова лёг. — Ты зовёшь меня и плачешь. Винишь себя и просишь вернуться. На Стеллу словно вылили ушат ледяной воды. Мелкая дрожь прошла вниз по спине, кожа мгновенно покрылась мурашками, а перед глазами пронеслись мутные и неясные образы кошмара, мучившего её последний месяц. С пробуждением детали сна каждый раз забывались, оставляя отвратительный липкий страх, охватывавший сознание девушки словно цепкие лапы неведомого зверя. Она не помнила содержания своего сна и, сказать честно, даже не предпринимала каких-либо попыток, чтобы вспомнить хоть что-нибудь — ей было достаточно чувства всепоглощающего страха, и запугивать себя ещё больше не хотелось, но… «Ты зовёшь меня и плачешь» Стёртое воспоминание кошмара совсем немного прояснилось, и это бросило в ещё большую дрожь. Холодный пот покрыл лоб и скулы, подрагивающие пальцы с силой вцепились в тянучки, а испуганные серо-голубые глаза впились в хмурое лицо Седрика. Он сел на диване, готовый метнуться к ней в любую секунду, чтобы помочь прийти в себя, если вдруг она начнёт плакать. Стелла закрыла глаза, судорожно выдыхая. «Винишь себя и просишь вернуться» «О Боже, — по бледным щекам потекли горячие слёзы, плеч коснулись знакомые твёрдые ладони, и её лоб уткнулся в крепкое плечо, обтянутое тёплой рубашкой в синюю клетку. Нюха коснулся запах горького шоколада, когда Седрик, прильнув к ней грудью, обнял, заключая в тёплое кольцо надёжных рук. — Я вспомнила…» — Тише, Стелла, тише, — Диггори мягко гладил девушку по спине, осторожно опустившись вместе с ней на пол, и, притянув к себе худое тело содрогающееся в рыданиях, прижался щекой к вьющимся чёрным волосам, пахнущих яблоками. — Всё будет хорошо, слышишь? Всё будет нормально, вот увидишь, Стелла. Я обещаю… За окном забрезжил робкий рассвет.***
Воздух был холодным. Вечно тёплый дом с широкими окнами в большой гостиной внезапно сделался тёмным и мрачным, словно покрылся толстой коркой льда. Сад за окном умер, вишни, цветущие три раза в год, иссохли, пруд с кувшинками загадился и превратился в болото, вокруг которого выросли целые ряды жалящей крапивы. Стелла с тоской посмотрела на некогда красивый сад, полный благоухающих цветов и кустарников, на месте которых сейчас были чёрные скелеты прежних растений. Всё окружающее пространство претерпело значительные изменения в худшую сторону, потеряв весь уют и тепло, которые раньше царствовали в доме. Даже вечно весёлый огонёк в камине превратился в маленькое холодное пламя, робко лизавшее сухие чёрные ветви. «Холодно», — подумала девушка, обняв свои плечи, и, помедлив, медленно пошла вперёд. Под босыми ногами шуршали облетевшие сухие ветви, гонимые ветром, гулявшего по комнатам, голых плеч касался ледяной и безжизненный воздух. Стелла знала, куда ей нужно идти, и что её ждёт. Точнее, кто. Она вышла из гостиной, очутившись в тёмном коридоре: в одном конце — парадная дверь, ведущая на улицу, и именно туда она должна пойти; в другом — лестница, скрытая в густых чёрных тенях. На втором этаже Стелла ещё пока не была, но что-то ей подсказывало, что если сейчас ей не удастся подняться наверх, то в ближайшее время она не сможет вернуться обратно. Нужно выбирать. Девушка, не решаясь, стояла на месте, ёжась от холода, и переводила взгляд от двери к лестнице и обратно, обдумывая свои дальнейшие действия. Тиканье старых антикварных часов в гостиной подсказывало, что терять время зря не стоит, и ей нужно торопиться, иначе можно опоздать. «Но куда? Куда я опоздаю?» — подумала Гроувер, повернувшись к выходу, и сделала шаг, отозвавшийся шорохом листьев под ступнями. С улицы послышался знакомый тихий вой, словно где-то далеко за дверью плакал волк, но она знала, что это человек, вовсе не зверь. «Неправильный вопрос» Стелла вздрогнула, услышав чужой голос в своей голове, и резко обернулась, но ничего кроме того же пустого и тёмного коридора не увидела. Ветер подхватил несколько прядей волос и взметнул в воздух, тиканье часов ускорилось, и она поняла, что опаздывает. Опаздывает, но куда?.. «Неправильный вопрос» Снова! Гроувер потрясла головой, стремительно подходя к двери, и, взявшись за ручку, собиралась надавить, чтобы выбежать на холодную улицу, как вдруг голос раздался отчётливее. И звучал он очень знакомо. «Не туда» Шарлотта. Мама. Стелла медленно повернулась, не опуская дверную ручку, и подняла глаза к лестнице. Тени скрывали её, но девушка знала, что она находится там. Стоит только шагнуть, как под ногами знакомо заскрипят третья и седьмая ступеньки первого пролёта, за ним первая и предпоследняя второго. Ей нужно туда? Тик-так! Тик! Так!.. Нужно спешить. Но зачем? «За шансом» Стелла рванулась с места, вновь услышав голос матери, рассекла своим телом холодный воздух, несколькими шагами преодолев коридор. Ступеньки заскрипели под ногами, густые чёрные тени поглотили её. Нельзя опоздать. Коридор верхнего этажа дома встретил девушку теми же тьмой и холодом. Три двери из четырёх были заперты и заколочены досками, единственной открытой осталась дверь в спальню Стеллы в конце прохода. Не теряя ни минуты, она подлетела к ней и толкнула, влетая в комнату. И тут же застыла на месте. У большого окна с разбитыми стёклами стояла высокая чёрная тень. Лица не было видно, но Стелла откуда-то знала, что человек смотрит на неё. Капюшон равно тьме скрывал лицо, бесформенная мантия — тело тени, и понять, кто именно стоит перед ней — мужчина или женщина — было невозможно. Но одно она знала точно и не сомневалась в этом. «Это враг. Ему нельзя доверять» Но что ему нужно? Что он делает в её комнате? Неужели все прошлые разы, когда она ходила по нижнему этажу, этот человек всё это время стоял здесь? Кто он? «Шанс. Запомни» И во тьме блеснула пара холодных серых глаз, от которых вниз по спине прошли мурашки. Вой за окном усилился, и всё пространство озарила яркая зелёная вспышка от знакомого страшного заклинания. Авада Кедавра.***
«„Шанс. Запомни” Слова мамы, прозвучавшие во сне, преследуют меня уже несколько дней. Я вспоминаю их, когда вхожу в свою комнату; вспоминаю, когда вижу прохожего с такими же серыми глазами, какие были у тени в кошмаре; вспоминаю, когда вижу себя. Шанс… Что это могло значить? Эрик, узнав детали моего сна, предположил, что во мне просыпаются силы провидца, которыми раннее обладала женская линия рода Гроувер. Мама тоже имела подобные способности, но не была истинной провидицей, подобно моей бабушке, Марии Гроувер. Эрик рассказал, что мама видела неясные знаки и символы в своих снах и иногда впадала в короткое состояние некого транса. Она предвидела падение Тёмного Лорда; предвидела смерть старшего из братьев, Трелоса; предвидела заключение Сунавара, второго брата, в Азкабане; предвидела и свою смерть… В какой-то степени эти знания отлично помогли ей и сопротивлению, выступавшему против Волдеморта, но они не смогли уберечь нашу маленькую семью от судьбы, уготовленной нам. Отца заключили в тюрьму, обвинив в предательстве, мама погибла от руки собственного брата, я же осталась одна. Точнее, осталась бы, если бы мама не встретила Эрика, который взял на себя моё воспитание и вырастил как родную дочь. Кажется, не это должно было ожидать меня, да? … Я решила написать отцу. Не знаю, стоит ли делать это именно сейчас, но ждать я больше не могу. Время идёт, и мне нужно торопиться. Вопрос: к чему?»
***
Раз, два, три, четыре… Шесть синиц сидели среди ветвей вечно цветущей вишни и шумно переговаривались между собой, треща и пересвистываясь. Четверо из них были птенцами с нежным тусклым пушком. Они задорно бегали по дереву, время от времени перепрыгивая на подоконник открытого окна спальни, но тут же перелетали обратно, когда тонкий прозрачный тюль надувался от прохладного ветерка. На широкой мягкой кровати у окна сладко спала хозяйка комнаты. Длинные вьющиеся волосы разметались по подушкам, большое одеяло сбилось в ком, пока девушка, обхватив его руками и ногами, тихо посапывала. Пушистые ресницы чуть подрагивали, зрачки под закрытыми веками бегали из одной стороны в другую, пока из приоткрытого рта вырывалось глубокое и спокойное дыхание. Весь образ спящей красавицы был настолько сладок и мил, что нарушать её сон было бы настоящим преступлением, но… Чёрная тень высокой фигуры упала на лицо девушки, и синицы, щебетавшие за окном, разлетелись в разные стороны. Холодные тёмно-серые глаза цвета грозового неба скользнули по смятой постели, голым плечам в россыпи редких бледных веснушек, по ровному загару худых ног. В последний раз он видел её на Чемпионате. Тогда она была в компании своих друзей и семьи, окружённая толпами безликих прохожих, и защищённая со всех сторон. Сейчас же она была беззащитна как никогда. Стоит только направить на неё палочку и произнести заклинание… Кончик волшебной палочки аккуратно убрал с лица мешающую тёмную прядку. Волосы щекотно прошлись по коже щеки, и девушка, чуть поморщившись, поёрзала, неуклюже перевернувшись на другой бок, и, найдя удобное положение, застыла, вновь проваливаясь в сон, но спустя мгновение резким рывком вернулась в прежнее положение. Заспанные глаза прошлись по пустой светлой спальне, где никого не было кроме неё самой. Неужели ей показалось? Чёрная тень бесшумно выскользнула на улицу через распахнутые окна комнаты, впустую потратив шанс, данный на выполнение задания… Стелла рассеяно коснулась кончиком пальца того участка кожи на лбу, который ощутил касание чужой волшебной палочки.