99 — Elliot Moss
Если бы земля осенью была более податлива, Сара давно закопалась бы по шею, переминая жухлую траву под ногами. Вишня бесконечно долго сидит в машине патрульного, наверняка водя за нос стража порядка и забалтывая своими безобидными историями. Интересно, что он придумал на этот раз? Начинает казаться, что на улице резко похолодало, оттого голые ноги всё чаще трутся друг о друга. Она не планировала разгуливать в таком виде вне помещения, но у созвездий оказались совершенно иные планы. Передёргивая плечами и мотая головой, отгоняя зыбкое чувство, девушка вздрагивает от звука заработавшего не с первого раза мотора. Страх, что ему не удалось отбиться от подозрений, пронизывает до самых пяток, но в этот самый момент клетка открывается. Нагнувшись, чтобы не удариться о крышу, Вишня танцевальным растянутым движением толкает заднюю дверь в объятия запорного устройства и, снисходительно отмахнувшись, приближается к ней. — Я же просил тебя быть внутри. Смотри, совсем замёрзла, — растирая предплечья, беспокоится он. — Давай прибавим хода и скорее доставим тебя в тепло. — Как ты… — обхватывая его локти руками, создавая подобие объятий, Сара пропускает замечание мимо ушей, понимая, что дрожью была обязана точно не погоде. То было неподдельное волнение, которое продолжает сжимать горло, лишая нужных слов. Но вот он. Стоит перед ней и тянет руки дальше — за спину, обдавая жаром своего тела и ароматом парфюма. — Принцесса, я же обещал. Повестка на допрос и свободный пересказ законов нашей великой страны, крайне неточный, к слову. Они ничего со мной не сделают. Я слишком хорошенький, — получив символический тычок в бок, Вишня разворачивает их сцепленные тела в сторону дома Сары и неуклюже, широко шагая через её ноги и будто бы роняя, смеётся на её попытки соорудить подножку. — Скажи, ты любишь что-то больше чем себя? — коротко взвизгивая и цепляясь за скользкую кожу, она тесно прижимается к его груди. — Да, своё казино, — издав фальшивый рык от тяжести, Вишня проворно подхватывает её на руки, оставляя центр тяготения внизу и рассматривая выглядывающие сквозь длинный плащ ноги. — Красиво, но очень непрактично. — Я не так часто выхожу в свет, — важно заявляет Сара, еле сдерживаясь от его состроенной учтивой мины. — Да и идти могу сама. — Можешь, — кивает он, продолжая нести и изредка подбрасывая. — Но мне так хочется. Отсюда открывается потрясный вид. Цокая очередному подкату, Сара быстро запахивает упавшую материю, скрепляя коленями, и только после этого обвивает его за шею, чтобы уменьшить собственный вес. Вишня раздосадованно мычит, но тут же меняет гнев на милость, когда на щеке отпечатывается лёгкий поцелуй. — Подожди, а разве казино не принадлежит Аарону? Ты сказал «своё». — Формально да. Хилл стал моим спонсором, а я всё организовал, — усмехается он, но Сара видит во взгляде что-то ещё. — Я знаю эту кухню изнутри, нахожусь в своей стихии, работаю там по той же причине. Мне нравится чувствовать, что все приезжие — мои гости, что, говоря о казино в Сентфоре, они говорят обо мне, но… Де-юре, я не имею к нему никакого отношения. — Тебя это расстраивает? — И да, и нет. Мы с боссом собрали остальных вокруг себя, когда поняли, что не сможем навести свои порядки вдвоём. Я как раз тогда ушёл из дома и переживал не лучшие времена. Неплохо отвлекался на дела нашего дуэта и рыскал по округе в поисках менее отбитых парней. Роль исполнителя мне по душе, а вот Аарон всегда был головой. Серьёзно, я равняюсь на него. Наверное, поэтому хочу добиться чего-то самостоятельно. Бывает ощущение, что без Драконов я никто, и это дико выбивает. Все вокруг думают, что, если на тебе дрыгается куртка, то всё — убийца, насильник, срок за сроком и так далее. А ведь у многих есть образование. Но кого это волнует? Покачиваясь на его руках, Сара боится даже пошевелиться. Эта откровенность обезоруживает, забирает все отрицательные мысли, оставляя только бесконечное уважение и… восхищение. Не каждый справится с гнётом общественности, упорно продолжая путь к вершине, не каждому хватит сил, а ему хватает. На себя и на других, даже на неё. Не в той степени, чтобы открыто признаваться, конечно, но всё же. — Меня, — тихо шепчет Сара в воротник, — это волнует меня, и я не считаю вас плохими. Никогда не считала. Ну, разве что в самом начале, когда Аарон до смерти перепугал на свалке. Вишня останавливается, заглядывая в глаза и выжидая некоторое время. Затем кивает собственным мыслям, опуская на асфальт и беря за руку. — Мы почти пришли.***
На подъездной дорожке дома О’Нил красуется хорошо знакомый джип, и сердце Сары пропускает глубокий удар. — Ты! — в глазах вспыхивает опасный огонёк, когда Стефани спрыгивает с водительского места, громко хлопая дверью, слегка поморщившись от резкого звука. Ноги сами подрываются с места, на губах играет маниакальная улыбка, когда подруга, согнувшись в напыщенно наступательной позе, широко приближается к ней. По всей видимости, решив, что дело принимает крутой оборот, а потенциальная женская драка не заимеет достойных свидетелей, Вишня тянется к локтю Сары, что ловко увиливает из-под его ладони, и, приготовившись разнимать их, успевает только бросить: — Сара, нет! — Сара, да! — кричит она ему в ответ и с диким визгом запрыгивает на брюнетку, толкая их обеих на несколько шагов назад. — Как ты могла?! Я же… Я… — Детка, — подкидывая подругу, чтобы перехватить поудобнее, Стефани закатывает глаза в шутливом ответе на шутливый удушающий захват. — Ты отнекивалась до последнего, а капелька ревности пролила свет на твоё заевшее: «вовсе он мне не нравится». Ты никудышная актриса, зато подруга — отменная. Её глаза светятся обволакивающей нежностью, самой чистой любовью, и Сара расцеловывает каждый уголок её скривившегося от нападения лица, продолжая виснуть. — Стеф, я, конечно, всё понимаю, но не перестарайся там, ладно? Теперь я начинаю ревновать, — с полусерьёзной претензией подлетает Вишня, коротким движением сгибающихся пальцев требуя девушку себе. — И что это ещё за «он мне не нравится»? — Поделись с ней самооценкой, — опуская тельце набравшей в рот воды Сары, брюнетка довольно смотрит на спрятавшего её в бортах своей куртки парня. — Поделится, не переживай, — входная дверь распахивается, едва не слетая с петель, и грозный мистер Никсон пулей вылетает из дома, не обращая на пытающуюся вразумить его Маргарет никакого внимания. Схватив Сару за рукав, он дёргает школьницу к матери, сминая футболку парня в кулаке. — В камере посидит и обязательно поделится опытом, да, Сара? О чём ты думала?! Ты хоть понимаешь… — И Вам доброго вечера, шериф, — брезгливо скидывая кулак мужчины с себя, Вишня награждает его своей публичной ухмылкой, — вижу, он и вправду добрый. Маргарет, — склонив голову в приветствии. — Закрой пасть, щенок, — рычит Никсон, но это не производит на него никакого эффекта. Дракон выше его на целую голову, держится так уверенно, что надень на него форму, никто не заподозрит подмены, а сложенные на груди руки внушают то опасение, которым так и не обзавёлся блюститель порядка. — Я знаю, что это ты угнал машину мэра сегодня. Твоего дружка уже скрутили, он дал показания. — Это был не я, — лениво тянет Вишня, смотря ему в глаза. — Может, у тебя и алиби припасено? — Железобетонное. — Джонатан, дети были на празднике в доме у Морингов. Я сама проводила девочек туда, — уверенность в голосе миссис О’Нил оттягивает всеобщее внимание на себя, когда её рука опускается на плечо шерифа. Стоя у парапета, ощущая только крепко стискивающую ладонь Стефани, Сара хочет подойти к нему, чтобы… Она и сама не знает, что. Защитить? Поддержать? Просто подышать его воздухом, потому что собственные лёгкие прохудились? — Мы ушли оттуда вместе минут тридцать назад, — собрав сиплый голос по ноткам, выдавливает Сара. Вишня награждает её уничтожающим взглядом, но она не отступит. Просто не сможет. — Я поругалась с Майклом, многие видели, и Вишня забрал меня, чтобы я остыла. — Когда я поняла, что не могу найти их, сразу примчалась сюда, — мастерски подыгрывает Стефани, и девушка даже удивляется тому, как правдоподобно подруга умеет недоговаривать. — Видели бы Вы, мистер Никсон, как она его! — И это может подтвердить кто-то ещё? — хищно ухмыляется Никсон, показывая, что не собирается разжёвывать наказание за лжесвидетельство, потому что своеобразная группа поддержки загнана в самый дальний угол. По всем законам самых отстойных фильмов о неудачниках, у дома на пересечении Прэтт и Вест-Франклин стрит останавливается ещё один автомобиль. Небольшая лужайка вовсе не Белого дома превращается в поле для переговоров, когда Сара хочет выстрелить себе в голову. Майкл Тёрнер в сухой сменной одежде мельком осматривает прибывших делегатов, долго задерживаясь на Вишне, соскакивая на шерифа, который с нескрываемым удовольствием кладёт руку пареньку на плечо и потирает усы второй. Среди тучи вопросов о причине его визита раненой птицей бьётся единственный. Что нужно сделать для того, чтобы он подтвердил их легенду? В этот момент она готова на всё. Абсолютно на всё, потому что с некоторых пор благополучие стоящего в паре метров человека затмило даже редкое солнце. Свобода Вишни — единственное, что имеет значение. — Майкл, ты как раз вовремя. Мы кое-что выясняем, и твой ответ прояснит ситуацию. Стефани буравит обиженного мальчика, а после сочувственно поджимает губы. Они в полной заднице. Дракон слез со своего наверняка продуманного алиби из-за них. Это они выкопали ему яму. Хотели как лучше, а вышло как в одной известной цитате. Готовно вскинутые брови, вздёрнутый подбородок, уязвлённое эго. Он не станет им помогать. — Скажи нам, твой знакомый был с вами у Морингов? — каждое слово точно гвоздь, рьяно вколоченный в крышку гроба. — Нет. Сара закрывает глаза, потому что сердце камнем падает под землю, туда, где его ни с лучиной, ни с прожектором не сыщешь. Молитвой звучат слова: «Аарон поможет». А если не сможет? Необходимость взять его за руку, почувствовать оберегающее тепло, показать, что он не один, берёт верх над благоразумием, и девушка встаёт рядом, преодолевая ощутимое сопротивление его молчаливого приказа не выдавать себя. Джонатан мечет молнии, когда Вишня заводит её за спину, не позволяя сказать хоть что-то против себя. — То есть ты не видел, как он уводил Сару после вашей ссоры? — Не видел, — безразлично пожимает плечами Майкл, упиваясь презрительным взглядом некогда приятеля, из последних сил сдерживающегося, чтобы не плюнуть тому под ноги. — Я встретил Вишню перед началом, но незадолго до того, как Сара толкнула меня в бассейн. Мы немного повздорили по личным причинам, и я хотел извиниться. Когда всё случилось, оба будто испарились, и я решил начать поиски отсюда. Он аккуратно выходит из-под крыла шерифа, минуя остолбеневших девушек и протягивая дракону руку: — Надеюсь, замяли. Вишня неохотно скрепляет ладони, осознавая, что стал обязанным, но, подмигнув, бьёт его по спине дружеским жестом. Никсон багровеет. — Вот видишь, — просияла Маргарет, решив положить конец щекотливому положению, — дети отдыхали, мы, кстати, тоже. У меня пирог готов, — громким шёпотом. Их компания стоит полукругом, ожидая, что кто-нибудь вот-вот «отомрёт», и детская игра в фигуры закончится ничьей. Так и происходит, когда Майкл загораживает Сару от шерифа, а Стефани заливисто, но вымученно смеётся, нарочито громко обсуждая детали их общего конфуза с бассейном. Подталкиваемый в спину старшей О’Нил мужчина скрывается за дверью, бросая что-то едкое напоследок. Хлопок пощёчиной проходится по присутствующим и кладёт конец акту международного мира. — Что ты хочешь за этот спектакль? — Вишня настроен очень серьёзно, когда вплотную подходит к младшему дракону, ощупывая карманы на наличие сигарет. — С чего ты взял, что я не могу помочь просто так? — Не смеши, Майкл. Ты в Драконах новенький, да и у нас сразу не заладилось. Назови цену, и разойдёмся. Можешь не скромничать, — выпустив дым в сторону, он тянется к бумажнику в заднем кармане чёрных джинсов. — Ты сам предложил, — делая логическую паузу, вскидывает руку Тёрнер и захлопывает кошелёк обратно. — Не торопись, дай насладиться моментом. Никогда бы не подумал, что сам, мать его, Вишня будет торчать мне что-то покруче денег, — сарказм в его голосе заставляет её жадно хватать каждое слово. — Я бы, конечно, мог взять с тебя покровительство, помощь с повышением авторитета в банде, но есть кое-что ещё… Я озвучу это позже. — Зачем ты здесь, Майкл? — стиснув зубы, напрягается Сара. Она поняла скрытый подтекст, и сжимающий до побеления кулаки брюнет тоже. — Честно? Приехал помириться с тобой. Да, мы наломали много дров, особенно я, но мне бы не хотелось терять нашу связь. Ты дорога мне, — смотря в глаза, он делает шаг навстречу и берёт ладонь в свою. — По-настоящему дорога. — Тёрнер… — строго предупреждает Вишня. — Тебе всегда было без разницы, с кем развлекаться, — обращаясь к старшему дракону, но не смотря на него, продолжает Майкл. — Это не увлечение, не желание потешить собственную самооценку, я искренне хочу проводить время с тобой. Только с тобой. Не знаю, зачем вёл себя как мудак, а после купания, — он тихо смеётся, Сара, к собственному удивлению, тоже, — я остыл, понял, что натворил и помчался. Не отталкивай меня. Можно, я просто буду рядом? В любом качестве. Его пламенные речи не трогают в резко протрезвевшей Стефани ни единой струны, и только девушка готовится осадить этого артиста погорелого театра, как видит чувственные объятия, слышит ровное: «не веди себя как придурок, тогда подружимся». Брюнетка активно теребит ухо одним пальцем, проверяя, не послышалось ли ей. Недоумённый взгляд дракона пристраивается на тонкой ладошке, что с такой деликатностью целует Тёрнер. Пообещав быть хорошим мальчиком, он кивает двум оставшимся, а затем садится в отцовский пикап и уезжает. — Сара, вот скажи мне, ты когда успела приложиться? — хватая её за плечи, Стефани бьёт Сару по щекам, заставляя часто моргать. — Ты ему поверила?! Мы для кого полтора месяца речи Петрарки толкали?! — Эй, эй, — отмахиваясь от наказания, Сара перехватывает ледяные руки подруги, чтобы охладить её красноватое от алкоголя лицо. — После всего, что было? Перемирие усыпит его бдительность, к тому же я догадываюсь, что он попросит. Меня. Звучит пафосно, но Майкл видит во мне приложение к образу, аксессуар. Хочет играть на публику? Он это получит. Сейчас важно другое. — Меня ты в собственный план посвящать не собираешься, угадал? Голос Вишни звучит за спиной, и она тяжело сглатывает, боясь встретиться с ним глазами. — Это вместо «спасибо»? — Так и надрал бы тебе задницу, — опаляющий ухо шёпот толкает мурашки с плеч перекатываться по позвоночнику, скапливаясь в животе, и Сара прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы дышать ровно. — Не дрожи так, а лучше — сбегай переоденься. Мы немного прогуляемся. Не успевает она возразить, как подруга подталкивает её ко входу, подгоняя руками и стуча по невидимым часам на запястье. Прогрузив обстановку, девушка приходит к самому логичному выводу. Сыновьям Брута необходимо поговорить наедине. Данные пять минут на переодевание начинают бежать как сумасшедшие, когда Сара влетает на второй этаж, распахивая створки гардероба, чтобы найти пристанище для лихорадочно бегающих глаз. Ничего такого. Он просто попросил её переодеться во что-то потеплее, но каждый следующий вариант кажется совершенно неподходящим. Первыми на кровать летят простые тёмно-синие джинсы и белая майка на лямках. Максимум, что ей грозит — прогулка в лесу, а для этого и кофта на молнии сгодится. Кивнув своему походному наряду, она ногой захлопывает одну дверцу, принимаясь за шнуровку корсета, как вдруг взгляд падает на закрытую коробку на самой нижней полке. Такие вещи принято хранить под рукой, вот только случая ей до сих не представилось. Вспоминая о подаренных от подруг ещё в Балтиморе комплектах кружевного нижнего белья, Сара мотает головой. Туда так и просится записка: «на случай ЧС». Это явно не он, думает девушка, освобождаясь от красивой обёртки и принимаясь за штаны. Вогнав пуговицу в отверстие и застегнув ширинку, помедлив пару секунд, чертыхнувшись себе под нос, она всё же смахивает картонную крышку пастельного цвета.***
Миновав лестницу, одиноко прожигающего дыру в газете Джонатана и тревожное чувство, оставленное словами Майкла, Сара останавливается на ступеньках, упираясь в отодравшую себя от перил Стефани. — Подбросите меня до дома? Чтоб ещё хоть раз села за этого монстра, — оборачиваясь на криво припаркованный джип, бампер которого едва не достаёт до пожарного гидранта. Кто-то успел проникнуться атмосферой вечеринки до неизбежного будущего похмелья. — Но на чём? Мама не брала машину с сентября, и я бы не стала так рисковать. Наш шевроле на ладан дышит, — недоумевает Сара, находя переговаривающихся Вишню и маму. Миссис О’Нил стучит указательным пальцем по его груди, точно втолковывая что-то, а брюнет сосредоточенно внимает каждое слово, иногда дрожа губами от подступающего смеха. Оба не сдерживаются, когда Маргарет что-то шепчет ему на ухо и, подмигнув, возвращается к дочери, стискивая в объятиях. — Будь умницей. Ночью, как ты уже поняла, не жду, но если что — звони. — Звонить откуда? — принимая родительский поцелуй на щеке, Сара чувствует себя объектом крупного заговора, в котором ей отведена роль бесправного наблюдателя. — А мне откуда знать, куда вы намылились? Спросишь у них. Не дав сказать и слова, упрекнув подглядывающего сквозь занавеску в гостиной мистера Никсона, Маргарет скрывается внутри, щёлкнув запором напоследок. — Вы ничего не хотите мне рассказать? — складывая руки на груди, включая плохого полицейского, она сканирует лучшую подругу и Вишню, но они коротко переглядываются, синхронно пожимая плечами и отвечая лаконичное: «нет».***
The Image of Boy Wonder — Faces on TV
— Это определённо самый странный день за всю мою жизнь, — махнув Стефани в окно, Сара всматривается в дорогу, прокручивая последние десять минут. Как только джип остановился у огромного особняка востребованного психоаналитика, они молча попрощались и вдвоём поехали дальше. Пообещав, что пока отец занимается безнадёжным случаем в Аризоне, её мама точно не заявится в гараж, а, соответственно, и не обнаружит пропажи, взяв с дракона самое честное слово вернуть машину в целости и невредимости, брюнетка криво-косо откланялась и пожелала им хорошего времяпрепровождения. И вот теперь Вишня везёт её в неизвестном направлении, принципиально не отвечая на вопросы, только загадочно улыбаясь. — Не могу сказать того же, но в горячую десятку он точно попадёт. По многим причинам, — парень многозначительно вскидывает брови, но продолжает смотреть только вперёд. — Ещё немного, и я решу, что это похищение, — хмыкает Сара, удобно устраиваясь на сидении. — Странная тонировка. Зачем так прятаться? — Боишься? — А следует? — Ну, это как посмотреть. Удирать от фараонов со мной ты не боялась, врать шерифу в лицо, зная, что за такое бывает, — тоже. Осталось самое сложное, — прикусывая губу, он смеётся собственным мыслям и, прокашлявшись, уверенно договаривает: — ни о чём не спрашивать двадцать минут. — Просто соблазн покататься на машине мэра был слишком велик, — пользуясь случаем и разглядывая греческий профиль, она подмечает, насколько Вишня всё-таки красив. Неестественно, по-колдовски привлекателен, и такое объяснение вспыхнувшей симпатии кажется ей крайне удачным. Будто и нет её вины в случившемся. — Самое интересное, это не её тачка, — чувствуя, что Сара задаётся логичным вопросом, он проводит по коже на руле и топит поворотник, сворачивая на федеральную трассу. — Я пригнал её из Филадельфии, а кто покусился на кадиллак миссис Нельсон, понятия не имею. Никсон знает о наших с Микки проделках, вот и решил сыграть в Холмса. Никаких показаний он не давал и, я уверен, уже прожигает свои деньги по пути в Лас-Вегас. Когда вы с подружкой решили помочь мне с легендой, я слегка напрягся. Опасная ситуация выходила, не делай так больше, у меня всегда есть план на три шага вперёд. — Прости, — тихо шепчет Сара, провожая указатель расстояния до близлежащих населённых пунктов. — Я просто хотела помочь. — Эй, Принцесса, — впервые поворачиваясь к ней и проводя по щеке, пуская собственное тепло под тонкую кожу, зовёт он. — Я знаю, и меня реально зацепил твой поступок. Когда ты делаешь что-то сам, ни на кого не приходится рассчитывать, да и я не тот человек, что будет ждать понимания, тем более поддержки со стороны. Ты растопила моё чёрствое сердце. Смекаешь, о чём я? — Смекаю, что ты везёшь нас в Балтимор! — вскрикивает в догадке Сара, вызывая ещё один мучительный стон. — Мне нужно взять у тебя пару уроков по смене темы. Такого профессионализма я ещё не встречал. — Почему именно туда? И ты вообще как? Выглядишь уставшим, — не отстаёт Сара, не в силах скрыть радости. Представляя себя кошкой, она трётся о согнутую руку на подлокотнике. — Вишня, я уже догадалась, интрига скисла. — С тобой нереально что-то провернуть, — лаская прикусившую губу девушку нежным взглядом, он обнимает её за плечи свободной рукой, чтобы коротко прижаться к макушке щекой. — Я в норме, не переживай, просто вспомнил, как на мосту ты говорила, что скучаешь по родному городу. А тут суббота, центр, веселье до утра. Твоя вечеринка не задалась, и вариантов не осталось. Буду старить тебя для себя. — Я сняла платье, если ты не заметил. — Жаль, был занят и не смог помочь. Его фраза, обязанная пробудить в ней самые трепетные чувства, сворачивает крылья и падает к ногам Тёрнера, удерживающего весы Фемиды в своих руках. Это раздражает, как никогда прежде. Они живут в двадцатом, чёрт подери, веке. Времена торговли душами канули в прошлое, а тяга паренька к историческому опыту вспыхнула новизной. Майкл пожалеет о своей будущей просьбе. Очень сильно пожалеет. Сигнал светофора переключается на красный, и джип останавливается у стоп-линии. На улице проезжего городка, куда меньше самого Сентфора, нет ни души. Соблюдение правил кажется чем-то вульгарно нелепым, но Сара с таинственной улыбкой разглядывает украшенные часами и сеткой выпуклых вен мужские руки. Вишня пребывает в задумчивости. — Нам нельзя часто появляться вместе, — неожиданно и с сожалением разносится по салону. Взгляд остывает на пару градусов, а Сара возвращается в исходное положение, складывая неуёмные пальцы рук в замок на коленях. Если он решил добить её только окрепший внутренний стержень, то осталось немного. Они шли к этому самой извилистой дорогой, и теперь он даёт заднюю? — Принцесса, по документам ты ещё не совсем выросла, — усмехаясь тому, что так легко смутил эту девчонку, Вишня крадёт одну руку себе, её ладошкой толкая рычаг в новое положение. — Хотя я бы с ними знатно поспорил, но ты ведь понимаешь, что эти глупые взрослые могут себе напридумывать? — Вот ведь моралисты, — не без облегчения кривится Сара, — словно секс — это что-то смертельное. Зелёный свет окрашивает их лица, но автомобиль продолжает стоять на месте. Глаза парня расширяются, и в них плещется такой восторг, что губы сами растягиваются в задорной улыбке. — И это слышал только я, — неверяще тянет он, перегибаясь через обшитый карбоном подлокотник. — Это настоящая подстава, Принцесса, мне ведь никто не поверит. Ай, ладно, — отпуская ободок, чтобы придвинуться ещё ближе, Вишня поддевает её нос своим. — Скажи ещё что-нибудь на стариканском. Пустая дорога равнодушно погружается в новый цвет, пока Сара делает свою самую серьёзную мину, отодвигаясь для вида. — В конце недели платить по ипотеке, — строго произносит она, проигрывая его закатанным глазам и приглушённо посмеиваясь. — Много, — недовольно цокает он, смотря всё тем же мягким взглядом. — Отмотай лет пятнадцать назад, и будет отлично. Могу направить, если хочешь. — Там снова зелёный, — тыкая пальцем в трёхглазого регулировщика, девушка упивается тем, как удачно подбираются стрелки. Он должен хорошо попросить. Так, чтобы ей захотелось это сказать. — Я запомнил, — сверкнув глазами, Вишня отпускает сцепление и нажимает на педаль газа.***
— Ощущение, что я не была здесь целую жизнь, — подставляя лицо ветру на портовой набережной, Сара не перестаёт оглядываться на шагающего за ней парня с бутылкой вишнёвой колы в руке. На влажных от сопротивления глазах пляшут многочисленные огоньки высоток, сигнальные вспышки мерно покачивающихся яхт и бесконечные дорожки фонарей. Чувство тёплой ностальгии, родного дома сжимает изнутри, заставляя жадно всматриваться в некогда приевшиеся панорамы. В поле зрения мелькает витрина музыкального киоска мистера Смита, и Сара замечает хитрый прищур над обхватывающими горлышко губами. — Если ты думаешь, как вломиться в магазин незамеченными, спешу тебя обломать. Лимит правонарушений исчерпан. — Рассказать тебе одну поучительную историю? — говоря на его манер, она заскакивает на высокий парапет, добавляя в росте. — Лучше расскажи о своей жизни в Балтиморе, — подавая руку, чтобы эта гимнастка не навернулась, Вишня не сдерживает озорной улыбки, но старательно скрывает её в упавших на лоб прядках. — В какой школе училась? Чем увлекалась? — О-о-о, это очень интересная тема, — тянет девушка, подразумевая комичное «нет», и не без его помощи перешагивает очередной разрыв. — Родилась здесь, до пятнадцати жила в школе Святого Джеймса в Хейгерстауне. Не скажу, что время в пансионате как-то ярко запомнилось, но там появились первые друзья. Потом вернулась обратно и перебралась в обычную… — Частная школа? — его брови ползут вверх. — Ага, у папы тогда с работой всё было в порядке, и мы достаточно небедно жили. Позже выяснилось, что это — иллюзия, а из единственного честно заработанного есть только долги. Пришлось бросить свою жизнь и переехать в Сентфор, чтобы сократить расходы, а там — сам знаешь. Побег отца, развод, посвящение в местное общество. — Вот почему ты попалась на удочку Тёрнера, — усмехается Вишня, обнимая за колени. Импровизированная полоса препятствий закончилась, как началась, и девушке пришлось остановиться. — Дети богатых родителей страдали ерундой покруче, я прав? — Если меряться размерами бассейнов — круче, то да. Я как типичный середняк не лезла в их распри. Хвастаться было нечем, да и особенной никогда себя не чувствовала. Не знаю, почему, но ко мне никогда не цеплялись, даже, я бы сказала, наоборот — проявляли внимание. В хорошем контексте. Повезло, так повезло. — Так уж и не знаешь, — словно невзначай он поглаживает скрытые джинсами ноги, получая лёгкий щелбан. — Драчунья. — Может, подскажешь? Тебе, как представителю противоположного пола, виднее, но я не рассчитываю на беспристрастный ответ. И в кого я только… — прикусив язык, Сара приседает, чтобы позволить ему снять себя, но Вишня не отпускает её, загоревшись азартом. — Что ты в меня, Принцесса? — Ничего. Хотела сказать, что с кого-кого, а с тебя точно не стоит брать пример. Я не права, мистер автоугонщик? — Абсолютно права, мисс подружка автоугонщика, — задевая дыханием прядки на виске, он размыкает плотное кольцо из рук. — Но у меня хорошие новости, ты можешь потратить два желания на моё перевоспитание. У меня много талантов. Вдруг раскопаешь новые. Продевая пальцы, Сара берёт минуту на размышления. Как за одну фразу он мог внести в её душевный покой такой раздрай? Что-то тёплое внутри скребётся о до смешного банальное «подружка», неуёмное — о неожиданное наличие двух желаний, саркастичное — о неоспоримый талант одалживать всё на свете, в том числе и одно маленькое сердце. Глупо улыбнувшись, скрывая секундную слабость в спутанных от потока ветра волосах, она твёрдо и по-взрослому спрашивает: — Когда ты успел задолжать и мне? Словно ожидая именно этого вопроса, Вишня тянется второй рукой во внутренний карман куртки, выуживая оттуда сложенный лист. Поиграв за клочок, скрутив сильные руки за спиной так, что пришлось плотно прижаться грудными клетками, Сара выдёргивает его из тонких пальцев, отбегая на расстояние, если он захочет помешать ей спокойно прочесть. На горизонте уже брезжит молочная дымка, предвещающая скорый рассвет, а желтоватый свет от фонаря окрашивает белый лист. Глаза непонимающе расширяются, задавая вопрос. Собственноручно составленный договор трепещет от порывов с воды, пока картотека памяти воспроизводит тот день. Испанский — набросок в тетради — приступ деловой щепетильности — облава и спешно сунутая в рюкзак Стефани улика. — Я нарушил оба пункта, — забирая договор и возвращая на место, Вишня кладёт ладонь сверху, точно на сердце. — Как он попал к тебе? — заправляя летающие волосы за уши, зная, что растреплются почти сразу, Сара не может удержаться и тянется холодными руками к его шее, чтобы погреться. Вишня даже не морщится, послушно накрывая их. — Стеф пожертвовала, когда я подвозил её в школу, такая дерзкая, ни в какую не хотела отдавать… Компания Майкла — туалет — вид в окне и войнушка за что-то важное. — … пришлось пообещать ей кое-что, но это наша с ней тайна. Ладони покидают насиженное место, прячась в карманах кофты на животе, знаменуя чисто девичий приступ обиды. Уголки его мечтательно прикушенных губ долго держатся на месте, но когда пауза затягивается, возвращаются в исходное положение, и весь вид его говорит о том, что он жалеет об уколе. — Видел бы ты себя сейчас, — смеётся Сара, прикрывая рот и увиливая от захвата, жутко довольная тем, как быстро получается схватывать его же фишки. — Расслабься, я не ревнивая. — Серьёзно? — сгребая непослушное тельце за капюшон себе под бок, спрашивает он. — Нет, конечно, — острый локоток прилетает ему в точно в рёбра, и Вишня наигранно охает от боли. — Хотя это не моё дело. — Давай, — мучительно растягивая каждый слог, он упирает Сару спиной в ограждение, нависая и перехватывая запястья, — продолжай. Хлопая длинными ресницами, девушка наматывает локон на палец, показушно дуя губы и вытаскивая одну ладошку, чтобы загибать пальцы: — Ты взрослый, — Вишня кивает, — эффектный, — кивает активнее. — Вертишься в эпицентре женской роскоши, негласно владеешь казино, иногда даже смешно шутишь… — И я нравлюсь тебе. — Этого я не говорила, — отклоняя голову, чтобы вернуть дистанцию, она хочет оценить его потрясающее негодование, но ничего не выходит, потому что сила притяжения явно работает против них, сталкивая носами. — Скажи, что не нравлюсь, — оставляя миллиметры между губами, опаляет дыханием Вишня. — И я отстану от тебя. — Нет, — улыбаясь, тянет Сара. — Не скажешь или не нравлюсь? — продолжая пустой диалог, в котором они оба уже проиграли, он ползёт руками по талии, требовательно сжимая, но большего не позволяет. — Обернись! — Даже не пытайся, стрелочница, — меняясь местами, Вишня видит пустую набережную и заглядывает в цветущее неудавшейся шалостью лицо. — Нравлюсь, — утверждает он, проводя кончиком носа по скуле, но девчонка качает головой. — А так? — легко прикасаясь губами к месту под ухом. — Не поняла, — хмурится Сара, вдыхая от аккуратного удара по бедру, чем и пользуется дракон, уводя за руку. — Я дам тебе шанс разобраться. Ты же попросила меня тогда в гараже.***
My Love — Kovacs
— Вишня… — Это промежуточная остановка. Вылезай. — Ты пугаешь меня, — честно признаётся Сара, но открывает дверь, спрыгивая на щебёнку. Табличка: «Добро пожаловать в Балтимор. Население 621 849 чел.» осталась позади, а верхушки нескольких высоток показываются над деревьями, так парадоксально уместно вписываясь в подсвеченный внутригородским освещением небосвод. Шаткое сомнение раздражает внутренние рецепторы, но стоит его ладони обхватить её, они засыпают прежним беспробудным сном. — Ты сказала, что видишь во мне не только преступника с сомнительными нравственными устоями, — обращается больше к себе Вишня. — И, чёрт меня дёрнул, пожалею ведь, но я хочу, чтобы ты первая увидела это и сказала, что думаешь. За этот короткий месяц она необъяснимым образом смогла привязаться к нему, каждый раз убеждая, что ей не мерещится чужая тяга, что это не больное наваждение и не игра разума. С некоторых пор доверять ему стало чем-то настолько естественным и необходимым, что Сара просто подчиняется моменту. Небольшая тропа поворачивает за лесной массив, и перед ними открывается опушка с уютно пристроившимся домиком. По завешенным плотной тканью окнам изнутри бегают лучи, оживляя движущийся узор. Несколько потрёпанных временем машин разбавляют атмосферу глухого запустения, а вывалившиеся на крыльцо байкеры горланят что-то на нечленораздельном немецком. — Просто смотри, — шепчет Вишня, пропуская Сару внутрь. В нос сразу же ударяет противный запах дешёвого, она на уровне интуиции это понимает, алкоголя, а сигаретный дым тяжёлым облаком оседает в лёгких. Он ведёт её за собой между круглыми столиками, подпинывая неприлично вытянутые в проходе ноги. Охарактеризовать помещение одним ёмким и хоть немного объективным словом не выходит. Это похоже на небольшой бар с прямоугольной сценой, главное украшение которого восседает на высоком стуле по центру, щёлкая пальцами в ритм и растягивая ноты очень красивой песни. Длинное изумрудное платье не вяжется с публикой, выглядит инородно, слишком роскошно для этих заляпанных отпечатками рук и стаканами поверхностей, маленьких ламп на них и зевающего бармена, что, заметив их, резко выпрямляет спину и меняется в лице. — … опять этот дракон тут. — … эй, Билли, может, перетрёшь с ним? — доносятся обрывки перешёптываний, но Вишня целенаправленно продолжает путь к краю свободного пространства, устраиваясь спиной у барной стойки и внимая выступление. Ощущая себя партизаном в тылу врага, отрывая взгляд от местами треснувшей краски на стенах, неприкрытому скоплению стульев в углу и общей враждебной атмосферы, обволакивающей их подобно туману, Сара находит исполнительницу. Латиноамериканка лет тридцати с острыми чертами лица, спадающими до талии тёмными волосами и чувственными губами полностью переключается на Вишню, театрально протягивая к нему свободную от микрофона руку, играясь кистью с длинными музыкальными пальцами, зачаровывая. И если её спутник со знанием дела отодвигает предложенный тумблер, удерживая контакт, то ей хочется сжаться от того, с каким плотоядным любопытством все разглядывают их, покидая звезду. Сара никогда не бывала в подобных местах, старательно обходила неблагополучные районы, представляя всю вакханалию подворотен порта, рядом с которым они и остановились, но сейчас эпицентр тёмной стороны жизни разверзся перед ногами. — Хочешь потанцевать? — слышится меж ушей, и она чуть качает головой в отрицательном жесте. — Сейчас она закончит. И правда, допевая куплет, девушка поднимает руки вверх и одним голосом без усиления разливает последнюю строчку по помещению, вибрируя тональностью и срывая аплодисменты. Сара тоже хлопает, не желая выбиваться ещё больше, но дракон вновь берёт её за руку, выводя к сцене. — Я ждала тебя на прошлой неделе, — спускаясь и обворожительно улыбаясь, она складывает губы, чтобы прикоснуться к его щекам символическим поцелуем. — А это что за цветочек? — Тебе не нужно знать, Барб. Что нового? — После того, как ты выкупил нас, приблуд стало меньше. Старик Джо иногда захаживает, но ведёт себя как образцовый матрос, — смеётся бархатным смехом Барбара, и к этой трели хочется прислушиваться. — Хэнк объявлялся? — вытаскивая купюру из переднего кармана, которую она тут же прячет в декольте, спрашивает Вишня. — Однажды. Дней десять назад. Уговаривал мелкого сливать информацию о посетителях. На этом глухо. — Я тебя понял, — вручая вторую купюру, отрезает он. — Отлично спела. — Как всегда. Поэтому я всё ещё здесь, — изучающе склонив голову, певица протягивает Саре ладонь. — Я — Барбара. Выступаю здесь каждую субботу. Эй, — обращаясь уже к Вишне, — точно не познакомишь? Я заинтригована. — Точно, — осмотревшись, бросает Вишня, разрывая их рукопожатие и делая шаг в сторону выхода. — Будь на связи. Брюнетка чиркает спичкой, поджигая сигарету, и шевелит пальцами в прощальном жесте, моментально вступая в диалог с поклонником. Как только сомнительное заведение вместе с нехорошим предчувствием остаются позади, мрак искусственной темноты сменяется на мягкий утренний свет, полосами пробирающийся сквозь пушистые лапы хвойных, а скопившийся на уровне груди то ли от смога, то ли от напряжения ком рассасывается, Сара тормозит его на подходе к машине, разворачивая к себе. — У меня очень много вопросов, — на подобное заявление парень только вопросительно вскидывает брови. — Что Барбара имела в виду, когда говорила о выкупе? Почему на нас так смотрели? И вообще… Это… где мы были? — Как тебе место? — бестактно с ноткой непричастности Вишня врывается в поток слов, не давая отдышаться от эмоций. — С географической точки зрения? — он кивает. — Боже, — выдыхая пару раз, Сара собирается с мыслями. — Удачное, наверное. Аккурат на въезде. Но смотрится гадко. Честно. — Согласен, — фыркает Вишня, ведя её уже по центру пустой дороги. Дракон ещё раз осматривается, и, убедившись в отсутствии свидетелей, рывком тянет её к себе, подкидывая в руках и утыкаясь в ключицу, перебивая тихий неожиданный визг. — Подумала, что это бордель, да? Не говори, знаю, так и выглядит, но я почти завершил сделку по приобретению этой дыры, — он поднимает голову, чтобы смотреть в лицо. — Я хочу обустроить тут своё казино. Не выходя из Драконов и в нашу честь, разумеется, но самостоятельно. Без посторонней помощи. Никто пока не знает, но чуйка говорит, что это золотая жила, и она принесёт нам большее влияние. — Вот зачем тебе деньги, — догадывается Сара, гладя его по волосам, удерживаясь на поверхности его сияющих глаз. — Это прекрасная идея. Зная твой талант… Я, — признание мнётся на губах, но она собирается и с придыханием произносит: — я восхищаюсь тобой. Покачивания прекращаются, а Вишня замирает, нечаянно подставляя их лица показавшемуся огненному диску. Он долго молчит, вслушиваясь в гомон утренних птиц и шелест веток друг о друга, наполняя момент умиротворяющим спокойствием, не торопится говорить, ведя внутреннюю борьбу, и, очевидно проиграв, припадает к тонкой шее лбом. — Ты только что не оставила этим выпивохам ни единого шанса. — Не зазнайся теперь, — ударяя по носу, Сара просится на землю, и как только ноги касаются асфальта, тяжесть, оказывается, почти суток без сна наваливается на веки тяжёлым покрывалом. Как держится он, девушке даже представить трудно. — Поехали домой? — Далековато будет, — цокает Вишня и, помолчав немного, предлагает: — Тут рядом есть вполне приличный мотель с работающим телефоном. Оставишь маме сообщение на голосовой почте, скажешь, что я верну тебя вечером в лучшем виде. После — поспим пару часов и двинемся. Что думаешь? — Как будем заселяться? — хитро сощурившись, Сара выпутывается из его объятий, вальяжно вышагивая крест-накрест и мотая головой. — У меня нет документов с собой. — Готов выслушать идеи. Удиви меня, Кэсси Чедвик. — Ну, могу закатить небольшой скандал на входе и притвориться твоей младшей сестрой. Что-что, а уж это я умею, — кричит вполоборота Сара, выбивая дверцу ограждения на лугах его фантазии и одновременно так невинно намекая на далёкий инцидент в кафе у Гарсии. — Инцест — дело семейное, да? Вишня преображается в своей самой притягательной ухмылке, и только когда Сара многозначительно вскидывает брови, заливаясь ярчайшим румянцем, он чуть теряется, поэтапно осознавая, что действительно сказал это вслух. Рано, чёрт возьми, слишком рано. Смятение забирается под кожу, усаживаясь в клетке застывших рёбер, но прокатившийся по дороге звонкий смех расстёгивает стальной обруч, впуская вдох. — Этот мир не рухнет, пока жива твоя самооценка, — опираясь на водительскую дверь, закусывает губу она. — Долго стоять собираешься? Я спать хочу.