Drop Dead — Holly Humberstone
Странные впечатления: слабость полностью захватывает тело, веки наливаются свинцом, отказываясь подниматься, холод застревает под кожей. Её бьёт крупная дрожь, а воздух попадает в лёгкие через ком в горле, заставляя икать и часто моргать, чтобы не отключиться. Липкий страх ласкает скрюченными лапами, просачиваясь сквозь рёбра, вытесняя накопленное за утро тепло. Два слоя шерстяного пледа не спасают ситуацию. Миссис Хилл мельтешит перед глазами, подбирая успокаивающие нервы травы в пакетик с собой. Сара отпивает розоватый чай, обжигая язык и трясущимися руками отставляя чашку. Малютка сидит рядом, умным взглядом обещая не оставлять, изредка виляя хвостом. Так не бывает, в сотый раз повторяет себе девушка, передёргивая плечами. Не бывает такого везения. Не может собака сорваться с поводка, проскользнув через дверь, открывающуюся вовнутрь, и искусать бандита, посягнувшего на неравного. Не может отбитый уголовник испугаться животного, вставшего на задние лапы и обнажившего острые клыки, позабыв о баллончике с едким газом в руке. — Им всем воздастся, — не перестаёт причитать старушка, опускаясь на соседнее кресло. Прикосновения влажного полотенца ко лбу говорят за лишённый красок мир: не стоит бояться. Морщинистые пальцы на висках заботливо надавливают на нужные точки, помогая оклематься. — Вот сейчас дождёмся внучка, и им всем не поздоровится. Бедная девочка, средь бела дня… Сара вымученно улыбается, пока всколыхнувшие воспоминания слова толкают обратно в омут. В живот ударяет что-то жёсткое, по ощущениям — колено, изо рта вырывается судорожный стон, когда она пытается устоять на ногах и вспомнить полусерьёзный урок самообороны от Вишни прошлым вечером. Слышится звук шарика в баллончике, и глаза крепко зажмуриваются, руки закрывают лицо. Не спасает. Дышать становится всё труднее: Саре кажется, что лёгкие тлеют, а внутри всё отмирает. Краешек чашки касается иссохших губ, и она послушно отпивает, даже не морщась от ожога на языке. Сара чувствует, что нужно бежать, не оборачиваясь, пока кара чудовищной ошибки стихией не обрушилась на неё. Почему-то девушка на уровне интуиции знает, что сглупила, когда первым делом позвонила Аарону, умоляя не сообщать другим о нападении. Понимает, что оплошала, ничего, собственно, не натворив. И даже роль жертвы не укроет, если… кто-то, кто не должен знать о случившемся, проявит феноменальную подозрительность и решит проверить, как она добралась до дома. Малютка кладёт голову на колени, подставляя влажный нос. — Спасибо тебе, — трепля пса за ушами, Сара лбом прикладывается к его макушке. — Мой герой. Одарив её радостным фырком, лизнув в нос, пёс первым реагирует на трель колокольчика, уносясь в большой зал. Миссис Хилл резво поднимается вслед за питомцем, встречая разъярённого звонком внука и описывая увиденное более детально. — Эй, — аккуратно зовёт Аарон, беря за лицо и вызывая дежавю у обоих. — Ты как? — Нормально, — собрав силы, отвечает Сара, замечая тихо удалившуюся старушку. Довольная полуулыбка выходит вслед за ней. Хоть кто-то в этой ситуации в выигрыше. — Мне кажется, это… — Ты запомнила, как он выглядел? Не говори, просто кивни. Получив утвердительный ответ, мужчина выдыхает воздух через нос. Он зол, растерян, но умело держит себя в руках, принимаясь за осмотр. Протест отклоняется, и Сара добровольно задирает джемпер, открывая несколько синяков на животе и странные царапины на руках, опасливо передавая главного потерпевшего — фирменную куртку. Сердце сжимается, когда любимый дракон на спине демонстрирует порезы от ножа в виде креста. — Мне кажется, — предпринимает попытку договорить она, — что я видела этого человека в Балтиморе. Мы с Вишней тогда остановились в отеле на выезде, название не вспомню, но… — страх сказать лишнего, подставить дорогого человека перед пусть и формальным, но начальством завязывает язык, порождая паузу. — Правильно сделала, что позвонила только мне, — откладывая кожу, обнимает её Аарон. — Я всё понял, можешь не продолжать. Это мой промах, как лидера, и я прошу у тебя прощения… — Аарон… — Не перебивай. Мне потребуется время, чтобы решить вопрос, но ты должна знать, что тебе ничего не грозит. Мои парни будут приглядывать, сколько нужно. Этого, — он опускает ладонь на колено, — не должно было случиться. Сфокусировав взгляд, Сара тоже смотрит на содранную кожу, проглядывающую сквозь увеличившийся декоративный разрез на джинсах. Всё-таки падала. Мягкие поглаживания действуют успокаивающе, несмотря на то, что явь не воспринимается, искажаясь дурманом то ли пережитого, то ли отвара. Тем не менее, слова мужчины внушают чувство безопасности. За ней присмотрят. Драконы не дадут её в обиду. Дракон… Сара крепко, как ей кажется, хватает Аарона за рукав куртки: — Умоляю, не говори ему, — эмоциональный лепет вынуждает Аарона крепче прижать девушку. — Он наделает глупостей. Вишня ни в коем случае не должен знать… — Что я не должен знать, Принцесса? Подперев боковой проход, Вишня упрямо смотрит на них, пряча кулаки в карманах. — Откуда ты… — поднимаясь, хмурится лидер и на защитных рефлексах загораживает перепуганную Сару от неожиданного гостя. — Бурый — трепло, я всегда тебе это говорил. Сказал, что ты уехал проверить бабушку по первому звонку. Давно ты бросаешь дела из-за, — он понижает голос, вспоминая о старушке в соседней комнате, — возрастных заскоков? Вызванный гнев Аарона меняется на глубокую задумчивость, когда он, проигнорировав выпад, грубовато хватает Вишню за локоть, плотно закрывая за ними дверь. Гадкое чувство крутит Сару изнутри. Ей остаётся только догадываться, о чём говорят мужчины за стенкой, и если сначала она была благодарна Аарону за избавление от тяжести оправданий, то сейчас желание встрять в диалог и поделить обвинения сгущается посекундно. Малютка беспокойно ходит туда-сюда, укладываясь у ног девушки и помогая отсчитывать время ударами хвоста о ковёр. Вишня довольно быстро возвращается обратно, тихо интересуясь о её состоянии и, получив не самый осознанный ответ, усаживает встрепенувшуюся Сару обратно в кресло, попутно потрепав зарычавшую собаку. Заглянув под джемпер, он с силой стискивает зубы, стараясь не заводиться, чтобы не грубить и не пугать. Выходит средне. — Поклянись, что не станешь искать их, — твёрдо произносит она, когда дракон равнодушно откидывает испорченную куртку. — Мои слова ничего не стоят. Никогда не стоили. — Это неправда, не уходи от ответа! — громче прежнего вскрикивает Сара, хватая его за руку. — Ты нужен мне. Не смей подставляться! Ледяные глаза сощуриваются, останавливаясь на закатанных рукавах. На этом теле должны быть только одни следы. Следы его любви, а не синяки и кровоподтеки, не царапина, разделившая всё запястье как на анатомических рисунках Да Винчи. Ярость жгучими языками поднимается внутри, когда он на долю секунды проигрывает воображению, что безжалостно подкидывает ему картинки её избиения. Неконтролируемое желание найти отморозков и смазать их лица в кровь берёт верх над здравым смыслом. Аарон не напрасно предостерёг его от мести, пока они переговаривались в коридоре. Лидер понимает, что банда не должна брать на себя ответственность за результат его поступков. Аарон знает, что если Вишня встретится с коллегами по цеху, он не сможет контролировать свой гнев и рискует пойти по статье, потому что даже всемогущий Хилл не вытащит его из такой передряги. Легко думать и принимать решения, когда рассудок холоден и трезв. Но нутро Вишни в огне, съедающем всё хорошее по секундам. Он горит заживо, потому что то, что с ней случилось, какие бы правдоподобные сказки Сара сама себе не рассказывала, — только его вина. И это даже не верхушка айсберга. Попав в беду, она позвала не его. Сара позвонила Аарону, который благородно согласился скрыть от него происшествие. Его Сара искала другое плечо. И как бы отчаянно ни кричал разум, моля понять, что не по годам умная девушка руководствовалась верными догмами, что, будь он на её месте, поступил бы не иначе, низменная ревность застилает глаза. Она позвала не его. Так мало и так сокрушительно много. — Тебя есть кому защитить на случай чего, — тихо обрывает Вишня, уступая своим демонам.***
Сара думала, что не может быть ещё более морально уничтоженной. Ниже некуда. А если цитировать местных школьников: «это просто херов край». Согласившись с умудрёнными неурядицами подростками, она скидывает обувь, надеясь отоспаться до лета. Сил что-то решать и думать элементарно нет. Не было до встречи с дёрганым отцом в прихожей. — Сара, — знакомый тон настраивает на страшную догадку, и в голове начинает биться лихорадочное «нет». Второй раз она этого не переживёт. — Мы уезжаем сегодня же. Собери чемодан поскорее. Если успеешь, можешь попрощаться с друзьями. — Что? — глохнет уставший голос девушки, но мужчина, преисполненный чувством выполненного долга, уже принимается за скотч. Зайдя вглубь дома, Сара с ужасом понимает, что добрая половина вещей собрана, гостиная превращается в склад, а её карета — в тыкву. — Мам? — ей не удаётся скрыть всхлип, а на глазах уже скользит пелена выступивших слёз. Потерянное за день ощущение реальности обрушивает на Сару неподъёмную тяжесть. Дымка окружившего её космоса рассеивается, оставляя только основные цвета. Это не пустая угроза, не демонстрация внутрисемейной власти, это принятое им решение. Отец видел переглядки мистера Никсона и мамы в продуктовом магазине, когда они все вместе закупались перед выходными. Слепой бы заметил, что это не два случайных человека, чудом столкнувшихся у полки с сухими завтраками. — Прости, детка, но это правда. Поезд в десять. Возьми самое необходимое, остальное доставят грузчики на следующей неделе. Папа выкупил наш старый дом. Там мы все будем счастливы, как прежде, — Маргарет отпивает воду из стакана и с шумом ставит его на поверхность кофейного столика. Ромашки, подаренные Джонатаном в прошлый раз, завяли, превратившись в сухоцветы, но она не решалась выбросить их. И это говорило о многом. — Моего мнения вы узнать не хотите? — переходя в наступление, утирает влажные щёки Сара. — Тебя совсем не заботит, что меня кидают из школы в школу, отрывая от друзей, как только я их нахожу? Это выпускной год, и я хочу спокойно доучиться. Здесь. В Сентфоре. Пойти на выпускной… — Эти детские бредни меня не интересуют. Я думал, ты выросла и понимаешь, что всё вертится вокруг работы. Твоё обучение в пансионате уже оплачено. Закончишь там, со старыми друзьями, выпускным и красивым платьем. Этого ты хочешь? — Я хочу остаться здесь, — твёрдо разносится по гостиной. — Если не терпится — уезжай. Мы с мамой решим оставшиеся вопросы и приедем летом. — Сара, — мама опускает ладонь на плечо, — милая, не теряй время. Скинь всё на кровать, я уложу, а сама позвони всем, кому нужно. Маргарет ласково гладит дочь, и девушка понимает. Она сдалась. Мама не будет бороться, а несовершеннолетней девочке не выстоять против твёрдого слова отца в одиночку. Сара на негнущихся ногах подходит к телефону. Пальцы тонут в отверстии с цифрами, пока удар диска выстукивает заученный наизусть номер. Кажется, она будет помнить эту комбинацию всю жизнь. Отец внимательно следит за ней, вальяжно восседая на кресле в гостиной, но под напором жены оставляет девушку в одиночестве. Каждый следующий гудок тонет в предыдущем, пока ногти царапают пластмассовую трубку. Собственное дыхание притупляет слух. — Да, — звучит грубый голос на конце. — Аарон, — выдавливает Сара, стискивая зубы, чтобы не разреветься. — Ты в… Вы там? — Что случилось? — вкрадчиво спрашивает он. — Ты видела кого-нибудь после того, как я привёз тебя домой? — Нет… нет. Ты можешь… Позови его к телефону, пожалуйста. Это очень важно. — Не уверен, что… — Заставь. Хоть за шкирку притащи, он нужен мне сейчас, как никогда. Я бы сама это сделала, но не могу… в силу объективных обстоятельств. Абонент на другом конце провода недолго молчит, прикрывая звуковой канал ладонью, а после говорит ещё более севшим голосом: — Сара, прости, но Вишни нет в казино. Он уехал ещё днём, куда — не сообщил. — Ясно, — тихо шепчет Сара, жмуря глаза. — Спасибо тебе. За всё. Надеюсь, однажды смогу отплатить за доброту. — Говоришь так, словно прощаешься. — Нет, просто устала за день. Сам понимаешь. — Понимаю. Отдыхай, набирайся сил и звони, если что. Хотел сказать ещё в лавке… Я давно считаю тебя одной из нас, а Драконы своих не бросают. Помни об этом. — Угу, — единственное, на что хватает душевных сил, и Сара вешает трубку, спешно набирая номер Стефани и забирая телефон с собой. Отец ворчит о натянувшемся проводе, и громкий хлопок дверью служит ответом на все его благие финансовые намерения.***
Сара долго стоит на пороге, наблюдая, как водитель такси помогает отцу укладывать их скромные пожитки в багажник. Неведомая физическая сила приковала её ноги к дощатому покрытию, рука вцепилась в поручень. Происходящее кажется сном. Одним длинным изматывающим сном, отогнав который поутру, ещё долго не можешь прийти в себя, проливая чай и роняя ключи. — Сара, быстрее! — с первыми нотками раздражения подгоняет отец. — Твоя мать копалась до последнего, неужели трудно просто взять вещи на первое время и выйти из этого чёртова дома? «Вообще-то трудно. Ты даже не представляешь, насколько». — Генри, забери сумку с лестницы, и можем ехать, — хлопая дверью, вылетает мама. Её лицо окрашено в былое надменное выражение, которым она часто награждала отца в периоды их семейной «Великой депрессии». — Ты идёшь оттуда. — Она тяжёлая, — сухо отрезает Маргарет, приобнимая Сару за плечи. Мужчина проглатывает замечание, кряхтя под нос, но послушно отправляется внутрь, наверняка решив, что так дело пойдёт быстрее. — Я не могу оставить тебя здесь, — словно читая мысли, шепчет на ухо мама. — Тебе нет восемнадцати, и как бы я ни доверяла родителям Стефани, разлука на полгода — это слишком. Мне звонил её папа, мы поговорили, и я согласна с каждым его словом о том, что вас нельзя так часто вырывать с места. Он даже предложил тебе погостить у них, но я просто не смогу без тебя. С ним, — Маргарет понижает голос, — ты тоже не можешь жить. Новый шериф сразу обратит на вас внимание, и у Вишни будут большие проблемы. Мне жаль, детка, правда жаль. — Может, подрисуем мне цифр? — грустно улыбается Сара, запрещая себе плакать. Слезами делу не поможешь. Пора бы уяснить это наконец. — Если бы их проставляли в соответствии с настоящим возрастом, ты была бы куда старше меня, милая. Я всегда удивлялась тому, какая не по годам мудрая у меня девочка… «Ты родилась такой мудрой?» — … и я точно знаю, что ты достигнешь небывалых высот. «У тебя большое будущее, сразу видно». — Я знаю, — с силой поджимая губы, давит всхлип она. — Грузимся наконец! — одышка отца выходит вперёд мужчины, таща за ним арсенал его фирменных словесных заготовок о женской медлительности, сентиментальности, нерасторопности, и, не желая добивать и без того паршивое настроение, обе О’Нил молча занимают свои места в такси. Шофёр выкидывает бычок прямо на газон, и Маргарет уже приоткрывает рот, чтобы ткнуть его в факт порчи её клумбы, но замолкает, отворачиваясь в противоположную сторону. Её это больше не должно колыхать.***
Roman Empire — MISSIO
— Остановитесь! — не своим голосом кричит Сара, когда рядом с жёлтым автомобилем на перекрёстке останавливается колонна мотоциклистов. — Что, чёрт возьми… — звучит ругательство отца, но с хлопком двери глохнет внутри. — Сара? — оборачивается ошеломлённый такой скорой встречей Аарон. Вишня резко снимает свой шлем, мечась от растрёпанных ветром волос девушки до такси на заднем плане, опустившей стекло Маргарет, складывая детали в картинку и отказываясь верить. Помощь приходит со стороны. — Бросаешь нас? А как же вечеринка? — Амбер сводит брови домиком. — Будешь скучать по мне? — грустно усмехается Сара. — Ты спасла мне жизнь, — театрально кладёт руку на сердце парень. — Буду. Один из мотоциклистов громко кашляет, лениво опираясь на руль. Все читают намёк правильно. Где больше двух, там говорят вслух. — Можно проводить тебя? — деликатно спрашивает Аарон, нарушая молчание. Миссис О’Нил согласно кивает, а девушка, получив разрешение, принимает руку, опускаясь на холодное сидение за спиной лидера Чёрных Драконов. Кто-то из банды позволяет себе несколько колких шуток, но они резко затыкаются от его грозного взгляда. Вишня тоже трогается с места, не произнося ни слова. Услышав молитвы снизу, высшие силы подстраивают сигналы светофоров, не тормозя их колонну из двух звеньев. Вокзал встречает большими круглыми часами и запахом скорбной тоски. Удивительное место, вобравшее в себя слёзы всех эмоциональных оттенков. Вот только Саре нечем пополнить этот сосуд, потому что они машинально слезают со своих мест, идут по перрону, пропуская вперёд родителей с багажом. Мама просит не задерживаться и говорит что-то о пятнадцати минутах до отправления, принимая реакцию старшего дракона на фоне абсолютно отрешённой дочери. Отец не задаёт вопросов. Звуки с задержкой пробираются сквозь шумовую завесу, и девушке вновь кажется, что это просто реалистичный сон, в котором у неё отбирают самое ценное. Вишня медленно плетётся рядом, смотря под ноги. — Обещай звонить хоть изредка, — тепло улыбается Аарон, не зная, как принято вести себя в подобные моменты. Единственные люди, нуждающиеся в разговоре, продолжают игнорировать друг друга, как будто у них в запасе есть минимум несколько часов. — Обещаю, — посматривая на Вишню, отвечает Сара. Его губы растягиваются в болезненной усмешке, и он делает вид, что рассматривает локомотив соседнего поезда. — Может, это и к лучшему, — сам себе говорит он, не заботясь о чувствах покидающей его девушки. Глаза цепляют каждую мелочь, стараясь запомнить как можно тщательнее, и пелена не заставляет себя долго ждать. Она помнит всё и будет помнить всегда. Самый первый поцелуй в закусочной, первый настоящий в лесу, ночь в отеле, ночь, когда он смотрел на неё таким болезненно любящим взглядом, когда она позволила себе выпустить якорь нужности, утро после него и бесконечная забота, разбившаяся о дурацкую ссору и подоспевшую новость об отъезде. Наивная мысль, что ты важен, поэтапно растворяется в этих раздирающих душу гудках, а ощущение ускользающей действительности наполняет тело неподъёмной тяжестью, сковывая в движениях и словах. Сердце бьётся в такт секундам, что остро колют изнутри. У них нет времени даже нормально попрощаться. Сказать что-то нужное и важное, сгладив отравляющий своей болью момент. Сара ненавидит обстоятельства, толкнувшие покорно сложить руки и собрать чемодан за считаные часы, презирает себя, не рискнувшую в кои-то веки пойти против правил и разыскать ставшего кислородом человека, проклинает последними словами за деланую мудрость скрывающего в понимании обиду парня, говорящего о будущем, которое ей даром не сдалось без него. «Боже», — обращается к небу Сара про себя. Почему именно сейчас, стоя на платформе железнодорожного вокзала, она призналась себе в том, что это не простой яркий эпизод жизни, призванный греть через десятки лет. Так наивно точно знать в семнадцать о судьбе и предназначении. Но она знает, чёрт бы их всех побрал. Знает и ничего не может сделать. Она не может остаться. Потому что дорога в Сентфор изначально была поворотом не туда, своеобразной Зелёной милей, и вот он — шанс обесточить электрический стул. Аарон крепко прижимает её подрагивающее тельце к себе, даря последние напутствия о счастье и просьбу не забывать. Его бархатный голос застревает на уровне горла, и случайный всхлип вырывается изнутри, касаясь покрытой чёрной кожей спины. Его руки упёрты в бока, а голова устремлена ввысь. По выходящему изо рта пару видно, насколько тяжело и рвано он дышит, всматриваясь в поблёкшие звёзды. В глазах щиплет, но он учил её не плакать, даже если очень хочется, потому Сара коротко целует лидера Драконов в щёку, отступая на шаг, предлагая скрепить страницу альбома памяти хоть каким-нибудь прикосновением. Вишня не удостаивает её и взглядом. Он слышит стук подошв запаздывающих пассажиров по перрону, понимает, что время вышло, но не оборачивается, пряча ладони в карманах. Принимая его выбор, благодаря за те несколько слов, которые она вовсе не заслужила, девушка разворачивается лицом к последнему вагону, в который, вопреки великой мудрости, не хочется запрыгивать. Мама изредка поглядывает из тамбура, принимая на себя роль секунданта и понимающе улыбается, заранее подавая руку. — Ты идиот, — цедит Аарон, когда Сара взбирается по металлическим ступенькам, а парень продолжает подогревать небо своим взглядом, и тянется за пачкой сигарет. — Она хотела сделать это по-нормальному, звонила в казино весь вечер. Но ты же включил обиженного ребёнка и делал вид, что оглох. Вот и пожинай теперь. Табак трещит от проскочившей искры, а Вишня достаёт из внутреннего кармана сувенирную монету, которую он изготовил на удачу. Мужской профиль на карточный манер на лицевой стороне, китайский дракон на обороте. Так глупо и безрассудно. Под стать ситуации. Короткий звон проносится между ними, пока его будущее крутится в воздухе, с издёвкой меняя стороны и завораживая ходом неподвластного механизма. Хлопок ладони по запястью выдёргивает из пелены. Скулы резко выделяются, мышцы напряжены, судьбоносный ответ готов, но он не может решиться вскрыть его. Безумие. Это просто верх его самых недальновидных поступков. Он обязан. Думать, делать, решать. Делить накопленную общим скопом грязь, чтобы затем дружно отмываться. Он обещал. Беречь не давшую сорваться на мосту девочку, ценить готовую слепо идти за ним против морали и собственных принципов девушку, выбирать не себя. После каких-то двух месяцев, обнуливших жизнь до отправной точки. Мозг норовит лопнуть от мыслей, и даже никотин не поможет привести себя в чувства. Ему просто недостаёт смелости пойти ва-банк, рискнув всем ради крупнейшей авантюры. Мужчина хмыкает его потугам, поддерживающим жестом трепля плечо и предлагая сигарету, посылая тысячевольтный разряд. Вишня с широко распахнутыми глазами резко разворачивается к нему, всовывая монету Аарону в ладонь, даже не взглянув на выпавшую сторону. — Распоряжайся этим, как хочешь, — вручая единую связку ключей от казино, квартиры, мотоцикла и гаража. — Отзвонюсь, как устроюсь, там встретимся и всё обсудим. — Вишня, — грозно предупреждает не ожидавший такого поворота Аарон, но его главный помощник, компаньон и сооснователь уже пятится спиной в сторону вагона, проверяя бумажник в кармане, а затем переходит на бег. Кровь стучит в ушах, в голове вертится так точно сказанное лучшим другом замечание, когда дракон начинает догонять тронувшийся поезд. Ровные ряды фонарей по бокам сливаются в одну большую полосу, ноги почти не касаются земли. Кажется, что они непременно увязнут, если он позволит стопам задержаться хоть на долю секунды. Вытягивая руку в попытке ухватиться, он борется с гравитацией, цепляясь за поручень и запрыгивая на нижнюю ступеньку. Возмущённый поведением безбилетника проводник оказывается в стороне, когда Вишня протискивается внутрь и тяжело дышит. Сара стоит в тамбуре лицом к овальному окошку и плачет, зажимая рот ладонью. Её плечи дрожат под тяжестью упущенной возможности, колени согнуты, словно она вот-вот сползёт по стенке. Возрастной мужчина, повидавший множество расставаний на своём веку, только отмахивается, уходя внутрь вагона. Услышав его шаги, девушка неожиданно берёт себя в руки, перекрикивая гул колёс: — Стойте! Я хочу сойти! Поворот, и они встречаются взглядами, замерев от рухнувших к ногам чувств. Оба не верят, не воспринимают предметы вокруг. Декорации уплывают, оставляя только горящие нежностью и сожалением глаза. Оба в душе смеются над собой и ничтожными попытками убедить себя, что так будет лучше и правильнее, когда кожа под пальцами чувствует самое нужное. Мир теряется под солёной пеленой, дезориентирующими объятиями, до боли связывающими их воедино. Вишня сжимает длинные волосы на затылке, выдыхая ядовитые пары из лёгких, заменяя ставшим родным ароматом, пока Сара зарывается в кудри. Впитавшие уличный холод армейские жетоны холодят шею, а нутро млеет от спасительного поцелуя на губах. Чёрная туча наконец рассеивается, когда он хрипло произносит: — Верь в меня, и я всё смогу.