***
— Спасибо, Доктор Эрнхардт… Ника поблагодарила алхимика, взяв из его рук холодную тряпку и перекись — она устало вздохнула и присела рядом со мной, опустив на мой лоб освежающую ткань. — Бедная девочка. Мне страшно представить, что она чувствует, — тихо произнес док, не сводя с меня расплывчатого взгляда. Затем он положил холодную руку мне на плечо. — Но поверь, девочка, если уж ты решила спасти твоих друзей, то такому было суждено случиться… Мужчина поднялся с насиженного места, все так же покачиваясь, отошел к окну и мечтательно устремил мутные глаза на закат. Тяжелый день. Чувство всей этой тяжести меня не покидало. Оранжево-красное небо упало на мои плечи, как падает яркое солнце в синие море этого острова и потухает там, сменяясь тьмой. Поднялся ветер… — Ох… — задумчиво промычал Эрнхардт, смотря в окно. — Скоро сезон дождей. Помимо прохлады и бежевых облаков ветер принес много перемен, которые отличались не меньшей тяжестью и вязкостью. Все это: закат, ветер, солнце, море, люди, джунгли — все они напоминали о том, как сильно и стремительно я увязаю во всем, что твориться на этом острове, на этой кровавой земле. — Маш? Не пугай нас. Хотя бы глазом моргни. Ты уже давно так сидишь и не двигаешься… — Настя, тоже присутствующая в комнате, попыталась вернуть меня в реальность, легонько толкая в плечо, но ее попытки были тщетны. Я же в свою очередь чувствовала, что если моргну, то с ресниц скатиться одна соленая слезинка, затем вторая, и я уже не смогу контролировать их поток. «Монтенегро говорил тебе не реветь — здесь от этого толку нет. В этом он был прав…» — Думаю, ей стоит поспать, она вымотолась. Да и нам не помешает поднабраться сил… Ника бережно уложила меня на Настину постель и попросила закрыть глаза, что я незамедлительно сделала, прикусив губу изнутри. Я так не хотела лицезреть тот багровый закат. Его цвет напоминал мне о крови убитого мной пирата… Отрубилась я чуть ли не сразу, сквозь дрему ощущая, как подруги укладываются спать по бокам от меня. Мне снились события минувших двух или трех часов, как мы с Никой сбежали из ПБ. Тогда я была просто обязана не паниковать, забыть свой чертов поступок, запихнуть в задницу весь ужас и страх, взять себя в руки и… Бежать. Разумеется, никто нас так просто бы не отпустил, и все пошло по пизде. Нашу пропажу и труп пирата обнаружили, когда мы почти докрались до моторной лодки на побережье. Тогда я сцепилась с тощим мужиком, вооруженным мачете — он толкнул меня к ржавым железным бочкам, об которые я ушибла ключицу, разорвав на ней кожу к чертям собачим. Ублюдок воспользовался моей секундной беспомощностью, набросившись на меня с ножом, но вовремя подоспевшая Ника огрела его какой-то медной трубой… Дальше мой сон превратился в подобие наркоманского бреда. Смесь дежавю, реальности и вбросы впечатлительного воображения. Скорость лодки, несущейся по морским волнам, выстрелы, песок на губах, еще теплая кровь на моей ладони, из которой выпало окровавленное лезвие, чувство опасности, ненависти к себе, какие-то выкрики пиратов, а затем очередные воспоминания, повторяющиеся снова и снова. Поучительные слова Денниса, поддерживающие — Доктора Эрнхардта, угрожающие и насмехающиеся — чертового Вааса. Мы сели в лодку и уплыли с Никой из Пиратской бухты. Как можно дальше от Вааса, его работорговцев. От крови, пороха и безумия… Я встала посреди ночи. Девочки спали, прижавшись ко мне. Воздух ночью на острове действительно быстро остывает, и так нам всем было гораздо теплее. На нижнем этаже слышалось негромкое похрапывание дока. Я аккуратно, чтобы не будить подруг, уселась на край кровати, продрала сонные глаза и ступила босыми ногами на холодный деревянный пол. С минут пять я сидела без движения, опустив подбородок к груди и сжимая бортики кровати — я вслушивалась в звуки сумерек, стрекотание ночных насекомых, движение волн спящего океана у подножия горы, мысленно пропускала поток прохлады, идущей от пола через стопы, ноги, солнечное сплетение, шею, заканчивая макушкой головы. Себе я внушила, что это освежит мое сознание… Сквозь колыхающиеся от сквозняка пряди волос я подняла взгляд на приоткрытую дверь, ведущую на балкон: лунный свет, проглядывающий в щель, манил своей таинственностью. Хотелось выйти наружу и сделать глоток свежего воздуха, услышать все эти звуки в два раза громче, наслаждаться ими, прикрыв глаза. Хотелось убедиться, что снаружи я не увижу ни доли красного цвета в ночном пейзаже, который вновь мог пробудить тяжелые воспоминания этого дня… Я вышла на балкон — здесь оказалось не так холодно, как в доме, и ночь звучала не так громко, как мне казалось. Возможно, это вина четырех стен, а не мое поехавшее воображение. Мое внимание приковало мерцание росы под светом белой луны: как и предполагал доктор, начался сезон дождей. Где-то недалеко я даже расслышала, как в маленькое озеро звонко капает вода с растений. Я перелезла через перила балкончика, усаживаясь на них, и подняла глаза на чистое звездное небо. Не знаю, как долго я просидела заложницей собственных мыслей, но все это время ночная мгла плавно переходила в бледно-голубое небо. Луна успела запрятаться в проплывающие облака, затем она окончательно пропала, а из-за лимонного горизонта выглянуло солнце. Этот момент казался мне особенно красив: весь остров до сих пор находился в тени, в то время как у экватора медленно разгоралось молодое солнце. В комнате раздался шорох, потом приближающиеся шаги — дверь приоткрыла сонная Ника, чьи длинные косы растрепались после глубокого сна. Девушка зевнула, прикрывая рот пухленькой ручкой, задержала на мне взгляд. Впрочем, я также безэмоционально заглянула ей в глаза и вернулась к лицезрению восхода, после чего подруга вздохнула и подошла ко мне, опираясь локтями о перила, на которых я сидела все это время. — Давно здесь сидишь? — спросила она. Я еле повела плечами — лучший способ уйти от ответа. Ника выдержала паузу, понимающе кивнув. Я не видела выражение ее лица из-за упавших на мое лицо волос, которые было трудно даже смахнуть. Чувствовалась необъяснимая тяжесть в руках и спине, словно я неосознанно взвалила на себя непосильную ношу… — Слушай, ведь это не конец… — сказала наконец подруга, и я почувствовала сомнение в ее голосе. Да, ей бы искренне хотелось поддержать меня, но она не была согласна со всем, о чем сама же говорила. Скорее всего, девушка пыталась найти оправдание моему поступку, ей очень хотелось найти то самое достойное оправдание, но неуверенный голос свидетельствовал о том, что у нее это не получалось. — Мне жаль, Маш. Да, это сложно и страшно… Но это было необходимо, разве не так? Этот человек был ужасным: грабил, насиловал и убивал людей… Почему нам должно быть его жалко? Этот пират был человеком Вааса, он… — Ника развела руками, подбирая подходящие слова. — Сволочь, кто он… Поверь, он бы лишил жизни и меня, и тебя без мук совести. Так почему ты жалеешь о том, что прикончила морального урода? Неужели тебе жаль парня из-за его юного возраста? Мне хватило сил, чтобы глаза не полезли на лоб — я тяжело вздохнула, проводя рукой по густому пробору. Почему-то сразу вспомнились слова Вааса там, в ПБ, когда он заливался безумным смехом, а потом разочарованно поднял на меня глаза, произнеся: «— Неа… Ты не поняла.» «Зато сейчас я тебя поняла, говнюк. А вот ты, Ника… Не поняла меня». — Да на кой черт мне сдался этот пират? Боже, Ник! — раздраженно ответила я, спрыгивая с перил и съехав по ним спиной, усевшись на пол. — Я боюсь, ясно?! Боюсь, что мне снова придется убить человека, потом еще раз, и еще… И что это войдет в привычку, это станет нормальным для меня, не будет вызывать отвращение или страх! Я подняла сердитый взгляд на подругу, пытаясь найти в ее глазах понимание. И я его нашла. — Знаешь, с того дня, как мы оказались здесь, меня… Преследуют голоса. Они не выходят из моей головы: Деннис, Ваас. Порой даже Эрнхардт! Все эти психи засели в мою бошку, и каждый навязывает мне свою ебучую политику. Это непонимание того, чего от меня хотят, и что я на самом деле должна делать, разрывает мне мозг. Мне снятся кошмары, и эти чертовы джунгли уже глаза мозолят… Подожди! НЕТ! Я договорю! Я выставила перед собой палец, чуть ли не приказывая девушке закрыть свой рот, когда она хотела возразить: слишком я хорошо ее знала. Наше общение всегда строилось, можно сказать, на ее смирении и моих вспышках гнева, желании доминировать во всем. Никогда не было моей положительной чертой… — Я знаю, что ты хочешь сказать! Я знаю! «Маш, мы все это переживаем сейчас! Ты не одна такая разнесчастная! Соберись!» Так вот знаешь что? Я не буду спорить, я согласна с этим, вот только есть одно большое «НО», и знаешь в чем его суть? Я выждала паузу — Ника уставилась на меня сверху вниз и нервно поджала губы, но не стала перебивать меня. Впрочем, как и всегда. — Я не остаюсь безучастной, вот в чем. Сейчас я по своей же воле ввязалась в иерархию этого ебучего острова. Стою как первое звено в цепи питания блять… Я была инициатором побега из лагеря, когда мы только очутились здесь, я сдружилась с этим чудиком, с этим Деннисом Роджерсом, который отлично вешает мне лапшу на уши, но я не менее отлично подыгрываю ему. И это я научилась обращаться с оружием, научилась засовывать свой страх в задницу. Ты… Ты бы знала, через что я прошла за эти дни! На моих глазах гребаный медведь устроил чертово братское кладбище, и меня он чуть не сожрал! Ты хоть представляешь, что это за чувство, когда ты бежишь сломя голову и слышишь, как приближается его топот сзади, как этот зверь тебе уже в спину дышит, а потом ты попадаешь в ловушку, уготовленную, мать твою, судьбой, и чувствуешь, что тебя сейчас растерзают на куски, тебя убьют, ты умрешь?! Я переживаю все это ради того, чтобы вы оказались в безопасности. А знаешь, почему все так обернулось? Ника еле повела головой. — Потому что мне нечего терять, в отличие от вас. Вам есть, к чему возвращаться. Вы должны, обязаны выбраться из этого дерьма. А я… Я наконец-то смогу сделать что-то стоящее в своей жизни. Или даже отмолить грехи… Ника молчала. Молчала, но я знала, что ее глаза наполнены ненавистной мной жалостью. — Меня снимали для выкупа, Ника… — сорвавшимся голосом продолжила я, проджав колени к груди и уложив на них подбородок. — Я избавила тебя от этой участи и рада, что ты не перенесла то, что довелось пережить мне. И ты тоже должна быть рада, что сейчас не гниешь в клетке, а находишься в полной безопасности, пусть мне и пришлось дорого за это заплатить… И тебе давно уже пора понять, Ника, — я подняла пустой взгляд на девушку. — Ты не мой херов психолог. Я поднялась с пола и быстро направилась прочь из особняка. Девушка молчала, отвернувшись к восходу. Я чувствовала ее взгляд на моей удаляющейся от дома фигуре. Мне и не нужно было ее одобрение — я знала, она прислушалась ко всему, что я сказала. За несколько лет нашей дружбы Ника привыкла к моему тяжелому характеру, к моей вспыльчивости, упрямости и… Скрытности. Поэтому она всегда молчала. Но мне было важно лишь то, что она слушает меня и слушает внимательно. Таких людей мало.***
Никого не удивит, если я скажу, что вернулась в Аманаке: эта деревушка оставалась единственным местом на всем острове, где я чувствовала себя в безопасности и где, по крайней мере я надеялась, хоть кто-нибудь меня ждал. Прозвучит странно, особенно учитывая положение, в котором мы пребывали, однако, приходя сюда, я получала невероятное удовольствие от смены круга общения: повстанцы не были похожи на людей с материка. Они мыслили так же современно, но на столько, на сколько позволяла им природа острова, их обычаи и мировозрение, ограниченное океаном. Вообще, с ними было интересно общаться, вернее с теми, кто уже не опасался меня, как чужака. Например, в смерти собратьев они всегда винили какого-то Великана — по легенде, живущего под поверхностью озера и уничтожающего каждого, кто приблизиться к нему. Чудовище окупировало остров и влавствует над судьбами невинных. Однажды против него выступит воин из Северного царства, отсекет голову Великана от тела, и тогда мир на Рук Айленде возродится. История, конечно, интересная, но кровавые подробности в качестве сказки на ночь вряд ли зайдут детям с материка. Мне также нравились эти заинтересованные взгляды, которые жители бросали в мою сторону, серьезно думая, что я их не замечу. Нравилось это внимание, эта настороженность и даже опаска, словно я действительно что-то из себя представляла, словно во мне и вправду заключено что-то важное и, возможно, даже опасное… Дверь в нашу комнату со скрипом отворилась, я вошла внутрь, ловя на себе удивленный взгляд голубых глаз — Элис лежала поперек своего матраса, уткнувшись затылком в стену и сложив руки на груди. — Ну наконец-то, я думала ты никогда не придешь, — раздраженно буркнула она, пробежав по мне глазами с ног до головы. — Оставила меня гнить здесь в одиночку. Где ты была? Я прикрыла глаза, останавливаясь на пороге, и глубоко вздохнула. «Спокойно, Маш. Спокойно…» — Собирайся, через полчаса уходим, — ответила я, проходя к своему месту, и рухнула лицом в подушку. Мышцы приятно обмякли и расслабились, я потянулась, переворачиваясь на спину и рассматривая из-под опущенных ресниц потолок, боковым зрением ловлю на себе негодующий взгляд американки. — В смысле? — промычала она, глянув на меня исподлобья. Я поймала себя на мысли, что за пару дней, проведенных в размеренности и безопасности, девушка медленно, но верно начала возвращаться к ее привычному образу тупой пи… — Ты где была, я тебя спрашиваю? Ты не офигела вот так кидать меня? Я сжала кулак, покоящийся на матрасе за моими бедрами, так что девушка не заметила этого жеста. «Ты спокойна… Ты спокойна блять!» — Может мне отчитаться перед тобой в позе великобританского гвардейца, а? Я сказала собирайся. Элис фыркнула, отводя взгляд. Она и не думала вставать с места, но в этом я ее понимала. Что ей собирать? У нас больше ничего нет. Просьба собираться была адресована мной с целью, скорее, предложить напарнице морально подготовиться. Выждав паузу, что-то обдумывая, я все же вздохнула и решила ответить на вопрос девушки, который ее так интриговал. — Хочешь знать, где я была вчера весь день? Окей, я расскажу… В глазах девушки загорелся интерес, и она уселась по-турецки, заправляя за ухо прядь волос. — Рано утром, пока ты спала, я встретилась с Деннисом, и он сказал, что его люди нашли нашу подругу в доме колониста. Я отправилась к некоему Доктору Эрнхардту, он живет в старом особняке на вершине западной горы. Это далеко, но если найдем тачку — доберемся минут за пятнадцать. Главное, не наткнуться на пиратский патруль. — Значит, нам туда? — Именно, — ответила я. — Там я нашла Настю, рыженькую, помнишь такую? Американка кивнула: в нашей группе они не были лично знакомы и обменялись за весь тур только парочкой фраз, что неудивительно, ведь они были абсолютно не схожими в интересах личностями. — В общем, с доком мы договорились, он готов спрятать всех, кого удастся спасти. У себя под домом, в пещере… Пойми, мы не можем всей группой тусить здесь. Как никак — это место окружено пиратами, да и с этической точки зрения… Ох, надеюсь, ты понимаешь, к чему я веду, и не будешь выкаблучиваться! — вздохнула я, кидая молебный взгляд на Элис. Та в ответ посмотрела на меня, как на идиотку. — Ну не такая же я сука, Маш… — фыркнула она. — Так что было дальше? — Дальше я вернулась сюда, нашла Денниса и ракъят. Они захватили там какой-то аванпост, не знаю, ну и им нужно было перевезти на него оружие, я поехала с ними. В итоге, в джунглях на нас напал медведь… Элис выпучила глаза, а ее брови медленно поползли вверх. — Да, эта тварь перебила почти всех. С Роджерсом все окей: мне сказал тут один знакомый… Короче медведь погнался за мной, завел в ловушку, но в последний момент меня спасли… — Кто? — Не поверишь… — нервно усмехнулась я, но уголок губ предательски дернулся вниз. — Ваас и его пираты. Если бы не гравитация, чует мое сердце, американка бы подскочила на месте — эгоизм в ее взгляде наконец сменился беспокойством и даже неким сочувствием — приложив ладонь ко рту, она шепотом спросила: — Только не говори, что… Тебя поймали? Ты снова была в плену у этих людей?! Я медленно кивнула, отводя взгляд: не хотелось вспоминать обо всем этом и о том, что происходило дальше, поэтому я поспешила закрыть тему. — Что они делали с тобой? Как ты сбежала? — Неважно как, главное — я здесь, и я нашла Нику. Она сбежала вместе со мной. — Где она? — Тоже у Эрнхардта… Ладно, что-то мы засиделись уже. Я неохотно поднялась с кровати и направилась к выходу. На пороге, взявшись за ручку двери, я обернулась к провожающей меня внимательным взглядом девушке. — Ты это… Готовься, в общем, и выходи на улицу. Я сбегаю за оружием, может, сопру какое-нибудь. На всякий случай. Элис кивнула, и я вышла из нашего барака.***
Солнце уже во всю пекло над головой. Решили мы идти все же пешком, так как это, исходя из моего опыта перебежек от Аманаке до Эрнхардта и от Эрнхардта до Аманаке, намного безопаснее: животины в этой части острова не так много, по большей степени она представляет из себя растительноядных и копытных особей, которые не тронут тебя, если не будешь подходить к ним слишком близко. Пираты патрулируют только главные дороги, а заблудиться мы априори не могли, ведь этот путь я уже знала наизусть… — У меня рожа очень красная? — спросила Элис, заползая под куст в поисках хоть какой-то тени. — Ой, успокойся. На меня посмотри… Я усмехнулась, наблюдая, как девушка разваливается в позе звезды под невысокой растительностью. Ее верхняя губа подергивалась вверх, оголяя передние зубы, а в глазах, ставших жертвами нервного тика, была такая безысходность, что невольно хотелось заржать. Было забавно и одновременно горько наблюдать, как это хрупкое, беззащитное и абсолютно несамостоятельное создание пытается выжить в диких джунглях. Я продолжила умываться прохладной речной водой, стараясь не замечать своего отражения: мешки под глазами, расцарапанная щека и синяк на краешке подбородка от кулака Вааса. Зачем мне смотреть на это, и так знаю, как паршиво выгляжу. Охладив лицо, шею, затылок и другие открытые солнцу части тела, я намочила пальцы и, подкравшись к обмякшей девушке, опустила ледяные руки на ее шею — та с визгом вскочила под мой хохот, и на ее привычное: — Ты издеваешься?! Я лишь посоветовала ей охладиться. До особняка Доктора оставались считанные минуты, и уже скоро мы с девчонками встретились в громадной пещере, вход в которую располагался чуть ниже вершины самой горы и был хорошо замаскирован растительностью. Это было огромное подземное пространство, большую площадь которого занимало хрустальное озеро и остатки разрушенного судна, на половину потонувшего в водоеме. Как оно вообще сюда попало — неизвестно. К нашему приходу Настя и Ника уже разложили несколько спальных мешков, которые предоставил док, и развели костер: воздух тут был не самым теплым, а песок под ногами — ощутимо холодным. Несмотря на не самое близкое общение, девушки были рады крепко обняться большой счастливой кучей — Ника перевела на меня игривый взгляд и, вытянув руку, насильно притянула в эту смеющуюся кучу-малу. «В такие моменты понимаешь, как мало нам нужно для счастья…» Я оставила подруг в покое, строго настрого запретив им покидать пещеру и высовывать из нее нос, если услышат, что к Эрнхардту пришли пираты Вааса. Впрочем, с этим мог бы поспорить, пожалуй, только идиот. На обратном пути зашла к Доктору, чтобы одолжить у него телефон буквально на один звонок — я присела на шатающийся табурет и набрала Денниса, благо, память на номера у меня неплохая. Нервно застучала пальцами по столу, ожидая ответа — несколько гудков и в трубке раздается шипящий из-за неисправности устройства голос. — Ден, это я. — Mary, рад тебя слышать. Успела отвести свою пугливую подружку в укрытие? — в своей привычной насмешливой манере спросил Роджерс. Я облегченно выдохнула, радуясь внутри себя, что с лидером и вправду все в порядке. — Да, Элис уже здесь. И так получилось, что я спасла еще одного человека. — Отличная новость, Mary. Как тебе удалось? — Я попалась Ваасу, — процедила я сквозь зубы. — Меня отвезли в ПБ, он снял меня на видео, для выкупа… Там я нашла одну девчонку из нашей группы, она была следующей на очереди, мы хотели сбежать… Я запнулась. — Что такое, Mary? Почему молчишь? — Мне… Пришлось убить пирата. Я перерезала ему горло, все было как в тумане… Только так мы бы сбежали. На другом конце повисло недолгое молчание. Непонятный шум. Мне стало не по себе… — Первое убийство всегда тяжело переносится, Mary. Нам кажется, что мы поступили неправильно, выбрали слишком жестокий путь, несправедливый. Что человек, павший от нашего кинжала, мог быть достоин второго шанса… Вот только задумайся, Mary: если даже пират Вааса достоин второго шанса, то почему не достойна ты? Я подняла взгляд к окну напротив, нахмурив брови. Его слова казались такими отрезвляющими и не звучали как оправдание, которого, к слову, и не существовало, и только безумец продолжал бы погоню в его поисках… Деннис ждал моего ответа, но такового у меня не нашлось. — Я… Я не знаю. Все так сложно, ох… В любом случае, я смирилась с этим и приняла свой поступок. Здесь у каждого второго есть заряженная пушка, да и мне не спасти друзей, если буду переживать так смерть каждого убитого мной врага, — обманчиво невозмутимо подытожила я. — Правильно мыслишь, Mary! На этом острове угрызение совести приведет в никуда, в лучшем случае, или же к смерти… А ведь нам с тобой и твоим друзьям не это нужно, так? Знаю, ты не американка, но в Америке в таких случаях говорят: «Все когда-то бывает в первый раз…» — Есть какие-нибудь новости о них? — перевела я тему. — Хоть какие-то зацепки? — Хм… Да, есть кое-что, еще вчера хотел рассказать тебе по пути в «Старые шахты», ну да ладно… Но новость неутешительная, — замялся лидер. — Слушаю, — я напряглась, перестав щелкать пальцами. — Среди вашей компании был паренек в кепке и с татуировкой на всю руку? В висках запульсировало: этого человека ни с кем не спутаешь. По описанию было ясно, что этот самый паренек был одним из иностранных туристов, который входил с нами в группу. Его звали Сэм, мы с ним не так часто общались: скорее, на первой встрече всех участвующих в туре мы с ним обменялись парочкой колких шуток, да и разошлись… Но теперь я была готова сорваться и бежать на другой конец этого гребаного острова, лишь бы с пацаном все было нормально, и мы смогли доставить его сюда. — Да-да! Был такой! Где он?.. Чего ты молчишь? Ден… Мужчина вздохнул. — Твоего друга застрелили. Этим утром. Мы не успели ничего сделать. Меня словно окатили ведром ледяной воды. «Застрелили. Застрелили, мать твою…» Всё. Его нет. Его нет! Человек убит и никогда не вернется! Родственники этого парня не узнают об его смерти, его никогда не дождется его верный доберман, его друзья потеряли близкого человека, а любящая девушка — возможно, ту самую любовь всей своей жизни. Господи, его родители даже не получат его тело, чтобы похоронить… И все это в один лишь, сука, миг! — Кто это сделал? — спросила я, сжимая попавший в ладонь клочок оборванной бумаги. — Кто? — Ваас, — спешно ответил Роджерс. Мне показалось, что его до этого расстроенный голос словно по щелчку пальцев приобрел нотки хитрости и ехидства, но к чему это было, я не могла понять, да и мысли были заняты перевариванием такой ужасной новости. — Я видел все своими глазами, ошибки быть не может. Ваас убил твоего друга, застрелил на эшафоте. — Паскуда… — только и смогла вымолвить я, чувствуя абсолютную беспомощность. — Именно, Mary. Никогда не забывай, кто этот человек. Отныне Ваас — твой враг, а ты — сражаешься на нашей стороне, — твердо заявил он. — Теперь мы вместе сражаемся против него.***
Неделю спустя С того момента, как я узнала о гибели одного из наших ребят, миновала целая неделя: незабываемые семь дней, просто выносящие мозг правопорядочному гражданину с материка. Я окончательно влилась в общество повстанцев, и даже воины ракъят начали мне доверять. Каждый день я осваивала новое оружие. Конечно, поначалу все начиналось не так успешно, как хотелось бы. Например, я понятия не имела как правильно держать бóльшую часть пушек, а с перезарядкой всегда было полнейшее фиаско: несмотря на ловкость моих тонких пальцев, это дело давалось мне с трудом и еще несколько дней мне приходилось щеголять с забинтованными пальцами. Однако Роджерс обещал, что с опытом придет, и он был прав — уже через 5-6 дней расстояние от мешени до пробитой пулей древесины стало значительно меньше, и я была несказанно рада этому, а Деннис одобряюще кивал, поглядывая в мою сторону. Поиски друзей активно продолжались, но не приносили особых успехов. Все, чего мы добились за неделю, так это нашли паспорт одного из членов группы, который ничем не был полезен. Но мы не теряли надежды… К девушкам, прятавшимся в пещере, я приходила нечасто, с головой погрузившись в тренеровки и поиски. Однако, когда мы встречались все вместе, они чуть ли не силой заставляли меня садиться возле костра и принимались рассказывать о том, что происходило с ними все эти дни — одна перебивала другую, а вторая перебивала третью, и так по кругу, пока голова не затрещит. Они рассказали о том, как док заходил к ним в очередном наркоманском бреду и повествовал им о своей молодости. Элис все еще пугливо сторонилась его, а Ника вежливо кивала. Одна лишь Настя ничуть не смущалась. Девушки также рассказали о пиратах Вааса, которые не раз успели нагрянуть к Эрнхардту, чтобы подлатать себя и накупить новой дури, что изобрел док. Однако, как выяснилось позже, разговоры этих ублюдков на этом не ограничивались… — Судя по всему, вы с этими аборигенами капец как поднасрали им… — усмехнулась Ника, и девчонки положительно закивали. Это было в последний спокойный вечер недели… — О чем ты? — Да слышали мы тут, как они говорили с доктором… — продолжила американка в том же насмешливом тоне, убирая длинные волосы за уши. — Слышала бы ты их затравленный скулеж. Ну типо Ваас там весь вне себя от ярости, срывается на этих дебилов. Уже у каждого пирата прозвище слепоглухонемого барана. — Так, а че он бесится? — усмехнулась я. Я почувствовала приятное тепло в душе. Так хотелось лишить этого аморального гада его сладкой жизни… Элис собралась было открыть рот, но резко засмеялась в своей привычной манере — ее смех был таким заразительным, что все подхватили его, даже я, которая еще не понимала, в чем суть дела. — Как мы поняли, он уже нашел тебе покупателя. Но ты же сбежала, тем самым обломав всю сделку, подставив главаря пиратов. Ему пришлось оправдываться перед заказчиком и даже перед каким-то там своим боссом… — Оу, так у нашего «Царя и Бога» есть босс? — с иронией подметила я. — Кстати перед боссом он отчитывался и по другому поводу… — перебила Настя и вдруг вскинула передо мной палец. — Но ты не расслабляйся, это тоже связано с тобой! «Какая щедрость…» — я нервно усмехнулась, и та продолжила. — В общем, вы же с ракъят за эти дни захватили два или три аванпоста, так? — Четыре, бабы… — наигранно гордо задрала я нос, вызывая у девушек улыбку. — Правда, я еще не спец в стрельбе, так что моей задачей было только незаметно проникнуть в лагерь и вырубить сигнализацию. Ну знаете, чтобы потом геморроя было меньше… — В одном из захваченных лагерей хранилась какая-то накладная, очень важная для босса Вааса. Повстанцы украли ее, и теперь у мужика проблемы, а отыгрывается он на главаре пиратов. — Ну и отлично… — улыбнулась я, безмятежно пожав плечами. Ночевать в этот день я осталась с девушками в пещере — засыпала под еле слышимый разговор подруг, сидевших вокруг костра и пугающих друг друга страшными историями на ночь. У меня же был свой персональный кошмар, который преследовал меня все эти дни, проведенные на Рук Айленде. Днем я забывала обо всем, словно все в порядке вещей, но, когда ложилась спать, мысли наваливались смешанной кучей, сердце болезненно сжималось, а со лба стекали холодные капли пота. Как бы я не настраивала себя, что бы ни говорила окружающим — я не могла убежать или скрыться от реальности. А реальность была такова: меня все еще пугало то, что происходит со мной. Как будто это зачатки гребаного раздвоения личности, вот только не шизофрения, а… Перерождение? Внутри меня словно на распутье стояли два разных человека, двое меня — знакомая всем Мария и новая, родившаяся из страха, глупости и безумия здесь, на острове, девушка Mary. И вторая, вопреки совсем юному возрасту, активно вытесняла первую…***
Я попалась. Да, я очень крупно и нелепо облажалась. И теперь, сидя в отведенной для меня хижине (и отведенной явно не в целях гостеприимства), я четко это осознавала. На мою долю выпало тяжелое испытание. Впереди только два выхода: бороться либо за жизнь, либо за легкую смерть. По-моему, ответ очевиден…***
Меня поймали ближе к вечеру. Утром я покинула еще не проснувшихся подруг, когда из-за горизонта выглянула только половинка яркого солнца, а уже во второй половине дня на одной из главных дорог меня подобрала тачка с несколькими ракъят, которые как кстати направлялись на захват очередного аванпоста. Они были не против взять меня с собой, вот только их мотивации я так и не поняла. По всей видимости, воинов захлестнул азарт, а сменяющие друг друга победы над пиратами за эту неделю опьянили их до такой степени, что мужики решили напасть в открытую — со скрипом резины от колес мы въехали, нет, просто влетели на территорию. Разумеется, никто из ракъят не потратил какие-то считанные минуты на то, чтобы вырубить сигнализацию, и уже через минуту к «Сиротскому приюту» подъехали два внедорожника, оснащенные мощными пулеметами, с пиратами на борту. «Знала бы — ни в жизнь не остановила бы тачку этих идиотов, » — думала я, раздраженно выглядывая из-за укрытия и перезаряжая винтовку, пока в центре аванпоста творилось месиво, громко разносились свист пуль и трель пулеметной очереди. В тот момент мне даже не было жалко этих самонадеянных бездарей. Я мысленно проклинала их за такую подставу, ибо сдохнуть-то они все сдохли, а вот меня пираты Вааса на тот свет отправлять явно не собирались — мне предстояло еще немного погореть в аду этого острова… Я отчаянно сопротивлялась, когда двое довольных пирата, вызвавшихся отвезти мою персону в лагерь Вааса, усадили меня в свою тачку, предварительно связав мне руки и заклеив рот скотчем. Впрочем, одному из них я успела прикусить палец да еще и до крови. Однако ответной агрессии я так и не получила. Видимо, мысль о том, что они сегодня расскажут Ваасу не только о своей победе над ракъят, но и преподнесут ему такой вот подарок, так сильно грела им душу, что они не стали применять физическое насилие, а ограничилились только угрозой, что хорошенько вдарят мне прикладом АК-47. Я угомонилась, блеснув животным взглядом на зеркало заднего вида, и мы тронулись с места. Путь оказался действительно долгим. Где-то минут 40 мы тряслись по неровным дорогам. Я толком не успевала запоминать новые окрестности на случай, если удастся сбежать. Глубокие джунгли по бокам от дороги сменялись холмами, а затем слева от нас и вовсе предстали пляж и синие море, уходящее к горизонту. Солнце потихоньку вставало, небо отливало бледно-оранжевым цветом, по нему бежали розовые облака, и вся эта картина не вязалась с тем, что происходило на земле. Мы остановились на одном из пляжей. Пираты приказали вылезти из тачки и, взяв меня под руки, повели к моторной лодке, раскачивающейся на береговых волнах. Я подняла глаза — в метрах двухста от нас находился небольшой островок. На пирсе я разглядела несколько малюсеньких фигурок пиратов, патрулирующих берег, а также две или три лодки, плавающих в районе островка. Позади него оставались только горизонт и бесконечное море. Видимо, это крайняя восточная точка Рук Айленда, а этот остров и есть личный лагерь Монтенегро. Один из моих конвоиров уселся за руль, вел он быстро, так, что соленая морская вода плескалась на дно лодки — второй же пират сидел напротив меня. Я чувствовала на лице его пристальный взгляд, но не такой, каким извращенец смотрит на «маленькую девочку», а, скорее, банально заинтересованный, по типу «Ну и какого хуя эта дамочка не вопит, не ревет?», ничего более… «Мне определенно пиздец» — подумала я, когда мы зашли за ворота пиратской базы. Стены, выстроенные высокой бетонной оградой, да еще и дополненные штыками с намотанной на них металлической проволокой. Повсюду слоняющиеся толпы вооруженных самым разным оружием пиратов — просто чертов муравейник. Питбули, скалящиеся на каждого и брызгяющие слюной. Они свободно расхаживали по территории, и каждая их мощная мышца переливалась под светом заходящего солнца. Огромное количество двух- и даже трехэтажных зданий — скорее всего, комнаты этих ублюдков. Даже чертов бар построили, мало им эшафотов с пилонами, на которых под разрывающий барабанные перепонки Die Antwoord танцевали бухие стриптизерши. «Блять отсюда так просто сбежать уже не получится…» — ругнулась я про себя, и не сдержалась от громкого отчаянного вздоха. К нам подошли несколько пиратов, видимо, они тут все хорошо знакомы друг с другом, и один из моих охранников. Тот, что вел лодку, темнокожий мужчина худощавого телосложения, в маске на пол лица и с заспанными покрасневшими глазами, гордо задрал нос и принялся расхохливаться перед «коллегами» о том, какие же они с Рико (видимо, мой второй охранник) молодцы, как днями и ночами не спали, все кусты обыскали, под каждый камешек заглянули, столько несговорчивых повстанцев допросили и вот, наконец нашли ту самую искомую пленницу, за которую босс обещал хорошо наградить. Словом, наебали толпу, и толпа, прекрасно это понимая, завистливо послала их к хуям и рассосалась, кидая на меня недобрые взгляды. — Пойду сбегаю за боссом. Пора и ему узнать, что сучка нашлась, — пират быстрым шагом скрылся в неизвестном мне направлении. За то время, пока его не было, на улице начался настоящий «экваторский» ливень, и Рико, мужчина лет тридцати, с желтоватым оттенком кожи, в темных очках, бандане и с АК наперевес, повел меня под навес. Дождь лил как из ведра, мы молча стояли вдвоем под крышей, а мокрым пиратам, казалось, было насрать: они занимались привычными делами, не замечая того, что их уже можно выжимать, как половые тряпки. В одном из них, бегущем по скользкой грязи, я узнала того самого усатого ублюдка, который спустил на нас с Элис собак в день нашего побега, правда, что он сейчас забыл в лагере Вааса — мне не понятно. «Ну давай, подскользнись» — цедила я про себя, исподлобья смотря на пирата. «Подскользнись, сука…» И он подскользнулся — по площадке прошелся гогот видевших триумфальное падение пирата, но их смех растворился в звуке грома. И вновь неловкая тишина, нарушаемая падающей с неба водой… Мой охранник вдруг повернулся ко мне, поднося руки к моему лицу и больно сдирая с него скотч, от чего я невольно прошипела. — Боишься? — без намека на издевку подал голос Рико, возвращаясь в исходное положение смотрителя. От неожиданности внутри меня все содрагнулось, так как до этого пират был абсолютно безучастен, только молча рассматривал меня там, в лодке, словно статуя, и ни одна его мышца не дернулась при виде ржачного проезда мерзкой усатой рожи по грязи. Я метнула взгляд на все еще смотрящего вперед мужчину и, отметив про себя его вроде бы хорошее расположение духа, придала своему голосу такую же твердость и непоколебимость. — Нет, не боюсь, — сказала я. — Зря… — спустя минутное молчание мулат все же ответил мне, но так тихо, что, если бы ливень не затих, я бы вряд ли услышала его. Из-за угла к нам вприпрыжку уже бежал темнокожий, блистая всеми тридцатьюдвумя зубами, скрывавшимися до этого под повязкой, которую он снял и теперь обтирал ею намокшее под дождем тело. «Во морда…» — Ваас приказал тащить девку в барак в левом крыле. Довольный, как черт! Чувствую, братан, сегодня же получим пачку зеленых! Приказ был выполнен — меня привели в маленький пустующий домик на невысоких сваях. Рико с жалостью глянул на меня из-под черных линз очков и быстрым шагом вышел за дверь. Я села на заменяющий кровать пыльный матрас, выляющийся на полу, и осмотрелась — комната как комната, на вид вообще, как в какой-нибудь общаге, за исключением пальмовых листьев, которые из-за ветра стучали по окнам. Окна, к слову, не были вариантом побега: путь мне отрезали железные вставки заместо стекольной рамы. Я сидела так недолго, но этого времени хватило мне сполна, чтобы накрутить себя и свои страхи до такой степени, чтобы еле сдерживать рвущуюся наружу судорогу и совладать с участившимся дыханием. Я услышала приближающийся топот шагов, сердце, до этого бешено колотившееся, остановилось — дверь распахнулась, иронично прозвучал раскат грома, и на порог зашел главарь пиратов. Знакомые черты лица, знакомый взгляд, знакомые движения: хитрый прищур, легкая, можно сказать, натянуто милая улыбка и пугающее внешнее спокойствие. Ваас смотрел на меня исподлобья, слегка прикусив губу изнутри, как-то медленно, монотонно вздохнул, сдерживая лезущие вверх уголки рта, и нарочно тихо прикрыл дверь на выход. Мы оказались вдоем в этой комнате размером с коробку — теперь нас отделяли какие-то три метра, меня и этого опасного человека, чье обманчивое умиротворение до жути пугало. Я ожидала, что пират ворвется в барак, начнет орать на меня, а затем изобьет до потери сознания. Я морально подготовилась к такому развитию событий, однако его непредсказуемость снова сбила меня с толку, и никакого плана Б в голову не приходило, от чего я не могла даже предугадать, что будет делать Ваас в следующую секунду… Монтенегро неспешно, шаг за шагом сокращал эти несчастные три метра между нами, немного наклонив голову к груди, как делает хищник, подкрадываясь к добыче, чтобы та раньше времени не дала дёру. Вот только в нашем случае жертва пристально следила за каждым движением насильника, не уводя взгляд от его орлиных глаз и полу-улыбки. Когда он остановился возле матраса, я смотрела на пирата снизу вверх, чувствовала себя беззащитной мышкой, загнанной в одну тесную клетку с тигром. Ваас же вытащил руки из карманов и присел на корточки — наши лица оказались почти на одном уровне, но он все еще оставался выше меня. Я старалась придать своему выражению такую же безмятежность, какую строила перед его подчиненными, но выходило, по правде, херово. — Целую неделю… — раздался хриплый голос надо мной, и в тишине он прозвучал как самый громкий гонг. Я продолжала следить за немигающим взглядом мужчины напротив, боясь, что если опущу глаза, то тигр воспользуется этим моментом. Однако Ваас продолжал свою речь все тише и тише, смотрел как будто сквозь меня, беседуя с кем-то за моим затылком. — Целую, мать ее, неделю ты испытывала мое терпение, salvaje. Скиталась по джунглям, мм? Погоди-ка… Или, может, уже влилась в компанию моей ебанутой сестрицы, а? Ваас наклонился ко мне, заставив меня буквально перестать дышать. — Я… Я понимаю, реально понимаю блять, ты думаешь, что все происходящее — это полнейшая хуйня, выдумка, сказка, что такое не могло произойти с тобой, но, принцесса, — Ваас наклонился чуть ближе, заслоняя собой вид на мерцающую тусклую лампу, и понизил голос. — Это нихуя не гребаная шутка… Ты думаешь, я шучу с тобой? Думаешь, что я такой блядский клоун? Судя по его приподнятым бровям, выжидающему взгляду и затянувшейся паузе, вопрос пират задал не риторический. — Н-нет, — все, что ответила я. Разговор с главарем пиратов в тот момент был равносилен хождению по горячим углям, ведь скажи я чего лишнего, и хищник сорвется с цепи. Однако мое жалостливое «нет» не спасло меня от бури, очень жаль… Улыбка главаря пропала, в глазах загорелся язычок пламени — в следующее мгновение Ваас чуть ли не со всей своей бычьей силой бьет меня по лицу, заливаясь отборнейшим матом. Всю нижнию челюсть обдало жаром, затем чувством полного отсутствия у себя рта и подбородка, а потом резкая боль пронзила место, где припечатались костяшки пальцев. На глазах непроизвольно выступили слезы. «Ублюдок! Не хватало еще разреветься перед тобой!» — мысленно прокричала я, тяжело дыша. Тем временем Ваас стал орать, расхаживая из стороны в сторону, и активно жестикулировать в своей привычной манере. — ТОГДА КАКОГО ХУЯ ТЫ ИСПЫТЫВАЕШЬ МОЮ ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ К ТЕБЕ?! А?! — взревел он, вскочив на ноги и заметавшись из стороны в сторону. — ОКЕЙ БЛЯТЬ! Я ВСЕ ПОНИМАЮ! ВСЕ! Всем жить охота, и им насрать даже на то, что они сами загнали себя в дикий пиздец. ЛАДНО! Mary, я все это понимаю! Я же, в конце-концов не такая свинья, как ты думаешь, прикинь, — прошипел Ваас, в один миг вновь оказываясь сидящим напротив меня и тыча в мою сторону пальцем, словно гребаный наставник. — Но ебаный в рот ты че, серьезно решила, что сбежишь отсюда? Прямо у меня из-под носа? Да еще и со своими жопастыми подружками? Пират не сдержал рвущегося наружу смеха: его искренне забавляло мое стремление выжить. — Не, первый раз было действительно смешно, Бэмби. Я реально не думал, что ты рискнешь… — он окинул меня мимолетным взглядом с ног до головы и не смог сдержать лезущего наружу смеха. — Блять… Что… Что мелкая засранка с материка отрубит моего человека, выживет при падении в реку, обоснуется в моих чертовых джунглях и в течение всего этого времени будет за компанию с ракъят ебать мозг мне и моим шестеркам! Охуеть можно, не? — иронично рассказывал Ваас воображаемой публике, указывая на меня рукой. Мне надоело молчать. — О какой доброжелательности ты говоришь?! — дрожащей от боли челюстью произнесла я, поднимая гневный взгляд на мужчину, которого моя дерзость только позабавила и, похоже, заинтересовала. Он усмехнулся и запустил руки в карманы, смотря на меня с легкой улыбочкой, как на провинившегося ребенка. — Все-то вам, неблагодарным блядям, объяснять по пальцам надо… Ну окей, мне-то тебя просветить несложно. Для начала, принцесса, я спас твое белое личико от рук своего же человека… И, сука, НЕ СМЕЙ ДАЖЕ ПЕРЕБИВАТЬ! — рявкнул он, стоило мне только открыть рот. — Потом я позволил тебе сбежать. Да-да, amiga, если бы не я, нихуя бы ты не сбежала, окей? Еще на днях я твою шкуру спас: зубастый мишка хотел тебя сожрать, припоминаешь? Нет, мразь, ты и это забыла! — главарь пиратов взял близ стоящий стул, поставил его напротив меня, усаживаясь и потирая переносицу. — Окей, я спокоен. Извини, что вспылил, Бэмби, я спокоен… Да, все заебись. Продолжим, Mary? Хотя кого ебет твое мнение — конечно, продолжим… Знаешь, я ведь даже не шарю, что за поебень в тот день творилась у меня в голове. Реально не шарю. Мне нужно было грохнуть тебя там же, в лагере, как и других «возвратов…» «Возвратов? В смысле я «возврат»? Что он несет?» — мой непонимающий взгляд придал пирату больше азарта, он оскалился, чувствуя себя хозяином положения. — Да… Кстати насчет этого, Mary. Совсем забыл тебе сказать, ты ведь одним своим видом уже мне на нервы действуешь, так вот… — Ваас наигранно печально вздохнул, пожав широкими плечами и сложив руки в замок. — Хочешь или нет, а домой, bonita, ты теперь не вернешься. Даже если этого захочу я. Он глянул в мои напуганные глаза, и его губы предательски расплылись в широкой улыбке. Его слова стали очередным ударом. Последняя надежда разбилась об скалы. Я верила в то, что смогу выкрутиться, но слова Вааса прозвучали, как приговор… — П-почему? — голос дрогнул, мне было страшно услышать ответ. — Почему? Ну, начнем с того, что паспорта твоего мы так и не нашли. Пришлось подзаебаться и пойти другим путем — в конечном итоге, одна деваха из вашей компашки слила нам всю инфу, что знала про тебя, но этого все равно оказалось чертовски мало, чтобы найти твоих родочков и тряхнуть с них денег… Пират замолчал, когда я горько умехнулась, посмотрев на его восседающую персону исподлобья. — Ты… Ты сейчас серьезно? Да какая к чертям разница? Ты все равно хотел меня продать! — Какая разница? Какая разница блять? Да, Mary, ты права. Я бы не вернул тебя им, окей? Но, perra, хочешь знать, в чем я еще оказался доброжелателен к тебе? А? — Хочу. — Я был обязан прострелить твою тупую бошку, как только узнал о том, что ты числишься как хуев «возврат», но, сука, я этого не сделал. И я даже не ебу почему, представляешь? Окей, может, меня позабавила твоя самонадеянность, — пожав плечами, небрежно бросил Ваас. — Может, дурь в башню ударила. Может, еще какая-то хуйня. И знаешь… Стул, на котором сидел Ваас, полетел в сторону от удара его кулака. — Меня пиздец как бесит, когда я чего-то не вкуриваю и открываю в себе такие ебучие сюрпризы! Пират схватил меня за волосы и поставил на ноги — я вскрикнула, хватаясь за его руку, увидела вздымающиеся жилки на его шее, свидетельствующие о том, что пират еле сдерживается, чтобы не проломить мне череп. Он сжимал мои волосы, оттягивая их назад, чтобы я смотрела в его безумные глаза, а мне становилось все больнее. Вот только, когда мне больно — я злюсь. — Ты собирался продать меня какому-нибудь старому извращенцу, который делал бы со мной все, что вздумается! Про это ты не забыл упоминуть, когда рассказывал про свою доброжелательность?! — Я тебе, сука неблагодарная, жизнь спас. Этого тебе мало блять? — процедил он сквозь зубы. — Да лучше бы ты меня там же пристрелил! — повышаю голос на эмоциях. Щелчок предохранителя. Одной рукой Ваас достает из кобуры пистолет, а той, пальцы которой запутались в моих волосах, он приблизил наши лица — ствол оружия уперся мне в подбородок, и Монтенегро обманчиво спокойно задал вопрос. — Скажи, Mary, ты хочешь жить? «Очень хочу, Ваас. Хочу выжить, чтобы лицезреть твою смерть — смерть человека, который пленил моих друзей и убил одного из них». — Хочу, — без доли страха ответила я. — Так же как и невинный парень, которого ты застрелил неделю назад. Так вот знай, Ваас: ты убил моего друга. И ты просто конченый гад! — я ударила связанными запястьями по груди пирата, но тот проигнорировал данный жест. Мужчина замялся, несколько секунд оглядывая меня с недоверием и неосознанно ослабив хватку. — Какого нахуй парня? Что ты несешь, отбитая? — Не делай вид, что не понимаешь. Ваас резко отстранился на шаг от меня, отпуская мои волосы, я инстинктивно запустила в них руку, разминая кожу на затылке и кидая на мужчину гневный взгляд. В поднятых зеленых глазах читалось непонимание, смешанное с агрессией. Ах да, забыла, он же блять не любит в себе сюрпризы открывать, ну да. Вот только так искренне изобразить охуевание Монтенегро вряд ли мог, он же галимый актер… Глок продолжал находиться в забинтованных пальцах пирата, и это было единственным, что останавливало меня залепить ему смачную пощечину. — Слушай сюда, amiga. Я заправляю тут всем и склероза у меня нет, окей? Никого из нового товара я не убивал и приказа не отдавал, — он усмехнулся, видя мое недоверие. — Знаешь, твои дружки с виду очень ценные. И это хорошо: я люблю ценные вещи. Они мне нужны, пока за них готовы платить, Mary. Мне просто блять невыгодно грохать каждого встречного, — он развел руками. — Здесь все очевидно, сечешь? — Ты… Ты лжешь. — И откуда такие выводы, принцесса, мм? Я промолчала. — Кстати, bonita, а откуда ты вообще узнала о его смерти? Явно же блять не видела меня рядом с ним. Так кто тебе сказал, что парня убил именно я? «Да ты и сам прекрасно догадываешься, кто. Уж о моих терках с ракъят ты наслышан…» — Я с кем разговариваю, сука? — не получив ответа, процедил Ваас и сделал шаг мне навстречу. — Отвечай, когда я задаю вопросы. — Никто не говорил, — неуверенно ответила я. — Не мямли! — Никто не говорил! — Отвечай, кто тебе сказал это блять! — Ваас схватил меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — И только посмей еще раз солгать. Я тебя насквозь вижу, perra… Через жалкие секунды, которые я пыталась совладать со своим страхом, я все же дала ответ. — Деннис Роджерс. Монтенегро иронично выгнул бровь, всматриваясь в мое лицо, а затем громко заржал, слегка оттолкнув от себя. Он на время забыл о моем присутствии, расхаживая туда-сюда по комнате. Сложив руки в карманы, он запрокинул голову — на его лице играла какая-то хитрая ухмылка. В какой-то момент он даже обернулся, бросив на меня оценивающий взгляд, от чего мне стало до жути некомфортно, но виду я не подала. О чем-то задумавшись, пират вдруг усмехнулся и мотнул головой, устремляя взгляд к окну. Что-то гложило его, приводило в недоумение. И вместе с тем наполняло его душу и взгляд азартом и весельем. Обернувшись ко мне, Ваас запрыгнул на подоконник и сложил руки в замок — его пристальный взгляд исподлобья не на шутку нервировал меня. «Смотрит, как на мясо, ублюдок. Оценивает… Видимо, пытается понять, на кой черт я сдалась Роджерсу…» Наконец взгляд пирата стал осознаннее — он махнул головой, отгоняя навязчивые мысли, и спрыгнул с подоконника, широко мне улыбнувшись. — Так значит, нигер решил помочь сбежавшей пленнице, да? Мм… — понимающе кивнул он, подходя ко мне и почесывая эспаньолку. — Это странно блять. Вообще-то ракъят не признают чужеземцев… Что же ты такого пообещала этому мудиле, что он даже своих несговорчивых обезьян убедил спрятать тебя от меня? — спросил он, отойдя в сторону. — Я очень разочаруюсь в тебе, Mary, — вдруг обернувшись ко мне, бросил Ваас. — Спрос на уже трахавшихся баб, знаешь ли, в разы ниже… — Мужик, ты совсем рехнулся? — процедила я, указывая на пирата пальцем. — Да я бы сдохла в джунглях, чем платила бы за спасение своим телом! — Вот как? Тогда, может быть, расскажешь мне, чем ты так зацепила этого урода? — Он не урод: он спас меня и мою подругу. — А, ту миловидную писклю? Я раздраженно вздохнула. — Да, ту миловидную писклю. Ден позволил нам остаться с его людьми. Взамен ничего не просил. — Ох, да брось, Mary!.. — разочарованно воскликнул пират, запрокинув голову. — Вы блять серьезно думаете, что он… — Я знаю, Ваас, — отрезала я. Мой взгляд на миг остекленел. — Я знаю. И ты сам прекрасно знаешь, чего он в действительности требует от меня… — Преданности ракъят… — завораживающе улыбнулся он, слегка запрокинув голову и смотря на меня сверху вниз. Только тогда я заметила, что пират оказался не на много выше меня. Однако его подкаченное тело и ирокез визуально придавали ему роста и, несомненно, делали в разы массивней. — Знаешь, Ваас, сложно быть преданной тем, кто не ценит своих людей, — отрешенно сказала я, слегка нахмурив брови. — Деннис много рассказывал мне о ракъят и об их воинах. Какие они сильные и храбрые, и как их ценит народ… Пират не смог сдержать ехидного смешка, и я на секунду замялась. — Вот только… Я своими глазами видела, как умирал этот их великий воин. Деннис мог помочь ему, но он… Просто смеялся над его беспомощностью и… — Погоди-ка, принцесса! — вдруг прервал меня Ваас. — То есть очередная обезьяна, подосланная моей горячо любимой сестричкой, чтобы завалить меня, буквально на днях отбросила коньки, а ты молчала? «О чем он вообще?» — подумала я, непонимающе подняв глаза на пирата. «Твою мать, я здесь только неделю. Откуда мне знать, что творится в иерархии этого ебучего острова?» Ваас отошел к окну, вновь о чем-то задумавшись. Он выглядел напряженным, но с лица его не исчезала эта пугающая улыбка. — Так значит, Алан все же сдох… И тут подвернулась ты… — он с иронией ухмыльнулся, оборачиваясь ко мне и разводя руки.— У меня для тебя охуительные новости, Mary! Тебя решили сделать невъебенным воином ракъят, чтобы дать очередную надежду народу моей долбанутой сестры! Он оценивающе смерил меня с головы до ног. — Жаль, конечно. Я ведь уже какого по счету «воина» на тот свет отправляю, а тут ты… Ты знаешь, amiga, девок до тебя еще не было. Очень приятный сюрприз, — с усмешкой подметил он. — На кой черт ему в воины сдалась неумелая девчонка с материка? — ответ я и так знала, мне хотелось сбить Вааса с правильных мыслей: не очень то приятно, когда тебя читают, как открытую книгу… — Не тупи, niña. Свалив на меня смерть твоего дружка, этот мудила как минимум пробудил в тебе жажду мести. А эта херня — штука действенная, знаешь ли. Доходит, к чему я клоню, а? — спросил Ваас, переходя на шепот и крутя пальцами у висков. — Одержимыми людьми легче управлять, Бэмби. Потому что эти овцы на большее готовы… Глаза Вааса загорелись нездоровым азартом, от чего по телу забегали мурашки. — А теперь подумай сама, bonita, — на его губах появилась легкая улыбка. — Какова вероятность, что твой горячо любимый Деннис сам грохнул того парня, мм? В конце концов, ему это ничего не стоило… Я впала в ступор. «Черт, я ведь даже и подумать об этом не могла…» — Почему я должна верить тебе? — аккуратно спросила я. Получаю смешок с его стороны. — Да мне в хуй не впилось твое доверие, принцесса… Он наклонился к моему лицу до неприличия близко, нарушив границу интимного, мать его, пространства. Я, затаив дыхание, держалась, не сводя с него глаз. — Можешь не верить, perra, но советую, — мило улыбнулся пират, и только сейчас я почувствовала запах его одеколона. К слову, неплохой. — Хотя бы потому, что я, в отличие от чертилы Роджерса, еще ни разу тебе не соврал, а вот он… — на миг Ваас задержал взгляд на моих губах, словно издеваясь. — Он, смотрю, не раз наебывал тебя, раз ты так похуистично относишься к этому. Монтенегро отстранился, сунув руки в карманы и ожидая увидеть реакцию. Невольно закралась мысль, что пират и вправду был со мной по-своему искреннен: он был прямолинеен и не скрывал своего гнева, не давал мне ложных надежд на возвращение домой и искренне считал, что спасением меня от дикого зверя я буду обязана ему до конца своих дней… Вот только он забыл, что обрек меня находится в его компании — компании не менее опасного зверя. Кто расправляется со своей жертвой более жестоко? Медведь или тигр? Да и пират был прав насчет Денниса: тот действительно часто чего-то недоговаривал мне. О случае в пещере я вообще молчу… Но вот о Сэме… «Как Ден мог так нагло соврать мне? Я же верила ему… А теперь, как представлю, что стою на стороне убийцы моего друга, в висках начинает гудеть… Нет, Деннис блять не мог так поступить!». Я бросила взгляд на Вааса, давая тому понять, что не поверила ему и больше не собираюсь говорить о произошедшем. Пират, ничуть не удивленный этому, со вздохом повел плечами. — Ладно, малыш, располагайся. Тебе тут еще недельку придется переконтоваться… Ах да, ты знаешь, чувак, которому я обещал тебя, пиздец как расстроился, когда мне пришлось сказать ему, что мы все еще ждем выкуп за тебя и сделку нужно повременить. И это тем временем, пока ты, засранка, виляла задницей перед тиграми в моих гребаных джунглях… Улыбка с лица главаря пиратов вдруг пропала — он вновь склонился ко мне, но уже к уху, заставив меня недовольно скривиться, а мою кожу — покрыться неприятными мурашками. — Пусть мне пришлось снизить цену за тебя вдвое, — процедил он. — Пусть моя сестрица потеряет очередную игрушку. Пусть хоть эти тупицы-ракьят уже причислили тебя к лику святых, но, Mary, даю слово. Я сдержу свое обещание, окей? Я продам тебя, мразь.