Здесь только я и мои стены.

      — Лёш? Всё хорошо? — Женя широкими шагами преодолел расстояние от порога комнаты до кровати.       — Да. Нормально. Пойдём гулять, пожалуйста? — нужно постараться забыть об этом незнакомце хотя бы на время, иначе психика без лекарств точно не справится.       — Конечно! Только возьми мою одежду, ладно? Мама хотела твою постирать, — Женя открыл шкаф, который занимал половину стены, и стал рассматривать собственные вещи на вешалках. — Опять порвал штаны?! Что это такое?! Кто зашивать будет? Или мы настолько богаты, что можем себе позволить купить новые? — мужчина размахивает одеждой, которая опасно близко пролетает рядом с люстрой. — Я же не специально, пап, — мальчишка виновато опускает голову, зная, что через несколько минут всё закончится, и он сможет дать волю эмоциям в своей комнате. — Будешь в этих ходить, пока… — фраза обрывается, а мужчина так и застывает с открытым ртом, слыша тихий звон наверху. — Папа! Люстра! Предупреждение было нарочито запоздалым, хотя мальчишка знал, что нельзя обижать людей, здесь решил сделать маленькое исключение. Мужчина не успевает что-либо сообразить, как с потолка летит люстра, разбиваясь осколками о голову и бросая его в обморок на полу в прихожей. Мальчик же выхватывает джинсы, упавшие рядом, и спешит в свою комнату, довольный собственным поступком, зная, что мама ругать не будет, а вот от отца, который вернётся в сознание, всё-таки нужно запереть дверь на замок.       — Примерь это, — Женя наконец выбрал нужную вешалку, снимая с неё кислотно оранжевую толстовку.       Лёша забрал вещь, а в нос сразу ударил запах стирального порошка — непривычно домашний и не такой едкий, как больничные лекарства.       — И вот эти джинсы должны подойти. Может, коротковато будет, но другого выбора нет, — Женя передал чёрные джинсы, не обращая внимания на остальную стопку одежды, которая вот-вот рассыпется, будто карточный домик, и закрыл шкаф, отворачиваясь от него с таким же невозмутимым лицом, чуть вздрогнув от грохота за дверцей.       — Переодевайся.       — Можешь выйти? — быстро произнёс Лёша, опуская глаза в пол.       Женя в ответ лишь пожал плечами, бросил «жду тебя в коридоре» и закрыл дверь в комнату.       Стянув одежду, которая уже насквозь пропахла городской пылью, а приторный запах лекарств почти исчез, Лёша вздрогнул от холода, норовившего проникнуть под бледную кожу, покрытую синяками на спине и боках: решётка на кровати в психушке оставила свой след.       Парень поднял руки над головой, подходя к зеркалу и изучая себя: очертания рёбер отчётливо проявлялись, а болезненная худоба наверняка вызвала бы слёзы сочувствия у любого, кто увидит подростка. Несколько лет в больнице пошли явно не на пользу организму, хотя бы потому, что без таблеток случался приступ, вызывая детские воспоминания, а препараты стали необходимы, словно наркотик.       Лёша ещё раз окинул взглядом с головы до ног собственное отражение, и наконец натянул оранжевую толстовку, задержавшись носом в воротнике и жадно вдыхая этот особый запах чистоты, а следом надел джинсы, которые действительно оказались коротки.       — Идём? — Женя стоял в коридоре, оперевшись о дверной косяк и сложив руки на груди в ожидании.       Лёша в ответ снова кивнул, всё ещё не привыкнув к собственному голосу.       — Мам, мы гулять! — крикнул Женя, отпирая входную дверь. — В парк, ладно? Тут недалеко.       В темноте на лестницах подъезда Лёша чувствовал себя максимально уверенно и спокойно, словно он мог укрыться там в любой момент даже от собственных воспоминаний. — Пап, давай мороженое купим? — мальчишка шагает рядом с мужчиной, подпрыгивая от удовольствия. — Мороженое? Ладно, только маме не говори, а то ругаться будет, — шепчет он в ответ, подводя сына к тележке. — Заказывай! — Два пломбира, пожалуйста, — мальчишка с любопытством следит за каждым движением продавщицы. — Спасибо большое, — мужчина вытаскивает из кармана горстку монет, высыпая её на тележку, и забирает два шоколадных рожка, с улыбкой вручив один из них сыну. — Куда дальше? — На горку, пап! Пойдём на площадку? — мальчик закрывает глаза от холода, который моментально разносится по всему телу. — Конечно пойдём! Вперёд! — мужчина подхватывает сына на руки, усадив на плечи, и идёт в сторону детского городка.       Лёша вздрогнул, вернувшись в реальность, и еле удержался на ногах, споткнувшись о ближайшую плитку асфальта. Снова этот туманный образ, который говорит так необычно и по-доброму, что догадки Лёши о дальнем родственнике разрушились в один момент. Странного человека тот мальчишка из детства называл папой, хотя образ отца подростку известен.       Этот незнакомец явно значил многое в его жизни, хотя и был стёрт из поверхностных воспоминаний.