Прости.

      Утро началось слишком рано, с неприятного писка будильника, но Артём даже успел через силу бодро улыбнуться соседу по комнате, когда поднялся с кровати и принялся скорее делать вид, чем на самом деле стелить её. Вечером ему в любом случае будет всё равно в порядке она или нет.       — Привет, Игорёк. Ты в душ идешь или занимать?       Омега же тяжело разомкнул глаза, наблюдая за бодрым, со стороны, Артёмом. Если быть честным, то вставать не очень хотелось. Он бы с удовольствием полежал ещё часик, другой, но сегодня был не тот день, чтобы валяться. К тому же боли в животе пока что его не мучали, а значит, можно было не переживать по этому поводу.       — Я первый пойду, — Игорь тяжело поднялся с постели, пару раз хлопая по щекам, чтобы проснуться, а после направился в ванную.       Уже прикрыв дверь, Акинфеев стянул с себя футболку, немного разочарованно смотря в зеркало, а точнее на то, что творилось у него на шее. Засосы приобрели более красноватый оттенок, но и как синяки уже не выглядели. До игры оставалось всего ничего, а у него абсолютно нечем это всё замазывать.       Игорь даже забыл, зачем шёл сюда. Он от безысходности присел на бортик ванной, протирая заспанное лицо. Вокруг были одни альфы, и вряд ли у кого-то из них окажется под рукой тональный крем.       Артём в это время бодрился больше на публику. Он немного переживал из-за сегодняшнего матча, поэтому улыбаться перестал сразу после того, как Игорь скрылся в ванной. Он повалялся на диване, полистал ленту, а омега всё не выходил, даже вода не бежала.       — Эй, ты там не заснул? — Дзюба придержал незакрывающуюся дверь одной рукой, чтобы ненароком не распахнуть, а второй осторожно постучал. — Игорь, я тоже мыться хочу. У тебя там всё в порядке?       Услышав чужой голос, Игорь пришёл в себя, поднимаясь на ноги. Кажется, он действительно слишком позволил себе раскиснуть за последнее время.       — Всё нормально, — бросил Акинфеев, ещё раз кидая взгляд на своё отражение в зеркале. С такой «красотой» на шее точно не удастся спокойно отыграть сегодняшний матч. — Я сейчас выйду. Подожди.       — Точно? — Артём не выдержал и всё же заглянул одним глазом в дверную щёлку, замечая, как омега гипнотизирует своё отражение. — Ладно, — протянул он, отходя. Он вчера вроде как пообещал не лезть к нему в душу, но сердце всё равно не на месте. Дзюба слишком хотел помочь, пусть пока и не знал в чём и как будет помогать. Ну он хоть и не такой умный, как Игорь, но всё равно не дурак, и догадается в чём дело. Надо только немного пошевелить мозгами.       Понимая, что действительно задерживается, Игорь быстро ополоснулся под прохладной водой, чтобы прийти в себя.       — Свободно, — он вышел из ванной, завязывая полотенце на бёдрах. Здраво оценив ситуацию, Акинфеев решил, что засосы — это не самое худшее, что могло быть, поэтому сейчас нужно было решить, что делать с меткой. Хоть она и была на затылке, но шанс разглядеть её всё же велик.       — Да ты не стесняйся, ходи сразу голым, — щедро предложил Артём, узрев такую картину. Он фыркнул, пытаясь перевести всё в шутку, но перед глазами потемнело ощутимо. Нет, теперь-то, когда течка омеги прошла, он себя худо-бедно контролировал, по крайней мере не бросался сразу напролом, но вот некоторые естественные реакции скрывать не получалось и контролировать тоже не особо, сколько бы он не думал о грязных носках Джикии и прочих отвратительных вещах.       — Подожди меня, — крикнул он уже из душа, открывая сразу ледяную. — Вместе выйдем.       Игорь лишь тихо хмыкнул на это замечание. Он уже давно перестал стесняться альф. Да и как тут стесняться, когда проводишь в их обществе большую часть своего времени, да ещё и с общей душевой. Но видимо, пока они живут в одной комнате, стоит воздержаться от этого.       Накинув футболку со штанами, Акинфеев открыл чемодан, где всё ещё валялись скомканные вещи, а после достал со дна аптечку, где всегда лежала упаковка пластырей под цвет кожи. Так как зеркало он благополучно разбил ещё вчера, даже не особо жалея, что пытался попасть им в Артёма, приходилось клеить некоторые вслепую, пытаясь закрыть самые яркие отметены.       Артём не раз и не два видел Акинфеева без одежды, и это зрелище вообще не должно было вызывать такую реакцию, но обстоятельства изменились. Сейчас это был омега, принадлежащий ему, желанный давно, и организм просто не понимал, почему он не может прямо здесь и сейчас получить то, что так хочется. Впрочем, холодная вода быстро помогла прийти в норму. Дзюба даже пошутил у себя в голове, что Игорю бы надо носить с собой пульверизатор и отгонять его от себя, как кота, и, усмехнувшись этой мысли, пошёл в комнату.       — Что это ты делаешь? — Артём поморщился, ледяными пальцами забирая у омеги пластыри. — Ты клеишь совсем не туда. И это вообще не помогает. Надо замазать. Игорь привычно нахмурил брови, раскрывая упаковку очередного пластыря.       — У меня нет ничего, чем это можно замазать, — спокойно ответил он, чуть вздрагивая от пробежавших по всему телу мурашек, вызванных прикосновением проходных рук. — И у меня сейчас нет времени что-то искать, так что лучше просто помоги мне приклеить это всё куда нужно.       Поджав губы, Акинфеев оторвал все криво приклеенные пластыри, протягивая альфе ещё не использованные.       — Только побыстрее, а то нам ещё на завтрак.       — Значит, достанем все, — уверенно заявил Дзюба, пока совершенно не представляющий, что и как будет делать. Таскать Игоря в магазин косметики было заведомо проигрышной идеей. Он с энтузиазмом взялся за пластыри, как можно аккуратнее залепляя ими тёмные следы. О том, что он самым бессовестным образом касается тёплой нежной кожи, Артём старался не думать. Он полностью сосредоточился на том, чтобы сделать всё максимально красиво, даже кончик языка от усердия высунул, как маленький.       — Готово, — кивнул он, аккуратно приглаживая последний пластырь пальцем по периметру, и отстранился, чтобы полюбоваться своей работой. Может быть и сработало бы, если бы пластырей было два-три, но столько и сразу слишком очевидно бросались в глаза.       — Это просто… — бодро начал он, но осёкся. — Ужасно. Может, я принесу тебе завтрак сюда? Я придумаю что-нибудь, найду тебе тональник, доверься мне.       — Твою мать, — Игорь провёл кончиками пальцев по шее, понимая, что если он начнёт крутить головой, то это всё просто отвалится, да и это действительно выглядело слишком неестественно.       Он, шипя, оторвал большинство пластырей, так как некоторые из них прицепились к волосам, и накинул сверху на футболку кофту, привычно застёгивая молнию до самого подбородка.       — И где ты его искать будешь? — он поднялся на ноги, задвигая чемодан под кровать. — Пойдём на завтрак. Не хочу, чтобы мы опять последние заявились.       — Ну, раз так… Кто последний — тот дурак! — Дзюба дурашливо показал привычно хмурому Игорю язык и практически выбежал за дверь. Игорь впервые за последние несколько дней улыбается и даже тихо смеётся. Иногда Дзюба был тем ещё ребёнком. Будто ему лет девятнадцать точно. В чём-то тот Акинфеев был несомненно прав: они постоянно ходили вместе и в последнее время слишком часто приходили одними из последних, что привлекало внимание к их парочке ещё сильнее. Да и Артём не мог больше уже выносить этой драмы и проблем. И взгляд Акинфеева выносить не мог. Им пока проще будет… разделиться.       Омега вышел следом за ним и огорчённо вдохнул, оказавшись на улице. Погода была солнечная, а он, как придурок в кофте с футболкой ходит. И действительно, практически сразу ему стало жарко, благо, до столовой было идти всего ничего.       В столовой Артём присоединяется к той группке парней, которые хотели урвать часок и быстренько сбегать до города, пока у них есть свободное время. Из столовой, да и вообще из гостиничного комплекса они выбираются почти сразу, завтрак, кажется, ещё не закончился, как они загружаются в вызванные машины.       Уже зайдя в прохладное помещение, Акинфеев сел за стол к другим парням и просто мимолётно проводил Артёма взгляд, надеясь на то, что тот найдёт, что нужно. Артём выбрался из гостиницы вместе со всеми, но довольно быстро отсеялся от остальных. Ему гулять по городу было не очень интересно, да и вышел альфа не просто так. Кое-как, используя попеременно то ломаный английский, то язык жестов, а то и вовсе широкую дружелюбную улыбку, Дзюба смог найти то, что ему было нужно. Конечно, во всех этих штучках он не разбирался, но милая девушка-консультант помогла подобрать несколько кремов с примерно похожими оттенками, что и у кожи его любимого омеги.       Уже в гостинице он высыпал с пяток коробочек на кровать Игоря, и с лёгким любопытством посмотрел на него.       — Давай попробуем что ли?       До разминки оставалось всего ничего, поэтому Игорь сидел, как на иголках. Он бы с удовольствием заранее переоделся в спортивную форму, чтобы лишний раз не светить потом засосами переда парнями, но их одежда уже была в раздевалке, поэтому омега сидел в номере и ждал альфу, который появился очень вовремя.       — Ну и зачем ты столько купил? — выдохнул Акинфеев, стягивая с себя футболку. — Замазывай шею и спину, а то я не вижу.       — Так, — Артём задумчиво закусил губу, вспоминая, что там ему та улыбчивая девушка пыталась объяснить. — Руку давай!       Он аккуратно усадил омегу на кровать, чтобы было удобнее, и открыл одну коробочку наугад, выдавливая немного Акинфееву на запястье.       — Это чтобы цвет проверить, — зачем-то пояснил он и размазал крем. Дзюба экспертом не был, но этот ему не понравился, поэтому альфа взялся за следующий. — Расслабься, я быстро.       Третий крем подошёл по цвету больше предыдущих, а может, они все уже смешались чёрт пойми во что, но Артём готов был рискнуть. Ему даже немного любопытно было — получится замазать всё или нет.       — Этот вроде… Как ты думаешь?       Игорь взглянул на запястье, приглядываясь к цвету. Он и сам не особо понимал, какой цвет ему подходит, но последний выглядел приличнее всего.       — Да, я думаю, нормально, — Игорь одобрительно кивает, наклоняясь голову вперёд, чтобы альфе было удобнее. Оставалось после матча не забыться и не пойти со всем вместе в душ, а то весь план пойдёт коту под хвост.       — Только давай быстрее. Нам выходить скоро нужно.       Артём выдавил на пальцы крем и замер, вообще не представляя, с чего начать.       — Не торопи ты меня, — шикнул он, неаккуратно мазнув по самой тёмной метке. — Я и так тороплюсь.       Альфа наклонился ниже и почти бережно приподнял любимое лицо за подбородок, размазал крем, потом добавил ещё немного и размазал снова.       — Слушай, а ведь получается! — Дзюба радостно улыбнулся, увлечённо маскируя собственные же метки и засосы. Было в этом что-то ироничное, кармическое почти. — Мне ещё немного осталось. Может, метку всё же пластырем? Там воротник совсем рядом, ты всю маскировку об него смажешь.       Игорь послушно держал голову, как было нужно альфе. Конечно, они бы не смогли замазать всё, но следы стали менее заметны.       — Хорошо, давай пластырем, — Омега кивнул в сторону тумбочки, на которой ещё с утра лежала аптечка.       Он чувствовал себя слишком странно, ожидая, пока Артём закончит замазывать оставленные им же засосы. А ещё эта метка. Не так всё должно было быть… Игорь прикрыл глаза, пытаясь абстрагироваться от воспоминаний той ночи. Он до сих пор не мог смириться с тем, что в конечном итоге сам отдался Дзюбе, потеряв контроль надо всем.       Артём аккуратно отрезал от пластыря кусочек, потому что целым он был слишком большим и заметным для камеры. Метка была, ну, красивая. Дзюба даже тронул её украдкой, обвёл подушечками пальцев, прежде чем заклеить.       — Ты не переживай, никто ничего не заметит, — Альфа ощутил смятение Игоря, но истолковал его по-своему. — А если и заметит, то не поверит и не поймёт.       Артём неуверенно глянул в карие глаза, снова так близко, что от глупостей и безрассудств не удержался, и в который раз потерял голову.       — Это на удачу, — шепнул он и потянулся вперёд, чтобы с целовать с тонких мягких губ вкус, которых он так трепетно хранил в памяти, ровно один вдох. — Нам обоим.       Улыбнувшись, Дзюба прижался лбом к высокому лбу Игоря, сжал плечо, и не без труда отстранился, почти бегом покидая комнату.       Игорь особо не слушал, что там говорит мужчина, отгоняя лишние мысли и пытаясь настроиться на игру. Хоть матч и был товарищеский, но он никогда не любил проигрывать. Всегда приятнее выходить с поля победителем и слышать радостные возгласы фанатов, хоть их было и немного в другой стране.       Очнулся он лишь тогда, когда ощутил тепло чужих губ на своих. Акинфеев только хотел на повышенных тонах напомнить альфе, что он не имеет на это права, но тот уже выскочил за дверь. Игорь глубоко вздохнул, чтобы не вмазать Дзюбе при парнях, забрал телефон, тональный крем и пластыри, а после направился ко всем остальным, уже издалека чуть ли не прожигая Артёма взглядом.       Настроение Дзюбы резко стало каким-то неоправданно приподнятым. Даже убийственный взгляд Игоря ничего не портил. Всё таким же довольным Артём и разминался, стараясь не слишком часто пересекаться с любимым омегой. Акинфееву надо было собраться и настроиться на игру, так что Артём со всей тактичностью избегал его, периодически вспыхивая улыбками. Игорь же оставшееся время до игры просто игнорировал альфу, сосредотачиваясь лишь на поле и на противнике.       Первый тайм на скамейке он просидел тоже довольно легко, даже не давила обида и зависть к тем, кто на поле. Матч был не принципиальный, не решающий, так что для альфы это было сродни футбольному празднику — игра ради игры. Он переговаривался с товарищами, как и он сидящими в запасе, оживлённо болел за своих и совсем-совсем не засматривался на своего во всех смыслах омегу, как всегда органично и надёжно вставшего в раму. Совсем-совсем не любовался им, не блестел счастливо глазами, в то время, пока Акинфеев изредка проходился кончиками пальцев по метке, невольно возвращаясь взглядом к сидящему на скамейке Артёму. Его в глубине души даже жалко было. Игорь прекрасно видел, как альфа выкладывается на каждой тренировке, да и потенциал у него был огромный. Ему бы на поле противников сшибать и головой своей угловые в пользу команды обращать, а не протирать скамейку задницей.       Недавняя течка всё же пару раз заставила Акинфеева взяться руками за живот, но в целом остальные парни старались не подпускать противника к его воротам, так что он особо не напрягался, внимательно наблюдая за игрой.       Надолго того заряда позитива у Дзюбы не хватило, и после свистка арбитра на перерыв, Артём занервничал снова. Саламыч же обещал выпустить его, но время шло, а Дзюба как грел лавку задницей, так и грел. Он поднялся на ноги, догоняя тренера, недовольно наморщив нос. Артём хотел было начать возмущаться, может даже выяснять отношения, но натолкнулся взглядом на Акинфеева, идущего чуть впереди, и оттаял.       — Станислав Саламыч, — хмыкнул он, не давая волю эмоциям, но и сдержать их не в силах. — Мы так хорошо с пацанами сидим. Попкорна только не хватает!       Уже уходя с поля Игорь привычно провёл по затылку, и всё тело моментально похолодело, когда он понял, что никаких пластырей там нет. А главное, было непонятно, как давно они отвалились.       Он резко развернулся к Дзюбе, прерывая его недовольную тираду своим взглядом. Поравнявшись с альфой, он несильно ткнул того в бок, явно намекая, что что-то пошло не так.       Артём вообще не ожидал, что Акинфеев на него хоть какое-то внимание обратит, и сначала, грешным делом, подумал, что его ждёт очередная выволочка на глазах их тренера. Игорь вроде бы не слишком любил, когда игроки напрашивались, а в выражениях не стеснялся вообще никогда, но все эти предположения испарились, едва альфа напоролся на тревожный взгляд Игоря. Что-то было не так.       — Всё, молчу и не отсвечиваю! — Дзюба дурашливо улыбнулся тренеру и вальяжно забросил руку на плечи капитана, неосознанно пытаясь закрыть собой. Он чуть сбавил шаг, пропуская всех вперед, только потом едва не ткнулся губами в чужое ухо, обеспокоенно шепнув:       — Что? Что случилось? Тебе плохо?       — Пошли в раздевалку, у меня пластыри слетели. Нужно новые наклеить, — еле слышно бросил омега, начиная успокаиваться, ведь не заметил на себе ни чьи-либо подозрительные взгляды.       Он всё же вынужденно прибавил шаг, дёрнув плечом, чтобы скинуть чужую руку с себя.       — Не напрашивайся, — всё же произнёс он, когда они подходили к раздевалке. — Саламыч видит, что ты выкладываешься, и выпустит тебя тогда, когда посчитает нужным. Просто подожди ещё немного, — посоветовал он, заходя в раздевалку и незаметно проскальзывая к своему месту.       Артём обеспокоенно нахмурился, как привязанный следуя за капитаном. Он только сейчас начал всерьёз переживать из-за того, что натворил так необдуманно, словно лишь в эти мгновения до него дошло, чем им обоим это может грозить.       — Я заебался ждать уже, — сквозь зубы выдохнул мужчина и вытянул из пальцев Игоря очередной пластырь, хорошо хоть тот продумал всё наперёд и взял с собой запас. — Пошли в душевые, пока никто не смотрит. Ты, может, ещё тональник взял? Поправить надо.       Игорь поджал губы, сжимая в руке небольшой тюбик с тональным кремом, и быстро зашёл за альфой в душевую, закрывая за ними двери. Было действительно страшно. Он не знал, чем это может ему грозить, но понимал, что ничем хорошим. Всё буквально висело на волоске. Альфа, может, вообще не пострадает, а вот на его карьере можно будет крест поставить. Он так долго и упорно шёл к этому, положив на алтарь почти всё, и не был готов расстаться с этим вот так.       — Всё будет нормально, — успокоил Артём и первым делом схватился за тональное средство, потому что это должно было занять больше времени, чем просто прилепить лейкопластырь. Игорь двигался не слишком интенсивно, иначе вся маскировка давным-давно бы вытерлась о форму, а так лишь часть засосов начала проступать, и то лишь потому, что крем впитался. — Расслабься, ладно?       Дзюба только тихо хмыкнул. Уж кто из них двоих и обладал стальными нервами, так это Игорь. Он отстранился, слегка повернув чужую голову вправо и влево, разглядывая результат.       — Ничего не видно, — выдохнул он, довольный результатом. — Уж сорок пять минут-то выдержит!       Подмигнув, Артём аккуратно оттянул воротник омеги и заглянул под него. Метка была на самой его границе, а кончик отпавшего пластыря виднелся ниже, видимо, отклеился и съехал.       — Я сейчас, — тихо пробубнил Артём, одной рукой придерживая чужой непокорный воротник, а пластырь в спешке раскрывая вообще зубами. Времени оставалось очень мало, так что на детали альфа не обращал внимания. Поэтому от тихого щелчка замка он дёрнулся всем телом и резко развернулся, рефлекторно загораживая Игоря собой.       — Что это у вас тут происходит? — на пороге стоял Станислав Саламович, привычно засунув руки в карманы. Нахмуренные брови выражали высшую степень недовольства. — Не потрудитесь мне объяснить?       Игорь старался не торопить альфу, но, как оказалось позже, очень зря. Сердце буквально в пятки ушло, как только он услышал звук открывающейся двери. Сейчас нельзя было нервничать, а потому Акинфеев быстро пригладил пластырь и чуть поправил футболку, чтобы ничего не было видно. Он несильно ткнул альфу в бок, чтобы тот расслабился, хоть у самого Игоря чуть ли ноги не подкосились. Всё не может закончиться вот так, а значит, он будет играть до последнего. Он не маленький мальчик, чтобы оправдываться перед тренером.       — Нет, не потрудимся, — спокойно бросил Игорь обходя альфу. — Я же упал на спину. И мне показалось, что у меня там кожа содрана. Вот, попросил посмотреть, — омега обошёл тренера, направляясь к своему месту и пытаясь не обращать внимание на подозрительные взгляды сокомандников. Он знал, что никому и в голову не придёт, что они там действительно делали, поэтому оставалось просто не подавать виду, что произошло что-то страшное.       Артём чуть нервно улыбнулся, поймав на себя подозрительный взгляд тренера. Он прекрасно знал, что тот не пустит ничего на самотёк и уж точно не станет терпеть в команде какие-то тайны. Однако все его сомнения и страхи развеялись, когда мужчина даёт ему отмашку на разминку. Дзюба на поле всё же появляется, пусть и лишь под конец матча. Он всё равно вдохновлён даже этим, так что старается изо всех сил, периодически бросая взгляд на тренерскую скамейку. Саламыч выглядит задумчиво и одобрения в его взгляде нет. Что там с Акинфеевым альфа не знает, потому что в его сторону больше не смотрит, боясь того, что он там может увидеть.       Игорь же пытался сделать вид, что ему глубоко плевать на то, что произошло, ведь он знал, что если будет вести себя как обычно, то у парней отпадёт желание что-либо обсуждать. И если с альфами такое ещё могло прокатить, то тренер с ним явно захочет поговорить, и это прекрасно читалось в его взгляде. Только вот Игорь знал, что разговора у них нормального не получится. Он всегда шёл тренеру навстречу и в принципе был не конфликтным человеком, так что оставалось лишь дать всем понять, что их это не касается, и жить спокойно дальше. Но строгий взгляд Станислава Саламыча не давал ему покоя до конца игры.       Черчесов честно прождал до конца матча и даже в раздевалке лишь похвалил парней, раздавая конструктивные замечания. Он видел, что все успели набегаться и устать, почти сразу давая отмашку грузиться в автобус сразу, как переоденутся.       — Игорь, — кивнул он, подойдя к своему капитану достаточно близко, чтобы их не услышали чужие уши. — Задержись на десять минут. Мне есть, что с тобой обсудить. Акинфеев под конец матча был вымотан и никак не хотел сейчас обсуждать что-то с тренером, но и проигнорировать его просьбу не мог. Это было бы просто наглостью.       Он устало кивнул, а после быстро стянул с себя футболку, натягивая водолазку, которую хотелось уже просто выкинуть. Он даже в душ не мог сходить, потому что вся бы их конспирациях стёрлась.       Дождавшись, пока раздевалка опустеет, он засунул в карман джинс телефон, и, уже выйдя за дверь, подошёл к тренеру, который стоял у стены напротив, в то время, пока все парни ушли в автобус.       — О чём вы хотели со мной поговорить?       Игорь был не тем человеком, который бегал от проблем, поэтому Черчесов не стал его торопить или подгонять, а терпеливо подождал, пока тот переоденется и выйдет сам.       — Мы все устали сегодня, поэтому прелюдии не будет, — мужчина едва заметно поморщился. Ему не нравилось лезть в чужую личную жизнь, но в данной ситуации он был просто вынужден это сделать. Атмосфера в команде могла зависеть от этого, результаты их совместных и длительных трудов, всё. — Игорь, я знаю о твоей ситуации. Я не маленький мальчик, которого было бы легко провести. Могу я рассчитывать на честность с твоей стороны?       — Послушайте, — тихо произнёс Акинфеев, пряча руки в карманы и от нервов крепко сжимая телефон. Он не мог быть уверенным в том, что тренер не блефует, а значит был готов отпираться до конца. — Я не понимаю, о чём вы. Со мной всё в порядке. Если вы, конечно, переживаете по этому поводу.       Мужчина сокрушённо вздохнул. Он надеялся, что они решат всё быстро, но Игорь зачем-то только усложнял дело. Станислав покачал головой и приблизился, чтобы их точно не услышали посторонние.       — Ты не первый омега в большом спорте, — негромко произнёс Черчесов, пытливо вглядевшись в чужие глаза. — И не последний. Неужели ты в самом деле думал, что главный тренер сборной не узнает? Меня это не касается, пока это не влияет на качество твоей игры. Что происходит у вас двоих? Только не начинай отпираться, я тебя прошу. Игорь хмурится, но понимает, что отпираться уже бессмысленно. На самом деле он боялся, как именно отреагирует Черчесов, но, видя, что тот настроен не враждебно, и сам немного успокоился.       — Это даже хорошо, что вы знаете, — выдохнул он, ероша влажные от пота волосы. — Между нами ничего нет. Правда, — он смотрел в чужие глаза, словно пытаясь в своих слова убедить не только тренера, но и себя. — Он тоже знает. Но это всё, что нас связывает. Я ответил на ваш вопрос?       Это было совсем не то, что мужчина ожидал услышать. Он всё же надеялся на честность со стороны своего капитана, а не то, что тот начнёт отпираться, как мальчишка. Черчесов нахмурился и протянул руку, беспардонно проникая в чужое личное пространство и укладывая ладонь на заднюю поверхность шеи Игоря.       — Начиная с настоящего момента, вместе вы больше жить не будете, — проникновенно проговорил тренер и задержал ладонь на несколько секунд, не пытаясь нащупать что-то, а просто согревая теплом, лишь потом убрал. — У тебя будет личная комната, напротив моей собственной. Не сочти за грубость, но вы здесь, чтобы работать, а не строить отношения, — Станислав покачал головой и отступил. Его на самом деле не радовало влезать в чужую личную жизнь, но ситуация могла слишком легко выйти из-под контроля, грош цена тому тренеру, который пустил бы всё на самотёк. — Ты ведь не из-за этого собираешься покинуть сборную?       Игорь не подал виду, но ему очень не понравилось то, что тренер положил ему руку на плечо. А тем более на шею.       Сейчас было бы слишком опрометчиво разъезжаться с альфой, ведь первый месяц после оставления метки был самым тяжелым. Природа ведь считала, что в первые дни они вообще не должны разлучаться, а они, мало того, что только собачатся, а теперь им ещё и расселиться нужно.       — Станислав Саламович, — Игорь не прекращал хмуриться. Им сейчас разъезжаться никак нельзя. — Мы не строим здесь отношения. Он мне интересен максимум, как игрок сборной. На остальное мне плевать, так что я не вижу смысла нам с ним разъезжаться. И я точно не из-за него ухожу.       Происходило что-то явно из ряда вон выходящее. Игорь начинал противоречить сам себе. Станислав был в общем-то мужчиной понимающим, поэтому и закрывал глаза на пол своего основного вратаря и капитана, ориентируясь главным образом на результат, который тот стабильно выдавал. Если бы Акинфеев сейчас откровенно сказал, что у них отношения, но работе они не помешают, Черчесов бы понял, но то, что он услышал, сбивало с толку.       — Игорь, я не советую и не прошу. Если будет надо, я тебя за руку везде водить буду и сам твои вещи соберу. Или же ты мне сейчас объяснишь, почему так рвёшься жить именно с ним, хотя вас ничего не связывает.       Игорь еле сдержался от того, чтобы обречённо закатить глаза. Этот разговор просто завёл его в тупик. Он понимал, что выглядит, как придурок со стороны, но рассказать всё не мог. Будет глупо сказать о метке, а потом заявиться на следующие сборы уже без неё.       — Просто мы подружились. Он помогает мне, так что с ним мне будет жить комфортнее, чем одному, — Игорь спокойно смотрел в чужие глаза, но так искусно умудрялся врать. — Наша дружба никак не влияет на нашу игру, так что, я думаю, что в этом нет никакой проблемы.       — Ты сейчас выглядишь, как школьник, который прячет дневник с двойкой по математике, — Черчесов впервые с начала этого разговора дружески улыбнулся вратарю. Он раньше никогда не попадал в такие ситуации, но лимит его доверия к Игорю ещё не был исчерпан. — Ну, хорошо, — кивнул он. — Поступай как знаешь, просто помни, что ты всегда можешь обратиться ко мне. По любому поводу, хорошо?       Не дожидаясь реакции, мужчина кивнул снова, словно сам себе, и повернулся:       — Идём. Нас уже заждались.       — Всё, что я хотел спрятать, я спрятать не смог, — он тихо усмехнулся, чуть оттягивая ворот душной водолазки. — Хорошо, спасибо за понимание, — Игорь благодарно кивнул мужчине, шагая за ним к автобусу. Благо, тот не стал лезть к нему в душу и что-то выяснять. На душе действительно стало легче.       — А вы давно знаете? — Спросил Акинфеев, когда они вышли на улицу. Ему нужно было понять, где именно он прокололся, ведь в следующий раз об этом может узнать не только тренер, но и посторонний человек.       — Как только занял свой пост, — Черчесов помолчал, задумчиво жуя губу. Он не хотел становиться каким-то подобием брюзжащего старого дядюшки, который рассказывает всем истории с моралью, но в конечном счёте мужчина не выдержал. Свой повышенный интерес надо было как-то объяснить:       — Когда я играл в Австрии, уже на заре карьеры, с нами был омега. Один из полевых игроков, фамилию называть не буду, тебе ни к чему. Так получилось, что на одном из матчей на нём очень жестко сфолили. Любой другой бы встал, но из-за разницы во внутреннем строении… Короче говоря, парня унесли на носилках и пока разобрались что и к чему, способность вынашивать детей он потерял. Никто не знал, что он омега, видишь ли, к тому моменту уже изобрели хорошие подавители. История распространилась внутри команды, но на публику, к счастью, не вышла. Когда я стал тренером сборной, я собирал по каждому игроку все данные, вплоть до рентгена внутренних органов, и врачу команды было просто некуда деваться.       — Ясно, — Акинфеев поджал губы, на секунду задумавшись над чем-то. Футбол — действительно достаточно травмоопасная игра, но ему в воротах практически ничего не угрожало, если не считать ту травму с коленом, да летающих мячиков, которые иногда целились прямо в живот, и игроков, до последнего пинающих мяч в ворота, но это всяко лучше, чем на самом поле, где тебя может сбить какой-нибудь нападающий. — Даже хорошо, что вы знаете. Теперь я смогу напрямую к вам подойти, если совсем плохо станет, — еле слышно произнёс омега, так как они уже подходили к автобусу. Он быстро вошёл по ступенькам в салон и занял своё место, отмахиваясь от глупых вопросов. Сейчас даже с Артёмом не хотелось разбираться. Ему бы до кровати доползти и просто полежать.