Прости.

      На следующий день Артём честно прилагал все усилия, чтобы не быть навязчивым. Он и сам понимал, насколько это странно выглядело: Дзюба начал избегать Игоря, шарахался от него, как от прокажённого, плотно закопавшись в общение с сокомандниками. На самом деле помимо всего прочего, у него был сильнейший мандраж.       Альфа был совсем не уверен, что завтра его выпустят на поле хотя бы минут на десять. А на поле хотелось, вот прямо очень сильно хотелось, аж до дрожи в коленях. Так что на тренировке Артём работал изо всех сил, на обеде старался не отсвечивать от греха подальше, а после и вовсе испарился, сделав всё, чтобы не возвращаться в комнату, потому что был уверен, что наломает дров. Сейчас ему гораздо лучше находиться в подвешенном состоянии, чем дождаться, чтобы омега его послал. А вот омега, в отличии от Дзюбы, с самого начала дня, наконец, дышал полной грудью. Он действительно свободно выдохнул, наслаждаясь долгожданным одиночеством без этих навязчивых касаний, которые вынуждали мужчину обращать внимание на их источник, поэтому первую тренировку провёл просто замечательно, в свою очередь практически не обращая внимание на Артёма, и лишь иногда поправляя ворот кофты, в которой к середине тренировки стало откровенно жарко.       Вернувшись в комнату в полном одиночестве, Игорь первым делом пошёл в душ, а то в общую душевую было идти слишком рискованно. Но уже ближе к вечерней тренировке он начал немного переживать по поводу поведения альфы. Тот слишком резко отстранился. Но, если быть точнее, переживал его внутренний омега, который не мог понять, почему альфа сейчас не с ним. Хоть сам Игорь и наслаждался какой-никакой, но всё же свободой, вся его сущность была слишком недовольна тем, что Дзюба игнорирует его, из-за чего на вечерней тренировке Акинфеев появился немного нервный.       Дзюба же появился только за пять минут до начала вечерней тренировки, и прошёл мимо Игоря с каменным лицом, дружески хлопнув его по плечу и совсем невесомо проехав ребром пальца по полоске обнаженной кожи над воротом его кофты. Не удержался.       — Ну что? — солнечно улыбнулся он, как будто всем разом, избегая взгляда Акинфеева, который сразу почувствовал, что альфа появился на поле, поэтому напрягся, пытаясь контролировать себя. — Настроение боевое?       На брошенную альфой фразу он никак не отреагировал, отходя в сторону, набивая мяч.       Артёму в этот момент стало просто по-человечески обидно. Он ведь всегда всех старался подбодрить и поддержать, был душой компании, а вот его собственных метаний никто словно бы и не замечал. Да и не до него всем было, Дзюба понимал, конечно, но… Всё равно так хотелось, чтобы кто-то хоть по спине дружески хлопнул или сказал что-то ободрительное. Как бы он не бодрился, к вечеру альфа начал сдуваться. Он вроде бы продолжал шутить, делал упражнения, но на автомате. После тренировки ужинать не стал, только выпил стакан кефира и убежал в номер, чтобы завтра на взвешивании был хороший показатель, и упал на кровать, уткнувшись в телефон.       А Игорь не был слепым и прекрасно видел состояние альфы, но подходить принципиально не стал. Гордость не позволяла этого сделать.       После ужина, попрощавшись с парнями, он вернулся комнату, первым делом стягивая с тебя надоевшую кофту и раскрывая окно. Он, как придурок, второй день ходил в тёплой водолазке, когда все вокруг разгуливали в футболках.       — У тебя всё нормально? — всё же спросил омега, присаживая на край собственной кровати и наслаждаясь тем, как по спине бегает прохладный ветерок.       — Пытаюсь вести себя как хороший мальчик, — Артём бесцветно улыбнулся омеге, чувствуя слабое, но облегчение. От такой заботы, пусть даже и не искренней, скорее всего, даже плечи расправились. — Может хоть выпустят завтра на поле.       Мужчина неторопливо поднялся на ноги, и едва передвигая их, подошёл, садясь рядом с Акинфеевым и утыкаясь взглядом куда-то ему в ключицу.       — Тебе не понять, тебя-то точно выпустят.       — Прекращай. Ты нормально сегодня поработал. У тебя неплохие шансы выйти на поле, — Игорь устало уткнулся в ладони, упираясь локтями в колени. Было глупо скрывать, что во время течек у него ничего не болело. Иногда ему было так тяжело, что хотелось просто сесть на поле, но он никогда не позволял себе так расслабляться.       Дзюба бестолково наблюдал за тем, как его любимый омега буквально пополам складывается, едва ли не впервые на его памяти настолько обнажая слабости. Он не думал даже, совершенно на автомате погладил по спине Акинфеева и тихонько потянул его на себя, обнимая за плечи.       — Игорь, ну чего ты? — растерянно проговорил он, ощущая себя просто чертовым эгоистом. Альфа тут накручивал себя, а Игорь работает на износ, наплевав на собственное здоровье и самочувствие. — Ты чего, хороший мой? Сейчас отдохнешь, отоспишься и всё хорошо будет…       Он прекрасно понимал, что это глупо, и омега сейчас просто взбрыкнет привычно, но всё равно аккуратно уложил Акинфеева, не прекращая его обнимать, не прекращая упиваться каждым моментом даже такой близости.       — Тебе плохо? Болит что-то?       Игорь по привычке дёрнул плечами, но в первые не стал вырываться, лишь сгибаясь ещё сильнее и обхватывая руками живот, внутри которого сейчас творилось что-то необъяснимое. Кажется, ему нужно было взять ещё один выходной, а то на следующей тренировке он просто упадёт.       — Всё нормально. Просто болит немного, — еле слышно выдохнул омега, зажмуривая глаза от неприятного ощущения внутри.       — Может, к врачу лучше? — Артём неслышно вздохнул. То, что омега не отталкивал и даже не гнал, было плохим знаком. Может быть начинала работать метка, но Дзюба слишком переживал, что Игорю на самом деле нехорошо. Даже не так пугало, что его метку может увидеть врач или перспектива остаться без основного вратаря, как сам факт собственной беспомощности.       — Тихонько, Игореш, расслабляйся.       Дзюба неторопливо скользнул ниже, погладил горячей ладонью, расслабляя каменные от напряжения мышцы, придержал и успокаивающе погладил омегу по волосам, целуя в висок.       — Я же рядом, ну, я с тобой. Давай, тебе надо отдохнуть.       — И что я скажу твоему врачу? — Игорь привычно хмыкнул, несколько раз глубоко вздыхая и чувствуя, что боль постепенно начала отступать. Прикосновения альфы работали словно самое лучше обезболивающее. — Он уже говорил, чтобы не нагружал себя так во время течек. Я сам выбрал это, так что нет смысла сейчас к нему бегать.       Акинфеев чуть расправил плечи, наконец чувствуя, что какое-то подсознательное волнение за альфу ушло. Если бы не ближайшие игры, он бы поехал и свёл эту чёртову метку, но теперь придётся просто терпеть то, что его тянет к Дзюбе постоянно.       Артём неодобрительно поморщился. Ситуация в целом была неприятная, тем более после того, как он узнал, что Игорь омега. Тот же просто бесконтрольно травил себя таблетками, подавляя всё, что можно и нельзя. Не удивительно, что его организм начинал сбоить. Тут гораздо удивительнее было, как он не начал этого делать раньше.       — Тогда терпи, — Артём мог лишь передёрнуть плечами. Это можно было отнести к плохому самочувствию, но и тому, что в следующее мгновение альфа сполз на кровать рядом, за спину Акинфеева, обнимая его и не прекращая поглаживаний. — Это всё скоро кончится. Пообещай, что сходишь в больницу.       Игорь хотел уже было намекнуть альфе, что тот слишком много на себя берёт, и раз его не оттолкнули сразу, то не стоит так откровенно лезть, но, как ни странно, его мягкие поглаживания даже немного успокаивали и расслабляли, заставляя на какие-то секунды забыть о боли. Время прогнать Дзюбу у него ещё будет.       — А смысл? Я знаю, что они мне скажут, — Акинфеев закатил глаза. Он никогда не пренебрегал своим здоровьем и всегда проходил медосмотры, но именно в этом вопросе был бессмысленно идти к врачам. По крайней мере так считал он сам. — Они мне скажут брать отпуск и выкинуть все свои таблетки, только какой от этого смысл, если потом всё по новой начнётся?       Артём совсем тихо и сокрушенно вздохнул, услышав это. Он ничего иного от этого человека и не ожидал, но теперь, когда омега носил его метку, он даже ощущался своим. Омега должен сидеть дома, готовить ему вкусные ужины и раз в несколько лет исправно дарить ему по румяному счастливому малышу. То, что Акинфеев так загонял свой организм, альфе не нравилось совершенно.       — Раз ты и без советов это знаешь, так может, попробуешь? — без особой надежды предложил мужчина и просто прижал ладонь к низу чужого живота, согревая. Течка у Игоря явно не прошла, эти спазмы были последствием принятия всех тех подавителей. — Я не понимаю, зачем ты так издеваешься над собой.       Акинфеев моментально сжал чужое запястье, пытаясь убрать руку альфы со своего живота. Игорь задержал дыхание, невольно признавая, что стало легче, но Артёму он этого точно не скажет.       — Прямо сейчас в отпуск уйти? Давай, ты не будешь строить из себя моего… моего альфу, — Игорь повернул голову к мужчине. В его взгляде явно читалось, что он жутко недоволен.       — Если я до сих пор этого не сделал, значит, у меня на то есть причины. Не нужно давать мне советы. Это моя жизнь и мой организм. Тебя это не касается.       — Сейчас я именно твой альфа, — заметил Артём даже без иронии в голосе. Он не убрал ладонь, но второй рукой аккуратно потянул Игоря за плечо, разворачивая его на спину. Он приподнялся на локте, нависая над омегой, едва коснулся щеки, словно тянулся погладить, приласкать, но сам себя оборвал на полужесте. — Пусть даже и на несколько дней, и твоя боль мне неприятна.       Альфа усмехнулся. Так близко. Артём просто тонул, заглядывая в любимые карие глаза и ощущая тепло шелковой кожи под подушечками пальцев. Не привыкнуть бы…       — Ты же уверен в себе. В своём характере, в своей стойкости. Так почему бы не позволить о себе позаботиться? Ты не привяжешься, я тебе вообще никто. Просто больше не будет ломать, не будет больно, и ты сможешь играть лучше.       — Ты, видимо, вообще ничего не знаешь о метках, — Игорь неохотно, но всё же переворачивается на спину, и, чуть подумав, накрывает чужую руку своей, несколько раз бездумно моргнув. — Чем больше времени мы проводим вместе, тем сложнее будет вывести её потом. А ещё на мне остаётся твой запах. Мои подавители маскируют только мой запах, а твой я уже не скрою. Как потом объяснить остальным, что от меня несёт тобой? Акинфеев тяжело вздохнул, стараясь не смотреть в чужие глаза напротив. Со стороны они наверняка выглядели как парочка, но, по существу, все было по-другому.       — Я уже к тебе привязываюсь. Метка — это не просто пустой звук. Мы, блять, связаны чуть ли не на генетическом уровне.       — Тогда тем более нет смысла сопротивляться, — Артём тихо покачал головой, едва удерживая внутренних демонов, которые так и кричали, заставляя наклониться чуть ниже и поцеловать. Тягуче, карамельно-сладко. Ему и нравилось то, что происходило между ними, и резало ножами сердце. — Я, Игорь, уже просто устал сам с собой бороться. Не вывожу. Никак, прости. И, знаешь, мне бы так хотелось и в то же время не хотелось бы, чтобы ты был сильнее меня.       — А знаешь чего бы мне хотелось? — кажется, хмуриться уже вошло в его привычку. — Чтобы этого всего не было. Если бы ты, придурок, не выломал эту чёртову дверь, то всё бы было нормально, но нет же. Тебе ведь нравится чувствовать себя главным? Нравится, что я сейчас сбежать от тебя не смогу? — воспоминания той ночи вспыхнули вновь, от чего Игорь буквально вылез из-под альфы, вновь садясь на кровати. — У тебя даже на минуту не промелькнуло мысли о том, что у меня может кто-то быть. Как бы ты сейчас не пытался доказать обратное, я уже знаю, что ты думаешь только о себе.       Кому вообще понравится, когда его начинают тыкать носом в его проёбы, слабости и ошибки? Точно не Артёму. Он и без того редко когда подавлял свои чувства и эмоции.       — Конечно, — мягко согласился он, тоже садясь. — Даже спорить не буду, — уже откровенно раздражённо хмыкнул Дзюба и ощутил, как внутри разгорается что-то тёмное и злое. — И, раз уж мы с тобой это выяснили, так может, мне прекратить изображать из себя доброго и заботливого, а? Так тебе больше понравится? Сразу жертвой себя почувствуешь?       — Ну вот опять, — Игорь слабо усмехнулся, доставая из-под подушки футболку. — А чего у тебя глаза опять загорелись? — омега, кажется, даже не осознавал, что просто провоцирует мужчину, но его выводило из себя то, что Артём строит из себя ангела. — Опять трахнешь меня? Ударишь? Поставишь ещё одну метку? Ты думаешь, мне страшно? Это тебе нравится чувствовать себя доминантном, а не мне жертвой.       — Нравится, — Дзюба криво усмехнулся. Да, он был охренеть каким эгоистом и трепетно любить на расстоянии не умел. Конечно, Акинфееву было бы куда как удобнее, если бы с него пылинки сдували как с хрустальной вазы, но Артём-то привык переть напролом. — И ты будешь удивлён, но это не всегда значит бить и насиловать. Да тебе и не поможет, ненормальный. Ладно, больше даже предлагать ничего не буду, сам со своими проблемами ебись. Пойду, пройдусь.       Артём поднялся на ноги, чувствуя, что ещё немного и правда сорвётся на не умеющего вовремя заткнуться омегу.       — Наконец-то то ты съебёшься, — огрызнулся Игорь, поднимаясь с кровати одновременно с мужчиной. Омега не привык к заботе и сейчас всё воспринимал в штыки. Он понятия не имел, как общаться с человеком, который признаётся в любви, поэтому выбрал, по его мнению, самый простой путь — послать Артёма.       Жить с альфой становилось просто невозможно. Подсознательно хотелось отдаться ему снова, но с другой стороны, хотелось огреть по голове чем-нибудь тяжёлым. Поэтому Игорь достал из шкафа все немногочисленные вещи, скинув их в чемодан. Так будет проще им обоим.       Артём нечитаемым взглядом смерил все эти приготовления. Омега на самом деле бесил его своим поведением, уже в печёнках сидел, и Дзюба прекрасно понимал, что рано или поздно они сцепятся уже по-настоящему, а не только в словесной перепалке. Но ему всё равно даже дышалось легче, когда Игорь был в поле его зрения. Так можно было всегда защитить, помочь, подставить плечо, пусть даже Акинфеев опять будет орать, что ненавидит. Что уж теперь. Артём и сам мог поорать, ответить и похлеще, но разве это меняло что-то.       — Совсем охуел? — пораженно выдохнул мужчина и невольным наивным каким-то жестом прижался спиной к двери, блокируя выход. — Ты куда это собрался? Даже думать об этом не смей.       Игорь сжал в руке дезодорант, сдерживаясь из последних, чтобы не запустить его в мужчину. В итоге он просто выдохнул, и, ничего не ответив, продолжил складывать вещи. Он понимал, что если сейчас что-то ответит, то они вновь сцепятся, а он просто хотел уйти. Ещё одна неделя в замкнутом помещении, и они перегрызут друг другу глотки.       Скинув все вещи из шкафа, Акинфеев достал всё из тумбочки, не обращая внимание на альфу. Если он не съедет сейчас, то дождётся, пока Дзюба уйдёт, и всё равно уйдёт. Так ведь проще. Просто сбежать. Он до последнего не хотел признавать, что в данной ситуации зависит от Артёма, поэтому до последнего будет показывать свои зубы.       Проблема была в том, что Игорь был прав. Он был прав довольно часто, если не сказать всегда, но легче от этого не становилось. Артёму нравилось доминировать в отношениях, да просто решать всё за партнёра и всё. Куда им пойти, чем заняться вечером, что приготовить на ужин… Дзюба с шутками и охапками плюшевых игрушек совершал вражеский захват чужой жизни и свободы. И да, многим же нравилось. Он умел быть интересным, ласковым, нужным, позволял просто расслабиться и отдать контроль. Вторая проблема была в том, что с Игорем это не работало. Вообще. И в том, что Игорь был ему не безразличен. Наверное, впервые за всю свою жизнь он был готов попытаться отнестись к омеге, как к личности. И жутко психовал, когда все его попытки оканчивались болезненными неудачами. Омега слушал, вроде бы приручался потихоньку, но в конечном итоге снова взбрыкивал, возвращая их к началу.       — Ты никуда не уйдёшь, — проговорил Дзюба излишне строго, скрывая за этим тоном неуверенную нервозность. От мысли, что Акинфеев и правда собирается бросить его, мужчину мелко затрясло. — Я тебе не позволю, Игорь.       Казалось, омега просто пропускал все угрозы и попытки мужчины воспротивиться мимо ушей. Было забавно наблюдать за тем, как Артём, не понимая, что делать, терял контроль над ситуацией. Игорь кардинально отличался от тех омег, что раньше ложились под Артёма. За то время, пока приходилось скрывать свою жизнь и жить в обществе альф, он прекрасно изучил путь их мышления и поведение. Он часто слышал истории он том, как парни, затащив очередного наивного омегу в постель, потом просто выставляли на улицу. С каждой такой историей доверия к противоположному полу становилось всё меньше. А сейчас, вспоминая то, что произошло, да и наблюдая за Артёмом, Игорь не хотел стать его очередным трофеем. Не хотел был омегой, который прогнулся под его напором. Он знал, чего хочет от жизни, и Дзюба в эти планы явно не вписывался.       — Так и будешь стоять здесь? — Игорь бросил равнодушный взгляд в сторону двери, скидывая футболку и натягивая вместо неё водолазку. — Во-первых, мне не нужна твоя помощь, а, во-вторых, ты, вроде, собирался прогуляться.       — Хорошо, ладно, — Артём раздражённо сощурился, но кивнул, до скрипа сжимая челюсти. Он был почти уверен, что Акинфеев выводил его из себя намеренно, уверенный в собственной неприкосновенности. — Ты меня отталкиваешь, когда я пытаюсь быть тебе другом, смеешься над моими словами и чувствами, обвиняешь хер пойми в чём… Знаешь, мне это уже на самом деле надоело. Я не в закрытую дверь стучусь, а в глухую, блять, стену!       Почему-то такое демонстративное равнодушие было выносить сложнее всего. И Дзюба бы старался честно терпеть, не переступать границ, если бы омега хотя бы попытался сдерживать свой несносный характер и не провоцировал ссоры на каждом шагу. Он преодолевает разделяющее их расстояние и ловит Акинфеева за подбородок, вздергивая его лицо вверх, а Акинфеев то ли от неожиданности, то ли от испуга уронил чемодан, перехватывая чужое запястье.       Артём ощущает самое настоящее бешенство, если бы не инстинкты сохранять и защищать своё, он бы давно уже ударил.       — Сейчас я твой альфа, если ты не забыл, — практически прошипел он. — И я запрещаю тебе уходить. Это понятно?       — Я не смеялся над твоими чувствами, — Игорь поднял с пола чемодан, смотря на альфу выжидающим взглядом. — Может быть ты не знаешь, но после изнасилования люди не прыгают на шею и не соглашаются на отношения. Ты сам все испортил, а сейчас удивляешься, почему я так себя веду. А сейчас прекрати делать мне больно, — прошипел Игорь, с пылающим огнём в глазах смотря на мужчину. Казалось бы, самое время ударить Дзюбу, но опять что-то не позволяло. — Ты не мой альфа. Ты не будешь указывать мне, что делать. Ты не понимаешь, что если я сейчас не съеду, то мы сцепимся? Так лучше будет. Отпусти меня.       — Нет! — Артём упрямо нахмурился, но пальцы разжал, теперь уже просто удерживая Игоря рядом с собой. — Это ты не понимаешь. Сегодня ты останешься, потому что в противном случае сцепимся мы завтра и на поле. Завтра отыграем и иди куда хочешь…       Игорь замолчал не несколько секунд, ещё раз все обдумывая.       — Ладно, — кивнул он, закатывая глаза. — А теперь отойди от меня. Иди, погуляй. Акинфеев легонько оттолкнул мужчину, запинывая чемодан под кровать.       Это было совсем не то, чего Артём хотел. Он хотел долго и счастливо, как-то нелогично совсем грезил о пухлощёком малыше на своих плечах и чуть прохладных пальцах, переплетающих его собственные. Мысли, которые его вообще посещать не должны были после нескольких лет бездумного блядства. Дзюба даже сам себе не верил, что всерьёз сможет, потому что сейчас хотелось не нежно водить по щеке подушечками пальцев, а клеймить непокорные губы, вгрызаться, разрывая тонкую кожу. Но Игорь останется, хотя бы так. Это был компромисс.       — Иду, — кивнул альфа. На секунду стало даже противно, как будто омега ему указание дал, благо Артём и сам понимал, что проветриться надо. К тому же Акинфеев обещал не уходить, форвард ему верил. — Я ненадолго.       Игорь облегчённо выдохнул, проводив взглядом альфу до самой двери. Безумно хотелось поговорить с кем-то, обсудить всё, что произошло за последние несколько дней, или же просто посидеть с остальными парнями в гостиной, но у него будто начиналась паранойя. Казалось, что каждый мимо проходящий человек обо всём знает и осуждает его.       Акинфеев ведь должен был быть как все. Должен был поступить в институт, найти альфу до двадцати семи и жить себе припеваючи. Возможно, даже воспитывать ребёнка, но он похоронил все эти мысли, когда пришёл в большой спорт. Сейчас мысли о ребёнке казались чем-то неземным и недоступным, тем, о чём Игорь мог только мечтать. Давило ещё и то, что родители не особо были рады одиночеству сына. Конечно, они не показывали этого, поддерживая его во всём, но их взгляд полный какой-то… печали, было сложно не заметить. Наверное, Игорь и сам хотел, чтобы его альфа с малышом приходили к нему на матчи, занимая те места, которые Акинфеев мог бы видеть с поля, но позволить такую роскошь он себе не мог. Хоть временами очень и хотелось.       Артём вернулся в комнату спустя полчаса, слегка подмёрзшим и подуспокоившимся. По крайней мере убивать омегу больше не хотелось. Альфа даже старался не смотреть в его сторону, пока раздевался и нырял под одеяло. У них оставалось слишком мало времени вместе, чтобы тратить его на ссоры и распри.       — Спокойной ночи, — буркнул он, отвернувшись к стене носом. Говорить не хотелось тоже.       — Спокойной, — Игорь бросил, не отрываясь от книги уже лёжа в постели. Нужно было немного успокоиться перед предстоящей игрой. На поле они не больше, чем игроки одной команды. Нельзя выносить личное за пределы этой комнаты.       Артём не спал. Он просто лежал, прикрыв глаза, и пытался правильно настроиться, не привлекая к себе внимание. Дзюба был, конечно, самовлюблённым и иногда чересчур уверенным в себе, но порой в нём просыпался реалист: выйти на поле завтра нет шансов, а это будет почти единственная возможность показать себя перед чемпионатом. А он тут не футболом занят, а тем, что всеми силами пытается оттолкнуть от себя любовь всей своей жизни! Мужчина мысленно вздохнул. Он пролежал уже несколько часов в этой тихой агонии, а сна или хоть какого-то облегчения не было, лишь самоуничтожительные мысли, что он всё просрал. Игорь и тот давно уже затих, мерно дыша. Может, уснул, а может, так же как он притворялся, кто его знает. Дзюба полежал ещё немного, прислушиваясь. Нет, кажется, омега всё же уснул на самом деле. Только тогда Артём решился тихонечко подняться и лечь рядом, на самый край узкой кровати. Он лежал так, чтобы не касаться, но всё равно всей кожей ощущал успокаивающее тепло чужого тела, впитывал родной, едва-едва уловимый запах, и сам не заметил, как наконец отпустила грызущая изнутри тревога, позволяя провалиться в долгожданный сон.       Игорь не отличался чутким сном, поэтому полностью проигнорировал появление ещё одного человека в своей кровати. Разве что по итогу он двинулся чуть ближе, так как окно перед сном они очень зря не закрыли.       В первые пять секунд своего пробуждения омега действительно был готов смириться с тем, что у него уже крыша поехала, но как только стало понятно, что человек перед ним далеко не его разыгравшееся воображение, а рука, которая прижимала его к себе, принадлежит не кому-то другому, а именно Артёму, который мирно посапывал на другой половине кровати, Акинфеев буквально вскочил.       Он не мог понять, что его сейчас волновало больше: то, что он проснулся в одной кровати с этим альфой, или же то, что это мог увидеть любой желающий, ведь дверь в их комнату больше не закрывалась.       — Ты совсем ахуел? — Игорь резко сдёрнул с мужчины всё одеяло, протирая заспанные глаза.       — М? — Артём дёрнулся от неожиданности и недовольно приоткрыл глаза, пытаясь найти в полутьме комнаты то, что его разбудило. Впрочем, нашёл он это довольно быстро, и оно выглядело недовольным. — Я… хожу во сне, — неубедительно соврал Дзюба и аккуратно потянулся, садясь в кровати. Вообще альфа старался Акинфеева совсем не трогать, чтобы не разбудить, но похоже, что во сне потерял над собой контроль. Без одеяла стало холодно, а рука, которая ещё хранила фантомное ощущение успокаивающего тепла чужой кожи, так вообще как будто льдом покрылась. Поняв, что проснувшийся омега будет привычно показывать зубы, Артём всё же неохотно слез и взял телефон со своей тумбочки, чтобы проверить время.       — Спасибо, что хоть на пол меня не спинал, — искренне поблагодарил он, поморщившись от досады. Им бы ещё спать и спать…       — Ходит он во сне… конечно, — недовольно бормотал Игорь, кутаясь в только что отобранное одеяло. Он лениво дотянулся до телефона, лишь убеждаясь в том, что у них до подъёма ещё много времени, поэтому в следующую секунду голова омеги вновь приземлилась на подушку, угол которой уже успел впитать терпкие нотки аромата, принадлежавшего недовольному Дзюбе, который был явно не рад, что его разбудили, но… Он сам в этом виноват.       Артём улегся на свою кровать, особенно остро чувствуя себя брошенным и одиноким. Неужели Игорю так сложно было не дёргаться, ему и самому, наверное, приятнее было спать не одному. Дзюба, впрочем, сам не попытался даже задержаться, но ещё одного скандала он бы просто не вывез.       — Игорь, эй, — вполголоса позвал Артём после пятнадцати минут разглядывания потолка. — Ты спишь?       Игорь, по самый нос накрывшим одеялом, тоже просто лежал, смотря в окно. В этот раз уснуть оказалось уже сложнее.       — Нет, — спустя минуту ответил омега, переворачиваясь на спину. Он не имел понятия, что опять пришло альфе в голову, раз он решил это обсудить, но спать ему всё равно не хотелось.       — Пойдёшь завтра по городу гулять? — Артём тихонько усмехнулся, переводя взгляд на соседнюю кровать. Говорят, что еда на чужой тарелке вкуснее, трава на дворе через дорогу зеленее, так вот, почему-то именно эта кровать казалась гораздо удобнее. Он хотел спросить совершенно не об этом, может, в который раз обсудить их странные недоотношения, только портить себе настроение окончательно не хотелось. — Ромка зовёт всех желающих достопримечательности посмотреть.       — Гулять? — Игорь сонно потягивается. — Не знаю. Смотря, какое состояние будет, но скорее всего — да, — он подсознательно даже был благодарен альфе за то, что тот решил обсудить что-то нейтральное. Не хотелось ссориться и спорить в очередной раз. Дзюба согласно хмыкнул, подгребая под себя подушку. Самое главное — сохранить настрой и силы для игры, они здесь только для этого, всё остальное значение иметь не должно было.       — Слушай, — полушёпотом начал он. — Игорь… Блять, это просто выматывает. Мы с тобой — это всё так невовремя. Можно тебе кое-что сказать?       Акинфеев тихо хмыкает, соглашаясь с Артёмом. Всё действительно было слишком не вовремя, хотя, к такой ситуации невозможно подготовиться…       — Не вовремя — это ещё мягко сказано… Ну, давай, — он пожал плечами.       Он, наверное, мазохист, раз до сих пор живёт с Дзюбой в одном номере, да ещё и более-менее нормально общается, но и бороться с этим тоже не может.       Артём набрал в грудь побольше воздуха, но тут же выпустил его, так ничего и не сказав. На пламенные речи не тянуло. Сейчас важнее было расставить все точки над «i».       — Я тебя люблю, — в который уже раз повторил он, и сам же усмехнулся от того, насколько фальшиво это звучит. Сказать — это каждый дурак сможет, это ничего не значит и не стоит.       — Но сейчас… Я ведь долго держался, не лез к тебе, даже не пытался претендовать. Только не говори, что это всё от того, будто я верил, что ты бета. Это бы меня не остановило, просто я ведь всегда понимал, что не нужен тебе. А сейчас мы связаны, и я просто слетаю с катушек. Умом я всё понимаю, но внутри переклинивает, и с этим не справится никак. Я не хочу портить тебе жизнь, правда, но если ты переедешь от меня, я начну тебя просто преследовать, а если останешься — вообще не знаю, что будет. Я хочу быть честным с тобой, хочу помочь, но не знаю, как…       Омега и сам с трудом держался, благо, выдержки в нём было больше. Только лишь поэтому они ещё нормально сидят и разговаривают.       — Честно? Я не знаю, как на это реагировать. Я не хочу, чтобы наши отношения, если это, блять, вообще можно так назвать, строились на том, что ты поставил мне метку, даже не помня, в какой именно момент. У нас сейчас у обоих голова не соображает. У тебя, потому что работают животные инстинкты, а у меня… А у меня, потому что во мне говорит обида. Я не могу просто взять, и в один момент закрыть глаза на твоё поведение. Ты сделал мне слишком больно. Это так глупо… Ты повёл себя, как полный эгоист и собственник, а я сейчас лежу и где-то в подсознании пытаюсь оправдать тебя, чтобы не считать полным мудаком, — Игорь тяжело вздохнул. Этот разговор опять не приведёт ни к чему хорошему. — Я вернусь в Москву и сведу метку. Так будет проще. У нас обоих не будет ехать крыша. А дальше уже посмотрим, что делать.       — У нас будет ехать крыша ближайшие несколько дней, — чуть раздражённо напомнил Артём, приподнимаясь на локте. Он уже смирился с тем, что Игорь сведёт метку и на этом их прекрасная романтическая история закончится, да иного и не приходилось ждать, но текущую проблему это никак не решало. — У меня уж точно будет.       Дзюба вздохнул. Из этой ситуации выход был только свести метку сейчас, но это поставило бы карьеру Игоря под угрозу, иных вариантов не было.       — Но ты можешь хотя бы не провоцировать меня? Я запутался, я привязываюсь к тебе крепко, и каждый раз, когда ты отталкиваешь, ты делаешь хуже. Тебе неприятно, я понимаю, но просто… говори словами, ладно? Я отстану. Осталось всего ничего, мы не можем не справиться.       — Ладно. Хорошо. Я понял тебя, — Игорь перевернулся на бок, чтобы держать альфу в своём поле зрения. — Но и ты не лезь ко мне в душу. Я буду спокоен, если и ты перестанешь мне указывать.       Сейчас Артём вроде как снова вёл себя спокойно и терпеливо, нормально разговаривал, от чего омега и сам успокоился.       Дзюба покивал. Он сейчас с чем угодно готов был согласиться, лишь бы лёд между ними треснул. Самое страшное, что он и правда ради этого омеги был готов бороться с собой и меняться.       — Спасибо, — тихо пробормотал альфа в подушку и улыбнулся. Дышать парадоксально стало легче. — Я буду стараться, — пообещал он и зарылся под одеяло, устраиваясь удобнее. — Давай спать, завтра день непростой будет.       — Спокойной, — Игорь устало зевнул, подгребая под себя подушку вместе с одеялом и засыпая через считанный минуты.       Странно было осознавать, что кому-то до такой степени сносит голову рядом с тобой, только вот было непонятно, из каких побуждений альфа делает это всё, и можно ли ему довериться теперь.       Больше Дзюба так крепко заснуть не смог, но всё равно задремал до будильника. Он понимал, что с Игорем легко и просто не будет, но был готов упрямо идти до конца. Акинфеев был… ну… идеальным просто. Совершенным. Упрямым, да, стойким, готовым обороняться до конца, но при этом настолько восхитительно многогранным. Возможно, и о детях придётся забыть, и вообще о спокойной жизни, но оно того будет стоить. Скорее всего.