Прости.

      Оказавшись в чужих объятиях, Игорь не особо довольно закатил глаза, но вырываться не стал, так как сил сейчас на это совсем не осталось, да и мужчина держал слишком крепко.       — Скажешь всем, что омегу на базу привёл, хорошо? А то, мне кажется, мной большая часть базы провоняла, раз ты ещё на входе почувствовал. А я скажу, что в другой комнате ночевал. Ладно? — осторожно спросил омега, надеясь, что Дзюба хотя бы сейчас не станет выёбываться. А для Артёма уже было радостью, что омега не сказал в очередной раз, что ненавидит его, так что это было хорошим поводом расслабиться.       — Хорошо, — кивнул он. — Возьму всё на себя. Но за это ты останешься жить со мной и даже пробовать не будешь куда-то дёргаться. Я даю тебе слово, что такое больше не повторится. Руководство-то хоть в курсе?       — Только врач в курсе, — выдохнул Игорь. Ему никак не нравились условия альфы, но, видимо, придётся терпеть это всё до конца сборов. — Мы с ним уже давно знакомы, так что… А везде в других документах я числюсь как бета.       Когда у тебя есть связи, подделать определенные документы довольно легко. Акинфеев ведь прекрасно и сам понимал на какие риски идёт, так что всю ответственность за последствия всегда брал на себя. Не зря же он с детства соревнуется на ровне с теми, кого издавна считают сильным полом, хоть иногда откровенно хотелось сесть прямо в воротах по середине матча, когда таблетки давали какой-то побочный эффект.       Артём на это всё кивнул, хоть он даже примерно не представлял себе, как можно скрывать такую информацию от настолько огромного числа народа.       — И когда ты собираешься выходить на тренировки? — спросил он и всё же отстранился, чтобы стащить использованный презерватив и завязать его, отбрасывая куда-то под кровать.       — В смысле когда? Завтра, — Игорь устало потянулся, проводя ладонь по взмокшему лбу. Когда альфа отстранился, мужчина тоже принял сидячее положение, а после, пока его никто не держал, встал с кровати, начиная собирать раскиданные на полу вещи. В голове сразу начали всплывать не самые приятные воспоминания, поэтому он старался просто абстрагироваться. — У меня в чемодане ещё блокаторы лежат, так что…       — Завтра… — задумчиво протянул Артём, снова откидываясь на простыни и расслабленно следя за сборами омеги. Кажется, только что испытанный оргазм и феромоны витающие в воздухе, заставляли просто не замечать того, с каким откровенно подавленным видом Игорь передвигался по комнате. — Выпей тогда сейчас и иди в душ первым, я пока проветрю. Он на самом деле был не удивлён. Когда это Игорь отлынивал от тренировок?       — Ты меня ещё поучи, что мне делать и когда таблетки пить, — тихо огрызается Игорь, которого просто вывело из себя то, что Артём стал строить из себя главного. Стелиться под кого-то — последнее дело. Собрав вещи, омега скрылся за дверью ванной, которая теперь уже не запиралась. Ему определённо нужно было побыть наедине с собой и осознанием того, что произошло и что будет дальше. Дзюба лишь улыбнулся закрытой двери ванной. От Игоря чего-то подобного и стоило ожидать. Пока он там отмокал, форвард тоже не сидел, сложа руки. Он убрал пропахшее течкой постельное, сначала просто свернул в рулон, а потом и вовсе затолкал в мешок, когда понял, насколько от него исходит сильный запах. Ещё альфа позвонил не болтливому Лунёву и попросил достать чистое белье. К тому моменту, как Игорь вышел, Артём уже перестилал его кровать, одетый в шорты и футболку, и тихонько что-то насвистывал, листая ленту Инстаграма. Пока Дзюба расслабленно валялся на кровати, дела у омеги шли менее радужно. Просидев в ванной минут двадцать под прохладным душем, Игорю наконец удалось прийти в себя. Он все ещё понятия не имел, как они будут после этого общаться, но было понятно, что они натворили какой-то херни. Он понимал, что большая части вины лежит на человеке, который в данную секунду находится за дверью, но и с себя ответственности не снимал, лишь продолжая глубокое самокопание и никогда не прерывающееся бичевание за всё, что он позволил сделать.       Вернувшись в комнату, Акинфеев прошёл мимо Артёма, даже не посмотрев на того, и, подойдя к своей кровати, достал из-под неё чемодан с чистыми вещами. Ещё в ванной ему в глаза бросились многочисленные засосы и отметины на шее, которые явно не пройдут в ближайшую неделю, если вообще пройдут, поэтому кофты с высоким воротом станут неотъемлемой частью его гардероба. А Артём только этого и ждал, чтобы в свою очередь сбегать в ванную и смыть с себя всё лишнее. Он уже выпил таблетки, которые, кажется, ему не слишком помогли, так что после душа альфа выпивает ещё парочку и укладывается на свою кровать.       — Эй, ты там как? Переодевшись в домашние штаны и кофту, Игорь тоже выпил парочку таблеток, надеясь, что организм хотя бы на этот раз не подведёт его, и эти таблетки подействуют. На улице уже стемнело, поэтому омега раскрыл окно ещё шире, на всякий случай.       — Не думаю, что это уместный вопрос, после того, что случилось, но… Бывало и хуже, — бросил он, накрываясь лёгким одеялом. Сложно было понять, чего мужчина сейчас добивается, ведь ещё один такой глупый вопрос и у Игоря могут просто сдать нервы.       — Спокойной ночи тогда, — отзывается альфа и гасит свет, хоть у самого сна ни в одном глазу. Всё было бы намного лучше и уместнее, если бы они лежали вместе. Стоило лишь коснуться Игоря и всё вставало на свои места. — Игорь… Ты если… Хотя нет, спи, — Дзюба обрывает себя на полуслове и утыкается в подушку.       Акинфеев, бросив «Спокойной ночи», разворачивается в другую сторону, но слыша, что Артём что-то не договорил, включил ночник на тумбочке.       — Раз начал, то договаривай уже, — грубые нотки в его голосе выдавали явное раздражение, но ещё больше, чем пустые разговоры, его бесили незаконченные мысли. Артём раздражённым рывком вынырнул обратно из подушки и развернулся, оглядывая лежащего на соседней кровати омегу. Ему даже труда не составило вспомнить вкус этой кожи и секундную податливость сильного гибкого тела.       — Я хочу быть с тобой. Нормально, — твёрдо проговаривает альфа.       — Быть вместе? — Акинфеев усмехается, не в силах скрыть откровенную нервозность. — Головой своей раньше нужно было думать. Прежде чем насильно затаскиваться меня в кровать. Спокойной ночи, — бросает омега, выключая ночник и укладываясь обратно. Зря он дал Дзюбе договорить.       — Я не собираюсь извиняться, — Артём просто не мог лежать и молча разглядывать чужой силуэт в темноте. Он так уже делал едва ли не каждую ночь, с тех пор как они жили в одном номере, а сегодня уже просто не мог молчать. — Я не ты, и контролировать себя настолько не умею, да и не стоят слова ничего… Но я хочу начать все с чистого листа. Я никогда не выбрал бы это, если бы мог, Игорь, честно. Ты ведь мне и правда всегда нравился.       — Дзюба, если я сейчас не бьюсь в истерике и не проклинаю тебя, это не значит, что у нас есть шансы начать всё с начала. Я не из тех омег, у которых есть защитники и которые при любом удобном случае бросаются в слёзы. Меня никогда в жизни не унижали так, как сделал это сейчас ты, — Игорь замолчал, решая в голове что-то лично для себя. Сейчас он чувствовал себя полностью эмоционально раздавленным. — Я не могу пока начать с тобой снова нормально общаться, — Омега вновь отвернулся в другую сторону, практически с головой накрываясь одеялом, словно ребёнок, которой хочет спрятаться от монстров. Игорь явно сейчас был не настроен на продолжение разговора, да и альфа был в растерянности от всего, что на него свалилось. Благо хоть ума хватило заткнуться наконец и не бесить омегу. У них ещё будет время, по крайней мере ближайшие дни, потому что Артём своё новообретённое сокровище вообще не собирался выпускать из поля зрения. На удивление самого Игоря, уснул он достаточно быстро, свернувшись в комок. Общаться с Артёмом не было никакого желания, да и разговаривать особо было не о чем. По крайней мере, так считал сам омег, так как определённые выводы он для себя уже сделал.       На следующее утро, Игорь, как обычно проснулся раньше мужчины. До официального подъёма по расписанию было ещё минут двадцать, поэтому Акинфеев, захватив с собой кофту с воротом до самого подбородка и спортивные штаны, направился в ванную. Артём вот вообще себе не представлял, как они теперь смогут жить как раньше. Он проснулся, когда услышал, что Игорь встал, но не шелохнулся даже, тихонько наблюдая за чужими перемещениями. В комнате стоял запах течки и секса, даже несмотря на то, что они проветривали, а запачканное постельное бельё, альфа герметично упаковал. Это было просто не скрыть. А ещё Артёму мучительно хотелось повторить. Внизу живота болезненно тянуло, прошибало спазмами, стояк был просто каменный — и это после того, как он вчера напился таблеток.       — Игорь, не застревай! — крикнул он, перекрывая шум воды и с силой постучал по дверному косяку ванной. Даже доползти сюда стоило ему многих усилий. Игорь лишь отстраненно хмыкнул, но вскоре закончил водные процедуры, выходя из ванной.       — Свободно, — бросил он, застёгивая кофту по самое горло. Даже смотреть на Артёма после вчерашнего не хотелось. Стыд, страх, презрение, то ли к самому себе, то ли к альфе, смешались у него в груди, желая в одну секунду выплеснуться на кого-нибудь. На завтрак он разумно решил не идти, потому что несложно бы было тогда догадаться, от кого несёт течкой. Нужно было время, чтобы запах выветрился, а таблетки подействовали окончательно, поэтому, взяв форму, Акинфеев направился сразу в раздевалку, намереваясь размяться перед утренней тренировкой и собраться с мыслями. Он не хотел смотреть на то, как альфа будет оправдываться перед остальными за сегодняшнюю ночь. Казалось, каждая собака знала о том, что происходило вчера.       У Артёма же всё было как в тумане. Он отшутился по поводу своего слишком явного запаха, немного переживая по поводу того, что Акинфеева нет на завтраке. Пропажа нашлась уже на поле, и Дзюба сразу же ощутил, что что-то не так. От омеги все ещё фонило, это плохо, очень и очень плохо. Альфа не стал терять времени, подбежал к Акинфееву, практически с разгона вешаясь на него и обнимая сразу крепко, не давая вывернуться.       — Твои таблетки не работают, — демонстративно беззаботно улыбаясь, прошипел он омеге на ухо, стараясь прижаться плотнее, чтобы для остальных было хоть какое-то объяснение, почему и от Игоря пахнет течкой. — Пошли к этому твоему врачу. Быстро. И не начинай мне тут спорить. Игорь сам никак не мог почувствовать, что от него не перестало нести. И в данный момент он был действительно благодарен альфе. Хоть что-то от того полезное.       — Блять, — прошипел омега, натянуто улыбаясь в ответ. — Я схожу один. У тебя тренировка, — строго бросил он, выбираясь из крепкий объятий альфы. — Скажи Саламычу, что у меня живот болит, — крикнул Акинфеев, быстрым шагом направляясь к противоположному выходу со стадиона, чтобы не столкнуться с остальными альфами.       Артём нервно прослеживает за тем, чтобы Акинфеев без всяких проблем и неожиданностей покинул поле, а потом уже бежит к тренеру, получая охрененный нагоняй и пару дополнительных кругов за нарушение дисциплины. Ну, хоть Игорь не спалился.       Проводив внимательным взглядом омегу, который действительно выглядел как-то подавленно, альфа начинает на самом деле переживать за Акинфеева, поэтому и бежит в номер сразу после тренировки, игнорируя обед и надеясь, что омега уже там.       Как можно быстрее покинув поле, омега зашёл в мед-корпус за подавителями, получив в свою очередь от врача, который сто раз говорил ему, чтобы тот не совался на поле в первые дни течки, и вернулся в номер, заваливаясь на кровать и сразу проглатывая две таблетки. Конечно, ему сто раз говорили, что нельзя пить столько подавителей, так как потом могут возникнуть проблемы, но Игорю всегда было плевать. Он был бы и рад, если бы из-за перебора таблеток, его течка исчезла совсем. Он чувствовал какое-то осуждение за то, что пропускает тренировку, валяясь в этом злосчастном номере, в котором всё напоминало о произошедшем, но расслабиться ему всё же удалось, ведь боль постепенно начала уходить. Правда, побыл он наедине с собой не так долго, как ему хотелось бы, ведь в коридоре послышалось множество чужих голосов, после чего в комнату ожидаемо ввалился Артём.       — О, ты уже тут! — Артём перевел дыхание и выложил на тумбочку Игоря прихваченные из столовой яблоко и сэндвич без соуса. По крайней мере лучше, чем вообще ничего. Он на самом деле волновался, даже не сразу разнюхал, что стойкий аромат течки из комнаты никуда не делся. Видимо придётся постельное сжечь, а ему самому научиться жить с непроходящим стояком. — Ты бы слышал, что парни про тебя говорят… Ну? Что тебе сказали? Игорь оторвал голову от подушки, бросая не особо заинтересованный взгляд на еду, а после уронил её обратно, устало закрывая глаза.       — Ничего не сказали. Другие таблетки дали и сказали сегодня в номере сидеть, — отмахнулся омега, наблюдая за мужчиной. Благо таблетки постепенно начинали действительно, поэтому Игорь никак не реагировал на присутствие альфы в комнате, а о течке напоминал лишь стойкий запах в помещении.       — И что же парни про меня говорят? Артём многозначительно хмыкнул, усевшись на свою кровать с ногами и принимаясь за ещё одно яблоко. Спокойная реакция омеги на него давала надежду.       — Что это на самом деле ты омегу протащил и теперь к ней убежал. Ну, это из самого безобидного… Ты теперь у нас герой-любовник, короче. А мне никто не верит, что это был я, — Дзюба театрально вздохнул. Жить со стояком было можно, но сложно. А ещё хотелось съесть что-то посущественнее яблока и, может, какую-нибудь маленькую компенсацию. Улыбнулся бы хоть Игорь что ли.       — Слушай, давай хоть проветрим тут нормально. Я уже не выношу. Игорь на это всё только тихо усмехнулся. Пусть уж лучше команда думает, что это он ебёт кого-то, чем узнает, что ебут самого Игоря.       — Валяй, — он кивнул в сторону окна, даже не открывая глаза. Акинфеев всегда был сдержан и собран, именно поэтому так спокойно реагировал на альфу. Всё уже случилось, так чего уже сейчас возмущаться? На этом жизнь не заканчивается.       Игорь не кричал, не гнал. Не обвинял его ни в чём, просто манекеном лежал на постели, и альфа не знал, что хуже. Он не нашёл ничего лучше, чем привычно начать балагурить, перечисляя все те забавные мелочи, которые произошли на тренировке: то Головин за собственную ногу зацепился, то у Саламыча от сильного порыва ветра разлетелись все тактические наработки, и парни ловили листы под его бодрые крики… Свежий воздух немного облегчал страдания, но лишь физические. Неугомонный Артём редко вот так сидел как на привязи в номере, предпочитая этому общение с друзьями, и теперь серьёзно не знал, куда выплеснуть энергию. Сам альфа старался гнать лишние мысли, хоть и знал прекрасно: охраняет. Сидит сейчас и чахнет над своим треплющим нервы златом, как Кощей.       — Пошли хоть пенальти отрабатывать, — позвал он, совсем отчаявшись уже хоть чем-то развеселить изученного им же омегу. — Тебя вон, совесть мучает, что тренировку пропустил, я же вижу. Игорь пару раз усмехнулся, но не над самими историями, а над тем энтузиазмом, с которым Дзюба их рассказывал. Омега честно пытался как-то абстрагироваться от того, что случилось вчера, пытался найти Артёму какое-то оправдание, но каждый раз вспоминая, как альфа вжимал его в кровать, затыкая рот, хотелось ударить мужчину. И точно не один раз.       — Что из слов «сидеть в номере» тебе не понятно? — огрызнулся Игорь, открывая глаза. — Если таблетки опять не подействуют? Там постоянно кто-то ошивается, а мне не нужны лишние глаза. Если хочешь, то иди к парням. Просто, когда будешь уходить, закрой комнату. То, что чувствовал Акинфеев, нельзя было назвать обидой. Это скорее была злость и на себя, и на альфу, но из-за течки, которая впервые за долгое время проходила без сильнодействующих таблеток, сил не было даже ссориться. Артём невольно заулыбался от того, что омега наконец-то подал голос. Если бы даже Акинфеев его напрямую послал, Дзюба и то бы от облегчения и радости засветился как лампочка.       — Из слов «сидеть в номере» мне непонятна цель, — хмыкнул он, растягиваясь на кровати со всем комфортом, и как бы без слов намекая, что никуда отсюда идти не собирается. — Никто тебя подлавливать не станет. Пошли, хотя бы просто проверим тебя. Я с уборкой договорюсь быстренько, нам номер отмоют до блеска и всё, никаких следов не останется.       — Ты ведь не отстанешь? — Игорь обременённо вздохнул, но все же поднялся с кровати. — Пошли, — он кивнул в сторону двери, брызгая на себя одеколоном, а по пути закидывая в рот ещё одну таблетку. На всякий случай. Ему не нужны были очередные форс-мажоры.       — Иди на поле, я сейчас! — Артём сбегает по ступенькам первый, чтобы сдержать обещание и договориться об уборке. Он не уверен в чужом самочувствии, поэтому идею с импровизированной тренировкой отбрасывает почти сразу. Теперь главное, чтобы за время их прогулки, отношения не разладились окончательно, и разозленный Игорь ему по лицу не съездил. Игорь кивнул, уходя в раздевалку. Подойдя уже к своему месту, омега только хотел переодеться в форму, как вспомнил, что у него вся шея в засосах, поэтому, взяв перчатки и бутсы, направился на поле. Не нужно был задерживаться в раздевалке, а то она тоже вся пропахнет. Пока альфы не было, Акинфеев сел на лавочку, начиная переобуваться. А Артём только хотел предложить Игорю просто прогуляться, но уже заметил, что упрямый омежка уже бутсы на себя натягивает. Ладно, пенальти, так пенальти. Вздохнув, Дзюба пошёл и за своей формой.       — Ты вообще как себя чувствуешь? Нормально? — спросил он, уже полностью одетый и собранный, останавливаясь в паре шагов от Акинфеева. Он не хотел вредить, вдруг падение может быть для Игоря опасно.       — Бывало и лучше, — бросил Игорь, затягивая шнурки и поднимаясь с места. Конечно, стоило бы и поберечь своё здоровье, но сейчас у омеги на первом месте стоял футбол, а не мысли о семье, которой у него, скорее всего, не будет.       — Через сколько у нас ближайшая игра? — произнёс Акинфеев, уже направляясь к воротам.       — Через два дня. Ты не помнишь, что-ли? — Артём удивленно изломил брови, даже прекращая набивать мяч. На фоне последних событий даже он забил на футбол, волнуясь гораздо больше за омежку и перспективы своих отношений с ним, чем за ближайший выход на поле. — Все нормально будет, ты успеешь восстановиться. Игорь поджал губы, принимаясь надевать перчатки. У него совсем вылетела из головы эта игра.       — Я уже играл в течку, так что мне не привыкать, — хмыкнул омега. — Меня больше волнует, что мне делать с шеей. Ты видел, какое месиво на ней? Я же не выйду на поле с шарфом… Дзюба подошел ближе и беспардонно оттянул тугой ворот водолазки, глядя на дело своих рук, точнее зубов.       — Нет, не видел, — выдохнул он и склонился ниже, изучая все внимательно, дыша едва ли не в ухо омеги. Когда он оказывается так близко, чем-то родным и сладковато-пряным запахло снова, внутри всё обрывается и что-то тянет в груди. Игоря хочется себе. Хочется, чтобы не просто синяки и засосы это были, а полноценная метка, пусть Акинфеев далеко не сразу принял бы такую участь. По животному звучит, правда? Но как есть. — Не дёргайся ты, стой на месте! Никто ничего не увидит за воротником формы, тем более через два дня. Игорь пару раз дёрнулся, недовольно ударяя мужчину по спине, но в итоге не стал продолжать. Им тут ещё подраться не хватало. Течка всё же делала своё дело, из-за чего омега невольно вдохнул чужой аромат, прикрывая глаза.       — Отойди, — строго произнёс он, поправляя ворот. — Может ты забыл, но мы играем не в куртках. У меня следы от твоих зубов до подбородка. Меня если крупным планом будут брать, то только идиот не поймёт, что это. Отходить альфа даже и не думал. Ему была приятна даже такая случайная близость, а ещё он совсем не был слепым, и видел, как ведёт Игоря тоже.       — Придумаем что-нибудь, — лениво огрызнулся Артём и неожиданно бережно, хоть и крепко, поймал его за запястье, помогая затянуть вторую перчатку. Он чувствовал, что не имеет на это подсознательное «мы» никакого права, но просто не мог от этого отказаться. От Игоря отказаться не мог. — Тональные крема еще никто не отменял, прорвёмся.       — Дзюба, не делай вид, будто мы с тобой парочка, — Игорь раздраженно выдернул руку из чужой хватки, делая два шага назад. Его откровенно раздражала эта показушная забота. Он не маленький мальчик, которому это всё нужно. По крайней мере, он сам себя в этом убеждал. — Хочется поухаживать за кем-то, так иди и найди себе омегу. Обнимайся, зажимайся с ним. И перчатки ему застёгивай.       — Где же я себе найду такого, чтобы с перчатками ему помогать? — Артём нехотя отступает без боя, видя чужое неподдельное напряжение. Да и выслушивать капитанские ворчания ему было не впервой. Только теперь Дзюба не срывался на завравшуюся наглую омежку не из уважения к капитанской повязке, а из-за собственного трепета, с которым вспоминал вкус этих тонких губ. Всё ещё будет, надо просто потерпеть. Он правда хотел заполучить ещё один шанс. Тогда-то всё точно будет так, как он хочет. — Да я с тобой и не зажимаюсь, — альфа дружелюбно улыбнулся, демонстрируя открытые ладони. — Иди в рамку давай, не ворчи.       — Никто и не ворчит, — омега недовольно сверкнул глазами, направляясь к воротам. Он ещё раз поправил перчатки и встал в стойку, готовясь словить мяч. Акинфеев не понимал, как Артём из неконтролируемого животного превратился опять в дружелюбного парня. Его попросту пугало, что он не понимал, где альфа действительно настоящий, и не случится ли этот приступ ярости в очередной раз. Артём все же бережёт омегу, жалеет, поэтому первые несколько мячей кладет почти ему в руки, неосознанно приглядываясь. Он никогда особенно не вдавался в подробности чужой физиологии, но и без этого несложно было догадаться, что течка — не самый простой и приятный период. Только третий или четвёртый мяч он отправляет в нижнюю девятку, заставив-таки Игоря прокатиться по земле.       — Эй, ты тут живой? — Дзюба всё же не удержался — подбежал, протягивая руку, чтобы помочь подняться. — Тебе вообще сегодня падать можно? Акинфеев уже хотел прикрикнуть на Артёма за то, что тот еле-еле бьёт по мячу, но, когда наконец альфа перестал его жалеть, лишь сильнее втянулся в игру. Конечно, из-за течки всё ещё тянуло внизу живота, да и была небольшая слабость, но Игорь старался не обращать на это внимание.       — Я не больной и не беременный, — рыкнул омега, поднимаясь самостоятельно. — Ты ещё на игре так подбеги ко мне. Отряхнувшись, Игорь подошёл вплотную к альфе, смотря тому в глаза.       — Послушай меня. Не нужно опекать, не нужно заботиться и не нужно на что-то надеяться. Мне очень жаль, что ты узнал о том, что я омега. Мне никто не нужен. Нужен был, когда я бы маленьким мальчиком, а сейчас — нет.       — И подбегу, если ты так зеленеть будешь после каждого падения! — Артём честно старался быть хорошим, но всё же показывает зубы. Он подобрал мяч с земли и прикусил губу, переминаясь с ноги на ногу. — И ты можешь сколько угодно злиться на меня и отталкивать, но мне на тебя не наплевать, хочешь ты того или нет.       — А тебе нравится биться в закрытую дверь? — Игорь усмехнулся, уже намеренно пытаясь оттолкнуть альфу, в глазах которого опять блеснуло что-то знакомое. Он не был намерен менять что-то после стольких лет одиночества. — Если ты ещё раз так подбежишь, я тебя ударю. И тогда самому помощь понадобится, чтобы поднять.       — Ну так ударь, — Артём прищурился с каким-то вызовом, но отошёл и установил мяч на позиции. — Ударь. Наори. Сделай хоть что-нибудь, чтобы я знал, что тебе не плевать, что тебе не всё равно, потому что ты прав. Биться в закрытую дверь очень сложно и больно, но ещё сложнее не биться в неё, уже сорвав однажды с петель. Я не могу ничего не делать. Знаешь, это может быть звучит странно, но я просто хочу позаботиться о тебе, пусть даже ничего взамен и не получу.        — Дзюба, — Игорь позвал альфу, смотря ему в глаза, — Отъебись от меня. Омега видел, что от него не отстанут, а потому вновь встал обратно в ворота. Ему что-то мешало окончательно просто взять и уйти. Акинфеева до покалывания в пальцах бесила эта внимательность со стороны альфы, а с другой, где-то внутри, его омегу начинало тянуть к мужчине. Игорю альфы должного внимания никогда особо не оказывали и, несмотря на то, что он уже сто раз повторил, что ему никто не нужен, себя самого он обмануть не мог. Омега даже немного злился на себя, что не может должным образом злиться на человека, который так унизил его. Акинфеев так упорно отталкивал его, но как будто не сопротивлялся всерьёз. Если бы он только захотел, Артём бы давно исчез не только из команды, но и вообще из футбола, из его жизни, и не сказать, чтобы омега не осознавал своего положения и возможностей. Может быть он просто… Не хотел. Да самому Артёму было намного проще сдаться и забыться с кем-то не таким замороченным и более легкодоступным, только почему-то альфа этого не делал. К Игорю у него было что-то большее, чем просто желание обладать.       — Закончатся сборы и отъебусь, — раздраженно пообещал альфа и больше не церемонился с Игорем. Хочет падать — пусть падает.       — А, то есть тебе это всё нужно только на время сборов? Некого ебать, так ты решил меня под себя подмять. Удобно, правда, когда в одной комнате живёт омега, которого можно, если сильно захочется, силой взять? Только я, как некоторые омежки, не ведусь на ухаживания. Я уже знаю, что ты за человек, — рыкнул Игорь, скорее от злости и обиды, чем от раздражения. — Отъебись от меня прямо сейчас. Мы больше не будем жить в одной комнате. Омега направился в сторону раздевалки, резко дергая за липучки на перчатках и снимая их.       — Спасибо, что хоть вообще заметил мои ухаживания! — Артём выплеснул раздражение на мяче, с силой загнав его в сетку пустых теперь ворот, а потом бегом бросился догонять стремительно удаляющегося Акинфеева. — Стой же ты, стой, ну! — он просто преградил омеге дорогу, не пропуская вперёд, хоть руками и старался не хватать, и всё пытался поймать чужой взгляд. — Ты всё не так понял! Ты не только на время сборов мне нужен, вообще не говори такого! Игорь… Слушай, я же правда стараюсь не давить. Ничего не будет, я больше никогда тебе больно не сделаю, я просто хочу быть рядом.       — Как я могу довериться человеку, который так накосячил один раз? — Игорь крепко сжимал в руках перчатки, останавливаясь на минуту, чтобы посмотреть альфе в глаза. — Где гарантии, что, когда я снова отвечу тебе «нет», ты вновь не озвереешь? Твои обещания — это пустые слова, — тихо произнёс омега, обходя Артёма и направляясь в сторону раздевалки, пока не почувствовал, как земля уходит из-под ног, а в глазах резко начало темнеть. В следующую секунду омега бессознательно упал на газон, не успев даже руки подставить, чтобы смягчить падение. Как бы это парадоксально не звучало, но в первую секунду альфа почему-то решил, что Игорь упал специально, чтобы его позлить. Вот чисто из вредности. Но уже в следующую он сам бросился к Акинфееву не разбирая дороги, и, больно стукнувшись коленями о мелкие камешки тропинки, перетянул омегу на себя, судорожно тормоша. Что делать запаниковавший вдруг альфа не знал, только почти истерично ощупывал Игоря на предмет потери пульса, что-то бессвязно бормоча. Только когда сошла первая волна, он вскочил, подхватывая голкипера на руки, и, как можно быстрее и аккуратнее, перенёс его в больничный кабинет.