***
Двух пиратов мы высадили на одном из ближайших аванпостов, а потому остаток пути до лагеря мне предстояло провести вместе со взвинченным до чертиков в глазах Монтенегро. Мужчина все еще выглядел раздраженным: одной рукой сжимал руль, а другой подпирал голову, опершись об оконную раму. Очевидно, его больную голову мучали какие-то сомнения и догадки, но о том, что так злило его, я могла только гадать… Впрочем, долго ответа ждать не пришлось. Ваас резко свернул на какую-то возвышенность и проехал недалеко по тропинке — это место сразу показалось мне знакомым, пока я не сморгнула, ошарашенно забегав глазами. «Это же тот самый обрыв из моего сна… Из моего гребаного кошмара! Это он! Он! Те же горы вдалеке, те же реки, те же джунгли, раскинувшиеся чуть ли не до самого горизонта… Зачем он привез меня сюда?» Пират резко заглушил машину и вышел из тачки, громко хлопнув дверью — в два шага обойдя ее, он грубо вытащил меня с переднего сидения, не дав даже опомниться и что-то сказать. Я запаниковала. Мы одни, в каком-то глухом лесу, на крутом, мать его, обрыве, Ваас взбешенный, как буйвол, и я не знаю даже причины такой злобы в его глазах. Понятия не имею, чего ожидать от этого психа. И к тому же, насколько я поняла, он уже успел опробовать новую дурь в доме Эрнхардта… Ваас отпустил мою руку, поставив меня перед собой, и уселся на капот машины — он достал из кармана зажигалку с пачкой сигарет и быстро закурил. Вполне возможно, чтобы немного успокоиться и не наломать дров. Он смерил меня пристальным, хищным взглядом. — Сейчас я задам тебе вопрос, amiga. И если, сука, ты мне соврешь, я скину тебя нахуй с этого обрыва. Уяснила? — обманчиво спокойно спрашивает пират. — Д-да… — Ты и этот торчок уже были знакомы? — спросил он, медленно затягиваясь. — Неужели Алек скрыл от меня мой товар? Мм? Я впала в ступор. «Так вот, о чем он думал. Он обо всем догадался… Блять ну вот как я могла так накосячить?! Теперь выпутывайся из этого дерьма, идиотка! И что ты можешь сказать?! Если ответишь, что нет, то красиво полетишь бошкой вниз с этого скалистого обрыва. А если же да, то Ваас воспримет Эрнхардта, как предателя, и… Страшно представить, что тогда сделает с ним…» — Нет. — Блять, я же предупредил, Бэмби… А потом ты еще будешь говорить, какая я бессердечная скотина нахуй, да? — пробормотал пират и, вдруг поднявшись, направился ко мне быстрым шагом. — Тебя, видно, не учили, что врать очень нехорошо?! — Н-но я… Договорить я не успела. Ваас оказался напротив меня, подставляя подножку — я тут же потеряла равновесие, упав на спину, прямо лопатками об острый камень. — Я не соврала! Я не знаю этого человека! Пират уселся надо мной, удерживая мои бедра коленями, пока в его забинтованных пальцах осыпался непотушенный окурок. — ЭЙ! Какого хера ты творишь?! — выкрикнула я, когда Монтенегро одной рукой зафиксировал мои запястья над головой, а второй, той, что держал сигарету, приподнял края моей майки, оголяя живот. — ТЫ СЧИТАЕШЬ МЕНЯ ИДИОТОМ?! ЗАЛУПАЕШЬСЯ?! Белой малолетке с материка экзотики захотелось, а?! Думаешь, я не заметил выражение его ебала, когда он увидел тебя?! Откуда, perra, он твое имя знает?! И какого хуя вы так мило пиздели, пока меня не было?! Ты сама уже не видишь, насколько глупа, Mary! Настолько глупа, что решилась мне врать, МНЕ врать! Я тебе блять за это мозги вышибу! Стоило Ваасу замахнуться, как страшные воспоминания вчерашнего дня нахлынули на меня — я завозилась, пытаясь освободить руки, и в отчаяньи закричала: — СТОЙ! П-ПРОШУ, НЕ НАДО! Мой голос дрогнул, и Ваас довольно усмехнулся, опуская руку. — Я могу все объяснить! Д-да, я бы тоже заподозрила что-то, будь я на твоем месте, но позволь мне объясниться! Хоть раз позволь! В глазах пирата промелькнул интерес, но так просто он меня отпускать не собирался — Ваас поднес окурок к моей оголенной из-под майки коже. — Бля, Mary, как же ты охуенно выглядишь… — злобно улыбнулся он, смотря на меня свысока и с садистским наслаждением вкушая панику в испуганных глазах своей жертвы. — Мне так нравится твоя вечно напуганная рожа. В особенности глаза. Не, серьезно, у тебя охуительные глаза, Бэмби. Прям как у затравленной оленихи… «Сомнительный комплимент.» — Я внимательно слушаю тебя, мой цветочек. Но учти, если я словлю тебя на лжи… — пират наклонился ближе, понижая голос. — Я нахуй сожгу твое ребро, а затем доберусь и до самого легкого… — О-окей-окей… — нервно начала я, судорожно придумывая оправдания. — Пока вас не было, док обрабатывал мои раны, и я из вежливости назвала ему свое имя. Сам посуди, зачем мне его скрывать от него? Он же единственный человек, который за эти дни хорошо относился ко мне… АГХ! БЛЯТЬ! УБЕРИ, ХВАТИТ! ЧТО НАХУЙ НЕ ТАК?! — Ты лжешь, засранка… — усмехнулся пират, делая затяжку и довольно рассматривая первый ожог на нижнем ребре. — Он не единственный. Ты же сдружилась с тем пидарковатым мальчишкой из моего лагеря? — Я не сдружилась с ним, — простонала я, пытаясь отдышаться и попутно совладать с бешеным сердцебиением. — Он просто не жесток по отношению ко мне, но это не значит, что мы друзья… — Окей, ближе к делу, — выпуская дым изо рта и усмехаясь тому, как я закашлялась, ответил Ваас. — Я не знаю, почему док так посмотрел на меня, когда мы пришли. Откуда мне знать, что в голове у старого торчка. Сомневаюсь, что ты каждый день возишь к нему своих пленниц. Естественно, он удивился. И к тому же ему стало жаль меня… — Допустим, amiga. Тогда как ты объяснишь ваше столь близкое общение? Я смотрю, вы уже на «ты» успели перейти, пока меня не было. — Ты что, подслуш… АГХ! Вот и второй ожог. — Я ЗАДАЛ ВОПРОС, СУКА! ОТВЕЧАЙ! — ДА ПОТОМУ ЧТО ОН НОРМАЛЬНЫЙ МУЖИК! ЧТО ТЫ ЕЩЕ ХОЧЕШЬ УСЛЫШАТЬ ОТ МЕНЯ, ВААС?! — гневно закричала я, неосознанно зеркаля своего оппонента. — Знаешь, если с людьми нормально обращаться, а не валить их на землю и тушить об них окурки, то люди будут идти тебе навстречу! Видать, не знал об этом, да?! Тяжело дыша, я с ненавистью посмотрела в лицо напротив, а пират сжал пальцами сигарету так, что та надломилась и в итоге рассыпалась. Пристальный взгляд зеленых глаз. Ваас пытается обнаружить неуверенность, сомнение, словить на обмане… Не сегодня, Ваас. Ненависть уже заслонила собой все эти чувства. Ваас наклонил корпус чуть ниже, продолжая одной рукой удерживать мои запястья, а другую поставил на землю на уровне моего лица, от чего в нос ударил резкий запах курева и тлеющей сигареты. — Открою тебе тайну, amiga… — обманчиво спокойно произнес мужчина. — Если с людьми обращаться нормально, они вовсе не потянуться к тебе, окей? Наступит день, и они предадут тебя, поставят перед гребаным выбором… И нахуй уничтожат, — рыкнул пират, резко поднявшись на ноги. Он отошел к обрыву. Я осторожно присела, не решаясь пока подниматься с земли, и посмотрела на его спину — вскоре прерывистое дыхание стало более размеренным, и я поняла, что пират успокоился, задумавшись о чем-то. «Что-то гложит его, убивает изо дня в день, это видно… Очевидно, его прошлое. Но блять каким этот жестокий человек мог быть в своем прошлом? Что мог пережить, что превратился в такой кусок дерьма?» — думала, смотря на сложившего руки в карманы пирата, но быстро отбросила эти мысли. Я медленно поднялась на ноги, на миг скривившись от боли в прожженной коже, и неуверенно подошла к Ваасу, поравнявшись с ним, но чуть поодаль — пират никак не отреагировал на мое присутствие, все так же смотря на свой райский остров. Поэтому, спустя затянувшееся молчание, я все же решилась начать разговор первой… — Что будет с Евой? Ну… С той девушкой, из-за которой погиб твой пират. — Если в ближайшее время за нее не придут бабки, пойдет на корм рыбам. — Ты не собираешься продавать ее? — осторожно спросила я. Главарь пиратов только хмыкнул. — Ты видела эту полоумную? У нее мозги не под жизнь заточены, Бэмби… А что, ты против? — усмехнулся Ваас. — Хочешь обречь свою подружку на жизнь в рабстве? Думаешь, там будет куда круче, bonita? — Нет, конечно нет, просто… Я тяжело вздохнула, не зная, как еще разжалобить мужчину. Это же блять все равно что говорить с непробиваемой стеной… — Отправьте вы ее домой, раз на то пошло. Усмешка сбоку. «Попытаться стоило…» — С этого острова никто не возвращается, Mary. Я уже говорил тебе об этом… Блять, сама рассуди. В чем наша выгода? В том, чтобы чокнутая или ее родаки сдали нас властям? — Она не чокнутая, Ваас. — В любом случае, остров сведет с ума всех. Кого-то раньше, кого-то позже… — Эта девушка заслуживает жить. Ты ни черта не знаешь ее. Она смелая, добрая. Она способна постоять за себя, способна выжить… — Просто ты еще не видела ее с того дня, Mary, — пожал плечами Ваас. Я в непонимании глянула на него. — О чем ты? Где она? — Какая. Нахуй. Разница. Mary?! — раздраженно бросил пират, так же повернув голову ко мне. — Даже если я скажу тебе, где она, ты все равно не увидишь ее, пока этого не позволю я! Мы поймали взгляды друг друга, в которых читалось много взаимных чувств. Раздражение, упрек, недоверие, ненависть… Меня до сих пор гложил вопрос о Сэме, а затронув тему о Еве, я вновь вспомнила об этом парне… Я рассматривала глаза наротив и не знала, что хочу в них увидеть… «Если бы только Ваас признался в своем обмане, если бы сказал, что это он убил Сэма в тот день… То все встало бы на свои места. Деннис бы вновь заслужил мое доверие и преданность его людям, а пират — заслуженную ненависть и мое желание отомстить…» Но почему-то я не хотела этого. Не хотела, чтобы Ваас оказался тем, кто убил Сэма. Конечно, я бы не хотела и Роджерса видеть в этой роли, но Ваас… Он вызывал слишком много противоречивых эмоций: от ненависти, когда вел себя, как последняя мразь, и издевался надо мной, вплоть до сострадания, когда успокаивался и уходил в себя. Его взгляд становился таким мутным и печальным, и он так старался скрыть это, потирая переносицу и уходя в сторону… Но я блять прекрасно видела его душевные муки со стороны. И, чего таить, так хотела бы узнать о слабых местах этого ублюдка, о его болевых точках…» Мне нужно было знать правду. И сейчас для этого самый подходящий момент. — Поклянись, — процедила я с надеждой в глазах, а во взгляде пирата блеснуло непонимание. — Поклянись, что это не ты убил Сэма. В глазах пирата проскочила непонятная мне эмоция. Он был серьезен и не настроен на смешки или издевки. Он просто устал. Устал мучить меня и себя. — Клянусь, — бросил Ваас. Он говорил правду, его глаза выдавали его. И я искренне не знала, что почувствовала в тот момент. Облегчение? Или же разочарование? Прежде чем пират направился к машине, я успела посмотреть на него растерянным взглядом — не зная, что ответить, я лишь судорожно кивнула в ответ. — Ладно…***
За остаток пути никто из нас не произнес ни слова, да и это было бы лишним. Мы вернулись в лагерь — нас не было около трех часов, а пираты встречали босса так, словно тот укатил в кругосветное путешествие. Иными словами, всем подчиненным нужно было задолбать его какими-то вопросами и отчетами, и Ваас, и так заметно вымотавшийся, держал себя в руках и держал долго. Но все же нашлись те, кто попал под его горячую руку и в следствии этого были посланы к хуям. Не успела я вылезти из машины, чтобы последовать за главарем, меня тут же благополучно скрутили, словно я особо опасный преступник, и отвели в мою хижину. Только беглым взглядом я заметила Вааса, направлявшегося к высокому бетонному зданию, изрисованному граффити и исписанному какими-то глубокими цитатами и матерными словами — отличное сочетание. Ближе к четырем часам ко мне в комнату зашел какой-то пират с тарелкой в руке. — Ешь. И давай шустрее: босс ждет тебя, — сказал он и оставил меня одну, хлопнув дверью. На тарелке лежал банан и кусок прожаренного мяса — я почувствовала лютый голод и съела все до последнего кусочка, попутно размышляя о том, зачем я вновь понадобилась главарю, если мы виделись буквально пару часов назад. Закончив с трапезой, я бегло выглянула в окно в поисках своего охранника и, заприметив его возле соседнего барака, вышла на улицу. Пират молча повел меня в сторону того большого здания, куда уперся Ваас. На мое удивление, он не стал хватать меня за руки, а позволил идти самостоятельно, и даже не стал бросать мне вдогонку что-то наподобие «А хули так долго… Да сколько тебя можно ждать, русская шлюха…» и прочее, прочее, прочее… — Заходи. Босс приказал ждать тебя снаружи, — произнес своим низким голосом пират и указал мне нужную дверь. Я нервно вздохнула, но послушно направилась в ее сторону. Мне выпала честь оказаться в комнате главаря пиратов, которая располагалась на одном из верхних этажей. Его жилье предсказуемо оказалось в разы лучше, чем у других. Не в том плане, что главарь отгрохал себе просторные хоромы и теперь жил здесь припеваючи, а, скорее, в том, что, по всей видимости, свиньей Ваас, в отличие от большинства своих пиратов, не являлся. Может, конечно, пирату и не хватало желания разобрать бумаги на столе или протереть сантиметровый слой пыли… Но, по-моему, застеленная постель и отсутствие валяющегося по всей комнате мусора и бутылок из-под пива — это уже хороший знак. Большая кровать стояла посреди комнаты чуть поодаль от входа. Слева боковым зрением замечаю приоткрытую дверь в другое помещение, судя по плитке — там душевая. Но несмотря на весь простор комнаты главаря, она все равно оставалась пустой: здесь была только кровать, стол со стулом и тумбочка. Справа от входа находился потрескавшийся подоконник и большое окно. И, пожалуй, единственным красивым и в то же время неожиданным атрибутом комнаты были прозрачные занавески, скользящие по воздуху под морским бризом… Зайдя внутрь, я опешила, замерев на пороге — на темно-красном покрывале лежал Ваас, беззаботно сложив руки за голову и уместив шею и лопатки на боку у здоровенной тигрицы. Мужчина дожидался моего прихода, прикрыв глаза и болтая одной ногой, свешенной с постели. Теперь пират выглядел отдохнувшим и выспавшимся, однако все мое внимание было обращено к животному, лежащему за ним. Я, черт возьми, не знала, что делать. Теперь я оказалась в одной комнате с двумя непредсказуемыми хищниками, и хер его знает, кого стоит бояться больше… Учуяв чье-то присутствие, кошка приоткрыла желтые глаза и утробно рыкнула, но даже такой тихий для дикого зверя рык показался мне совсем недружелюбным. И мой страх был мгновенно учуен ими обоими… — Знакомься, Mary, это Адэт. Адэт? Стоило Ваасу приподняться на локтях и позвать животное, как то сразу поднялось на все четыре лапы, сладко потянулось, демонстрируя свою зевающую клыкастую пасть. Даже возле крепкосложенного Вааса эта кошка выглядела огромной. Тигрица бросила заинтересованный взгляд в сторону… Хозяина? — Адэт, девочка, а давай проверим, достойна ли эта дикарка жить? — спросил Ваас, переводя на меня игривый оценивающий взгляд. — А то я все никак не могу решить… Я вновь почувствовала себя каким-то клоуном, который существует в этом мире, чтобы развлекать этого мудака. Но я благополучно засунула гордость в задницу, так как в тот момент меня больше волновала свирепая кошка, вдруг спрыгнувшая с койки пирата и направившаяся ко мне с поджатой в плечи головой и низким порыкиванием. «Нельзя показывать ей свой страх. И смотреть ей в глаза тоже нельзя, иначе эта тварь воспримет меня, как угрозу… Хотя, что-то мне подсказывает, что эта кошка мыслит куда большим, нежели типичными для всех животных инстинктами…» С места я не сдвинулась, да и в чем был бы смысл? Адэт подошла ко мне впритык, и я на себе оценила ее масштабы: пушистая осклабившаяся морда оказалась на уровне моего солнечного сплетения, из-за чего желудок чуть ли вдвое не свернулся. Я пыталась выровнять дыхание, смотреть на нее максимально непринужденно, хотя внутри меня все клокотало. Кошка, дернув длинными усами, обнюхала меня, затем перевела все такой же озлобленный взгляд на мое лицо, взревела и… Вернулась к Монтенегро. Запрыгнула блять на его постель и рухнула рядом с ним своей массивной полосатой тушей, как ни в чем ни бывало. Мое сердце к этому времени успело совершить полет от груди до пяток, а потом снова до груди. Я нервно выдохнула и посмотрела на пирата исподлобья — тот, кажется, был не удивлен, и даже доволен. — Ну-у, это было не так весело, конечно… Но бля я рад, что ты согласна со мной, блохастая тварь! Эй, Бэмби! — обратился он ко мне, азартно хлопнув в ладоши. — Тебе крупно подфартило! Адэт вообще-то ни одного олененка в живых не оставляет. И что на нее нашло… — задал он риторический вопрос, оборачиваясь к задремавшей тигрице, чтобы потрепать ее за ухо, а затем брезгливо махнул в мою сторону рукой. — Все, теперь съебись! «С удовольствием…» — мысленно огрызнулась я и поспешила уйти.***
Вопреки моим ожиданиям, пират отвел меня не в хижину, а в душевые: видимо, приказ Вааса. И я была очень даже за, если бы не одно большое «но»: выгонять оттуда полуголых пиратов теперь никто не собирался. Охранник остался ждать на входе, я же зашла в помещение и с облегчением вздохнула: звук включенного душа доносился только из одной кабинки. Я быстро прошмыгнула в самую дальнюю и заперла щеколду. В этот раз расслабиться под струями воды мешал каждый шорох, поэтому с водными процедурами я закончила в скором времени, быстро обтерев тело и забив на сушку волос: хотелось как можно быстрее свалить и не попасться никому на глаза… Отперев щеколду, я вышла из душевой кабины, тут же натыкаясь взглядом на пирата, выходящего из другой — я спешно отвернулась, еле сдержав себя от того, чтобы не скорчить гримасу отвращения. Это был голый мужчина, примерно такого же возраста, что и его босс (хотя я не знала возраста главаря пиратов, но склонялась к тому, что он чуть моложе тридцати), здоровенный такой амбал, да еще и с длинными волосами. «Ну бля, ну хоть бы полотенцем прикрылся. Ходит, светит тут…» — недовольно подумала я и направилась к выходу, потупив взгляд в пол. Но пират вдруг преградил мне путь. Слава богу, хотя бы трусы успел натянуть, иначе я бы на этом же месте померла от испанского стыда. — Что, нравится? — усмехнулся он, смотря на меня сверху вниз. Ростом он был под два метра, поэтому даже я почувствовала себя беззащитной, маленькой девочкой возле него. Продолжив отстраненно смотреть на мужчину, я старалась скрыть свое волнение и бешеный стук сердца, словно присутствие этого здоровяка меня ничуть не напрягало. — Чего молчишь? Стесняешься что ли? Бро-ось… Пират вдруг приблизился на шаг ко мне, и я напряглась еще больше, отступая назад. — Не строй из себя святую. Я знаю, тебе хочется… «Не отвечай ему блять. Просто УХОДИ! Сейчас этот урод поймет, что ничего не светит, и съебется…» Вот только «ухажер» и не собирался отступать — я и сообразить не успела, как мы уже отошли от входа на приличное расстояние, и я оказалась зажатой между ним и стеной. — А ты ниче так… Когда пират провел своей лапой по моему бедру, меня как ошпарило: брезгливость и затронутая гордость взяли надо мной верх и победили умение держать себя — в руках, а свой язык — за зубами. — Слушай, отъебись, а! — огрызнулась я, оттолкнув его руку, и хотела было оббежать этого урода, но он схватил меня за запястье, разворачивая к себе. — Ты чего такая неласковая, ха? Составь мне компанию. Уверяю, тебе понравится, птичка. На его губах заиграла гаденькая ухмылка — пират притянул меня к себе за запястье и вдруг прижал к раковине. Стоило мне подумать о том, чтобы закричать, как этот ублюдок резко развернул меня к себе спиной, уложив на холодный кафель, и закрыл ладонью мне рот. — Тсссс… Если ты запищишь, птенчик, сюда слетится вся стая орлов, которые мечтают трахнуть тебя. А я блять ни с кем не хочу делиться… Вцепившись в волосы, он потащил меня в сторону душевой кабины, самой дальней, из которой я вышла — я закричала ему в руку, как резанная, но это все равно оказалось чертовски тихо. Мужчина зажимал мой рот так, что мне казалось, надави он еще чуточку сильней, и он к херам сломает мне зубы, либо свернет шею… Никогда мне не было так страшно, больно и противно. И никогда до этого я не желала своими же руками пустить пулю в голову живому человеку… Да, этот пират стал бы первым, кого бы я убила по собственной воле, оказавшись на свободе… Что есть силы я вцепилась зубами в ладонь ублюдка — пират сдавленно зашипел, но я воспользовалась его замешательством — замахнулась ногой, каким-то чудом попав по его колену, по самому, сука, мениску. Мужчина инстинктивно схватился за место острой боли, и я судорожно выпуталась из его «объятий» — недолго думая, я обернулась к нему, чтобы не жалея, со всей дури, зарядить этому уроду по яйцам. И, когда извращенец с болезненным стоном согнулся в три погибели, закончила ударом кулака по лицу. Ну так, чтобы закрепить. Благо, хилой бабой я никогда не была… Бросив на этого скрючевшегося ублюдка полный ненависти взгляд, я на подкошенных ногах быстрым шагом направилась прочь из душевых, попутно соображая, стоит ли рассказать об инциденте главарю пиратов.***
— Зачем ты привел меня сюда? — максимально громко спросила я Вааса, пока мы шли по доверху заполненному стриптизбару в его лагере. Музыка била по ушам, и несмотря на мою любовь к року и дабстепу, я уже не могла выносить такую громкость. Было около полуночи, но вечеринка в это время только начиналась. Какой повод — хер его знает, и зачем главарь пиратов привел меня сюда, я тоже пока что не знала… Ваас обернулся ко мне — по его лицу бегали неоновые блики от прожекторов, а на губах играла хитрая улыбка. — Тебе должно понравится! В клубе было одновременно так темно и так ярко. Люди подпевали своими заплетающимися после стопок алкоголя языками, танцевали и бухали: культурно отдыхали после рабочего дня, назовем это так. Сафиты, излучающие разноцветные огоньки, кружились вокруг своей оси и бросали свет на подиумы, где танцевали молодые стриптизерши — толпы пиратов аплодировали им, громко свистели и кидали долларовые купюры, громко требуя чего-то новенького. Мы прошли довольно далеко в зал, пока Ваас вдруг не остановился и не уставился вперед. Проследив за его взглядом сквозь тесную отрывающуюся толпу, я заметила красивую длинноволосую блондинку, в вызывающем белье. Она по-хозяйски восседала на кожаном диване, сложив ногу на ногу, и неотрывно смотрела на мужчину в ответ, словно нарочно маня к себе лисьим взглядом и легкой улыбкой ярко-алых губ. Ваас жестом показал ей подождать, и повернулся ко мне. — Ты спросила меня утром, где твоя ненормальная подружка, bonita. Вперед, — ухмыльнулся Ваас и вскинул руку, указывая направление. Не долго думая, я шагнула в толпу пиратов и стриптизерш, аккуратно пробираясь мимо них, чтобы ненароком не задеть какого-нибудь индюка и не получить от него леща. Я шла вперед, но людей как будто становилось только больше — я обернулась, чтобы узнать у пирата, куда идти дальше, но тот словно испарился. Ясно, он просто хотел сбагрить меня на время. Но новость о том, что я смогу встретиться с подругой, меня так обрадовала, что было уже наплевать, как долго мне придется искать ее. «Окей, так даже лучше. Ваас хотя бы на мозги капать не будет…» Наконец я вышла на более чистое от людей пространство: здесь вокруг стояли несколько кожаных кресел, а по середине был небольшой столик. Счастью моему не было предела, когда я увидела Еву, полулежащую на одном из кресел. — Ева! Я подлетела к девушке, падая перед ней на колено и судорожно хватаясь за ее руку, но та никак не отреагировала на мое появление, просто выпустив облако дыма изо рта. — Эй, ты же бросила курить… Это что, наркота?! — Ну да… — тихо буркнула она. Ее слова заглушила музыка, но я прочла их по ее сухим обветренным губам. Я была так шокирована, что просто пялила на самокрутку в пальцах девушки, ведь до этого вечера я была уверована в том, что даже самые отбитые долбоебы из нашей группы не станут гребаными торчками… — З-зачем ты это делаешь? Ты же прекрасно знаешь, как это опасно. — Потому и делаю. — Твою мать, Ева! Я отобрала косяк от подруги, готовой вновь приложить его к губам, и кинула эту дрянь в толпу, после чего в ней кто-то пьяно завизжал от радости. — Как это по-взрослому, Маш… — отстраненно произнесла девушка, даже не смотря на меня. — Может, ты и отберешь от меня косяк, но ты не скроешь от меня весь бар. В подтверждение своим словам Ева протянула руку к столику за моей спиной и опрокинула в себя стопку с неизвестным мне содержимым. Девушка и так была никакая: пьяная, растрепанная, сонная, апатичная. Но ей словно было мало, и она упрямо продолжала травить себя. Ругнувшись в сторону, я схватила бутылку со стола, поднимая ее над головой: — Кому халявную выпивку?! Какой-то пират в обнимку с лабзающей его лицо шлюхой тут же выхватил из моей руки что-то похожее на бутылку коньяка и, отвесив мне неуклюжий благодарный реверанс, скрылся в толпе. Я же снова присела напротив девушки, устало закрывшей лицо руками. — Ева, прийди в себя, прошу тебя… Ох… Скажи хотя бы где Карина с Анжелой! — Я не… То есть… Пф, блять… — замямлила девушка, проведя рукой по пробору и запутав в волосах свои пальцы. Ее глаза вдруг намокли и покраснели — она закрыла глаза и ртом поймала поток воздуха, тяжело вздохнув, продолжая упорно сдерживать эмоции. — Вот скажи… Тебя это правда ебет? — В точку. Я слушаю, Ева, где они? Почему ты одна? — ДА ПОШЛА ТЫ! — взревела девушка, одним махом скинув все, что находилось на столике возле нас. На полу оказалась сотня осколков, и тут же разлилось дешевое пойло, а в нос ударил неприятный запах алкоголя. — Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! И всех этих ублюдков! Весь остров! Я вас всех ненавижу! Но еще больше я ненавижу себя, понимаешь?! Ты виновата в этом! Ты обещала спасти нас, и что в итоге?! — И что же в итоге, а?! — вспылила я, перекрикивая музыку, услышав необоснованные обвинения. — Я обещала сделать все, что в моих силах, Ева! Посмотри на меня: я все еще здесь! Я все еще с вами! Я бы поняла твой гнев, если бы я сбежала без вас, но я твою мать сейчас здесь, и я с тобой! Видишь?! Выражение лица девушки изменилось на глазах. Она словно начала корить себя за то, что наговорила мне, хотела оправдаться, но ком в горле мешал ей это сделать. Все, что могла она сделать — это спрятать мокрое от слез лицо в ладони и согнуться в три погибели, уложив голову на колени. Я наклонилась к ее уху, чтобы услышать ее всхлипы и о чем она шепчет мне, не в силах сказать это вслух. — Меня и девочек… Эти… Эти уроды… Они взяли нас силой… Они заставляли нас обслуживать их… Каждый ебаный день… Я рухнула на подлокотник кресла возле Евы, чья спина содрагалась от тихого плача, и не могла поверить в услышанное. Вернее, отказывалась верить. Несмотря на сегодняшний инцидент в душевых, я не могла даже представить, что чувствует моя подруга, как ей тяжело и как противно от самой себя. Жертвы насилия всегда винят себя за то, в чем они не виноваты. И это самоунижение медленно, но верно тянет их на дно, вгоняя в депрессию и доводя до суицида. А виновато в этом, на самом деле, животное в человеческом обличии, которое не может совладать со своим отростком и думает им вместо того, чтобы использовать хоть несколько извилин мозга. Впрочем, не стоит оскорблять животных, сравнивая их с насильниками и педофилами… Я смотрела на девушку перед собой и чувствовала невероятную беспомощность. Я никак не могла ей помочь. Я не в с силах изменить гребаное прошлое, не в силах спасти ее от изнасилования, не в силах воскресить Сэма, не в силах отговорить группу поехать в тот чертов тур… — Где… Где они сейчас? — обеспокоенно спросила я, наклонившись к уху девушки и убирая прядь волос ей за ухо, чтобы та расслышала мои слова в этой музыке. — С клиентами… Н-наверху. Не ходи туда, иначе… Они и тебя возьмут. Я и не собиралась никуда идти — это было бы самым глупым и необдуманным решением, нежели вспышкой храбрости и самоотверженности. Наконец-то я научилась отличать эти два схожих чувства… Тем временем Ева потянулась к единственной оставшейся целой бутылке с алкоголем. — Ева… Я задержала запястье подруги, принуждая ее поставить бухло на место, на что она перевела на меня пустой, нечитаемый взгляд. — Чего тебе еще… — Я хочу спасти наши шкуры, но ничего не выйдет, если ты продолжишь накуриваться и набухиваться. — И… И что с того, Маш? Постой-ка… А-а-а! Я поняла-а! — горько усмехнулась она, кивая головой. Она выдернула свою руку из моей хватки, наклонила голову к плечу и посмотрела на меня мутными пьяными глазами. — Ты все еще сильная, да? Ммм… А я вот слома-алась, — иронично гордо заявила Ева и вдруг прыснула от смеха, залпом сделав несколько глотков из горла. Вдруг ее голос принял заботливый тон, словно это мне требовалось успокоение, а не ей. — И ты тоже сломаешься… И мы тогда еще с тобой увидимся: здесь или… Наверху. Девушка бросила взгляд на верхние этажи, где, по ее словам, армянки обслуживали клиентов. — Да… И вот тогда ты меня поймешь. Я не знала, что ответить ей. В таком состоянии мои слова просто не долетали до ее ушей. Все, что волновало Еву — это найти способ забыться. — Ева, я прошу, не говори так… Я знаю тебя. Ты не можешь сломаться. Я прошу тебя, соберись! Без тебя мне не спасти остальных. Обещаю, мы никогда не встретимся здесь! Мы встретимся на свободе, когда сбежим от этих ублюдков! Я обещаю тебе, только возьми себя в руки! Прошлое не изменить, но мы в состоянии повлиять на наше будущее! — я пыталась растрясти девушку, но ту это только раздражало. — Да не хочу я! — Чего ты не хочешь?! — Жить не хочу! Я тяжело вздохнула, опустив голову. Все, мать его, тщетно. Мне оставалось только похлопать девушку по плечу. — Я докажу тебе. Вот увидишь.***
Я бродила по клубу в поисках туалета: мне хотелось оказаться в немноголюдном месте, прийти в себя и отвлечься от тяжелого разговора с подругой, которая осталась допивать свой коньяк в зале… Меня не покидало назойливое чувство, что кто-то следит за мной — этот пристальный взгляд на затылке стал в буквальном смысле нервировать меня, но, списав все на давящую атмосферу стриптизбара и удушающий запах алкоголя в воздухе, я шагнула в кабинку туалета. Не успела я выйти из помещения, как кто-то высокий и сильный нарочно бортанул меня. Я неудачно упала на холодную плитку, тут же почувствовав резкую боль — подвернула ногу. По стопе прошлась болезненная волна вдоль растянутой мышцы, и я еле сдержалась от того, чтобы не заорать, хватаясь за ногу, которой пошевелить было просто нереально. А вот незнакомый недоброжелатель не собирался просто так стоять — он схватил меня за плечо, поднимая на ноги, и уже после этого я не выдержала и громко вскрикнула, осев на пол и поднимая глаза на знакомого ублюдка. — Какого хуя?! Ты что, сука, ногу сломала?! — раздался надо мной голос чертового извращенца из душевых. Я с ненавистью подняла глаза на волосатого бугая, и он гаденько усмехнулся, присаживаясь на корты и беря меня за подбородок. — Ты такая красивая, когда злишься… Но теперь я вижу, что беззащитность тебе идет еще больше, птичка. Его хватка стала грубее, и пират приблизился к моему лицу, словно хотел поцеловать, но на секунду замер, разглядывая мое лицо. — Черт… Птичка, ну почему ты досталась Ваасу, а? Я был бы куда нежнее, чем он. — П-пошел ты, сукин сын! — прошипела я, впиваясь в его руку ногтями и пытаясь вырвать из его хватки свой подбородок, но мужчина на это только усмехнулся. — Может, у меня сейчас нет в арсенале одной ноги… Но нож обычно держат руками. — Что… Не успел пират опомниться, как получил резкий и глубокий тычок лезвием в плечо. Я благодарила всех богов, что Арэс дал его мне этим утром. Он оказался единственным, с кем я решилась поделиться тем, что произошло. Тогда парень отвел меня в хижину и всучил небольшой нож, приказав спрятать тот под подушку и не выдавать парня за такой поступок… Мужчина с ревом схватился за плечо, отпустив меня. Я тут же отползла от него подальше, но лезвие осталось в его плоти. — Да я изуродую твою рожу, мелкая стерва! Пират с ревом вытащил из своего плеча окровавленное лезвие и двинулся на меня. Однако сам Бог в качестве спасения послал мне двух относительно трезвых людей Вааса, вошедших в тот момент в помещение. А увидев данную картину, они и вовсе протрезвели с концами. — Оливер! Сраный ты долбоеб! Ты какого хуя творишь?! Один из пиратов, тот, что был покрупней, кинулся унимать этого психа и забрал у него нож. Он удерживал ублюдка за плечи, а заглянув в безумные, полные желания глаза, сразу понял, чего хотел этот уебок. — Какой же ты кретин! Если босс узнает — ты труп. Чувак, какого хуя ты так нажрался?! Сними себе шлюху и успокойся! Нахуй ты трогаешь товар Вааса, а?! Но названный Оливером ничего не отвечал, только тяжело дышал и продолжал буравить меня хищным взглядом. — Пошли. Ко мне подошел второй пират и хотел было поднять за локоть, но я неуклюже пошатнулась, зашипев от боли — мужчина поймал меня за талию и положил мою руку к себе на плечи, обращаясь к своему дружку, удерживающему Оливера. — Пиздец, Рик… Походу, у девчонки с ногой беда… БЛЯТЬ! Как ты умудрился еще и покалечить ее, ушлепок?! И что мне теперь блять сказать боссу?! — Не будем ничего говорить, — вдруг грозно процедил Рик. — Просто веди девку в ее хижину, Ваас все равно сейчас с Крис развлекается. А ты, баран… В последний раз я тебя прикрываю блять!.. Эй, малая! — обратился ко мне Рик, когда мы уже были на пороге со вторым пиратом. — Если что-то ляпнешь про произошедшее боссу… Рик провел большим пальцем возле своего горла, намекая на то, что без сомнений перережет его мне.***
Было уже около трех часов ночи. Уснуть я не могла, поэтому сидела на матрасе и оглаживала ноющую, опухшую стопу, пока не вздрогнула от того, что в комнату влетел разъяренный Монтенегро. — Какого хуя, amiga?! Почему блять мои люди должны разыскивать твою задницу по всему бару, если я, мать твою, оставил тебя на определенном. сука. месте?! А?! Ваас подлетел ко мне, хватая меня за локоть и хотел было поднять, но я остановила его своим вскриком. — Стой-стой! Мне больно! — Что? — слегка оторопел Ваас, отпустив мою руку. — Я подвернула ногу. Твой человек довел меня до хижины… Чтобы Ваас не успел спросить, как это произошло, я поспешила сменить тему. — Я… Встретила Еву. Ты… Ты был прав, она изменилась. И это только мягко сказано… Ваас уселся на край стола, продолжив меня слушать, и я подняла на него разочарованный взгляд. — Скажи, кто еще? Кто еще, кроме тех трех девушек, теперь трахается с твоими людьми? — Никто. За тех двух прошмандовок отказались платить выкуп, а их покупателям насрать, девственницы они или нет. А вот Ева эта твоя… — Что? — Да сдохнет она скоро, что. Трахать эту ебанутую никто не горит желанием… И я подумал, бля, а пусть девка проведет дни перед казнью в омуте дыма, алкоголя и галюнов. Знаешь, Mary, эти вещи действительно притупляют душевные муки… — Ваас… — устало прошептала я, отворачиваясь от пирата. Мне и так было тяжело, еще и он пришел над душой постоять. — Прошу, не надо… Ваас промолчал, а потом вдруг недовольно хмыкнул. — Вечно от тебя одни проблемы… Почему не пришла ко мне? А? Эти идиоты не додумались даже забинтовать твою ногу. — Так ты же вроде как… Занят был, не? На такое заявление пират предсказуемо усмехнулся и по-хозяйски упал на матрас напротив меня — я лишь иронично изогнула бровь, смотря на слегка выпившего мужчину, пока тот был навеселе. — Моя маленькая девочка ревнует меня? — усмехнулся он. Даже по его насмешливому тону можно было понять, что пират сам не поверил в бред, который ляпнул. — Разумеется… — с сарказмом ответила я, нервно усмехнувшись в ответ. — Окей, amiga, пойду за бинтом. Молись блять, чтобы я его нашел… — обыденным тоном ответил Ваас и, лениво поднявшись с матраса, вышел из хижины. Вернулся он где-то через пятнадцать минут — к этому времени я уже успела расстроиться, что сегодня придется засыпать с болью в ноге. Ваас уселся возле меня, по-турецки сложив ноги. — Ногу дай, — приказал пират. Я, на секунду оторопев, с опаской уложила стопу на его колено. — Здесь болит?.. Так делаю, больно?.. Пальцами пошевели… Теперь всей стопой… Ваас осматривал мою ногу с таким выражением лица, как будто его кто-то насильно заставил это делать. В один момент мне даже стало как-то неловко, из-за чего на протяжении всего «осмотра» я уперто смотрела куда угодно, но только не на мужчину перед собой. Наконец, «доктор» громко вынес свой вердикт, в свойственной ему культурной форме… — И стоило блять меня так пугать, amiga! Обычный вывих бля, а ты паникуешь… Замотаем ща… Похромаешь недельку… К приезду клиента уже будешь у меня марафоны бегать! Не смертельно, Бэмби, живи! — подбадривающе бросил Ваас, хлопнув меня по голени, и тут же рассмеялся с моей скривившейся от боли недовольной рожи… Главарь пиратов туго бинтовал мою ногу, пока я следила за движениями его рук — это привычное для него действие, как обработка ушибов или ран, выглядело со стороны такими ловкими и одновременно плавными манипуляциями руками, что я невольно залипала на это. Закончив, пират кивнул мне на результат, и я аккуратно убрала стопу с его коленки, рассматривая ее, как что-то невероятное. — Ваас? — Мм? — Ну… Спасибо? Окей, было неловко сказать это. Как-то непривычно что-ли, словно Ваас, в моем понимании, должен был быть последним человеком, которому я это скажу… Однако я искренне была благодарна ему за эту помощь, тут ничего не поделаешь. Монтенегро лишь сдержанно кивнул и направился к выходу… Перед предстоящим дерьмовым сном меня невольно посетила мысль. «Ваас выглядел таким раздраженным, когда помогал мне… Что мешало ему просто послать ко мне какого-нибудь пирата, у которого руки не из жопы растут? Ну… Или на крайняк кинуть мне в голову бинт и сказать все делать самой?..» Походу, у Монтенегро не осталось гребаного выбора, кроме как доверить меня самому себе.