Я слышу плач за горизонтом

День четвертый. Я приоткрыла глаза, когда на веки упал ярко-оранжевый свет от восходящего солнца, чьи лучи пробивались сквозь прозрачные занавески. Даже через окно можно было разглядеть, какой же восход прекрасный: отлично гармонирующие друг с другом цвета моря и сочной зелени джунглей, бледно-оранжевое небо, покрытое редкими облаками, отдающее через штору каким-то матово-телесным цветом. Ветер с окна раздувал тонкую ткань и добирался даже до кровати, задевая мои волосы. Не холодно и не жарко. Я знала, что восход — это мое время, но за последние дни я чувствовала, что стремлюсь к закату, что падаю вниз… Простынь сползла до талии, теперь прикрывая только бедра и ноги. Я потянулась, машинально переворачиваясь на другой бок, и заметила… Его. Ваас мирно спал на другом краю кровати, его дыхание было размеренным и тихим. Я замерла, боясь разбудить мужчину, но любопытство все же взяло надо мной верх, и я аккуратно, чтобы не издавать лишних звуков, устроилась поудобней, уложив голову на согнутый локоть, чтобы рассмотреть мужчину. Он был красив. С этим сложно было поспорить даже мне — той, которая питает к пирату далеко не теплые чувства. Его внешность всегда вызывала чувство угрозы и отторжения, и он этим отлично пользовался. Ирокез, большой шрам на виске, широкие плечи, сильные и даже во сне напряженные мышцы и грубые забинтованные ладони… Но впервые увидев пирата во сне, когда он был таким умиротворенным, когда не кричал и когда на его лице не играл злобный оскал или ехидная усмешка, тогда я впервые обратила внимание на его тонкие губы, ухоженную эспаньолку, длинные ресницы и родинки на шее… «Все, пора заканчивать». Я приподнялась на локте, оглядывая помещение в поисках тигрицы: дикая киса видела десятый сон в царстве Морфея и даже усом не повела на издаваемый мной шорох. Я откинулась обратно на подушку: спать мне уже не хотелось, но на то, чтобы разбудить пирата или начать шляться по его комнате без разрешения, у меня духу не хватило. Поэтому единственным, что мне оставалось — это прикрыть глаза и продолжить вслушиваться в звуки ветра и прибивающих на берег морских волн, чувствуя тепло на веках от проникающего в комнату света. Так я незаметно для себя задремала… Сквозь сон я почувствовала, как сбоку от меня слегка прогибается кровать — спиной почувствовала жар чужого тела, в нос ударил резкий запах мужского одеколона. Открыв заспанные глаза я встретилась непонимающим взглядом с Ваасом, сидящим рядом, но при этом буквально нависающим надо мной и пристально следящим за тем, как я сплю. «Жуть…» — Так и знал, что ты не спишь, принцесса, — после недолгого разглядывания моего заспанного лица, произносит пират. — Чего такая зашуганная? Что, кошмары снились? А то, я смотрю, у тебя с этим проблемы. — А… Да нет вроде… Я попыталась аккуратно отползти от пирата по мягкой простыне, но тот как бы невзначай оперся на руку сбоку от меня, преградив мне путь. — Верни майку, — отчеканил Ваас своим слегка хриплым после сна голосом, легко улыбаясь. До меня не сразу дошли его слова. Я и совсем забыла, что пират вчера дал мне свою майку, и лучше бы не вспоминала об этом никогда — на душе вновь стало паршиво от воспоминаний об Оливере… Но виду я не подала, только впилась тупым взглядом на мужчину перед собой. — Ну не похерачу же я полуголым разбираться с возвратами. Поднятая вверх бровь и нахальный голос свидетельствовали о хорошем настроении главаря пиратов. — А тебе, я уверен, и без нее будет неплохо… Ваас окидывает меня оценивающим взглядом с головы до ног, и только тогда до меня доходит, что чертово одеяло уже сползло к моим ногам, а майка после сна задралась до неприличия высоко. «Черт…» При виде моего херово скрываемого смущения мужчина усмехается и не теряет лишний повод сострить. — Да не парься, принцесса. Вечером я ее тебе отдам, — он вдруг наклонился ко, и его голос опустился до нахального шепота. — И ты снова сможешь вдохнуть мой запах, забывая обо всем на свете… Растянув губы в широкой улыбке, Ваас клацнул зубами возле моего уха, и засмеялся, когда я с недовольным видом оттолкнула его на другую половину кровати. — Иди ты… — беззлобно ответила я. Быстро притянув одеяло к груди, я отсела подальше от Монтенегро, который в этот момент посмеивался над своей же шуткой, лежа на боку и опираясь на локоть. — Вечером? То есть… Все оставшееся время я буду жить здесь? — Бинго, amiga. С утра у тебя голова лучше варит, я учту это. — И я не стесню тебя? — с иронией уточнила я, пробежав взглядом по комнате главаря пиратов. — Ну что ты, Mary, — с сарказмом ответил Ваас. В его глазах загорелись язычки пламени Возможно, так в них отражалось солнце, но выглядело это отнюдь не дружелюбно. — Лучше волнуйся о том, как бы я не стеснил тебя… — Окей… Я не нашла другого выхода, как попросту увести взгляд. Но пират оставался настойчив — уже через считанные секунды я услышала требовательное «кхм-кхм» со стороны Вааса. С мольбой в глазах я обернулась к мужчине, который растянул губы в издевательской усмешке и, сука, выжидающе молчал. — А… В чем мне ходить? — вежливо поинтересовалась я, закусив губу изнутри. — А в чем ты хочешь? — безмятежно спросил пират, пожав плечами. Я не ожидала такого вопроса и глянула на майку Вааса, в которой спала. — В такой же майке. — Мм… Ну окей, amiga, — ненадолго задумавшись, ответил Ваас. Лениво поднявшись с кровати и попутно разминая затекшие мышцы, он направился в сторону выхода и остановился на пороге. — Адэт, кс-кс-кс, — позвал он тигрицу, и та лениво подняла на хозяина свою большую голову, смотря на него внимательным взглядом. — Охраняй нашу гостью, как сокровище, но… Его насмешливый и одновременно угрожающий взгляд встретился с моим, от чего холодок пробежал по коже. — Только дернется с места — цепляйся в глотку. Пират вышел из помещения, даже не потратив времени на то, чтобы запереть дверь на ключ. Казалось, появившаяся автоматом мысль о побеге уже была учуяна дикой кошкой, и та глухо рыкнула на меня и, приняв удобное лежачее положение, впилась в меня желтыми глазами. Она не сводила с меня взор до тех пор, пока не вернулся главарь пиратов. Вернулся он, к слову, быстро. В руках у него была такая же красная майка, которую пират протянул мне, сказав надеть ее. С благодарным кивком я приняла «подарочек», встала с кровати, развернув ткань, лицезрея мужскую темно-красную майку размером чуть меньше, чем была у главаря пиратов. Кинув ее на кровать, я хотела было снять с себя майку пирата, но вдруг вспомнила об его присутствии, бросив пристальный взгляд на мужчину — тот стоял невдалеке, сложив руки в карманы, и безэмоционально разглядывал мое тело. Заметив мой настороженный взгляд, он заметно напрягся. — Чего вылупилась, Mary? Я же сказал, ты не в моем вкусе. Давай быстрей блять, не трать мое время, — огрызнулся он. Я замялась, слегка сжав концы майки, и ломалась между тем, чтобы поднять их и между тем, чтобы попросить пирата отвернуться. Однако дело было далеко не в застенчивости — сейчас было все иначе. Не было глупых комплексов — был только страх. Непонятное чувство, сковывающее мои движения и разум. Я чувствовала себя как будто не в своей тарелке. «Я же говорила: во мне что-то сломалось…» — невольно подумала я, судорожно выдыхая при воспоминаниях об ублюдке Оливере, о прикосновениях его грубых рук, о том, как он пах, о том, что он говорил и как целовал меня, впиваясь зубами в мою и так разбитую кровоточащую губу, и как порвал на мне майку… В какой-то момент мне уже самой захотелось снять эту чертову вещь. На зло Монтенегро, на зло своему страху и отчаянью. Мне хотелось доказать себе, что я осталась прежней, что этим ублюдкам все еще не удалось сломить меня, не удалось поселить в моем сердце сомнения и недоверие, которые останутся со мной до конца моих дней. Несмотря на обилие мыслей, они проносились в моем разуме со скоростью света. Я хотела. Правда хотела побороть свой страх… Но у меня не вышло. — Отвернись… Я смотрела в точку перед собой. Несмотря на мой тихий голос, он был полон раздражения, но адресовано оно было отнюдь не главарю пиратов. Правда, тот принял все на свой счет. — Amiga, мы, видимо, друг друга не поняли… — угрожающе процедил Ваас сквозь зубы и сделал шаг мне навстречу. — Ты, сука, мне сейчас что-то, мать твою, приказала? «Я не могу. Просто… не могу» — вертелось в голове. Я была в отчаянье. Была разочарована в себе и своей же слабости. — Просто… Просто отвернись, Ваас! — раздражение вылилось наружу, и я невольно повысила голос, зная, чем это чревато. Я не могла осмелиться посмотреть на этого человека, и, произнеся вслух его имя, я только сильнее сжала ткань в руках. В комнате повисло молчание, но продлилось оно недолго. — Что, принцесса, не можешь забыть вчерашнюю ночь? — гаденько усмехнулся Ваас, глядя на смятые края майки в моих руках. — Не смей! — прошипела я, резко оборачиваясь к пирату. А ему это понравилось. — Как тот урод прикасался к тебе… — шаг в мою сторону. — Перестать, пожалуйста… — Как он ставил тебе эти метки на шее, — Ваас брезгливо кивнул на засосы на моей шее, но с его лица не пропала издевательская усмешка. — Заткнись! — Как он шептал тебе, как сильно хочет взять тебя прямо здесь и сейчас… Ваас был уже в шаге от меня, а я не могла и сдвинуться с места. Зашлась сбивчивым дыханием, чувствуя себя беззащитной и слабой, потому что его слова, голос, интонация, его медленный приближающийся шаг… Все напоминало о той ночи, заставляло переживать все заново. Казалось, что это вовсе не Ваас передо мной, а мой чертов насильник. «Почему он так жесток?! Чем я на этот раз заслужила такие издевательства?!» В горле встал ком. Мне было самой от себя противно, противно от того, насколько я сейчас жалкая, насколько я трусливая и насколько слабая. От того какая я, рядом с ним, человеком напротив. Ваас способен так легко обвести меня вокруг пальца, с таким азартом играть со мной, дергать за ниточки, как марионетку, развлекающую пирата в его личном цирке. Он питается моим страхом и ловит кайф от моих слез. Оказавшись в шаге от меня, Ваас, все так же ухмыляясь, вдруг притянул меня за талию. Меня обдало не жаром — меня обдало холодом. Его руки были совсем другими. Не знаю, как описать их разницу, но они были другими, вот только это не делало их прикосновения какими-то приятными или хотя бы менее пугающими. Любое прикосновение сейчас воспринималось подсознанием как чертова опасность… — Не трогай! — выкрикнула я. Мой голос подвел меня: он вздрогнул, заставив мужчину улыбнуться еще шире. Я попыталась вырваться из его рук, но хватка пирата была сильной и грубой. Хотелось заплакать, закричать и вжаться в угол, не чувствовать ничьи прикосновения, тем более прикосновения Вааса. Как бы сложно это ни было признать, но разочаровываться в этом человеке мне хотелось меньше всего, нежели в других поехавших на этом гребаном острове. — Отвали, Ваас! Я серьезно, мать твою! — уже чуть ли не хныча, молила я. — Тс-с-с… — улыбнулся пират, не дав мне вырваться. Он прикоснулся своим лбом к моему, заставляя против воли смотреть в эти безумные изумрудные глаза. — Решила пойти против своего спасителя? Против меня, Бэмби? Но ты забыла, кто перед тобой. И я тебе напомню… На ум пришли самые дурные мысли — я дернулась, но, конечно же, меня только сильнее прижали к себе, сжимая пальцы на моем теле до синяков. Выражение лица пирата приняло серьезность, не осталось и тени улыбки. — Я твой чертов Бог, hermana. Твое единственное спасение. Я один из всех этих ублюдков на этом острове, грозящих тебе смертью, долгой и мучительной… Но в то же время я единственный, с кем ты будешь в безопасности, принцесса. Единственный человек, рядом с которым ты еще сможешь сохранить остатки разума, рядом с которым тебя не поглотит безумие. А знаешь почему, Бэмби? Потому что безумие — это я. Я сильнее упираюсь руками ему в грудь, но это не помогает — он все еще держит меня за подбородок, заставляя вслушиваться в каждое сказанное им слово… — Я — Царь и Бог этого ебучего острова, hermana. Даже подумать не смей о том, чтобы указывать мне, что делать, окей? — прошипел он. На миг он замер, бегая глазами по моему лицу. — Может, однажды ты выбесишь меня настолько, что я сам всажу тебе пулю в лоб… Вот только это буду я. Никому другому я не позволю лишить тебя твоей никчемной жизни. Особенно своей сестрице, которая явно успела наплести тебе о том, как ты важна для ее народа, а? Я не знала, о ком он говорит. Никакой сестры Вааса я и знать не знала, даже не видела ее, но время спрашивать об этом пирата было явно неподходящее. — Никто не должен трогать тебя, Mary, а ты ни на кого не должна смотреть с таким страхом, как на меня. Выкупаешь, а? В ответ я упрямо молчала, сдерживая предательски скатывающиеся по щекам слезы. — Потому что я — твое спасение. Спасение от своей ебанутой сестры, от той жизни и силы, которую она тебе предложила, от всех страданий и мук, которые ты могла испытать, если бы не попала ко мне в руки, принцесса. А потому сейчас ты — моя. И бояться ты будешь… Ваас провел большим пальцем по моей щеке, стирая слезы. — Только меня.

***

Трясясь под кочкам извилистой дороги, я отреченно смотрела в окно внедорожника и с тоской вспоминала Доктора Эрнхардта. Он был прав, продолжался сезон дождей. Пока мы ехали в особняк, над головой сгущались черные тучи, наводя над островом тьму, и даже у горизонта не было видно тонкой полоски чистого неба. Гроза должна была начаться с минуты на минуту, но она терпеливо выжидала, пока Ваас припаркует тачку под навесом, и мы окажемся в сухом помещении. Вот тогда с улицы послышался раскат грома, сначала тихий, какой-то утробный, становясь с каждым разом все громче и протяжнее. Полил дождь, перерастая в сильный ливень. Забушевал тропический ветер, а над бушующим морем засверкала молния. Океан медленно наполнялся дождевой водой — уже через час невысокое подножие горы, на которой находился особняк, было скрыто в темно-синей соленой пучине… Доктор любезно предоставил мне какой-то большой старый палантин, накинув его мне на плечи: в доме было довольно холодно, так как единственным источником тепла здесь было палящее солнце, которое уже давно скрылось за черной пеленой туч. Я сидела на диване в гостиной и дожидалась Вааса. Тот, в свою очередь, отправился сюда за новой дурью и сейчас возился в Green House, пока мы с Эрнхардтом тихо переговаривались в доме. Я помнила о том, как пару дней назад об мою кожу любезно потушили ебучую сигарету, поэтому вела разговор тихо и была более осторожна в выборе выражений. На всякий случай… — Кто знает, сколько мне осталось… — прошептала я, нервно теребя выбившиеся из палантина ниточки. Тема разговора зашла о моем покупателе. Больная тема для меня, но игнорировать ее было бы глупо и бесполезно. Эрнхардт поинтересовался датой сделки, а я и сама не знала, когда меня отправят покупателю. — Ваас говорил про неделю… Прошло уже четыре дня, и что-то мне подсказывает, что ад наступит гораздо раньше. Док покачал головой, с жалостью смотря на меня. Он долго молчал, да и что он мог мне сказать? «Да ты не переживай так! Все будет хорошо!» — это он должен был сказать? Если так, то я бы там же сбросилась с чертовой вершины прямо в море. Все-таки, когда люди говорят, что все будет хорошо, они просто завуалированно предлагают тебе смириться с обстоятельствами и ждать приговора, дарованного тебе судьбой. Судьба, Боже… Ни в какую судьбу я не верила. С чего бы вдруг в мире существовала сила, которая предопределила бы всем людям их спутника жизни, их статус в обществе, размер их дохода или дату смерти? Да ничего в этом мире не зависит от судьбы. Это просто удобная отговорка, чтобы аргументировать неудачи в жизни. Все зависит только от человека: трудолюбие и старание приведут его к успеху, терпение и разумность — к большим деньгам, внутренний мир — к человеку, который будет идти с ним по жизни, который будет разделять с ним его интересы и увлечения, его счастье и горе. А из низкого положения всегда можно подняться выше, стать лучше тех, кто родил и воспитал тебя, быть добрее, любить себя и окружающих… И я тоже должна была управлять своей жизнью. Должна была как можно скорее сбежать из этого места, спасать свою задницу… Но как только я представляла на своем месте моих друзей — все возвращалось к исходной точке и приводило к тупику. — Тебе нужно бежать, девочка, — вдруг спохватился Эрнхардт, резко, но как всегда неуклюже поднявшись с дивана, хватаясь за его подлокотник, чтобы не упасть. Я удивленно уставилась на дока, и тот беглым взглядом оглянулся к двери, ведущей на задний двор. — Возможно, это последний день, когда ты можешь это сделать. Так беги, девочка! Беги через главный вход. Я задержу Вааса, пока тот не вернулся… Алек было направился шаркающими шажками к задней двери. — Нет! Стойте! — я подпрыгнула на месте, подбегая к доку и разворачивая его к себе за рукав рубашки. Он непонимающе уставился на меня мутными глазами, и я поспешила объясниться, отводя его обратно. — Что вы делаете?! Если я сейчас исчезну, Ваас с вас шкуру сдерет! Разве вы не знаете его? — Но как же… — Вы не можете себе представить, как я благодарна вам, док, за все, что вы сделали для меня, — я усадила мужчину на диван возле себя и взяла его ладонь в свою. — Если бы не вы… Я вспомнила о том, что бумажные стены особняка отлично пропускают звук и что не стоит так откровенничать, когда в любой момент может зайти главарь пиратов, поэтому тему с подругами, которых док приютил в пещере, я пропустила и просто грустно улыбнулась. — Если бы не вы, я бы чувствовала себя одиноко, подавлено и убито, ведь вы единственный, кто так добр ко мне. Вы так заботитесь обо мне, словно вы мой родной дедушка, док. И я очень ценю вашу заботу, но… Но не настолько, чтобы осознанно рисковать вашей же жизнью ради спасения своей шкуры, — чуть тише добавила я. — Ох, девочка… Да как же это… Эрнхардт несмело протянул ко мне руки, и я тут же ответила на этот жест, крепко обняв его. Эти теплые искренние объятия заставили встать ком в моем горле, я поджала губы, стараясь не дать подступиться слезам. В конце концов, скоро должен был вернуться холодный и бездушный Монтенегро…

***

— Эй, amiga, подъем! Зад свой красивый подвинь, — разбудил меня Ваас, вальяжно плюхаясь на диван возле моих ног. Я подняла свою заспанную рожу с подушки, выглядывая из-под палантина и смеряя пирата недовольным взглядом, но тот внимательно пялил в окно на улицу. — Сраная гроза… Сегодня остаемся здесь, принцесса. Не хочу переть два часа под дождем и приехать мокрым, как шавка. Да и ты такая неженка пиздец. Сляжешь там у меня от пневмонии и помрешь еще… — Где Эрнхардт? — У него в распоряжении весь второй этаж, о нем не переживай. Кстати, он обработал твою губу? — Да. — Как нога? — Док намазал ее какой-то мазью и сменил бинт. — Заебись, — хлопнул в ладоши Ваас, сплетая пальцы в замок, и развернулся ко мне, поджав одну ногу по-турецки. — Итак, чем займемся, amiga? — А… Я замялась, не зная, что и предложить. Такого внезапно появившегося и рвущегося из пирата дружелюбия и азарта я не ожидала. — Ну не сидеть же в одну точку пялить, а? — Я без понятия, — ответила я, возвращаясь в исходное положение — рожей в подушку. — Ебать, какая же ты скучная… — пробубнил пират как обиженный мальчик, но униматься не собирался. Как жаль, что Вааса реально нельзя угомонить, как маленького ребенка. Тогда бы на этом острове статистика погибающих явно бы пошла на спад… — В русскую рулетку? — Сам играй. А я буду делать ставки, как быстро это все закончится, — иронично пробормотала я в подушку. Ваас выждал паузу, что-то обдумывая, и вдруг выдал. — Тогда в карты? — Где их взять? — Обижаешь… — ухмыльнулся Ваас, хлопая по карманам. Я открыла глаза и выглянула из-за палантина, лицезрея колоду карт в забинтованных пальцах пирата. — Играем в мус. — Мус? Что это? — с интересом спросила, садясь напротив мужчины. — Игра с испанскими картами. Все равно что ваш русский дурак, только звучит благороднее. — Ну, спорить не буду, — усмехнулась я. — На желание, — как бы между делом уточнил пират, раздавая карты. — Раз, два, три… — Для начала, научи меня играть в это. — No te preocupes, amiga, — махнул рукой пират. Я не поняла, что он сказал, но прозвучало обнадеживающе. — Насчет желания: в пределах разумного. Ты ведь это еще хотел добавить? — сострила я, смотря исподлобья на то, как Ваас ловко мешает колоду. Он смотрел на меня точно так же и выглядел более чем довольным. — Разумеется, в пределах разумного, принцесса. По-моему, в его голосе проскочила нотка сарказма…

***

Да, в его голосе проскочила нотка сарказма. В первой же игре Ваас, будучи как минимум знакомым с правилами, с легкостью выиграл у меня. Я же пребывала в ахуе от того, как же сложно играть в этот чертов мус, и просто пялила в последние карты, которые выкинул пират, победно смотря на меня. — Еще раз блять… Как в это играть? — напряженно спросила я, массируя виски. — Сначала желание, amiga. А потом все объясню по-новой, — я перевела ироничный взгляд на ухмыляющегося мужчину напротив. — И каково твое желание? Ваас задумался. Ненадолго. — Чтобы ты не ебала мне мозг своими попытками сбежать. Видишь ли, Бэмби, каждый раз в моем лагере из-за тебя поднимается такой кипиш, что порой мне самому стремно возвращаться туда. — Ну что ты, Ваас… — задумчиво пропела я, собрав карты в одну колоду и принимаясь перемешивать их, а затем подняла ехидный взгляд на пирата. — Мы же договорились: в пределах разумного… Ваас, уже восседающий по-турецки, ничего не ответил. Только его бровь дернулась вверх, а на губах появилась усмешка. Впрочем, я тоже не смогла сдержать смешка и принялась раздавать карты. Покончив с этим, я выжидающе уставилась на пирата — он вновь рассказал мне о принципе муса, его правилах и стратегии, и вроде как до меня начало доходить… Второй раунд был выигран мной, и от такого поворота охуел не только Ваас, но и я сама, скидывая карты. — Охринеть как круто! — засмеялась я, прикрывая рот ладонью. Ваас, конечно, был не в восторге, но такая реакция его позабавила. — Окей, принцесса. Чего желает ее Величество? Я задумалась. Хотелось мне многого, реально многого. Например, чтобы Ваас отпустил нас всех домой или хотя бы кого-то одного из нас… Стоило загореться лампочке над моей головой, и я уже было открыла рот, чтобы загадать свое желание пирату, как тот резко отрезал: — Тебя не освобожу, Mary. Твоих дружков тоже. Даже не проси. Их жизни не в моей полной власти, amiga. — Как это? — Да так это блять. Не задавай тупых вопросов, окей? Мое молчание и выжидающий взгляд все же разговорили Вааса, и тот раздраженно вздохнул. — Хойт. Мой босс. На моем острове его нет, этот пес прячет свою задницу на юге, за спинами своих наемников. Вкратце, этот сученыш заправляет черным рынком по всему Тихому океану. Он влиятельная шишка в работорговле, и к тому же выращивает наркоту. Так вот этому дядечке, принцесса, и принадлежат твои друзья. У меня, считай, они просто складируются и ждут покупателей… Либо же смерти, — обыденным тоном парировал главарь пиратов, но при упоминании Хойта он заметно напрягся и поспешил сменить тему. — И давай без лишних вопросов, принцесса, окей? Ближе к делу, что там с желанием? — Может, мы и принадлежим Хойту… Но Ева же никому не принадлежит, так? Я ведь прекрасно помню твои слова, Ваас… Пират еще больше напрягся, слегка нахмурясь, но продолжил молча и внимательно слушать меня. — Мое желание? Прошу, отправь ее домой, Ваас. Пожалуйста. Это все, чего я прошу… — А как же «в пределах разумного», amiga? — передразнил Ваас. — Карточный долг дороже чести? — передразнила я в ответ. Мужчина вдруг залился смехом, оголяя ряд ровных белых зубов. — О-о, это ты зря сказала, мелкая засранка… — пират покачал головой и с азартом принялся собирать карты в колоду. — Теперь игра обещает быть интересней… — Сначала желание, Ваас, — немного грубо прервала я пирата, за что получила его испепеляющий взгляд, и уже пожалела о своей несдержанности. — Сбавь тон, принцесса, окей? У нас уже была лекция на эту тему. Повторить хочешь? Я устало вздохнула, уводя взгляд, давая понять Ваасу, что он тут главный, и спорить я с ним не собираюсь. — Все, чего я хочу сейчас — это спать. В твоем шумном лагере мне это нихера не удавалось… Я демонстративно укуталась обратно в палантин, ложась на бок, но мои длинные ноги уперлись в одно высокомерное создание, занимающее чересчур много места на маленьком диване своей расслабленной похуистической позой. — Мужик, ты, может, подвинешься? Ты тут не один. Взгляд пирата, до этого пристально следящий за каждым моих действием, стал каким-то мутным. Он поставил сбоку от меня руку, сгибая ее в локте, таким образом сократив расстояние между нами как минимум вдвое — я вновь запаниковала, но не от страха к мужчине, а попросту от того, что покраснею, как помидор, от незнания того, как реагировать на действия этого человека. — А не то что? — нарочно растягивая слова тихо спросил он, легко улыбаясь. «Клин клином вышибают, так? Вот и проверим…» — подумала я, хотя внутри меня все клокотало. Я не знала, как отреагирует пират, но все же решилась вместо отступления выбрать нападение… — Да ничего… Я приподнялась на локте, еще больше нарушая зону личного пространства и расстояния между нашими лицами, конечно. Это была далеко не интимная зона, но дискомфорт, по крайней мере мной, ощущался отлично. — Раз уж ты решил держать меня возле себя и никак не оставишь в покое, то уверяю тебя: хочешь, не хочешь… — я понизила голос до ехидного шептания. — Но тебе придется терпеть этот тон, Ваас. В глазах пирата появилась непонятная мне эмоция, но она скрылась так же быстро, как и появилась. Улыбка так и не пропала с его губ, наоборот, стала только шире. Я продолжала делать вид, что нисколько не боюсь грядущей реакции пирата, но внутри меня все волновало. — Значит… Придется терпеть, говоришь? — хитро усмехнулся он, выждав паузу. — Да, — кивнула я и наконец сбавила тон. — Я спать, Ваас. И тебе советую тоже. В довершение своим словам я вернулась в объятия подушки и шерстяного палантина. — Я обойдусь без твоих советов, hermana, — хмыкнул пират. Он принял полулежачую позу, уложив одну руку на подлокотник, так как другого места, чтобы лечь спать, в доме Эрнхардта не было. Я еще была удивлена тому, что Ваас просто не скинул меня нахрен с дивана и не улегся сам. Видимо, в нем остались мизерные задатки джентльмена… Ливень продолжался всю ночь. Я вспоминала, как любила бегать под дождем там, на материке, когда жила нормальной жизнью, и как я любила засыпать под звуки грозы. Мне так не хватало этого… Уснула я быстро, но из-за холода мой сон был некрепким: раза два я проснулась за всю ночь, окидывая сонным взглядом комнату и дрыхнущего без задних ног Вааса, на которого падал свет от вспышек молнии. Возможно, это был отличный шанс сбежать, но инстинкт самосохранения почему-то подсказывал мне, что у пирата довольно обостренный слух и рефлексы для жителя Рук Айленда и что если я хотя бы приподнимусь на старом диване или скрипну половицей, то обмануть проснувшегося Вааса словами, что я просто встала посреди ночи попить водички, у меня не получится. А потому я вновь откидывалась на подушку, невольно вспоминая сегодняшний разговор с пиратом и думая о том, кем является его сестра, каким образом я связана с ней по мнению Монтенегро? «— Я — твое спасение, спасение от своей ебанутой сестры, от той жизни и силы, которую она тебе предложила, от всех страданий и мук, которые ты могла испытать, если бы не попала ко мне в руки, принцесса…»