In Cold Blood (feat. Kontra K) - alt-J
— Продолжим играть в молчанку? Острые разноцветные крыши переливаются под осенним солнцем, сводя все утренние разговоры местных к единственной стоящей теме — погодной аномалии. Каждый, высунувший нос на улицу, первым делом спешит поделиться наблюдением с соседом. Каждый, но не Стефани, обиженно надувшая губы на заднем сидении джипа своего отца. Вишня упорно игнорирует очередную меткую попытку брюнетки выведать подробности ночи субботы и дня воскресения, пока Сара лихорадочно залистывает первую половину конспекта по испанскому, сидя рядом с ним. Записи обрываются ровно там, где началась её новая жизнь. — Ты сможешь прокормить меня, если я останусь необразованной? — захлопывая блокнот и потирая глаза, морщится Сара. — С тем, сколько ты ешь, смогу. Дамы, хотите кофе? Избавившись от гордости и объявив антракт в спектакле вселенской обиды, Стефани протискивается между сидениями, располагаясь на подлокотнике, и рентгеновским взглядом сканирует покрасневшую подругу и очень довольного эффектом парня. — Предпочитаю какао, — деликатно отвечает Сара, начиная копаться в рюкзачке. — Я думал, кое-что другое. — Бесите! — всплёскивает руками Стефани, поднимаясь под их тихий смех. Кончик вздёрнутого носа вспыхивает нездоровым интересом, и с совершенно скучающим видом она начинает ковырять шов тканевой обивки водительского сидения, подбираясь к наблюдающему за ней через зеркало Вишне. Скривив ему рожицу, брюнетка кладет подбородок рядом с подголовником и, выждав нужный момент, резко оттягивает ворот футболки вместе с курткой, рассматривая идеально чистую, не тронутую ногтями спину. — Да твою мать, Стеф, прекрати! — отбиваясь от изнывающей от любопытства девушки, он отправляет прыснувшей Саре возмущённый взгляд. — Она меня лапает, разберись со своей подружкой, я не потяну вас обеих. — Эй, — хлопнув ему по колену, Сара трясёт кистью, понимая, что перестаралась с силой. — Ты знаешь, что случится, если будешь плохо себя вести. — Что случится? — пристроившись к плечу подруги, мурлыкает Стефани. — Она наябедничает моему боссу. — Так и будет, — гладя брюнетку по голове, щурит глаза Сара. — Аарон такой строгий и сильный, опасный, — растягивая слова, чтобы привлечь внимание. — И имя такое красивое, звучное, — брюнетка давится воздухом, Вишня мысленно втыкает лопату в землю, а Сара вовремя прикусывает язык, глядя, как он сильнее сжимает ободок и так послушно ведётся на её уловки. — Он не откажет хорошей знакомой в просьбе. — Тебе вообще хрен откажешь, — вскинув брови, Вишня запускает внутренний отсчёт. — Да что ты говоришь! — вспыхивает Сара, нападая с новой порцией самых красноречивых выражений, еле сдерживаясь от его заливистого и заразительного смеха. Он знал, что говорить, знал, как отомстить за толстую и такую, чёрт его дери, рабочую провокацию. — Потрудитесь объяснить, — встревает Стефани, обнимая разбушевавшуюся девушку за плечи через ненавистный подголовник. — С какого я одалживаю вам тачку и остаюсь за бортом? — откидывая волосы Сары, она видит чистую шею и, сдавшись, с вымученным стоном падает на своё место по центру, складывая руки на груди. Передние пассажиры неловко замолкают, всматриваясь в лобовое стекло, но запрещающий сигнал светофора заставляет джип остановиться. Получив одобрительный кивок, Вишня переводит рычаг в нейтральное положение: — Один вопрос с односложным ответом, — строгим тоном предостерегает он. — Хорошо подумай. — Да что тут думать? — едва не подскакивая, улыбается Стефани, явно смакуя момент и разглядывая окончательно засмущавшуюся Сару. — Вы спали? — Да. — Нет! — Сара пилит тронувшегося Вишню упрекающим взглядом, пока брюнетка грязно ругается на их синхронный ответ. — Твой вариант мне больше нравится, — обращаясь к парню, она отпихивает руки подруги обратно. — Ну? — Ты слышала мою версию. Она сама расскажет тебе всё, что посчитает нужным, а там решишь, что принимать за правду. Я дал обет молчания. — Да ты гонишь, — разочарованно выдыхает девушка, переводя воображаемый микрофон на Сару. — Ни за что не поверю, что вы языками попусту трепались. — Про языки речи не было, — пошло ухмыляется дракон, но тут же прокашливается, застёгивая рот на замок и выбрасывая ключик. — Приехали. Благодарим за использование сервиса «Дракон-экспресс», не забывайте свои вещи и ещё что-то там. Поставлю машину на заднем дворе, как и договаривались. Вишня оборачивается к школьницам, и все трое смотрят друг на друга, пока автомобиль стоит посреди парковки, надёжно скрывая прибывших за плотными стёклами с тонировкой. Каждый на подсознательном уровне знает: мы обязаны быть там, куда меньше всего хочется идти. Словно борьба с собой обязательно будет вознаграждена чем-то ценным и важным. Ученики помладше с любопытством разглядывают железного монстра, и, замечая это, Сара коротко кивает, покидая бункер без лишних сантиментов. — И что это было? — переходя на воспитательный тон, Стефани буравит резко поникшего дракона. — Расплата за длинный язык, — хмурится он, продолжая сидеть на месте, а затем ударяет по рулю и толкает водительскую дверь. Залитый солнцем двор походит на улей. В ушах стоит неразборчивый гомон, чёткие обрывки которого Сара старается игнорировать. Её бенефис на вечеринке поиграет на заставке школьной оперы какое-то время, история с полицией, наверняка просочившаяся из тайных каналов зорких соседей, ублажит всеобщий интерес, а окрепшие слухи о близкой связи с Драконами, с драконом, украсят прогнивший торт скисшей вишенкой. Как символично, чуть не усмехается Сара, тормозя точно вкопанная: — Принцесса, — громко прилетает в спину, и она порывисто оборачивается, не в силах поверить. — Ты кое-что забыла. Вишня хлопает дверью и одним пальцем подзывает к себе, указывая на щеку. Уровень помех радио сплетен молниеносно падает. Растянутые в игривой ухмылке тонкие губы добавляют дьявольски прекрасному лицу дерзкой уверенности. Она не спятила, Сара отчётливо помнит их ёмкий разговор, в ходе которого они пришли к заключению, что не станут демонстрировать своё настоящее общение. Вишня не хочет подвергать её новым пересудам со стороны сверстников, потому что теперь ему есть дело до чужой репутации. Сара не хочет давать остальным драконам реального повода для насмешек, ведь их главного обольстителя угораздило связаться с такой, как она. Не подходящей под его формат по всем критериям. Они много чего решили, когда сели за стол переговоров. На стол переговоров. Заключили, что не станут бросаться громкими словами, не будут вести себя как принцесса Лея и Хан Соло, будут просто плыть по течению. Но, кажется, горная река только что прорвала его плотину, и сама стихия пошла против них. — Последовательность на высшем уровне, — останавливаясь на расстоянии вытянутой руки, усмехается Сара. — Что ты опять придумал? — добавляет уже куда строже, удерживая его образ над кромкой воды. — Видишь ли, Принцесса, — притягивая за локоть к себе и убирая прядь за ухо, — сейчас мы будем целоваться. Это очень ответственный момент, понимаю. Ты только не нервничай сильно, ладно? — А если я не хочу? — играясь жетонами, чтобы отвлечь, Сара не теряет надежды повернуть всё в шутку. — Вдруг у тебя, ну, изо рта плохо пахнет? — Бесстыжая, — с нескрываемой угрозой шепчет он. — Ведёшь себя, прям как я, — и окунает обоих с головой. Сара буквально чувствует на себе чужие взгляды, борясь с желанием сжаться, отругать его за беспечность, а после — затолкать в джип и вернуться обратно — туда, где не будет притворства и публичных костюмов, его списка достижений и её клейма новой игрушки. Им всем не понять, потому что въевшиеся стереотипы способны порушить даже горы на горизонте, раскрошив вековой камень. Его губы горячие и жёсткие, прикосновения такие игривые, заводящие, что хлипкий контроль, которому она поклялась себе научиться, тает под нещадно палящим солнцем. Сумасшедший. Обнимая за шею, Сара непроизвольно ставит одну ногу на порог джипа, подтягиваясь ближе, и чувствует, как Вишня смеётся её жесту, сжимая талию в напоминание. — А я предлагал. — Кто-то вообще не хотел светить отношения с малолеткой, — пытается убрать руки Сара, но он не даёт. — Я прикидываюсь твоим парнем уже полтора месяца, это раз. На мою малолетку засматривается даже босс, это два. Так что, Принцесса, будь добра, просто молчи и наслаждайся похоронами своего девственного авторитета. — Ты ведёшь себя, как ребёнок, — в перерывах для вдоха договаривает Сара. — Первые сорок лет детства… — звонко чмокая, Вишня дует в ухо и прикусывает мочку. Его голос заметно меняется. — Чувствуешь дежавю? — Словно в октябрь окунулись, — кивает девушка, втягивая его жар. Короткий миг искренности мелькает падающей звездой, переворачивая нутро вверх дном. Непозволительная роскошь. Не при всех. — Да-да, спасибо, что заметили, — обходя джип сзади, наигранно негодует Стефани. — Хорошего дня, милая! О, и тебе. Не забудь про ланч на перемене. Как я могу? Белки — это очень важно, особенно в осенний сезон, — продолжает петь она, но, обернувшись, не может сдержать радости и тихо улыбается. Прислонившись спиной к массивной чёрной двери, широко расставив ноги и запустив ладонь в задний карман женских обтягивающих джинсов, Вишня щурит ей глаза, сжимая пальцы и не переставая сладко целовать подтянувшуюся от щипка Сару. Все попытки девушки закончить прощание проваливаются одна за другой. — Да ты же съешь её! — бросает Моринг, проходя в компании своей свиты, фыркая от вытянутых в её сторону средних пальцев. — Привет, аквамен! Вот теперь Сара отрывается от него, упрекающе поглядывая в наглые глаза дракона. Поправляющий солнечные очки Майкл Тёрнер отражается в глухо затонированном окне. Ну конечно, обозначение территории. А она-то подумала. — Отличная погода, — как ни в чём не бывало начинает Майкл, вполне дружелюбно протягивая руку. — Да, жаль тратить весь день на занятия, — мило улыбается Сара, соотнося риски и жертвы. — Именно поэтому мы с тобой, — Майкл тыкает в Вишню, отводя большой палец на машину, — сейчас прокатимся до свалки и поболтаем. Ты должен мне, — строго напоминает он, — цена — разговор. — Не представляю, о чём ты хочешь говорить, если решил так бездарно профукать отличную возможность получить что-то стоящее. Уверен? Я не стану делать одолжений. — Хорошего дня, девочки, — прощание адресовано явно замершим в ступоре девушкам, поскольку удерживающий контакт с брюнетом Майкл отступает в сторону, пропуская к крыльцу. Получив контрольный поцелуй в щёку, Сара оказывается подхваченной Стефани, под трель второго звонка уводящей в школу. Они молчат, когда бегут по наводнённому коршунами коридору, преодолевают лестницу на второй этаж, но, упершись в табличку с номером кабинета, подруга решает резко сменить тему: — Я готова. — А я нет, — выплывая из пучины сомнений, поддерживает непринуждённый разговор Сара. — Дурацкий испанский, я никогда не заговорю. — Я подарю тебе словарь. Англо-матерный, потому что ещё немного, и я начну сквернословить. Ты меня знаешь! Суровый взгляд врезается в наивное представление о том, что личный психолог оставит попытки прояснить подробности странных выходных. События закрутились бешеной каруселью, а ночное время на анализ было потрачено на нормальный сон. — Уверена, миссис Харпер не оценит такого пересказа, — смеётся Сара, ведя подругу за локоть внутрь. — Давай во время большой перемены на крыше? — Значит, всё-таки есть, что рассказывать, — прикусив губу, сияет Стефани, пока девушки проплывают по рядам мимо навострившего уши Дерека. — Есть. Пошли, — шепчет Сара, скидывая рюкзак на жёсткую поверхность стола.***
Солнечный зайчик соскакивает со стены на шершавую страницу учебника, и Сара без зазрения совести загибает лист внутрь, добавляя второй и третий, складывая веер. Доска пестрит ненавистными правилами, что сливаются в один замысловатый узор, Стефани упорно оттачивает навык управления временем на часах, а девушка меняет позу, пуская кровь к занывшим конечностям. Не справляясь с простейшей задачей — сконцентрироваться на высоком голосе миссис Харпер, она борется с заполняющими каждую клеточку картинками, ожидаемо проигрывая. Бумага приятно хрустит под пальцами, цепляясь ворсинками за кожу, тактильно напоминая о чём-то очень приятном. Сидя за последней партой, Сара отворачивается к окну, думая о ком-то. Не догадываясь, что этот кто-то в данную минуту тоже отчаянно думает о ней.Over - Honors
Ключ с деревянным бочонком проворачивается в замке, и Вишня открывает дверь номера 505 на втором этаже, пропуская её вперёд. Белые прозрачные занавески колышутся от сквозняка с балкона, а две разделённые деревянным изголовьем и тумбочкой кровати приглашают в свои объятия. Сара складывает руки на животе и опирается плечом на стену, осматривая их временные покои: помимо самой необходимой мебели твин предлагает высокий квадратный стол, два кресла с оранжевой обивкой и даже телевизор на ножках в углу. Девушка тихонько хмыкает, когда Вишня пристраивает руку рядом с её головой, пряча вторую в переднем кармане джинсов, и тоже присоединяется к оценке последнего свободного пристанища. Словно им далеко за тридцать, и это их первое собственное жильё. Глаза пересекаются в одной точке, и под пристальным контролем Сара делает пробный шаг навстречу цели. Пол под ковролином слегка поскрипывает, переходя на целую октаву вверх, когда они кидаются, хватая друг друга за одежду, попеременно вырываясь вперёд, перекрикивая синхронное: «я у окна». Задорный вскрик проносится по комнате, отгоняя преследовавшую по пятам усталость. Схватив брыкающуюся Сару на руки, с победным зовом Вишня роняет их на заветное место с видом, отбиваясь от фальшивых выпадов и, грозно рыкнув, сажает на себя, всем своим видом демонстрируя триумф. — Так нечестно! — цепляя его запястья, она поднимает их вверх, провоцируя соответствующую положению ухмылку и созревшую на языке шутку. — Ты сильнее. — То есть это ты сейчас обездвиженная лежишь подо мной, а не наоборот? Приподнявшись на животе с задравшейся футболкой, Сара избегает показавшийся кусочек его тренированного тела, понимая, что намертво застряла на глазах. Голубые огни несут парализующий эффект и находят её — на пару тонов темнее, игнорируя, хоть и вынужденно, но подставленную к лицу грудь. Он не проиграет ей в этой игре, потому что контролирует себя вплоть до подрагивающих от искушения ресниц. — Ты всегда можешь освободиться, — ослабляя захват, она скользит пальцами по всей длине вытянутых рук и садится. — Есть кое-что посерьёзнее твоей стальной хватки, — гладя обхватывающие его бёдра, чуть смеётся Вишня. — И из этой перипетии мне точно не выбраться. Сара скептично фыркает, тут же охая от ловкого приёма, поменявшего их местами. Теперь она «обездвиженная лежит под ним» и играючи выгибает спину, создавая видимость сопротивления. Только видимость, потому что ноги уже смыкаются за широкой спиной. Что-то странное маячит на границе её рассеянного сознания. Чувство, прежде не знакомое, такое привлекательное и оттого запретное. Оно ходит по самой кромке, не подпуская к себе, отбрасывая на необходимое расстояние, чтобы удержать интригу. Безымянное, но ощутимо родное. Девушка убирает сложенные руки с груди, чтобы коснуться щеки, спрашивая разрешения, и, получив поцелуй в ладонь, прячется у изгиба его шеи — рядышком с шелковистыми кудрями и обволакивающим лёгкие ароматом парфюма. Жар объятий забирается под кожу, и новый обитатель её души замирает на месте, любопытно высовывая нос, а затем делает шажки навстречу — к точкам их соприкосновения. Этот огонь влечёт, вздымается высоко вверх, но не опаляет, не кусается, только ласкает острыми языками, выдавая тщательно сокрытую покорность. — Я не сказала спасибо. — За что? — шепчет он, зарываясь носом в светлые волосы. «За тебя», — подсказывает внутренний голос, но Сара лишь смягчается в полуулыбке, не желая падать в этот омут в головой. — За поездку. Это как свежий глоток воздуха. Сегодня я окончательно поняла, что с Сентфором у нас не по любви. — Хотел бы я сказать, что знаю хоть кого-нибудь, кто не мечтает уехать из нашей дыры. Прогнивший город. Твоё место точно не там, Принцесса. Закончишь школу, поступишь в колледж, и всё пойдёт как по маслу. Начнётся новая интересная жизнь без бремени провинциальной идеологии и всяких плохих компаний. У тебя большое будущее, сразу видно. — Меня преследует ощущение, что оно совсем не зависит от меня. Что я иду по стандартному сценарию, — оглаживая плечи, признаётся Сара. Мысли взметаются высоко вверх, и рябь недалёкого будущего на секунду успокаивается, показывая традиционные эпизоды. — По сравнению с тобой я чувствую себя ведомой. — Послушной, ты хотела сказать, — явно дразнит дракон, прижимая тонкие ладошки к своим бёдрам. — Полезное качество. Люблю, когда я главный. Грубый деним натягивается под пальцами. Вишня оставляет место для её самостоятельности и подбирается выше, удерживаясь на локтях, полностью накрывая собой. Он горячо дует в ухо, наслаждаясь её попытками сбежать от щекотки, и тоже смеётся, когда Сара, прихватив ремень, за шлёвки спускает его обратно. — Я буду бороться, — путано бормочет девушка, пытаясь собрать себя по кусочкам, чтобы продолжить оборону односпальной крепости. Из-за невольного ёрзания она чувствует натянутую ширинку, но предусмотрительно молчит, намекая, что не станет просить. — Я тоже, — выдыхая в самые губы и оставляя короткий поцелуй на уголке, Вишня отталкивается, вставая на колени, затем на ноги. Кожанка отправляется на пьедестал почётного второго места. — А по поводу размещения: так и быть, сегодня уступаю. Сара ждёт, что он, наигравшись, вернётся обратно и вновь придавит своим тяжёлым телом. Поцелует, пообещает, что всё будет хорошо, и поведёт за собой. Но Вишня только смотрит на севшую в позе лотоса девушку, предлагая избавиться хотя бы от кофты, потому что спать в «полной боевой амуниции» неудобно, и она должна поверить его армейскому опыту. Расценив плотно завуалированный флирт как весьма странную прелюдию, она послушно встаёт напротив второго кресла, вытаскивая ноги из ботинок и медленно расстёгивая молнию олимпийки. Дракон расхаживает за её спиной, звеня пряжкой ремня, попутно щёлкая выключателем в ванной и наливая воду из-под крана в стакан, потягиваясь и постанывая от занывших мышц, а после — падает на свою кровать. Волна неловкости накрывает с головой. Оставаясь в майке и джинсах, она почти принимает решение оставить эту часть ему, но в последний момент одёргивает себя. Желание показать свою другую сторону: смелую и решительную, уверенную завладевает над вросшими моральными принципами, толкая вырвать эти цветы и бросить под ноги вместе с тёмно-синей тканью. Проблесковый маячок вопит о чрезвычайном положении, изящное красное кружево туго стягивает грудь и ягодицы, а Сара медлит, перекладывая вещи с подлокотника на сидение и благодаря себя за пророческую паранойю. Почему так тяжело обернуться? И ведь даже для вида откинуть волосы не получится. Любой естественный жест приравнивается к поражению. Вовсе не потому, что коленки трясутся. Шорох одеяла приводит в чувства, и корпус смотрит на Вишню. Оголённые пятки свешены с края, голова почти под подушкой. Он шумно дышит, укутавшись точно в кокон, и, кажется, спит. Вместо должного облегчения чувствуется только негодование, досада, что борьба со стеснением не стоила того. Что она зря накручивала себя, стоя неподалёку от ресепшена, прогоняя в голове всевозможные варианты развития событий, сводящиеся к одному единственному финалу. Сара была готова. Может, потому что чувствовала неизбежность воспетого одноклассницами события, может, потому что краем сознания хотела ощутить это на себе. Сделать это с человеком, ненормальная симпатия к которому затмевает сомнение и вышколенную придирчивость. Лишь бы он смотрел на неё так, как тогда, стоя вполоборота и звеня ключами от машины, играясь бровями и с улыбкой отмахиваясь от её ехидного сестринского взгляда. Поток холодного воздуха касается лица, когда Сара забирается во вторую кровать, накидывая одеяло и охлаждая себя ледяной волной. Мурашки завладевают каждым кусочком нежной кожи, ноги подгибаются под себя, а плечи втягиваются. Сейчас согреется. Первые минуты самые тяжёлые. Долгий вздох, скрип пружин, два приглушённых стука пяток о пол, и обжигающее тело за спиной. — Тебе нужно научиться говорить, — сонно бормочет Вишня, прижимая Сару к груди, путая ноги и устраивая тяжёлую ладонь на голом животе. — Не могу спать под клацанье зубов. — Думала, ты уже спишь, — скользя стопами по его бесконечно длинным ногам, она блаженно прикрывает глаза и находит ушедшую под подушку вторую руку, чуть сплетая пальцы. — Просто не хотел смущать своими гляделками. — Может, я хотела этого… — Спи! — Я пытаюсь, — протестует Сара, разворачиваясь к нему лицом. Вишня достаёт руку из-под подушки, вытягивая, и девушка укладывает голову на ней, дыша в широкую грудь. — Мне трудно заснуть в чужом месте. — Не могу похвастаться тем же. Мне очень понравилось спать у тебя. В то утро еле глаза процарапал, чуть чашку не разбил на кухне. Улыбаясь в выпирающий кадык, она решает умолчать о своей осведомлённости и легко трётся носом о шею. Поделившись откровением, Вишня осторожно подтягивает её поближе, ведь там — за узкой гибкой спиной притаилась настоящая бездна в виде края односпальной кровати. Но он точно знает, что они в безопасности, пока руки крепко держат, а разделяет только пара миллиметров кожи, пока весь сумбур, так неожиданно обрушившийся на его забитую далеко не избитыми проблемами реальность, засыпает в самых нужных объятиях. Удивительно, параллельно с ним думает Сара, питаясь его теплом, как это всё могло случиться. Они не должны были заходить дальше приветствий и редких шуток, потому что это явно не предназначение. Правильная в своих сухих убеждениях Сара не должна вот так лежать рядом с сорвиголовой, преступником и ценителем обнаженной женской красоты. Но она лежит, вполне себе обнажённая лежит и дышит их общей грудью. Оторванная от мира и обретшая что-то куда более значимое. — Вишня? — М? — тихий голос с предсонной хрипотцой путается на макушке. — У них правда не было номера с нормальной кроватью? — выглядывая из своего маленького убежища, шепчет Сара. Лоб обжигают горячие смешки, но он по-прежнему не разлепляет глаза, только удобнее перехватывая талию, случайно задевая край нижнего белья. — Правда. Туристический город, утро воскресенья… Дальше додумай сама, я в тебя верю. Звук треснувшего мела возвращает в душный кабинет испанского. Миссис Харпер вытирает ладони друг о друга, точно выискивающий жертву хищник склоняясь над журналом. От этого соколиного взгляда даже скрепки хотят спрятаться поглубже в менажнице, и когда остриё карандаша утыкается в Стива, Сара вместе с доброй половиной класса выдыхают, разбредаясь по своим мысленным делам. Кулачок возвращается на насиженное место, и девушка вновь тонет. Громкий хлопок заставляет подпрыгнуть у раковины, а одноразовая зубная щётка едва не вылетает изо рта. — Чёрт, — гремит ругательство из небольшого коридорчика сквозь оставленную щель, и девушка роняет сердце, прикидывая, что произошло на этот раз. После всех приключений она ни за что на свете не поверит, что день может начаться по-человечески. Отражение в зеркале больше не приводит в ужас, и с небольшой подачи собственной придирчивости ей вспоминается резкий подъём в постели от громкой ругани с улицы. Главным разочарованием стали даже не чёрные круги под глазами. Скребущейся кошкой отозвался полумрак задёрнутых штор и отсутствие проникающего солнца. Гул дыхания не справлялся с звенящей тишиной, а пружины не ворчали от веса двух тел. Только от одного. Вишни не было в номере, но его куртка с драконом покоилась на заправленной кровати. Сара была уверена, что он сделал это для предотвращения неминуемой паники. И не прогадал ведь. Кинув щётку в стакан и вернув фен на место, она осторожно выглядывает в проход, видя, как парень ногой двигает стол, неся в руках две керамические чашки и бумажный пакет, шипя и морща лоб от температуры напитков. — Не успел, — досадно цокает он, не оборачиваясь. — Хотел устроить обед в постель… — Обед? Который час? — Половина четвертого. — Сколько?! — глаза ползут на лоб, а Сара пробегает по комнате мимо примостившегося в кресле Вишни, гипнотизируя будильник, что не желает поддаваться и упрямо шевелит секундной стрелкой. — Я уже позвонил Маргарет. Она в курсе и велела тебе не казнить себя заранее. Мировая женщина. Вишня прячет губы в пальцах, с интересом наблюдая за тем, как его спутница, приняв невозмутимый вид, садится напротив, не притрагиваясь к ароматной выпечке. Живот даже не урчит, а единственный аппетит, утолить который ей бы всё-таки хотелось, оказался за бортом его очнувшегося духовного целомудрия и традиционного католического воспитания. Она помнит его тяжёлое дыхание. Хорошо помнит, как на бедре чувствовалась каменная сила воли, когда девушка шевелилась, чтобы прогреться. Сара не помнит, как материализовать картинки в реальность. И это самое обидное. — Я знаю, о чём ты думаешь, — усмехаясь, Вишня хлопает по колену, приглашая. — Готова поспорить, не знаешь, — не без труда оставаясь на месте, хмыкает она. — Будешь кофе? От инородности прозвучавшего словно в голове предложения в пору переспросить, но Сара только усмехается, качая головой: — Не хочу пить. — А чего хочешь? Теперь Сара краснеет. Чувствует, как предательский румянец ползёт по щекам, окрашивая их в ярко-розовый неопытный. Отвернувшись, она рассматривает узор на ковролине, поздно спохватываясь, что разведённое ей же молчание громче самых точных и прямых слов говорит обо всём. — Сара, — мягко зовёт он, перегибаясь через стол и приподнимая лицо за подбородок. — Я не сделаю такого, чего ты не попросишь. Даже не всё, что попросишь. Лучше так. — Это ты меня сейчас деликатно отшиваешь? — посмеивается девушка, опускаясь на его поддерживающие пальцы, чувствуя напряжение на них. — Всего лишь пытаюсь дать нам время, — с непривычной серьёзностью говорит Вишня, оглаживая контур губ большим пальцем. — Хочу, чтобы всё было правильно. Осознанно. Звучит старомодно, согласен, мне это тоже в новинку, но я не позволю себе стать твоим плохим воспоминанием. Вместо ответа она легонько хватает его за палец, чтобы ткнуться в подставленную ладонь сначала носом, а потом щекой. Очертания его лица вмиг становятся автономными и никак не складываются в цельную картинку. Глаза горят, нос щекочет, а на губы она принципиально не смотрит, потому что знает, что пропадёт. Уже пропала. Вишня мягко улыбается, медленно проводя тыльной стороной ладони по щеке, будто вручную опуская веки. В ней говорит волнение. Сара чувствует себя уязвимой перед ним в том самом желанном смысле, ведь ей нечего предложить ему кроме себя. — Ты должен мне желание. — Ты меня не слушала, да? — Ты слишком высокого о себе мнения, — наигранно фыркает Сара, теряя образ под его закатанными глазами, немым: «что есть, то есть». — Я хочу поцелуй, — Вишня вопросительно смотрит, и тогда она договаривает. Твёрдо. Бескомпромиссно. — Настоящий поцелуй. Он понимает, что девушка имеет в виду, как и понимает, чем это может обернуться, куда она клонит, насколько искусно пользуется его же методами. Но он должник. И от оплаты не увильнуть. Остаётся рассчитывать только на силу самоконтроля, испытывать который прежде особо не приходилось. Зачарованно разглядывая поджатые в ожидании губы, чуть дрожащие руки, сложенные полочкой на столе, Вишня знает, что не даст им зайти дальше. Знает и кивает её просьбе, отодвигая кресло, чтобы опереться на поверхность одной рукой, а вторую запустить в волосы на затылке, подтянув Сару к себе, напористо сминая её губы своими, громко дыша через открытый рот и проникая языком. Она отстаёт совсем немного, наслаждаясь началом её желания, и тоже поднимается, упираясь в края столешницы, занося колено, чтобы не очень этично перебраться ближе к нему. Смеясь в «настоящий поцелуй», Вишня помогает ей сесть на своей половине, убирая чашки и придерживая за талию, но не подпуская опасно близко. Их бросило в жар. Первый звоночек, напоминающий о необходимости будить заснувшую бдительность. Его бдительность, потому что Сара уже жмётся к груди, сцепляя ноги в замок за его спиной и перебирая кудри. Её ласковые движения совершенно не вяжутся с яростно отвечающими припухшими губами, потому что она и думать не может ни о чём кроме заключивших в кольце рук, всё сильнее подрагивающих от инерции их покачивающихся тел. Они с остервенением льнут друг к другу, целуя так, как до́лжно, как чувствуется и хочется. И на этом желании пока стоит ограничиться. Только ещё немного. Изучающим скольжением тонкие ладошки оглаживают линию крепких мышц на животе, твердеющих от её прикосновений. Девушка вздрагивает, легко простанывая ему в рот, когда Вишня на секунду теряется, сжимая её бёдра и оттягивая зубами губу. В джинсах болезненно тесно, потому что он стоит меж её ног, позабыв о собственной определённой дистанции, потому что обнимающая его девушка напрочь сносит голову, когда прикусывает губы от смущения, потому что её доверие стоит всех денег мира, и он рукой забирается под майку, касаясь нежной, будто плавящейся кожи. Сара царапает ткань футболки на спине, выдёргивая из-под пояса и собирая в складки, пока в его голове подсвечивается жирно выведенный вопрос. Почему он отказывает и себе, и ей в том, чего оба, собственно, хотят? Пытается доказать, что желает обладать не только оболочкой? Бред. Себе доказывать ничего не нужно, да и смелой девчонке, по всей видимости, тоже. Не хочет подвергать себя риску бунта подростковых гормонов и обустраивать камеру колонии в пригороде? Двойной бред, потому что его никогда не устрашали подобные перспективы, да и Сара… Перевернувшая привычный уклад девушка не такая. Вот так пошло и банально, опрометчиво до ужаса. Но как поступать иначе, если от одной идеи показать ей частичку своего мира дух захватывает? Вишня не привык загонять себя в рамки, ставить условия и ограничивать потенциал. Никогда не умел, но есть внутри барьер, сдерживающий, предлагающий подумать. Им обоим. А потому, преодолев как минимум силу тяготения, дракон отрывается, оказывается, уже от шеи с расцветающим красным пятнышком и подводит к окончанию первого с умом потраченного желания. — Я старался, — целуя ключицу, он ойкает от недовольного хлопка по оголённой спине. Ей мало. Ему, собственно, тоже, но таковы правила. — Вишня… — скорее ругает чем зовёт Сара, не выпуская из своего преимущественного положения. — У тебя не получится соблазнить меня. Я и так схватил слишком много адреналина. — Что, ни единого шанса? — томно плещется между ними, когда пухлые губы осторожно касаются подбородка ответными медленными поцелуями. — Я догадывался, что за этой одёжкой ангелочка прячется моя мечта, — посмеивается Вишня, самыми кончиками пальцев ведя по тонкому предплечью, составляя тактильную карту открытых участков тела. — Не сегодня, Принцесса. — С тобой столькие знакомы, — горько срывается, о чём Сара моментально жалеет, прячась в сомкнувшихся веках. — Но не я. Он долго молчит, не переставая ласково гладить её талию. Метко, колко, но всё же — незаслуженно. Его пальцы пробегаются по дрогнувшему животу, останавливаясь на пуговице её джинсов, и Сара сильнее жмурит глаза, когда прерывистое дыхание, опалив шею, крадётся к уху, волнуя спутавшиеся волосы: — Никто не знает меня так, как ты. И это пугает. Не хочу упустить то, что происходит между нами. Я постарше буду. И точно знаю, сейчас не время. Горячие губы мягко касаются кожи за ракушкой, степенно и аккуратно ступая ниже, увиливая по линии челюсти на подбородок, оттуда — к приоткрытым в удивлении губам. Сознание плывёт под его внимательным и таким серьёзным взглядом, а бледные голубые глаза кажутся почти прозрачными. Кончики носов соприкасаются, и Сара часто моргает от щекотки упавших на лицо кудрей. — Что между нами? — вопрос, истоптавший разум, виснет в воздухе, и она почти успевает пожалеть о собственной несдержанности. Сара не представляет, что хочет услышать. Точнее представляет, но прекрасно понимает, что человек, настоящее имя которого ей элементарно неизвестно, не станет сотрясать пустоту торжественной ложью. — На данный момент — десять лет на курорте с решётками, — ёрничает он, упрекая себя за неуместное шутовство. Знает ведь, что не этого ждёт от него влюблённая девушка, надевшая своё самое красивое бельё. Для него. Такое тонкое и изящное, что желание развязать шёлковые ленты зубами и спрятать в заднем кармане становится похожим на наваждение. Вишня знает, что Сара изначально поставила себя особняком, дав понять, что у него не получится быстро войти и выйти из её жизни. Он либо попросту не связывается с ней, живя, как умеет, либо учится делить свои скромные радости, внося значительные коррективы в планы на будущее. Вот только выбора у него, кажется, нет, потому что кто-то смертельно похожий на него отражается в стекле створки балкона, обнимая девушку, чей взгляд гаснет с каждой секундой молчания. — Прости… Не привык говорить на такие темы. Ты дорога мне, думаю, это заметно… — Не продолжай. Я понимаю и не жду клятв, думаю, это заметно, — чуть передразнивая, пародирует Сара, ловя его потеплевшую улыбку. — Мне достаточно знать, что ты тоже чувствуешь это. — Никогда не сомневайся в этом, — шумно выдыхает он, заглядывая в цветущее румянцем лицо. Её ресницы смешно дрожат, глаза кажутся бездонно глубокими, а номер мотеля — лишённым недостатков местом для первого близкого знакомства. — Что? Почему ты так смотришь на меня? — Подумать только, — прижимаясь к оголённому плечу и водя губами по изгибу, принимая позорный проигрыш покинувшего самообладания. — Ты так удобно лежишь в моей руке. «Значит, всё-таки судьба», — думают оба, вслушиваясь в тишину, и, не сговариваясь, принимаются за верх друг друга. Три коротких стука нарушают нужное молчание, и Сара чувствует, как Вишня напрягается всем телом, удерживая в стальной хватке и её, приказывая не шевелиться. Сердце скулит от обиды и проклятий, адресованных незваному гостю, но когда через несколько секунд слышится копошение с замком, оно забирается жалобно стучать под подбородком.You're Mine - Phantogram
— Быстро на балкон! — шикает дракон, снимая со стола. Он хватает куртку и олимпийку, молниеносно осматривая комнату и закрывая за ними стеклянную дверцу до щелчка. — Что происходит? — требовательным шёпотом останавливает его Сара. — Вишня, клянусь, я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишься. — О, тут невысоко. Принцесса, — галантно подавая руку, он игнорирует тираду, помогая перебраться за ограждение. — Не страшнее, чем танцы с мишурой. Жду внизу, не задерживайся. Не успевает Сара сориентироваться, как он спрыгивает, приземляясь на ноги, а в пятках отдаёт фантомная боль. Второй этаж, асфальт, голос бывших спортивных травм. По спине бежит холодок, когда Вишня вытягивает руки, приготовившись ловить. — Я не смогу, — поджав губы, девушка не отпускает поручень за спиной. Любимая фобия кладёт голову на плечо, соблазняя воспользоваться лестницей. — Слишком высоко. — Глупости. Сможешь. Он говорит это так уверенно, что становится обидно. Страх не уходит по мановению волшебной палочки, даже после его путешествия над пропастью. Сомнения по-прежнему скребутся в душе, выбивая воздух из лёгких. Слышится шум поддавшегося замка, и Сара с немым криком соскальзывает вниз, задыхаясь от невесомости и попадая точно ему в руки. Ладони жёстко впиваются в рёбра, обещая оставить несколько синяков на память, но очередной всплеск адреналина уводит физические ощущения на второй план. — Ты просто нереальная, — заводя под козырёк номеров на первом этаже, Вишня порывисто целует её в губы, гладя щёки, и с озорной улыбкой тянет к небольшой парковке. — Поторопимся. — От кого мы драпаем сегодня? — Ну и сленг, — кривится дракон, заставляя пригнуться, чтобы скрыться за живой изгородью перед капотом арендованного джипа. — Смотри, как надо: в этом мире неверном не будь дураком, полагаться не вздумай на тех, кто кругом. — Чего? — глупо улыбаясь, бежит за ним Сара. — Не чего, а кто. Омар Хайям, вообще-то. Тяжёлые двери автомобиля хлопают, даря покой и время на передышку. Теперь Сара рада тонировке, за которой их не разглядеть даже под телескопом. И с интересом рассматривающий действие на втором этаже дракон, кажется, тоже. — Смотри, сейчас на соседний балкон полезет, — Вишня щёлкает пальцами, самодовольно посматривая на прильнувшую к торпеде девушку, когда мужчина восточной внешности в чёрной спортивной кофте грязно ругается, толкая компаньона обратно внутрь, а сам подставляет пластмассовый табурет, чтобы перекинуть ногу. — Дилетанты, — смеётся парень, заводя мотор и хватаясь за плечо сидения, чтобы сдать назад. — Что им было нужно? Они искали тебя? — Искали любого дракона. Шайка местных отбросов. Возомнили себя серьёзной организацией, вот и лезут на рожон. Так вышло, что наши боссы не ладят, и любая возможность помахать ножами превращается в догонялки. Это даже забавно. Кто-то с заправки сдал меня, когда я ходил за завтраком. Надо будет заглянуть попозже. — Что ты сделаешь? — проглатывая ком в горле, спрашивает Сара. Недвусмысленные намёки о свойственной ему жестокости только успокоились в больном воображении, как вдруг новый повод потерзать фантазию появляется сам собой. — Ничего предосудительного, Принцесса. Проведу стандартную воспитательную беседу. — Вишня! — Честно, — вскидывая брови, отбивается он. — Мне нужны лишние уши в Балтиморе, так что я просто переманю их на свою сторону. Вот и всего. — Обещаешь не увлекаться, костолом? — провожая указатель, выдыхает Сара. Она верит его слову. Потому что Вишня не раз доказывал, чего оно стоит. — Вау, так меня ещё никто не называл. Обещаю. Плохие мальчики получат оплеуху, а я вернусь к ужину, ты даже не успеешь соскучиться. И не забудь про мой любимый пирог. — Не забывайте про эссе. От успешности его защиты будет зависеть оценка за семестр, — наставление учителя глохнет в шуме очнувшихся от паралитического сна школьников, и Сара резво собирает свои пожитки, гадая, что с ней сделает подруга, если она начнёт копошиться. Дотрагиваясь до старательно замазанного пятнышка, девушка не представляет, как след ускользнул от утренней проверки. — Это было самое томительное ожидание в моей жизни, — бормочет Стефани, когда они едва не летят в дальнее крыло, где и расположился козырной выход на крышу. — Надеюсь, ты это обо мне. Подхваченная под вторую руку Сара охает от неожиданной компании Мелани. Пользуясь своим высоким ростом, девушки коротко целуют друг друга над её макушкой, посмеиваясь над надутыми от обиды губами. Щебет последних новостей курсирует из одного уха в другое, пока главная хранительница интриги настраивается на допрос с пристрастием. — Как прошли ваши выходные? — решает отвести от себя внимание Сара. — Мне неловко за вторжение на вечеринке. Ни за что не хотела мешать. — Ты с темы не съезжай, малышка, — усмехается Мелани, отбивая брюнетке пять и придерживая дверь в главный коридор. — Мы все видели обмен слюнями на парковке. Что ты с ним сделала? — Ничего она с ним не сделала! — негодует Стефани, подгоняя застрявшую в оправданиях подружку дракона дальше. — Я не об этом, дорогая, — снисходительно улыбаясь, девушка проверяет припрятанную в чашечке бюстгальтера сигарету, не догадываясь, что в этот момент является объектом неподдельного уважения и благодарности. За сестринское понимание и ту нужную поддержку, которой их женскому дуэту порой так не хватает. — Я думала, они дурачатся, все так думали, потому что это же Вишня. О его похождениях такие легенды ходят, взять хотя бы историю с танцовщицей… Сара заметно напрягается, и Мелани прикусывает язык, обращаясь уже к ней: — Детка, не слушай никого, если чувствуешь, что это искренне. Злые языки тебе столько наплетут. Из зависти. Первая официальная девушка. Только вслушайся. Ещё он так смотрит на тебя, что даже у меня сердце щемит. — Торжественно заявляю, что встречаюсь с лучшей девушкой штата, — гордо заявляет Стефани, лаская подругу восхищённым взглядом. — Я полностью разделяю мнение Мел. Вишня затеял грандиозную операцию по завоеванию твоего сердечка. Мы первую стадию не закончили, когда звёзды сошлись. Парни не привыкли так париться ради мимолётного увлечения. Ты действительно очень нравишься ему. И то, что у вас ничего не было, лишний раз доказывает это. — Ты отказала ему? — недоумевает Мелани. — Он ей, прикинь, — смеётся Стефани, получая локтём в бок. — Это не такая сложная загадка. Я знаю тебя как облупленную. Но не шути так про Аарона. Мне показалось, его это реально задело. — Сара О’Нил. Грозный голос директора выстраивает перед почти добежавшими до цели девушками невидимую стену, намекая, что попытка нарушить школьную дисциплину не обернётся ничем положительным. Сара вспоминает свои лучшие оправдания, которыми не раз приходилось отбиваться от необоснованных обвинений, но отпускает красноречивые заготовки, спокойно оборачиваясь и подходя к мистеру Стедлеру. Его квадратные очки и уложенные на старый манер волосы с сединой создают доверительное впечатление, в отличие от окрашенных антибликовым отблеском глаз, что наводят далеко не на радужные мысли. Личное досье в руках добавляет тревоги. — Пройди со мной в кабинет. У шерифа есть несколько вопросов.