New York New York

♫ MIKA — Relax, Take It Easy ♫ JAY-Z feat. Alicia Keys — Empire State Of Mind ♫ The Wanted — Chasing The Sun

      Каждому человеку необходимы минуты покоя и тишины. Сэми, развалившийся в кресле с лаптопом на коленях, под аккомпанемент настенных часов и стекающей воды с протекшего крана особенно остро ощущал, что это одиночество, покой и тишина ему уже осточертели. Эссе по статистике никак не хотело писаться, а тишина давила на сознание, то и дело заставляя парня вставать с насиженного места и мерить шагами небольшую квартиру в самом сердце Манхэттена.       В Нью-Йорке стояла привычная летняя жара. Даже ночь не спасала своей прохладой — душная, неприятная. На мгновение дарящая мнимое счастье перед очередным адским днём. Кондиционер, к слову, перестал работать ещё две недели назад. Летние ночи должны быть другими. Лето в двадцать два, в конце концов, должно быть другим!       Небольшой толстый французский бульдог, разморенный жарой, удовлетворённо похрапывал, развалившись пузом кверху на прохладном полу небольшого балкончика. Его совершенно не волновало состояние временного хозяина, согласившегося присмотреть за собакой чисто случайно  — подловили в разговоре, бессовестно навязав бедное животное. На крохотной плите стоит маленькая медная турка с уже остывшим мерзко-горьким напитком, сваренным из зерен робуста. Сэми устало вздыхает, откидывая очки куда-то в угол садового столика. За несколько лет он испортил не только нервную систему, но и зрение, которое с каждым годом падало все ниже и ниже. И Сэми было плевать. Ему, вообще-то, по хорошему, на все уже было плевать.       Нью-Йорк спал. Спал, как и тысячи безликих городов. Шумный днем, он ловко менял своё обличье под покровом ночи. С улицы время от времени доносились звуки проезжающих одиноких таксистов и патрулирующего вертолёта. Для полноты картины не хватало, разве что, криков безумных уличных кошек и парочки фриков под окном. Нью-Йорк спал, а Сэми уже даже не пытался. Из состояния полнейшей фрустрации его выводят вибрирующие часы на правом запястье и запоздалый звук уведомления, который тонет где-то в глубине квартиры. Ади 03:40 д.п. Посмотри на небо Сообщение приходит неожиданно и Сэми лениво поднимает голову. Прохладный ветер приятно играет с отросшими кудрявыми прядями и щекочет кожу. — Небо как небо. Нашёл, о чем разговор завести. Шатен падает на небольшой ротанговый стульчик, вытягивая ноги к резной балюстраде. Он даже не пытается всмотреться в глубокую бесконечную синеву, где-то вдали освещённую ярким светом небоскрёбов. Сэми откидывает голову назад, вдыхая утреннюю прохладу. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Совсем скоро его здесь не будет. Ади 03:42 д.п. Скажи, она красивая! И ему приходится на несколько секунд покинуть своё место, чтобы отыскать смартфон, а затем вернуться. Приспичило же писать в чертовом четвёртом часу утра. Но как бы Сэми не отрицал, он порой ждёт этих сообщений — безумных и часто совершенно глупых, всегда несущих за собой очередную историю или приятный, совершенно бредовый разговор о сюжете «Стартрека» или насыщенности новой игры о «чуваке, которого укусила шестиногая хреновина». Чего вслух, конечно же, никогда не скажет. Сэми 03:44 д.п Кто? Ади 03:44 д.п Слоупок, ты опять все просрал. Луна! Посмотри на неё! Сэми 03:46 д.п Ага, только я ее не виду. И он откладывает телефон в сторону, не забывая поставить на беззвучный. У него нет на это времени и желания. Шатен машинально сжимает переносицу пальцами, пытаясь сфокусироваться на уже сегодняшнем дне и унять подступающую головную боль где-то в области затылка. Встреча с братом, который «очень внезапно» решил прилететь, унылое обсуждение предстоящей магистратуры за чашкой кофе, а затем обход, наверное, всего Нью-Йорка, и посещение Бродвейской премьеры «Вестайдской истории» вместе с Мими и Дино вечером. А он не спал тридцать шесть часов. «Просто расслабься и смотри на вещи проще» Откуда-то снизу доносится свист и знакомый голос. На поплывшем мигающем дисплее три непрочитанных и два пропущенных. — Ты больной? — а какой должна быть реакция у нормального человека, под окнами которого в четыре часа утра стоит лучший друг? — Нет, меня мама проверяла*, — губы сами по себе расплываются в глупой улыбке, пока Ади, оступившись, падает за железную ограду  — совсем чуть-чуть и сольется с группой чудаков, которые тусуются на Манхэттене в ковбойских сапогах и шляпах, — долго мне тебя ещё ждать? «К черту» Секунда и он словно по щелчку пальцев срывается к платяному шкафу, ведомый странным чувством, никак неподдающемуся логическую объяснению. Хватает первые попавшиеся джинсы, на ходу натягивая футболку с логотипом Los Angeles Lakers** — подарок Астра на восьмое марта. Не спрашивайте, почему  — специфичное чувство юмора. И пока летит через лестничные пролёты, он не понимает, почему поддался минутному порыву, почему не послал на три веселые и не пошёл дописывать чертово эссе. Сэми почему-то уже ни черта не понимает. Пролетает мимо сонной консьержи и чуть ли не сносит портье. «Что у вас с Ади?» возникает где-то на периферии сознания вопрос Мими, который она задает, наверное, уже в сотый раз, надеясь получить ответ. «Что у вас с Ади». Да знал бы он сам, что у них с Ади. — Доброе утро, — бариста улыбается, пожимая руку и обнимая в приветственно-мужском жесте. Друг стоит перед ним, как ни в чем не бывало. Его рыжие волосы, обычно идеально уложенные, сейчас находятся в полнейшем беспорядке, в прочем, как и весь внешний вид, разве что на ногах красуются идеально чистые Джорданы из лимитированной коллекции с человеком пауком — подарок самому себе за успешное поступление на архитектурный факультет Колумбийского***. — И ради чего ты меня разбудил? — Ты не спал, — щурит зеленые глаза и лукаво улыбается, — Я видел, как ты угарал над Вики в инстаграмме. И Сэми вспоминает, как не оставил без колкого комментария ни один из пятидесяти семи постов, которыми Уокер выстрелила накануне вечером, уничтожив ленты всех двух тысяч подписчиков. Видимо, не его одного позабавила внезапная активность юной художницы. — Ладно, Шерлок, вы меня раскрыли, — он иронично поднимает руки в капитулирующем жесте. Ади резко хватает его за руку и Сэми теряет тот момент, когда они оказываются на Бруклинском мосту в пять минут шестого. Он понятия не имеет, когда их взаимная неприязнь переросла сначала в дружбу, а уже потом сделала крутой вираж куда-то в совершенно другую сторону. Он года два назад потерял момент, когда сам потерялся в Ади. — Смотри, вот она! — бариста вскидывает руку и указывает на гигантский тускло-белый диск, плавно исчезающий в утреннем сапфире. — Скажи, здоровая! — И ты как страус перся из Атлантик-сити на Манхэттен, а потом вёл меня сюда, только чтобы показать вшивую луну? Ты сумасшедший. Сэми легко ухмыляется и получается даже как-то совсем не обидно, скорее немного по-доброму не без капли яда.       С Востока дул прохладный ветер, бережно подбрасывая пряди и нежно обнимая лицо, даря ту прохладу, которой не хватало все эти дни. Речной запах словно смывал всю грязь и очищал рассудок. Из-за грандиозных небоскрёбов стали пробиваться первые лучи солнца, победно озаряя сонный город. По мосту проехали первые машины, а мимо пары друзей пробежал какой-то сумасшедший марафонец, приветственно отсалютовав на бегу и крикнув какую-то мотивационную цитату.       Небо гипнотизировало, не давая и шанса оторвать от себя взгляд. Нежные серебристо-голубые облака плавно расплывались в стороны, позволяя первым лучам солнца медленно касаться крыш соседних домов, тонкими струйками проникать между монументальных бетонных сооружений. Город медленно начал пробуждаться ото сна, вновь превращаясь в шумный муравейник. А Сэми, кажется, спустя несколько лет, наконец-то просёк его фишку. — Ладно, чуть-чуть, — Ади, глубоко вдыхая сырость пролива, откидывает голову назад, опираясь на перилах. Солнце нежно освещает его умиротворенное и довольное лицо, от чего тот забавно жмурится, позволяя небесному светилу оцеловывать каждую веснушку, украшающую курносый нос и пухлые щеки. Мягкий ветер взъерошивает волосы, больно колющие глаза и временами залетающие в рот, пока учтиво-нежные порывы в легком обмане путают кудри.       Нью-Йорк не был городом Сэми. Эмпайер Стейт Билдинг — не более, чем демонстрация превосходства. Центральный парк — жалкий зелёный остров посреди вечного безумия. Такой же безумный и до ужаса пропахший конским навозом. С голыми фриками по всему периметру города и отсутствием манер, с ужасным управлением и зловонным запахом. Сэми мог перечислять до бесконечности. Сэми Нью-Йорк ненавидел. — Хрен с тобой, пошли похаваем долларовую пиццу? — Я бы от какого-нибудь кофе с виски сейчас не отказался. Артистично выгибая бровь, Ади отталкивается от старой металлической конструкции. — Ага, и желательно без кофе, — под хриплый смех сильно пихает шатена куда-то в область ребер. — Я, может, и сумасшедший, но хотя бы не алкаш! Но этот город был соткан из людей, к которым он, пока живой, из раза в раз будет возвращаться. Нью-Йорк въелся под кожу, обнял до хруста позвонков, забирая в свои тиски без намерения отпускать. Нью-Йорк жестоко доминировал. И Сэми, как неиронично, был не против.