Прости.

      Игорь пришёл в себя уже на кушетке в больничном кабинете из-за резкого запаха нашатыря, от чего слабо поморщился. Врач в это время что-то недовольно бурчал, предварительно выгнав Артёма за дверь, чтобы не было лишних ушей.       — Ты, вроде, уже взрослый мужчина, а на здоровье плюёшь, будто тебе пятнадцать, — серьёзно произнёс омега в возрасте, садясь за рабочий стол. — Во-первых, я же сказал тебе не ходить на поле. У твоего организма сейчас стресс. Сколько у тебя уже нормальной течки не было? Тебе сейчас отдыхать нужно, если не хочешь так же на игре свалиться.       Акинфеев слушал врача, подперев голову кулаком, а после поднялся на ноги, лишь кивнув на всё сказанное. Он каждый раз выслушивает это, без надежды, что может что-то поменяться. Если бы он каждый раз слушал все наставления врача, футбол бы забросил ещё лет пять назад.       — Хорошо. Я понял, — отрешённо произнёс омега, выходя в коридор.       Артём даже не потрудился сделать вид, что не подслушивал. Он по своему характеру просто не мог остаться в стороне и не попытаться узнать больше или удостоверится, что всё в порядке. Так что к тому моменту, как омега вышел из кабинета, Дзюба только на другую сторону отошёл, чтобы его не пришибло дверью. Его и так уже пришибло, только новой информацией.       — Ты мог просто сказать, что не хочешь, я же не тащил тебя насильно, — тихонько проговорил Артём, приноравливаясь к чужому шагу, чтобы идти плечом к плечу. — Я просто хотел, чтобы ты немного отвлекся, Игорёш.       — Тебя в детстве не учили, что подслушивать нехорошо? — омега изогнул бровь, медленно идя по коридору к выходу. Артём опять лез туда, куда не просили. — Всё со мной нормально. Я сам виноват, что пошёл. Забей.       Игорь устало размял шею, выходя из помещения и направился в номер. Он уже и сам не хотел ссориться с альфой, потому что из-за этих ссор становилось только хуже не только физически, да и морально.       — Соседскому мальчику говорили, а я через дверь слушал, — только и мог усмехнуться альфа. Не оправдываться же ему, что слишком хотел всё узнать, а из самого Акинфеева и слова не вытрясти.       — Ты голодный? — уже без всякой надежды на положительный ответ спросил Артём, искоса поглядывая на спокойно идущего рядом с ним омегу. Либо и правда смирился, либо у него на самом деле железная выдержка и самообладание. — Я хочу до столовой сходить, могу тебе захватить что-нибудь.       Игорь несколько секунд думал, но позже всё же кивнул. Есть действительно хотелось, а с учётом того, что он не ел со вчерашнего вечера, сейчас был готов проглотить сразу пять порций. Дзюба ведь всё равно не отстанет, а так Акинфееву не придётся куда-то идти самому.       — Да, возьми что-нибудь для меня, — согласился омега. — Я пока в комнату пойду.       Акинфеев свернул в противоположную сторону от столовой, направляясь в номер.       Уже там омега убрал таблетки подальше, а то вдруг кто-то захочет наведаться к ним в комнату, да и сегодня он и так выпил уже больше, чем требовалось, а после без сил просто упал на кровать. Слабое головокружение сопровождало его от самого медпункта.       От Игоря больше не пахло так явно, может только если подойти вплотную и прижать нос к шее, но Артём всё равно сколько мог проводил его взглядом, а уже потом побежал в столовую добывать еду. Благо он обладал нетривиальным даром убеждения и поесть им всё же выдали, даже в одноразовых пластиковых банках, только приборы дали настоящие и то после клятвенного обещания помыть и вернуть. В целом всё получилось. Дзюба поспешил вернуться в номер, надолго оставлять омегу одного ему не хотелось.       — Держи, — кивнул он и поставил обед Акинфеева на его тумбочку рядом с забытым яблоком. — Ещё бы придумать как сделать горячий чай и вообще красота будет.       Акинфеев улыбнулся, но скорее появлению еде в комнате, чем самому альфе. Хотя, на самом деле, Игорь видел, что Дзюбе не всё равно на то, что произошло, и теперь он пытался загладить свою вину, ведь было бы в сто раз обиднее и страшнее, если бы мужчина продолжил себя вести холодно.       — Спасибо, — Игорь забрал свой контейнер и принялся с удовольствием уплетать то, что находилось внутри. Конечно, одной порцией он не наелся, но и гнать альфу вновь в столовую совесть не позволяла, поэтому, отложив пустой контейнер, Игорь лёг на кровать, беря телефон в руки. Он всегда был достаточно скрытным, не выставляя личную жизнь на показ. Именно поэтому его не было ни в одной социальной сети, в отличии от Артёма. В этом плане они кардинально разные.       Только удостоверившись, что Игорь ест, Дзюба позволил себе завалиться на кровать со своей порцией и телефоном, наконец отвечая на сыпавшиеся на него сообщения, проверяя социальные сети и как можно вежливее отказываясь от разного рода предложений на вечер. Ну не хотелось сегодня Артёму играть в приставку или дурить, он словно сам себя привязал к омеге и теперь буквально ждал в какой же момент у того сдадут нервы и он его просто пошлёт.       — Игорёк, занят? Тебе можно доверить военную тайну или ты по зову капитанской повязки заложишь нас усатому?       — Если вы не собираетесь нарушать закон, то не заложу, — усмехнулся Игорь, смотря на альфу.       — Ну-у-у… — Артём для приличия поковырял в своей банке вилкой. Он ел специально не торопясь, чтобы обмануть организм, который требовал явно больше еды, чем было в наличии. Да и та, к слову, кончалась. — Я знаю, где взять электрочайник, чай и даже печенье. Шоколадное. Но поделюсь с тобой только если пообещаешь молчать. Игорь тихо усмехнулся, вновь устраивая голову на подушке.       — Ну… Раз ты обещаешь поделиться, то вперёд, — Акинфеев в предвкушении облизал губы. Он не имел привычки нарушать спортивную диету и всегда придерживался её, но сейчас ему слишком хотелось чего-то сладкого.       Артём впервые уверен, что омега никуда от него не сбежит, так что почти не торопится. Да и нужна осторожность в этом деле, потому что собранный по нескольким номерам пакет — самая настоящая контрабанда. Уже в номере, альфа тщательно запер дверь и поставил чайник, раскладывая добытое печенье и какие-то маленькие конфетки в простой фольге на собственной тумбочке, которую вытащил специально для этого на середину между их кроватями.       — Надеюсь, что стаканы не лопнут, — пробормотал Артём, с некоторой долей осторожности заливая их кипятком.       Игорь лишь слабо улыбался, наблюдая за всей этой операцией. Альфа опять вёл себя спокойно, даже не думая показывать свои зубы, поэтому Акинфееву оставалось лишь догадываться, когда наступит их следующая перепалка. Но сейчас, пока всё было спокойно, он мог позволить себе парочку шоколадных конфет. Он не был сладкоежкой, но иногда организм требовал сахар.       — Не забывай, что у тебя ещё вечерняя тренировка, — бросил Игорь, кидая взгляд на настенные часы.       Артём потихоньку умилялся зрелищу почти прирученного Акинфеева, он словно дикого зверя с рук кормил. А ещё это было… Завораживающе. Вот просто эстетически красиво, когда Игорь не ругался и не смотрел презрительно на несносного соседа по комнате, а сам под шумок режим нарушал. Где-то в груди стало тепло и восторженно-щекотно, как пузырьки от шампанского лопались, и Дзюба знал, что сейчас может этот сладкий рот до глотки вылизать, всё равно ничего даже не дрогнет в штанах — слишком много выпил подавителей сам, боясь сорваться, — так что теперь только глазами гладить.       — Не волнуйся, я помню, — пробубнил альфа, запивая целую печенюшку чаем. — Да и ты мне напомнишь, если что. Я в тебя верю.       Игорь заметил этот взгляд на себе, но не стал ничего говорить. Он не понимал, почему давно уже не собрал вещи, и не съехал в другую комнату после случившегося. Его внутренний омега, будто почувствовав сильного альфу рядом, в некоторый моментах чересчур сильного, и не хотел отпускать его. Да, Игорь был самостоятельным, но против природы идти было сложно.       Раньше он и сам ловил себя на мысли, что оценивал Дзюбу не как простого игрока, а как альфу, но убеждал себя, что это лишь от того, что у него давно никого не было. Сейчас же Игорю понадобится время, чтобы отпустить эту ситуацию и начать доверять альфе, ведь его поступок простить было крайне сложно.       — Ты взрослый мальчик. Должен сам за временем следить.       Артёму очень захотелось сказать, что Акинфееву же лучше будет, когда он уйдёт, но альфа прикусил свой длинный язык и всё же промолчал, грызя ставшую вдруг безвкусной печеньку.       — Ты, если хочешь, наливай себе чай, не стесняйся, — пробурчал Дзюба и сполз на кровать, заворачиваясь в свое одеяло, как в кокон. — Я немного в телефон позалипаю…       Игорь приподнял бровь, смотря на то, как альфа резко помрачнел, но ничего говорить не стал, съедая последнюю конфету, и, прикрывая небольшой пакетик, убрал его обратно в тумбочку.       Ещё недавно они могли и пошутить, и поиграть в игры, а теперь их разговор еле клеится. Кажется, у Акинфеева появилась ещё одна причина ненавидеть то, кем он родился. Убрав всё на места и решив, что отнесёт чайник обратно чуть позже, он присел на кровать, доставая из-под неё чемодан. Нужно было заняться маскировкой синяков, а то ходить целый день в жаркой водолазке было не особо комфортно.       Артём весь целиком залез под одеяло, отгораживаясь от всего мира и пролистывая новости. Обычно он гораздо больше времени уделял социальным сетям, новости ещё не читал сегодня, да и Миранчуков надо было ещё раз поблагодарить за чайник и заварку. На самом деле альфа просто очень боялся стать навязчивым. Будь его воля, он Акинфеева в туалет сопровождал бы и преданно ждал у двери, но в связи с последними событиями это омегу лишь отпугнуло бы.       — Смол хочет кинопросмотр после ужина устроить, — пробубнил он прямо из толщи одеял. — Пойдёшь? Парни беспокоятся за тебя, спрашивают про здоровье.       — Что? Кино? — отозвался омега, доставая небольшую аптечку. — Да, давай, — чуть подумав, кивнул он. Действительно стоило немного отвлечься. — Передай им, что со мой всё нормально.       — Угу… — одеяло зашевелилось и Артём высунулся наружу. Он на самом деле не знал, как теперь вести себя с Игорем, потому что эмоции в душе были самые разные. Ему хотелось и держать дистанцию, чтобы не казаться навязчивым, но было важно и не упускать омегу из вида. Эта течка, да ещё и так невовремя, все здорово усложнила. — Сам им и скажешь, когда придёшь вечером. Тебе они больше поверят. Ты на ужин пойдёшь хоть? — Дзюба отложил телефон и теперь не без интереса наблюдал за чужими действиями.       Акинфеев достал со дна чемодана небольшую аптечку, рассматривая мази, которые были с собой. Конечно, на такой случай у него ничего не было, но ему показалось, что крема от синяков и царапин должны подойти.       — Пойду, — задумчиво ответил он, а после стащил с тела водолазку, беря небольшое зеркало с тумбочки. Осмотрев шею ещё раз, он выдавил немного мази на пальцы и принялся обрабатывать самые красные места. Конечно, шея была не единственным местом, которое пострадало, но на остальное Игорю было плевать.       Если бы Артём знал омегу похуже, он решил бы, что тот напрашивается на продолжение. Выебать бы его ещё разик, основательно так, с оттягом…       — Давай помогу, так удобнее будет, чем с зеркалом, — предложил мужчина, высовываясь чуть больше, но без разрешения с места не сдвигаясь. — Ты сзади не увидишь же ничего.       Игорь бросил вопросительный взгляд на альфу, который подозрительно резко оживился, но всё же протянул мазь, продолжая размазывать остатки с рук по шее. Акинфеев до сих пор не был уверен, с какого перепуга вообще не убил альфу за такое. Если перед парнями засосы ещё можно было бы списать на ночь с омегой, то укусы во время секса оставляли в основном альфы, которые являлись жуткими собственниками.       Артём прямо-таки подорвался с кровати и поспешил к Игорю, потому что боялся, что тот может попросту передумать. Он торопливо выдавил на пальцы мазь и склонился к чужой шее, бережно обрабатывая засосы и успевшие потемнеть следы синяков, плавно спускаясь от роста волос и ниже.       — Всё не так уж и страшно, — успокаивающе пробормотал он, беззастенчиво наслаждаясь такой восхитительной близостью и теплом кожи под кончиками пальцев. — Быстро сойдёт, ты не переживай.       Было в этом что-то медитативное, что-то, вызывающее приятное тепло под рёбрами, потому что эти уродливые, на первый взгляд, отметины были его, напоминали о случайной близости с новой силой. Альфа продолжал что-то почти нежно ворковать, плавно растирая жирную мазь по коже, но внезапно вздрогнул, когда внутри ореола очередного синяка натолкнулся взглядом на неровные края кожи и след собственных зубов. Это было похоже на… Нет, быть того не может. Он же контролировал себя. Он бы запомнил.       Игорь же продолжал обрабатывать синяки уже на груди, стараясь не обращать внимание на прикосновения к собственной шее горячих подушечек чужих пальцев. Конечно, было приятно. Любому омеге будут приятны прикосновения альфы в течку. И всё же сложно было не заметить, как Артём резко замолчал и прекратил свои поглаживания.       — Ты чего? — омега приподнял бровь, через зеркало смотря на озадаченное лицо мужчины. Что-то явно было не так.       Дзюба просто завис, не зная, что ему теперь делать. С одной стороны, хотелось скрыть, оставить всё как есть, потому что присвоить Игоря себе было до дрожи необходимо. Но с другой, Акинфеев же всё равно всё узнает. Не от него, так от других, что ещё хуже, а если заметят в раздевалке, то Игорь и без места в сборной может остаться.       — Я не… уверен, — хриплым шёпотом выдавил мужчина. — Посмотри сам. Я, кажется, очень и очень накосячил, Игорёш…       Акинфеев резко развернулся к мужчине и разъярённо посмотрел на того, рывком прислоняя руку шее и пытаясь ощупать её. Было несложно догадаться, о чём именно тот говорит.       — Если ты поставил мне метку, я убью тебя, — рыкнул омега, поднимаясь с кровати и с зеркалом в руках направляясь в ванную.       Встав спиной к большому зеркалу, Игорь подошёл ближе, рассматривая самое яркое пятно на шее. По следам зубов и кровавым точкам на месте прокусов было глупо полагать, что это могло быть чем-то помимо метки.       В следующую секунду омега остановился в дверном проёме и изо всех сил запустил в Артёма небольшое зеркальце, которое, пролетев совсем рядом с альфой, который чудом увернулся, разбилось на мелкие осколки, после чего омега направился к кровати, намереваясь надеть водолазку несмотря на то, что мазь ещё не впиталась.       — Я, конечно, знал, что ты долбоеб, но не думал, что на столько, — рычал омега. — Ты испортил всё, что я строил всю свою жизнь. Если из-за тебя меня попрут из футбола, я превращу твою жизнь в ад, — бросил омега, выходя из комнаты и громко хлопая дверью.       — Стой! — Артём похрустел прямо по осколкам, перехватывая Акинфеева уже в коридоре. — Стой-стой-стой!       Игорь был нетипичным омегой, слишком высоким, выносливым и сильным, но с Дзюбой, который просто за шкирку втащил его обратно, силой затыкая ему рот ладонью, справиться не мог. Игорь хотел вырваться, но заметив чью-то фигуру в конце коридора, всё же позволил затащить себя обратно в комнату. Было бы слишком опрометчиво ругаться с альфой в то время, когда в комнатах слышно всё, что происходит в коридоре.       — Тихо-тихо, ну!       Мужчина грубо вжал чужое тело в стену, придавил собой, ограничивая возможность брыкаться, и чуть сдавил горло, пережимая, не давая издать и звука.       — Игорь, тихо. Да послушай ты меня! Куда ты бежишь? Сборы… У нас матч через два дня важный — и ты свободен. Меньше недели потерпеть, слышишь? Никто ничего не узнает. Вернёшься в Москву и сведёшь по-тихому… Ты пойми, если забегаешь сейчас — кто-нибудь догадается, поймёт. Не кричи только, ладно? Я сейчас тебя отпущу… — Артём отпустил очень осторожно, готовый вновь сдавить чужое горло, если вдруг омега решит сорваться.       В следующую секунду омега тяжело вздохнул, пытаясь отдышаться. Конечно, теперь, когда его привели в чувства, стало понятно, что он зря вспылил, но он всё ещё был очень зол.       — Всё будет хорошо, — тихонько повторил он, и совсем осторожно отступил назад, отлипая от желанного тела. — Просто потерпи немного, Игорёш, ничего непоправимого пока не произошло…       Он совершенно не контролировал свой язык, просто молол какую-то чушь, пытаясь успокоить. Дзюбе очень не хотелось давить, хоть он и был морально готов, если только временно его омега изъявит даже намёк на желание съехать.       — Что именно ты называешь непоправимым? — хрипло ответил Игорь, водя ладонью по шее. — Я не сомневаюсь, что ты бы и кончил в меня, не подумав, что я могу залететь, если бы я не заставил тебя надеть презерватив, — Акинфеев прикрыл глаза. Вот за что ему это всё? Теперь стало понятно, почему его тянуло к альфе, и он не мог послать его. Теперь Игорь ему попросту принадлежит, и чем больше омега будет оттягивать со сводом метки, тем сильнее к нему будет привязываться аромат альфы.       Съезжать сейчас было бы слишком глупо. У всех разом появятся вопросы и им станут уделять ещё больше внимания. В их сторону и так странно поглядывали.       Новой порции ненависти и угроз Артём не получил, что радовало. По крайней мере к Игорю вернулось его хладнокровие. Ну, или метка так действовала, меняя его и зарождая забытые омежьи инстинкты. Дзюба тихо усмехнулся мысли, что теперь, кажется, он даже сможет Игорем управлять, тому природа не позволит переть против своего альфы.       — Про это никто ничего ещё не знает, — пояснил он и вернулся на свою кровать, присел на матрас, чтобы не давить и держать дистанцию. — И не узнает, если мы будем осторожны. Ты ничего не потеряешь — это самое главное.       Игорь ещё раз тихо буркнул что-то себе под нос о том, что Дзюба — конченный идиот, возвращаясь на свою кровать и практически падая лицом в подушку. Хотелось просто выть от безысходности. Он понятия не имел, как метки действуют на омег, потому что никогда не интересовался этим, а теперь, кажется, самое время начать.       Акинфеев вновь опустил руку на шею, кончиками пальце ощупывая то место, которое каким-то образом придётся скрывать ближайшую неделю.       Артём ощутил самое настоящее облегчение, когда этот упрямец снова сдался. Лучше уж так, проще и безболезненнее для них обоих. Дзюбе уже пора было идти на вечернюю тренировку, но он всё равно задержался в номере, не начиная собираться, пока не подобрал все осколки зеркала с пола и не выбросил их в мусор. Ладони, конечно, покрылись мелкими кровящими порезами, но это такая ерунда. Зато теперь альфа был уверен, что Акинфеев не проткнет себе ногу стеклом, забывшись.       — Я за тобой зайду перед ужином, — предупредил он, прежде чем закрыть дверь и уйти вниз окончательно.       Оставшись наедине с самим собой, Игорь вымучено простонал, проводя короткими ногтями прямо по метке. Было бы ему пятнадцать, он бы точно разревелся, но сейчас — нет. Он даже это замазать тональником не сможет, потому что у него его попросту нет, благо, это пятно было на шее, так что если не поворачиваться спиной, то ничего видно не будет. По крайней мере омега себя искренне в этом убеждал.       Впереди у них полно времени, всё может поменяться очень сильно, так что Артём чувствовал самое настоящее воодушевление. Игорь потихоньку становился совсем ручным, так, глядишь, и останется его. Не захочет, так заставим. Дзюба всегда был рабом настроения, так что сегодня занимался особенно хорошо, заслужив одобрение тренера и насмешливые подтрунивания сокомандников. Те слишком хорошо помнили с каким амбре он приходил не так давно. После тренировки альфа быстро принимает душ, и, как и обещал, заходит за омегой.       — Ты готов, Игорёш?       — Ещё раз назовёшь меня Игореша — я разобью тебе лицо, — огрызнулся Акинфеев лениво поднимаясь с кровати. — Куда идти-то надо? — омега натянул ворот чёрной водолазки практически до подбородка и засунул телефон в задний карман спортивных штанов. Ему и в номере хорошо сиделось, но отвлечься от всего происходящего всё равно нужно было.       — В столовую, а потом к Смолову, — отозвался Артём, терпеливо дожидаясь пока омега соберётся, даже не подгоняя его, что для альфы было необычно. Он пропустил Акинфеева вперёд и закрыл за ним дверь, спускаясь следом. Дзюба этого не хотел, но его взгляд сам собой цеплялся за загривок омеги, где была его метка. Уже в столовой он буквально заставляет себя отлипнуть от Акинфеева, чтобы не привлекать излишнего внимания, и подсаживается к коллегам по команде, предоставляя Игорю, пусть и со скрываемой нервной дрожью, полную свободу действий впервые с того момента, как оставил на нём метку.       Акинфеев взял свой ужин и сел за соседний столик подальше от альфы, здороваясь с парнями. На него странно скосилась лишь пара человек, но остальные вели себя более-менее мирно, спрашивая, как здоровье у капитана, на что Игорь лишь шутливо отмахнулся, говоря, что уже завтра будет в строю.       В целом ужин прошёл спокойно, но омеге не давало покоя одно «но», а точнее один альфа, который иногда буквально прожигал его взглядом. Хотелось подойти и прилюдно дать тому по лицу, чтобы привести в чувства. Благо, через неделю это всё закончится.       Артём просто не мог перестать омегу контролировать. Он время от времени бросал на него внимательные взгляды, проверяя кто посмел сунуться к его омеге, благо хоть желающих не слишком много и никто себе лишних телодвижений не позволял, а то Дзюба уже всерьёз писал себе в уме список тех, кого сшибёт на газон уже завтра. После ужина Смолов сам подошёл к Игорю и пригласил посидеть с ними. Он получил, конечно, письменное подтверждение от Артёма, что капитан придёт, но, видимо, решил позвать лично, за что Дзюба в глубине души был ему благодарен. Он тоже пошёл, одним из первых занимая места и приглашающе похлопав по кровати рядом с собой, когда увидел входящего в номер Акинфеева.       Игорь, зайдя в комнату вместе с остальными альфами, прекрасно видел, что Артём всеми силами намекал на то, чтобы тот присел с ним, но омега не сделал это принципиально, садясь на соседнюю кровать к Оздоеву и самому Смолову. Ему Дзюбы и в номере хватало. Он заметил, как изменился взгляд мужчины, когда он узнал о метке, но Акинфеев не собирался плясать под его дудку. То, что на нём стоит эта чёртова отметина, ещё не значит, что он теперь будет стелиться под альфу.       Будто бы Артём чего-то другого ждал, но захотелось сразу же просто схватить омегу и силой притащить к себе под бок. Игорь словно всеми способами пытался доказать ему, что он сильный и независимый. Дзюба, хоть и скрипел зубами от злости, невидяще пялясь на экран, но терпел. Пусть его природа и требовала своё, но мозг-то у мужчины не до конца ещё выгорел, он ведь прекрасно понимает, что сам сначала изнасиловал омегу, против его воли пометил, сделав своим, а теперь остаётся на свободе только потому, что Игорю никак нельзя открывать во всеуслышание кем он является. Нельзя забываться и чего-то требовать, хоть и хочется очень, поэтому альфа терпел. Отвечал на шутки, пусть лениво и без искры, но отвечал, поддерживал разговор, всеми силами пытаясь отвлечься от Игоря, так и манившего хотя бы взглянуть в его сторону. Артём даже ушёл одним из последних, вызвавшись добровольцем помочь прибрать комнату после посиделок, чтобы дать омеге хоть выдохнуть свободно.       Игорю же где-то в середине фильма захотелось подойти к альфе и хорошенько дать тому по лицу, а то мужчине начало казаться, что ещё немного и тот лопнет от злости. Игорю даже нравилось выводить его из себя. Пусть тоже немного пострадает, раз перед законом не может ответить.       Он действительно обрадовался, когда альфа остался убираться после фильма, поэтому, достав из тумбочки наушники и тёплую кофту, направился на улицу. Нужно было побыть одному и подышать свежим воздухом. Ему всё это не нравилось настолько, что он был готов прямо сейчас вернуться в Москву. Он нашёл рядом со стадионом скамейку и уселся на неё. На улице уже начало темнеть, поэтому Игоря тут вряд ли кто-то найдёт и начнёт докучать. Вставив наушники в уши, омега надел поверх водолазки кофту, закрывая глаза. Надо же было так накосячить в прошлой жизни, чтобы в этой, после стольких лет спокойствия, в ней появился Артём Дзюба?       Артём был уверен, что омега, как хороший мальчик, будет сопеть в две дырочки на тёплой кроватке, но только Игоря в номере не оказывается. Первое желание — бежать искать его немедленно, но альфа всё же сам себя сламывает. Он и раньше держался, не позволяя себе ничего лишнего, значит продержится и сейчас. Дзюба выключает везде свет и заваливается на кровать, заворачивается в одеяло по самый подбородок, невидяще глядя в пустоту. У него сна ни в одном глазу и мужчина не уверен, что продержится долго.       Артём провалялся от силы полчаса, но сон как ни шёл, так и не шёл, поэтому он поднялся с кровати, и, накинув ветровку, пошёл искать омегу. Сначала Дзюба решил проверить на улице, а только потом стучаться в номера, и удача мужчине улыбнулась, потому что искомое нашлось на лавочке, в самой тени. Альфа даже чуть растерялся, увидев непривычную для гордого Акинфеева поникшую позу. Даже привычные глупые шутки не сыпались. Артём просто подошёл и присел рядом, тихонько тронув его за плечо.       — Игорь… Холодно уже, Игорь, пойдём спать. Завтра тренировка рано.       Акинфеев даже не сразу заметил, что рядом кто-то сел, но увидев рядом фигуру альфы, закатил глаза, доставая наушники из ушей.       — Мне не десять лет, — в голосе Игоря не было агрессии, но было некое раздражение. — Почему ты просто не можешь оставить меня в покое? Инстинкты собственника проснулись? — омега хмыкнул, кутаясь в кофту.       — Давно уже проснулись… — Артём откинулся на жесткую спинку скамейки и прикрыл глаза. Ему всегда становилось спокойнее, когда омега находился в поле его зрения. Пусть хоть орёт, хоть проклинает, но зато под присмотром. В глубине души Дзюба знал, что не имеет права на что-то претендовать, но всё равно не мог удержать себя от опрометчивых поступков. — Пойдём, правда. Уже поздно.       — Ты сам должен понимать, что у нас ничего не получится, — Игорь окончательно убрал наушники в карман. Было бы не очень красиво сидеть, заткнув уши. — Не будет у нас ни отношений, ни семьи, ни любви до гроба. Мне не нужно этого.       Омега замолчал, словно решаясь что-то сказать. Он в очередной раз не стал набрасываться на Артёма, но сейчас хотя бы было понятно почему.       — Это мой последний год в сборной, так что больше мы не будем друг другу глаза мозолить.       Артём помолчал. А что было говорить? Рано или поздно это должно было случиться, Игорь ведь так много лет и здоровья отдал уже сборной.       — Уходишь из футбола? — растерянно спросил он, до боли сжимая пальцы в кулаки. Это было несправедливо.       — Нет, я продолжу играть за ЦСКА, пока колено позволяет. Всё-таки нужно давать дорогу молодым, — омега устало потёр переносицу, так же откидываясь на спинку скамейки. Он безумно любил футбол, посвятив ему всю свою жизнь, но в итоге он просто вымотался и физически, и морально, спрятав то, кем он родился, глубоко внутрь.       Дзюба выдохнул уже чуть более облегчённо. Без Игоря всё станет совсем не так, даже если они будут пересекаться всего два-три раза в год.       — Жаль, — криво усмехнулся альфа. — Я очень люблю, когда ты мозолишь мне глаза. Кто-нибудь ещё знает?       — Нет. У нас впереди важные матчи. Не хочу, чтобы парни забивали себе голову моим уходом, — Игорь вздрогнул, чувствуя, что на улице похолодало. — Слишком много сил я потратил на это всё, чтобы сейчас уйти перед чемпионатом. Отыграю и с чистой совестью оставлю вас.       — Ну… Спасибо, что сказал, — Артём поднялся на ноги, чувствуя себя растерянным. Он ощущал какую-то почти детскую обиду на омегу, который мало того, что его быть не хочет, так ещё и сбежать собирается окончательно. Конечно, альфа понимал, что слишком много на себя берёт и только из-за него не ушёл бы, но всё же… — Умеешь ты удивить, конечно. Пойдём в тепло, у тебя вон, губы посинели уже.       — Я сказал это тебе, чтобы ты перестал строить какие-то иллюзии насчёт меня. Прекрати относиться ко мне как… Как к омеге. Я точно такой же футболист, как и все остальные. Ты бы лучше уделял больше времени команде, — Игорь поднялся следом, пряча нос в ворот водолазки. — Будущий капитан, — хоть Акинфеев и произнёс это с тихим смешком, но было понятно, что говорит он серьёзно. Артём не был завсегдатым сборной, но в нём были те качества, без которых капитан не был бы капитаном. Это и правда звучало как бред, но он как-будто чувствовал, что прав.       — Ты и есть омега, — Артёму очень хотелось приобнять Игоря, согреть, но он просто потрепал его по плечу, совершенно привычным и дружеским жестом, энергично растёр по спине между лопатками и улыбнулся, отступая. — И ты сам иллюзии не питай. Капитан, тоже мне! Ничего не перепутал? Меня даже на поле выпускать не особо планируют, только Смолу на замену. Если бы Саня не травмировался, могли и не позвать. Там на твою повязку очередь длиннее выстраивается, чем на британский престол.       — Ну, мы потом ещё посмотрим, кто прав был, — Игорь тихо усмехается, даже не переча жесту с чужой стороны. Это хоть и немного, но помогло согреться. — Ты, может, и придурок конченный, но игрок отличный, да и команду поддержать можешь, — Акинфеев не спеша направился к корпусу, изредка поглядывая на мужчину.       Артём только поморщился, словно у него все зубы разом заболели. Как по нему, так Акинфеев городил какую-то чушь, которая только раздражала альфу и расстраивала. Он же прекрасно знал, что о капитанстве даже нет смысла заикаться. Да и не хотелось об этом думать, тем более в команде без самого Игоря.       — И я не отношусь к тебе как к омеге, — совсем тихо пробурчал он. — Я отношусь к тебе как к тебе! Разве тебе настолько неприятно, что заботится кто-то? Волнуется? Теперь вообще из поля зрения тебя выпускать не буду, раз ты так скоро уходишь.       — Я повторяю ещё раз: дело не в том, что мне неприятно. Мне просто это не нужно. Я старше тебя, чёрт возьми, а ты делаешь вид, будто мне недавно двадцать исполнилось. За столько лет я научился жить самостоятельно и мне не нужно чьё-то плечо рядом, — Игорь тихо хмыкнул, заходя в тёплое помещение. Возможно, через много лет он и пожалеет о своём решении, но сейчас он был уверен, что поступает правильно. — А если будешь доставать меня, то я съеду.       — Старше! — насмешливо повторил альфа, стягивая с себя ветровку. — Знаешь, лучше уж вести себя на двадцать лет, чем на шестьдесят. Просто признай, что ты боишься.       Артём пожал плечами, глянув на Акинфеева с сожалением. Его можно было понять, конечно, но Дзюба просто не мог смириться с тем, что омега так упорно отвергал его. Это било по самолюбию, это было для искренне влюблённого мужчины просто обидно и больно.       — Вот только в психолога играть тут не нужно, — Игорь все ещё кутался в толстовку, тяжело шагая по коридору в номер. — Чего мне бояться? — омега вопросительно смотрел на собеседника, заходя в комнату. — Хотя, ты прав. Я боюсь, что из-за такого человека как ты, я потеряю всё в своей жизни. Дзюба, когда отношения предлагаешь, вспомни, что ты вообще сделал. Я уже не говорю, что ты трахнул меня. Ты меня пометил без спроса. Конечно, у меня есть деньги, чтобы вывести её, но это далеко не самая приятная процедура. Ты думаешь обо мне лишь тогда, когда у тебя хорошее настроение, а как только в твоём взгляде сверкает что-то звериное, я знаю, что ничего хорошего дальше не будет.       — Я постоянно о тебе думаю, в этом и проблема, — Артём выдохнул свободнее, когда наконец оказался в номере. По крайней мере здесь его не мог услышать случайный человек. — Я понимаю всё, Игорё… Игорь. Правда, понимаю. Но, послушай, пожалуйста.       Альфа чуть нахмурился, кусая губы и позволяя себе сейчас почти святотатство — поймал чужие прохладные ладони и сжал, чуть растирая.       — Я тебя люблю. Давно. И я просто рассудок теряю рядом с тобой, не могу себя контролировать. Я каждого, на кого ты хоть посмотришь, убить готов, все те, кому ты улыбаешься, у меня в чёрном списке… Я знаю, что больной, ненормальный, но просто не справляюсь с этим. С собой. Я ведь меньше всего хочу навредить, — Дзюба вздохнул, уже больше не согревая чужие руки, а просто медитативно поглаживая. Он не со зла всё это, не хотел так много проблем принести и причинить боль, но это ведь не объяснишь. — Я ведь и в сборную лезу уже очень давно только на рефлексах, чтобы тебя увидеть. Если ты хочешь, я съеду и не буду тебя больше беспокоить, ты скажи только…       Он не знал, как на это всё реагировать. Кажется, его внутренний омега буквально поплыл и уже был согласен простить Артёма, но вот сам Игорь был настроен не так оптимистично.       — А что было сегодня ночью? — хмыкнул он. — Я открылся тебе, ты просто рассмеялся… — за тот момент было до боли обидно. Сейчас он уже более менее мог списать всю эту ситуацию на течку, которая буквально спровоцировала альфу, он ведь и сам знал, что не все альфы могут сдерживать себя, но поведение Дзюбы просто било по больному. — Сейчас я просто не могу послать тебя, потому что твоя грёбаная метка на даёт мне этого сделать. Из-за неё я хочу, чтобы ты был рядом, но не забывай, что это только из-за неё.       Все события прошедшего вечера были как в тумане, он лишь смутно помнил обрывки слов о ненависти, горячее гибкое тело, бьющееся под ним. Кажется, они и правда говорили, почти спокойно, пусть и на грани, но он, словно после жесточайшей попойки, мог воспроизвести лишь отрывки. Он мог и правда посмеяться, втаптывая чужие чувства в грязь. Но гораздо более правдоподобным ему казалось, что смеялся он над собой, и над тем отравляющим, не дающим спокойно жить чувством, засевшим у него в сердце, и лишь рушащим всё. Неуместным.       — Скажи это ещё раз, — тихо проговорил альфа, ищуще заглянув Акинфееву в глаза. — Ты говорил не со мной в тот момент, с обезумевшим зверем, сорвавшимся с поводка. Скажи это мне. Поговори со мной.       — Я не хочу повторять это ещё раз. Мне и тогда дались тяжело эти слова, а сейчас я точно не буду произносить это второй раз. Знаешь… Даже хорошо, что ты ничего не помнишь. Меньше поводов будет мне в душу залезать, — Игорь наконец сделал шаг назад, отстраняясь от альфы и засовывая руки обратно в карманы. — Предлагаю больше не возвращаться к этой теме, — омега весь ссутулился, направляясь к своей кровати. Артём был первым человеком за последние несколько лет, кто так настойчиво лез ему в душу и пытался докопаться до какой-то правды.       Артём вообще не поднял бы эту тему, если омега бы сам не заговорил. Он бы просто не вспомнил.       — Как скажешь, — покладисто кивнул он и выключил свет, оказавшись второй раз за вечер в своей постели. — Всего ничего осталось потерпеть… — бросил он в воздух, то ли себя успокаивая, то ли Игоря. — Спокойной ночи.       Игорь быстро стянул с себя кофты вместе с водолазкой, и тоже лёг в кровать, перед сном выпивая ещё таблетки, чтобы завтра быть во всеоружии. Благо, на тренировку он мог пойти в кофте, поэтому оставалось надеяться, что будет не очень жарко.       Он даже не говорит ничего в ответ, а Артём, как последний дурак, задержал дыхание, жадно пытаясь что-то уловить, хоть что-нибудь, но, видимо, не судьба. Он закрывает глаза и твёрдо решает для себя, что после звонка будильника будет вести себя как друг и ничего больше.       Игорь засыпает довольно быстро, пытаясь абстрагироваться от всего происходящего. К концу сборов у него точно начнётся паранойя из-за этой метки, ведь теперь каждую минуту он будет думать о том, как скрыть её. Ещё не было ситуаций, когда омеги добивались таких успехов, поэтому Акинфеев не хотел рисковать всем, чтобы проверить.